— Что там у тебя? — недовольно рявкнул Добрышевский.

— Владимир Григорич, простите, ради бога… с охраны только что звонили. Какой-то маньяк поливает бензином вашу машину и грозится сжечь ее вместе с собой, если вы не подойдете и не поговорите с ним. Репортеры вот-вот набегут. Вы бы посмотрели сами…

Добрышевский энергично выматерился, а Маринка мысленно послала благословение неведомому маньяку.

— В милицию позвонили? — рявкнул Добрышевский, надевая пиджак.

— Да, — кивнул охранник. — Но они могут все испортить. У этого придурка в руках зажигалка.

Мат Добрышевского опять прозвучал для Маринки сладкой музыкой. Конечно, она не желала зла ни ему, ни его машине, но как же приятно было сознавать, что еще немного, и они с фотоаппаратом будут в полной безопасности!

— Ладно, идем. — Добрышевский одернул пиджак, трезвея на глазах.

— Мне с вами? — пискнула Маринка.

Она волновалась, чувствуя на себе изучающий взгляд телохранителя. То-то он, наверное, удивляется, почему избранница мэра в данных обстоятельствах все еще сидит на столе, изогнувшись, как кошка.

— Здесь сиди, — кинул Добрышевский. — Безопаснее будет. Санек за тобой присмотрит.

Молчаливый крепыш наклонил голову в знак того, что все понял.

Маринка чуть не застонала.

Добрышевский выбежал из кабинета, Санек за ним.

— Я в приемной буду, — буркнул он, глядя мимо Маринки. — Если что нужно, зовите.


Двери Маринкиной темницы захлопнулись, отодвигая спасение на неопределенный срок. Она спрыгнула со стола, засунула папку обратно в шкаф, а фотоаппарат — в рюкзачок, залпом допила вино из своего стакана (для храбрости) и приготовилась драться с каждым, кто вздумает покуситься на ее честь. Теперь, когда немедленное разоблачение ей больше не угрожало, она решила не щадить чувства Добрышевского и признаться, что Клинтон из него никудышный, а ее лично роль Моники Левински никогда не прельщала.

Противный скрежет металла по стеклу заставил Маринку подпрыгнуть на месте. Звук повторился. Кто-то намеренно царапал оконное стекло. Маринка отступила к двери, радуясь тому, что в любой момент может позвать на помощь. Санек производил впечатление человека, способного справиться с противником одной левой.

Через пару минут до Маринки дошло, что окно не пытаются разбить или вырезать. Скрежет чередовался с глухими постукиваниями, словно кто-то хотел просто обратить на себя внимание. Крадучись, она подошла к окну и осторожно заглянула за портьеру. На улице было темно, и, чтобы разглядеть злоумышленника, Маринке пришлось прижаться носом к стеклу.

За окном болталась человеческая рука. На первый взгляд сама по себе, без туловища, головы, ног и всего остального, что обычно идет в комплекте. Маринка истерически всхлипнула, но тут рука вновь заколотила в стекло, и стало ясно, что это не потустороннее явление или галлюцинация, а человек, который взобрался по пожарной лестнице к окну мэрского кабинета. Причем не посторонний человек, а красавец Антонио собственной персоной.

Маринка кинулась открывать окно. Немецкая фурнитура подалась быстро, без усилий, и вечерний воздух Горечанска ворвался в душный кабинет.

— Что ты тут делаешь? — прошипела Маринка.

— Тебя спасаю. Через дверь тебе не выбраться, там народу полно. Так что пожалуйте по пожарной лестнице.

— Но я… не смогу… У меня каблуки!

Маринка с ужасом посмотрела на свою изысканную обувь, совершенно не приспособленную для пожарных лестниц.

— То есть ты будешь мэра дожидаться? — уточнил Антонио.

Маринка вздрогнула и полезла на подоконник.

— Жучок не забудь прихватить, — напомнил Антонио. — Думаю, он нам больше не понадобится.


Это был самый головокружительный спуск в ее жизни, достойный видеооператора и программы «Сам себе режиссер». Узкая юбка треснула по швам, когда Маринка, вцепившись одной рукой в подоконник, а второй — в плечо Антонио, закинула ногу на пожарную лестницу. Антонио помогал чем мог, но оба понимали, что одно дело — поддерживать кого-то, пусть даже стройного и гибкого, и совсем другое — держать.

С горем пополам Маринке удалось поставить ноги на лестницу, а руками взяться за перекладину. Антонио стоял чуть ниже, обнимал ее за талию и дышал в шею.

— Молодец. Теперь давай осторожно спускайся и помни о каблуках.

Как будто она могла о них забыть!

Впрочем, помнить нужно было не только о каблуках, но и том, что с каждым шагом юбка рвется все сильнее, на ладонях вздуваются волдыри, падать с пятого этажа очень долго и больно, о том, что ветер задувает волосы в лицо, а поправить их нечем, и глазам Антонио открывается прелестный вид.

Ах да, и еще о том, что их в любую секунду могут обнаружить.

За размышлениями о смысле жизни и горячими клятвами «Больше никогда!» спуск прошел быстрее, чем рассчитывала Маринка. Когда ноги коснулись земли, ей пришлось схватиться за Антонио, чтобы не упасть. Ладони саднило, мышцы сводило, но душа ее пела от счастья.

Маринке не терпелось обо всем расспросить Антонио и похвастаться сделанными снимками, но он первым делом вытащил сотовый и стал кому-то звонить. Она ковыляла за ним и разрывалась от негодования и любопытства. Мог бы объяснить, что происходит, прежде чем хвататься за телефон. Пережитое душило ее, требовало выхода. Она хотела, чтобы ее выслушали и похвалили, а вместо этого ее волокли куда-то сквозь колючие кусты! Маринка запнулась за корень, шлепнулась на четвереньки, больно ударившись коленкой, и заплакала. Будто именно физической боли ей не хватало для того, чтобы почувствовать себя до конца несчастной.

— Марин, ты чего? — Антонио наклонился к ней, протянул руку. — Сильно ушиблась?

Она всхлипнула, оттолкнула его, попыталась встать сама и снова упала бы, если бы Антонио не подхватил ее.

— Не раскисай. Совсем чуть-чуть осталось.

— Т-ты м-можешь объяснить, что происходит? — прорыдала она.

— Как что? Мы тебя спасаем, дурочка. Так что не сопротивляйся, хорошо?


Они без приключений дошли до ближайшего дома, у первого подъезда под ярким фонарем их ждала «четверка» с тонированными стеклами.

— О, Денис уже на месте, — обрадовался Антонио. — Значит, все в порядке.

Маринка прибавила шагу, предчувствуя в ближайшем будущем горячую ванну с эвкалиптом, кофе с корицей и мягкую постель. Но тут из «четверки» вылез молодой человек, и она споткнулась на ровном месте.

У машины Дениса стоял Андрей. От позавчерашнего официоза не осталось и следа: на нем были светлые джинсы, футболка и ветровка, надо сказать, шли они ему даже больше, чем костюм. Маринка моментально осознала, что а) ее юбка разорвана практически до талии; б) колени расцарапаны и испачканы в земле; в) по щекам наверняка размазана тушь.

Список можно было дополнить всклокоченными волосами, заплаканными глазами и волдырями на ладонях. Если бы не Антонио, который по-прежнему крепко держал ее под локоток, Маринка побежала бы в ближайший подъезд и стала стучаться во все двери подряд, пока кто-нибудь не сжалился бы над ней и не впустил бы в квартиру. Потому что в таком виде нельзя появляться перед молодым человеком с самыми красивыми глазами на свете.

— Да, забыл тебе сказать, Денис сегодня выудил двоих красавчиков нам в помощь, — шепнул Антонио Маринке на ухо.


Несколько шагов до машины она прошла, чувствуя себя узником, приговоренным к смертной казни.

— Привет, — удивленно пробормотал Андрей. — Я и не знал, что мы вас спасаем.

Антонио удивленно покосился на Маринку.

— Садитесь в машину, по дороге все обсудим, — буркнул он.

Андрей галантно распахнул перед ней заднюю дверцу. Маринка попыталась сесть как можно более грациозно, но скромные размеры «четверки» и высокие каблуки не позволили ей хоть как-то восстановить утраченную репутацию. Она запнулась за порожек и стукнулась макушкой о дверцу. К сожалению, голова от этого не прояснилась, и Маринка по-прежнему не могла сообразить, каким образом Андрей оказался в этой машине и что можно ему говорить, а что — нет.

Но как выяснилось через пару секунд, беспокоиться ей нужно было совсем о другом. На заднем сиденье, куда Маринка втиснулась с таким трудом, сидел еще один мужчина. Когда она посмотрела на него, ей стало по-настоящему дурно. Вторым «красавчиком», которого выудил Денис, оказался Никита Алейников.

— Марина… это вы? — ошеломленно спросил Никита, разглядывая растерзанную девушку.

На его вопрос откликнулись трое.

— Я, — натянуто улыбнулась Маринка.

— Ты как, в порядке? — повернулся с водительского сиденья Денис.

— Вы что, знакомы? — воскликнул Андрей.

— Давайте доедем до какого-нибудь безопасного места, а потом поговорим, — нейтрально предложил Антонио. — Посмотрите, в каком она состоянии.

Все были за. Денис завел машину.

— Куда ехать?

— Можно ко мне, — сказал Антонио. — Маринке надо себя в порядок привести.

— К тебе через весь город ехать.

— Ну не к тебе же.

— Это точно, — согласился Денис. — Оля не поймет.

— Давайте ко мне, — вдруг подал голос Андрей. — Я недалеко живу, на Приваловской, и… родители сегодня уехали на дачу.

«Нет, только не к нему!» — было первой мыслью Маринки.

— Хорошая мысль, — отозвался Антонио. — Марин, ты не против?

Она словно со стороны услышала свой голос. Бодрый и чуточку кокетливый.

— Если Андрей пообещает мне чашку кофе…

— Договорились, — засмеялся он.

От его смеха у Маринки словно камень с души свалился. В самом деле, чего ей бояться? Радоваться нужно, что они оказались в одной лодке. Разве вчера она не мечтала о новой встрече? Сегодня мечта сбылась, да еще в двойном размере, потому что теперь они с Андреем не просто случайные знакомые, а единомышленники. Как он попал в команду, не важно. Главное, что совместная работа сближает. Да и с Никитой как-нибудь разберутся.

По дороге к дому Андрея прояснились все непонятные моменты. Прослушка кабинета Добрышевского оказалась делом трудоемким и утомительным, и Денис решил привлечь дополнительную рабочую силу. Этой силой стал Никита, с которым Денис до сих пор поддерживал отношения. Узнав, что речь идет о малозаконной авантюре, направленной против действующего мэра, Никита притащил в команду лучшего друга Андрея Кузнецова, который имел на Добрышевского зуб и был бы рад поспособствовать его развенчанию.

Естественно, о корпорации «Третий глаз» не было сказано ни слова. Никита считал, что Денис выполняет заказ высокопоставленного противника Добрышевского, и был счастлив поучаствовать в почти киношных приключениях. Андрей надеялся убить трех зайцев: помочь другу, насолить мэру и разжиться материальчиком, который мог бы пригодиться Родиону Кошмарикову. Он уже успел побеседовать с независимым кандидатом, и тот пообещал сделать все, что от него зависит, чтобы планы Андрея реализовались.

Ни Денис, ни Антонио не рассчитывали, что Маринка встретится с их новыми помощниками. Она, главный исполнитель и засекреченный агент, должна была оставаться в тени. Но судьба распорядилась иначе. Добрышевский застукал Маринку в кабинете, и ее нужно было срочно спасать.

— Так вы все слышали? — ахнула Маринка, прижимая ладони к ушам, пылающим от стыда.

— А как же, — хохотнул Антонио. — У нас и запись есть. Мы даже поспорили вначале, хочешь ты, чтобы мы вмешивались, или нет.

— Перестань паясничать, — сморщился Денис. — Никто не спорил. Сразу было ясно, что тебя надо вытаскивать как можно скорее.

— То есть маньяк с бензином — это ваших рук дело? — дошло до Маринки.

Все четверо дружно расхохотались.

— Идея Андрея, — сказал Никита. — Он у нас творческая личность. Добрышевского надо было выманить из кабинета, и поэтому я взял зажигалку, канистру с водой…

— Это я к роднику ездил вчера, не все успел выгрузить, — вставил Денис.

— …и побежал к машине Добрышевского.

— А я с охраной побеседовал, — улыбнулся Андрей. — Сказал, что проходил мимо и увидел, как мужчина поливает бензином одну из машин на стоянке и кричит, что хочет поговорить с мэром.

— И они поверили?

— Еще бы. Я постарался их убедить. Наплел, что через пару минут сюда нагрянут журналисты и милиция и им не поздоровится, если они не поставят мэра в известность.

— Господи, как все просто… — Маринка захлебывалась смехом. — Видели бы вы его физиономию, когда в кабинет вломился телохранитель!

— А дальше ты все знаешь, — подхватил Антонио. — Мы сразу решили, что центральный выход для тебя закрыт, и я полез за тобой. Денис сидел в машине и координировал наши действия. Самое теплое местечко.