Джей берет мою руку и целует ее. Его губы бледные. А сам дрожит.

— У меня есть все, чего только можно желать. И одно пожелание ты знаешь.

Я кладу руку на его щеку.

— Я бы хотела, чтобы все было по-другому.

— Вы так много всего мне подарили за последние месяцы. Ты даже не представляешь.

— Мы можем, пожалуйста, снова поговорить о твоем дне рождения? — осторожно спрашиваю я. — Мне просто интересно. Какую-то мелочь? Книгу или что-то вроде того?

Джей хрипло смеется.

— Конечно. Шикарно, сладкая. Лучше всего потолще. Может это поможет.

— Дурак, — слегка толкаю его.

— Я бы с удовольствием еще раз прокатился на Харли.

— Забудь, — мотаю головой.

— А если Бен поведет?

Мое сердце бьется все быстрее.

— Джей, серьезно, это не самая лучшая идея.

— Я бы с удовольствием еще раз проехался с тобой, сладкая, — бормочет он и зарывается лицом в мои волосы. — Твои руки. Как ты крепко держишься за меня. Это было прекрасно.

— Ни в коем случае. Не в нашем положении! Беременным и больным раком не место на Харли, — уверенно говорю я. Джей надувает губы, но в итоге, смеется.

— Я иду на тренировку. — Бен, одетый в футболку с шортами, появляется в дверях гостиной. — Может быть, приду сегодня позже. Хотели после сходить выпить.

— Хорошо, чувак, — отвечает Джей, и поднимает руку с растопыренными пальцами, салютуя ему. — Живи долго и с миром.

Бен улыбается и отвечает ему тем же жестом.

— Эй! Я сегодня больше не получу никакого поцелуя? — спрашиваю я, прежде чем мой муж снова исчез. Он возвращается с виноватым выражением лица и наклоняется ко мне. Я обнимаю его за шею, во время поцелуя чувствуя теплые пальцы Джея на моих бедрах. Теплый трепет пронзает меня, и я вдруг понимаю, что последний раз между нами что-то было на Мадейре.

— Не приходи слишком поздно. Может мы могли бы еще...

Бен прижимается носом к моему носу.

— Уверен, вы справитесь и без меня. В порядке исключения.

Растерянно я смотрю на Бена. До сих пор мне не нужно было просить его дважды, когда речь шла о сексе. Его реакция задевает меня сильнее, чем мне бы того хотелось.

— Эй, не злись. Я подумал, что вам потребуется вечер без присутствия надоедливого мужа.

Он подмигивает мне.

— Ты не надоедливый, — пытаюсь возражать я, но Бен уже у двери.

— Я должен потратить немного энергии, — говорит он. — Ты понимаешь это, верно?

— Ладно, хорошо. Значит, до скорого.

Когда дверь закрывается, я иду на кухню за напитками.

— Захватишь мне пиво, сладкая? — кричит мне Джей. Я закатываю глаза, но достаю одну банку из упаковки и беру с собой. Его рука так сильно дрожит, что он не может ее держать, так что я помогаю ему, и держу банку возле его губ. Не говоря ни слова, он пьет, даже несмотря на то, что алкоголь ему противопоказан, с учетом количества медикаментов, которые он принимает. Но что можно сказать человеку, чьи дни сочтены? Я ничего не могу придумать. Абсолютно ничего.

Джей кладет одну руку мне на живот и наша Звездочка толкается так сильно, что мой живот вздрагивает.

— Вот черт, ты заметила? — глаза Джея горят, как будто кто-то изнутри включил фонарик.

Я смеюсь.

— Конечно! Еще как. Господи, ребенок пинается, как ненормальный.

— Возможно, она хочет нам что-то сказать. — Джей наклоняется надо мной и смотрит мне в глаза. Мягко улыбаясь. Потом он целует меня и, когда я обхватываю его руками, чувствую, что он перестал дрожать.

— Я люблю тебя, Миа, — шепчет он. — И как кто-то, кто не был предназначен для этого мира, должен признаться, что мне вдруг чертовски тяжело его покидать. С другой стороны, говорят, что каждый атом в нашем теле раньше был частью звезды. Так что, возможно, я не совсем исчезаю. Может, я просто возвращаюсь домой.

Мои глаза начинают гореть, потому что несколько дней назад мы смотрели фильм «Гаттака», и именно на этом моменте я начала плакать. Потому что подумала о том, что скоро Джей тоже покинет этот мир и знала, как сильно мне будет его не хватать. Сейчас слезы скатываются из моих глаз, и он нежно сцеловывает их с моих щек. Гладит мои волосы снова и снова, не убирая другую руку с моего живота.

Я провожу пальцем по татуировке на его предплечье. Звездопад. Per aspera ad astra. Через тернии к звездам.

— Это называется умением жить. Если с хорошими вещами в жизни не просто так закончить, нужно не спеша насладиться моментом, — говорит он и кашляет. — Как в хорошей песне.

Я замираю.

— Джей, не говори так. Это звучит, будто ты...

— Ты права, сладкая, — шепчет он. — У нас есть время.

Тогда его рука движется вверх от моего живота. Мои соски сжимаются.

— Я знаю, что совершенно этого не умею, но все равно с удовольствием попытаюсь... — рычит он мне в ухо. Страстно.

От осознания, насколько плохи побочные эффекты после терапии, мне становится больно. А без Бена это становится еще более заметно.

— Если не получится, мы можем заняться чем-то другим. — Я кладу его руку между моих ног, и он так страстно набрасывается на меня, что аж перехватывает дыхание.

Потом он любит меня. На сложенном диване в нашей маленькой квартирке в Кройдоне, под саундтрек Muse, который задает нам ритм. В то время, как Бен вымещает свою злость на тренировках, в нашей любви находится так много горя, так много ярости, что пот льется рекой. Мы целуемся, снова и снова. Я провожу руками по отросшим волосам на его голове. Смотрю в глаза, кусаю его губы до крови.

Сегодня он не разговаривает, когда мы, сумасшедшие, скатываемся на ковер, даже несмотря на то, что мой живот потихоньку начинает мешать. Мы занимаемся любовью в каждой позиции, которую можем придумать. Часами напролет, в любом случае, так нам кажется, делая небольшие перерывы на отдых, но я потеряла счет времени, возможно, прошло всего несколько минут. Потом мы идем в кровать, переплетаем наши обнаженные, вспотевшие и липкие тела, и я вижу по нему, что и сегодня ночью он не уснет.

— Я так сильно тебя люблю, — это последнее, что я слышу. Его тело дрожит, но медикаменты помогают сдерживать сильные судороги. — И я так бесконечно благодарен за время, которое ты мне подарила, сокровище. За твою любовь. Я никогда не знал, насколько это хорошо, чувствовать себя любимым.

— Я тоже люблю тебя, Джей, — шепчу я и целую его. — И я буду рядом. Обещаю.

Я делаю глубокий вдох. Его аромат витает в воздухе, им пропитаны подушки, вся постель. Все.

— Сладких снов, — устало бормочу я, и еще крепче прижимаюсь к нему. — До завтра.

Уже светает, когда я испуганно подпрыгиваю в кровати. Меня разбудил шум. Это связано с кошмарным сном, который, к счастью, я могу вспомнить только отдаленно, но он повторяется. Постоянно. Часами. Бен лежит возле меня и тихо похрапывает, но когда я смотрю на другую сторону — там пусто.

Я сонно тру глаза и свешиваю ноги с кровати, чтобы найти Джея, но потом звук повторяется. На этот раз я узнаю его — это дверной звонок. Рано утром.

Я замираю. Мое сердце отбивает барабанную дробь, голова начинает кружиться. Дежавю, Миа. Это просто дежавю.

— Бен? — оцепеневшими пальцами, я трясу моего мужа, потом прыгаю на пол и надеваю халат. — Бен! Вставай! Звонили в дверь!

— Что случилось? — бормочет он, но у меня нет времени, чтобы что-то обьяснять. Меня накрывает паника. Адреналин заставляет мой пульс взлететь, а мои ноги дрожат. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, пусть это просто Джей случайно захлопнул дверь.

— Джей? — по дороге к двери зову я. — Джей! Где ты? Ты здесь?

Мои пальцы дрожат, когда я подхожу к двери и открываю ее. Мучительно долго. С выпрыгивающим сердцем вслушиваясь в лестничный пролет. Звуки мужских шагов выкручивают мой желудок, потому что я такие уже слышала. Больше, чем четыре года назад. Это были двое мужчин в темной униформе и в тяжелых кожаных ботинках. У одного из них были мокрые волосы, даже несмотря на то, что в ту ночь не было дождя, но я вдруг вспоминаю, как спрашивала себя, не после душа ли он. Я помню все мельчайшие детали, но не слова, которые тогда услышала. Мое сердце падает, когда на ступеньках я вижу ту же униформу. И, к счастью, подходит Бен и обнимает меня. Он выглядит сонным, его волосы торчат в разные стороны, но в отличие от меня, он спокоен. Как он может быть таким чертовски спокойным?

— Мистер и миссис Паркер?

Младший их двух полицейских снимает свой головной убор и достает записку из кармана штанов. Я не увидела, что там написано, но мои ноги вдруг перестали выполнять свою функцию и я чувствую, как повисла в руках Бена. Он держит меня, поддерживает и говорит вместо меня. За нас.

— Да, это мы.

— К сожалению, мы должны сообщить вам плохую новость.

Господи, нет. Пожалуйста, нет. Этого не может... Как? Когда? Где? И почему сейчас? Именно сегодня?

Я закрываю рукой рот, чтобы подавить громкий всхлип, который рвется у меня из груди. Мои глаза закатываются. Бен крепче прижимает меня к себе, а потом кивает.

— Мы готовы к этому, — говорит он, отчего один из полицейских нахмуривает лоб, а я вцепляюсь ногтями в руку Бена. Готовы? О чем, черт возьми, он говорит? Я ни к чему не готова. Ни на самую малость. Как можно подготовиться к тому, что за одну секунду твоя жизнь переворачивается с ног на голову? Катится в глубокую, черную дыру, из которой, неизвестно, сможем ли выбраться до конца жизни?

Полицейский чешет лоб, прежде чем продолжить.

— Вы были указаны как контактное лицо, в случае экстренной ситуации. Поэтому, к сожалению, должен вам сообщить, что три часа назад мистер Штерн попал в тяжелую аварию на мотоцикле с летальным исходом. Мне очень жаль.

Он протягивает руку, но я не в состоянии пошевелиться. Я замерла. Онемела. Парализована. Заледенела.

Как он может это говорить? Как он может так сухо и бесчувственно это сказать, как будто речь идет о парковке в неположенном месте? Как будто речь идет не о Джее Штерне. Мужчине, которого я люблю. Который был болен и должен был умереть у меня на руках. За которым я хотела ухаживать и любить до самой смерти. Кто еще несколько часов назад кувыркался со мной на этом ковре и чей запах до сих пор можно ощутить на моей коже. Я чувствую его поцелуи, его касания, как будто он до сих пор здесь. Здесь, возле меня. В моей кровати. Этого просто не может быть. Это ошибка, совершенно верно. Уверена, в Англии есть как минимум пятьсот мужчин с именем Джей Штерн. Мысли хаотично летают в моей голове, порхают как бабочки, но ни одна из них не хочет садиться. Ни одна не дает мне времени понять услышанное, принять его.

— Милостивый Боже, — вырывается у меня, потом я зарываюсь лицом в груди Бена и больше не сдерживаю рыданий. Как сквозь вату я слышу, что Бен разговаривает с мужчинами. Так невероятно спокойно и собрано, твердым голосом, но слова проносятся мимо меня, словно звуки реки. Несколько минут спустя он закрывает дверь и ведет меня в спальню, сажает меня на кровать и становится на колени между моих ног.

— Мне очень жаль, — шепчет он.

Я не могу говорить. Ни слова не выходит из моего рта. Только неразборчивые звуки, которые даже не похожи на человеческие. Звездочка в моем животе злится и пинает меня. По желудку. По мочевому пузырю. По почкам. Я прижимаю руку снаружи и пытаюсь ее успокоить, но мне вдруг становится плохо.

— Дыши, Миа, — просит Бен и берет мое лицо в свои руки. Пристально смотрит мне в глаза. Я удерживаю его взгляд и пытаюсь найти себя в его серо-голубых глазах. Найти якорь, который так внезапно потеряла. Потом я глубоко вдыхаю и выдыхаю носом, закрываю глаза и пытаюсь успокоиться. Ничего не помогает. Вместо этого я злюсь. Во мне поднимается необузданная ярость, которая заставляет мои руки сжаться в кулаки и без предупреждения наброситься на моего мужа. Он позволяет мне это делать, бить его кулаками в грудь и выкрикивать ругательства. Я не знаю, что кричу или говорю. Я плачу, визжу и колочу его. Потом падаю животом на кровать и кусаю подушку, на которой он лежал всего несколько часов назад, и которая так сильно им пахнет, что из моего рта вырываются животные рыки.

Бен ложится на меня. Тепло его тела, его близость, которая прижимает меня к кровати, успокаивает.

— Все хорошо, — шепчет он мне на ухо, убирая волосы в сторону. — Он так хотел. Он именно этого и хотел.

— Это был несчастный случай, Бен? — спрашиваю я. Вытираю слезы о подушку, не дыша. Мой нос заложен, что хорошо, потому что так, по крайней мере, не чувствую запаха.

— Боюсь, что нет. — Бен целует мою влажную щеку. Потом он ложится возле меня, обнимая меня рукой за спину, словно крылом, и прижимается своим телом к моему. — Полицейский говорит, что он умер мгновенно. Он направил мотоцикл...