Эль Кеннеди - Мы

Через голову я передаю одну бутылку ему и слышу, как он делает долгий глоток. На экране начинается «Банши» – наш нынешний сериал.

– Ты ведь не смотрел без меня? – говорю я.

– Даже не думал. Но последняя серия была без интриги, так что я бы не назвал это настоящей проверкой.

Я фыркаю в пиво и откидываюсь на его твердую, теплую грудь. Обычно я смотрю этот сериал с его наркоманским сюжетом и безумными сценами драк по-настоящему увлеченно, но сегодня он просто повод, чтобы, пока разогревается ужин, лежать на диване в обнимку с моим любимым мужчиной. Его бородка непривычно щекочет мне ухо. Я наклоняю голову так, чтобы ощутить ее на лице. Теперь я совсем не вижу экран, но мне все равно.

Опустив подбородок, он трется бородкой о мою щеку, потом, оставляя на коже мурашки, задевает шею губами.

– Что думаешь? – тихо говорит он.

Осторожно, чтобы не пролить пиво, я поворачиваюсь к нему.

– Ты выглядишь охеренно. Как Тимберлейк после того, как он ушел из NSYNC и стал секси. Но чтобы убедиться наверняка, мне надо почувствовать ее на своих яйцах.

Внезапно он откидывает голову назад и хохочет, и его легкий смех рушит ледяную плотину разлуки. Мы снова мы, и я вновь ощущаю с ним рядом привычный комфорт.

Дааа… Я провожу языком по его горлу прямо под краем бородки. Потом нежно засасываю там его кожу. Джейми прекращает смеяться, его тело расслабляется подо мной. Выше талии мы соприкасаемся кожа к коже, и я чуть не плачу от благодарности, ощущая биение его сердца рядом с моим. Сунув нос в его молоденькую бородку, я кругами двигаюсь к его рту. Волосы мягче, чем я ожидал.

– Черт, – шепчет он. – Поцелуй меня, наконец.

И я целую его. Впиваюсь ртом в его рот и, пока бородка ласкает мне щеки, растворяюсь в нем, словно пробыл вдали восемь месяцев, а не дней. Он счастливо урчит. Я весь отдаюсь поцелую, по новой знакомясь со сладостью его губ, с теплым дыханием на лице.

Джейми вздыхает, и я, сбавив скорость, просто лениво ласкаю его губы губами.

Мы не станем сходить с ума прямо сейчас, но не из-за неловкости, а потому, что оба держим по пиву, в духовке греется ужин, и впереди у нас целая ночь.

На этой счастливой мысли я слышу незнакомый звук. Кто-то стучится к нам в дверь. Это так непривычно, что сначала я думаю, что стучат в сериале. Но стук повторяется вновь.

– Весли! Псих ненормальный, открой! Я принес пиво.

Джейми приподнимает голову, его брови взлетают на лоб.

– Кто это? – одними губами говорит он.

– Блядь, – шепчу я. – Секунду! – кричу. Потом приближаю рот к уху Джейми. – Это Блейк Райли. Чувак из команды. Он переехал наверх.

Джейми подталкивает меня, и я поднимаюсь. По пути к двери мне приходится поправить себя, чтобы стояк не слишком бросался в глаза. Я открываю.

– О. Ты нашел меня.

Блейк выдает дурацкую жизнерадостную усмешку и проталкивается мимо меня за порог.

– Ну! У меня в новой гостиной полный разгром. Горы коробок. Сестры смогли найти простыни и застелили постель, но в остальном полный ад. Так что я слопал бургер, купил пива и подумал, что надо бы тебя навестить.

Мгновение я готов выставить его вон. Честно, готов. Но способа сделать это не грубо попросту нет. В том смысле, что я стою в одних трениках с пивом в руке, а сзади ревет телевизор. Я выгляжу точно как человек, у которого есть время выпить со своим одноклубником пива. Который звал меня выпить уже несколько раз, а я все время отказывался, если только мы не находились в пути.

– Заходи, – говорю я, ненавидя само это слово. Во-первых, этот ублюдок уже зашел внутрь. А во-вторых, всего минуту назад у меня во рту был язык Джейми.

Пиздец.

Блейк не замечает моего дискомфорта. Он ставит упаковку пива на столик и усаживается на диван прямиком на то место, где Джейми сидел минуту назад. Пиво Джейми стоит на барной стойке между гостиной и кухней, а сам он исчез.

– Будешь? – спрашивает Блейк, хватая бутылку.

– У меня пока есть, – говорю я и делаю долгий глоток из своей.

В коридоре появляется Джейми. Он в футболке, которая уничтожила вид на его золотистую мускулистую грудь.

– Привет, – говорит он. – Я Джейми.

– А, ты сосед! – Блейк вскакивает, чтобы своей огромной лапищей пожать ему руку. – Рад встрече. Ты тренер, да? Работаешь с защитниками? С юниорами?

– Угу. – Джейми поднимает глаза на меня. В них вопрос.

Но я тоже растерян. За целый сезон я всего паре людей обмолвился о том, что у меня есть сосед. Видимо, одним из них и был Блейк. Я никогда не разговариваю с парнями о Джейми – не хочу ломать голову, какие подробности будут лишними или когда пора замолчать.

И еще мне не хочется врать про него. Не в моем это стиле, и все.

Блейк – добродушный улыбчивый здоровяк, и, если честно, я всегда считал его слегка тормозным. Видимо, я ошибался.

– Пива хочешь? – спрашивает он у меня. – О! Я обожаю «Банши». Это какая серия? – Он галопом уносится обратно к дивану.

Не вполне понимая, что делать, я просто сажусь на противоположном краю от него.

Джейми уходит на кухню, а я с минуту смотрю в телевизор, пытаясь понять, в чем сюжет. Худ пытается выбраться из какого-то здания, где он что-то украл, а его колоритный друг-трансвестит с наушником в ухе пытается подсказать ему путь.

Я понятия не имею, что происходит. Ни на экране, ни в нашей гостиной.

Джейми возвращается через пару минут с полной тарелкой энчиладас под расплавленным сыром. Он поставил ее на поднос, потому что тарелка горячая после духовки, а я славлюсь тем, что постоянно обжигаюсь на кухне. Когда я вижу еще горку ломтиков авокадо, у меня во рту скапливается слюна. Он подумал даже о вилке с ножом и о салфетках.

Вот это да.

Когда ваш бойфренд приносит вам собственноручно приготовленный ужин – это практически самая лучшая вещь во всем нашем гребаном мире, вот только глаза Джейми спрашивают меня, передавать ли ему этот ужин мне в руки, или это будет выглядеть чересчур по-домашнему, странно?

Я встаю и забираю у Джейми поднос, потому что, черт побери, я у себя дома и могу делать здесь все, что хочу.

– Спасибо. Выглядит потрясающе.

Он подмигивает мне – быстрее всех в мире, – и я сажусь на диван, чтобы съесть его ужин. Это не все, что я хочу от него, но в данный момент ничего больше мне не доступно.

Джейми

Я не злюсь. Неа, нисколько не злюсь. В смысле, ну а что еще ему оставалось? Захлопнуть перед лицом своего одноклубника дверь? Показать на свой твердокаменный член и сказать: «Извини, мужик, но я сейчас буду чпокаться со своим бойфрендом»? С бойфрендом, которого он не видел больше недели, и который измаялся, дожидаясь его, и позаботился о том, чтобы на столе стоял ужин, когда он вернется домой, и…

Ладно. Может, я все-таки самую чуточку злюсь.

Мама говорит, что у меня терпение, как у святого, но прямо сейчас я не чувствую себя особо святым. Мое обычное состояние безграничной легкости и покоя сменилось колючим, цепко засевшим внутри раздражением. Даже обидой.

Я соскучился по нему. Я скучаю по Весу всегда, когда он уезжает, и сегодня я хотел заниматься только одним. Я хотел заново познакомиться со своим любимым мужчиной – предпочтительно с помощью бурного, потного секса.

Со своим любимым мужчиной. Даже сейчас эта фраза вгоняет мой мозг в граничащий с изумлением ступор. Я не запаниковал, когда прошлым летом выяснил, что бисексуален, не паникую я и сейчас. Меня завораживает не слово мужчина, а слово любимый. То, что я чувствую к Райану Весли… я думал, такое бывает только в кино. Он моя половинка. Мы дополняем друг друга в стольких моментах, не сосчитать. Когда он в одной со мной комнате, я сконцентрирован только на нем, а когда его нет, мне его не хватает.

Есть одна старая поговорка, которую моя мама как-то раз написала на керамическом блюде. Любовь – это воспламенившаяся дружба. Теперь я ее понимаю.

Но это не значит, что я не злюсь на него.

Я смотрю, как он ест энчиладас. Его прекрасные серые глаза устремлены на экран, но я знаю, он не следит за тем, что там происходит. Любой другой человек не заметил бы напряжения в его широких плечах, но я хорошо различаю его, и мое раздражение частично проходит.

Его бесит происходящее не меньше тебя, шепчет мне моя совесть.

Отъебись, совесть. Я тут жалею себя.

Блейк, с другой стороны, вовсю наслаждается жизнью. Улюлюкает, когда сюжет на экране дает особенно лихой поворот, и сосет свое пиво с таким видом, словно у него вообще нет забот. Конечно. Чего ему париться. Он в команде уже третий год и рулит на льду – согласно поиску в гугле, который я наскоро произвел, когда нырнул за футболкой к нам в спальню. А знаете, что самое важное? Он натурал. Ему не надо скрывать, с кем он спит, или называть свою подружку «соседкой». Везучий козел.

Я с горечью вспоминаю, что в глазах всего мира Райан Весли, как и Блейк, натурал. Мой бойфренд уже успел появиться в дюжине списков самых завидных хоккейных холостяков. На каждой игре есть как минимум девушек пять, которые держат плакаты со всякими «Райан, ты лучший» или «Весли, люблю». А то и вообще – «НОМЕР 57, ХОЧУ ОТ ТЕБЯ ДЕТЕЙ!!!»

Нас с Весом смешит все то внимание, которое он получает от женщин, но хоть я и знаю, что мой строго гомосексуальный бойфренд никогда не пойдет прогуляться по кискам, жадные взгляды все равно достают.

– Иисусе… – гудит Блейк. – Какие шикарные титьки.

Пошлое замечание выталкивает меня обратно в реальность. В неприятную реальность. Одна из героинь сериала только что обнажилась, и, врать не буду, у нее невероятная грудь.

Поскольку предполагается, что я – безобидный Весов сосед-натурал (ну и чтобы не вести себя с Блейком совсем уж невежливо), я решаю вставить свои две копейки.

– Ага, потрясающие, – соглашаюсь я с ним. – И сама актриса просто огонь.

На это Вес хмурит бровь, и мое раздражение вмиг возвращается. Серьезно? Он разрешил своему одноклубнику испортить нам вечер, а теперь злится из-за того, что актриса показалась мне симпатичной?

Блейк расценивает мой вклад в разговор, как знак того, что мы теперь друзья навсегда, и обращает на меня свои сияющие глаза.

– Любишь блондинок? Я тоже, братан. Встречаешься с кем-нибудь?

Краем глаза я замечаю, что плечи Веса опять напряглись. Мои тоже напряжены, но тут виновато еще и жутко неудобное кресло. Пять минут сидения в нем, и все ваше тело начинает болеть, как после пытки на дыбе. Плюс я на девяносто девять процентов уверен, что в нем кто-то умер. Вес нашел это кресло на тротуаре и, сколько я ни прошу, все отказывается его выносить.

На следующей неделе эта дрянь будет на улице.

В смысле, кресло. Не Вес.

– Да нет, в общем-то, – даю я туманный ответ, отчего сексуальный рот Веса снова кривится.

– Не нагулялся еще? Та же фигня. – Блейк проводит рукой по своим каштановым волосам. Он довольно-таки привлекательный. И просто гигант. Минимум шесть футов три дюйма, и накачен, как бык. – У кого в нашем мире есть время на отношения, да, Весли? Мы без конца то улетаем куда-то, то прилетаем.

Вес отвечает неразборчивым бубнежом.

– Понятия не имею, как справляется Эриксон и другие ребята, – продолжает тем временем Блейк. – Я дико выматываюсь во время сезона – при том, что один. – Он содрогается. – А если представить себя с женой и детьми? Это же ужас. Может, именно так и становятся зомби? Не из-за спятивших вирусов, а просто человек так устает, что поедать чужие мозги внезапно начинает казаться хорошей идеей.

Не сдержавшись, я прыскаю. Есть ощущение, что Блейк Райли может вести разговор сам с собой. Что он и делает прямо сейчас, видя, что мы с Весом не произносим ни единого чертова слова.

Когда серия, которую мы смотрим, заканчивается, Блейк хватает со столика пульт и, не спросив нас, включает вторую. А еще открывает новое пиво.

Ком обиды у меня в горле становится размером с хоккейную шайбу. Уже девять часов. Я должен лечь в десять, иначе утром буду как труп. Если мой мозг не получит хотя бы семь часов крепкого сна, то я стану похож на страдающего бессонницей Эдварда Нортона из «Бойцовского клуба». Черт, даже жалко, что я сейчас не в этом кино. Тогда у меня было бы хорошее оправдание для того, чтобы стащить Блейка Райли с дивана и пинками выставить вон.

Но я не могу. Я дал слово Весу блюсти приличия минимум до конца сезона, пока он еще новичок. Каминг-аут прямо сейчас ничего кроме вреда его карьере не принесет, а я скорее залезу в ванну с битым стеклом, чем стану тем, кто разрушит его мечту.