– Слава яйцам, – стонет он. – У тебя есть кофе? Я умираю!

Разинув рот, я смотрю, как он заруливает на кухню и, будто у себя дома, начинает распахивать шкафчики. Серьезно? Он чуть не выломал дверь ради кофе? Мне приходится прикусить язык, чтобы удержаться и не напомнить ему, что в Торонто сотни фастфудов «Тим Хортонс» (канадская сеть закусочных, известная своим кофе и пончиками – прим. пер.), два из которых в радиусе трех кварталов от нас.

– Как удачно, что мы соседи, да? – Блейк хватает из шкафчика кружку и, переместившись на другой конец стойки, запускает кофе-машину.

Удачно? Да я в десяти секундах от умышленного убийства. Вот только я знаю, что его туша не влезет в мусоропровод.

Когда я замечаю, что за кружку он взял, у меня обрывается сердце. Это кружка из пары со словом «Его», которые подарила нам Синди Каннинг. Говоря откровенно, это был самый трогательный подарок из всех, что я получал. Мне хочется с криком «Моя!» выхватить свою любимую кружку из его огромной руки. Может, даже пописать на нее, чтобы пометить свою территорию. Но Блейк уже налил туда кофе, и подносит кружку ко рту.

Облокотившись о стойку, он делает глоток обжигающей жидкости, потом довольно вздыхает.

– Спасибо, чувак. Я не могу функционировать без своего утреннего витамина С.

Он благодарит меня, словно я любезно пригласил его на чашечку кофе. Чего я не делал.

В коридоре раздаются шаги, а потом на кухне появляется Джейми. Он тоже надел пару треников и в придачу рубашку. Рубашка расстегнута и обнажает кубики его пресса и гладкую, золотистую кожу.

– Доброе утро, – бормочет он, не смотря на меня.

– Черт, я разбудил тебя, да? – Блейк, похоже, искренне сожалеет. – Мне надо запретить стучать в двери. – Он поднимает свою массивную руку. – Эти лапы не умеют быть нежными.

– Ничего, мне все равно надо было вставать. – Джейми наливает себе чашку кофе, потом через плечо оглядывается на меня. – Чем займешься сегодня?

Я знаю, он пытается изображать вежливого соседа, но боль в его взгляде убивает меня. Хочется открыть рот и объявить: «Проведу весь день под твоим обнаженным телом – вот, чем я сегодня займусь!» – и плевать, как отреагирует Блейк. Но я держу рот на замке. Мы с Джейми приложили столько усилий, чтобы сохранить наши отношения в тайне. Можем еще несколько месяцев потерпеть.

– Не знаю пока, – отвечаю я осторожно.

Блейк сразу встревает:

– У нас сегодня благотворительный вечер, забыл? Шампанское и модели. Чую, ночь будет жаркой. Ты ведь идешь?

Я качаю головой.

– На этот раз меня в списке нет. PR-департамент попросил появиться только игроков-ветеранов.

– Черт, они считают меня ветераном? Это ж всего лишь мой третий сезон, – протестует Блейк. Он делает поспешный глоток. – Надеюсь, это не значит, что они думают, будто я начал стареть.

– Тебе двадцать пять, – сухо говорю я. – Уверен, тебя еще считают младенцем.

Он кладет руку на стойку, и я чуть не проглатываю язык, когда понимаю, где он стоит. На том самом месте, где я нагнул Джейми всего минут десять назад. Мой мужчина выдает кривую усмешку – он явно подумал о том же.

Блейк отпивает кофе, а потом я вижу в его глазах огонек.

– О! Придумал суперидею. Я гений, ты знал? – Он вытаскивает из кармана мобильник и начинает печатать. Я не спрашиваю, что он имеет в виду, потому что иначе мне, как всегда, придется узнать обо всем, что вертится в его увесистой голове. Так что я, радуясь тишине, беру вместо своей второсортную кружку и наливаю кофе.

Джейми теперь бродит по кухне, доставая из холодильника то одно, то другое. Дюжину яиц. Кукурузные лепешки с рынка натуральных продуктов, где ему нравится закупаться. Колбаски чоризо. Сальсу. Он берет большую стеклянную миску и начинает разбивать туда яйца. Мне нравится то, с какой любовью Джейми готовит. Я бы мог наблюдать за его руками весь день. На моем члене они, конечно, смотрелись бы лучше, но и так ничего. Он бросает колбаски на разогретую сковородку, и они громко шипят.

– Воу, Джей-бомб, – говорит Блейк, оторвавшись от телефона, – что ты там делаешь?

– Завтрак. – Джейми выбрасывает в мусорку яичную скорлупу. – Весли упомянул, что сегодня ему понадобится много сил. Вот я и подумал, что ему не помешает подзаправка белком. – Достав из ящика веничек, Джейми бросает на меня многозначительный взгляд. Потом начинает задавать яйцам взбучку.

– Охренеть! Ты умеешь готовить? – изумляется Блейк. Судя по его добродушной физиономии, он впечатлен. – Неудивительно, что ты нравишься Весли.

Я вижу, как Джейми, пряча улыбку, закусывает губу. Мне многое нравится в Джейми, но в этом длиннющем списке его кулинарный талант не входит даже в топ-50. Выше – его улыбка, безупречное тело, легкий характер, умелый язык…

Стоп. Сейчас не время думать об этом.

– Блейк, останешься с нами позавтракать? – спрашивает Джейми через плечо.

Наш сосед немедленно выдвигает стул и усаживает на него свое гигантское тело.

– Теперь вы никогда от меня не избавитесь.

Черт. Если он скажет это еще один раз, я расплачусь, как пятилетняя девочка. Чтобы не быть совсем бесполезным, я нахожу тарелки и столовые приборы.

Потом, собираясь всего лишь помочь разложить по тарелкам еду, тянусь к сковородке, на которой жарится колбаса. Но Джейми молниеносно – я даже не успеваю заметить движение – отбрасывает мою руку назад.

– Чувак! – ревет Блейк. – Джей-бомб не хочет, чтобы ты трогал его колбасу! – Он истерически хохочет над собственной шуткой.

Но Джейми не удосуживается оценить иронию его слов – он занят тем, что гневно глядит на меня.

– Еще раз. Если ручка обернута полотенцем, значит…

– Она горячая. Да. Я забыл. – Я вечно чем-нибудь обжигаюсь, а ведь я даже не занимаюсь готовкой.

Джейми машет, чтобы я отошел, и начинает подавать на стол завтрак.

– Вратарские рефлексы спасли твою руку, – комментирует Блейк.

Две минуты спустя мы уминаем завернутый в кукурузную лепешку омлет с чоризо, сыром и сальсой.

Проглотив свою порцию, Блейк уморительно стонет.

– Чувак, я люблю тебя.

– Все парни мне так говорят, – говорит Джейми с бесстрастным лицом. Наверное, вспоминая о том, как недавно мы нагишом ели тихий субботний завтрак в постели.

Но все-таки Блейка тяжело ненавидеть. Серьезно. Особенно после того, как он добровольно собирает тарелки и начинает их мыть. Закончив, он перемывает и сковородки, затем вытирает поверхность стола. Джейми – пока на кухне наконец-то наводит порядок кто-то, кроме него – наливает себе еще одну чашку кофе и плюхается на диван.

Он тоже смягчился по отношению к Блейку. Я это вижу.

Наконец Блейк благодарит нас за завтрак и собирается уходить.

– Дай я только проверю… ага! – восклицает он, копаясь у себя в телефоне. – Класс! Я добыл тебе приглашение на прием! Это мощная туса. Наверное, лучшая за сезон. Будут гости топ-уровня – супермодели, чувак.

– Слушай, я вряд ли… – начинаю я.

– Проверь почту, ага? Двое парней отвалились – жены устроили им скандал и запретили идти. Команда купила стол – паршиво, если он будет полупустым. Так что ты точно идешь!

На другом конце стойки начинает звонить мой телефон.

– Ну, покеда, ребята. Джей-бомб, ты готовишь бомбическую еду. – Продолжая говорить сам с собой, Блейк уходит из нашей квартиры.

Пока Джейми сердито, как на змею, смотрит на дверь, мой телефон снова начинает отплясывать джигу. Подойдя к стойке, я морщусь.

– Черт. Надо ответить. – Я беру телефон и приветствую главу PR-департамента. – Алло? Фрэнк?

– Доброе утро, Райан. Извини, что беспокою на выходных.

– Никаких проблем, сэр. – Я супервежлив, потому что говорю с человеком, которому придется улаживать мой Большой Гейский Момент, когда моя тайна наконец-то станет общеизвестной. При любом разговоре с ним я всегда держу это в уме.

– Блейк Райли сказал, что ты свободен для сегодняшнего благотворительного приема. Я понимаю, что иногда это кажется неприятной обязанностью, проводить очередной вечер не дома с семьей, и хочу, чтобы ты знал: я очень ценю твое предложение.

– М-м… – Я ничего такого не предлагал уже на кончике моего языка. – Вы сказали, это прием? – Господи боже. Блейк труп.

– У тебя есть смокинг? Я могу переслать номер срочного проката парадной одежды…

– Есть. – Я вздыхаю. – Спасибо.

– Нет, спасибо тебе. Увидимся в восемь. И Райан… – Он нерешительно замолкает.

– Да?

– Ты планируешь кого-нибудь привести?

– Нет, – говорю я до ужаса быстро.

– Хорошо, – легко отвечает он. Но я знаю, это был не праздный вопрос. Фрэнк – один из немногих людей, знающих обо мне и о Джейми. Я рассказал ему прошлым летом, чтобы узнать, не выставят ли меня из команды. – Развлекись хорошенько.

Если бы.

– Непременно. Спасибо.

Повесив трубку, я вижу, что Джейми сидит на диване и глядит в телевизор, который даже не включен. Я тоже сажусь. Кладу ноги рядом с его ногами на столик, а голову опускаю ему на плечо.

– Дай угадаю. Вечером ты пойдешь на какую-то тусу.

Я зарываюсь лицом ему в шею.

– Я могу перезвонить и сказать, что заболел.

Джейми вздыхает.

– Тебя могут убрать из состава, если подумают, что ты подцепил тот страшный грипп, о котором говорят в новостях. А завтра ты играешь с «Детройтом».

– Блядь. Блядский Блейк. – Мы с минуту молчим. Я поглаживаю его бородку. Я еще до конца к ней не привык. – Ладно, тогда в понедельник я позвоню риелтору и попрошу, чтобы она нашла другую квартиру.

– Что? – Джейми смеется.

– Я совершенно серьезно. Просто… Он… – Ни одного предложения я не заканчиваю, потому что мы с Джейми не говорим об этих вещах. То, что мы делаем, чтобы сохранить наши отношения в тайне – маленькие неловкие недомолвки, открытая ложь – все это ужасно. Я знаю, это и его беспокоит. А молчим мы, потому что делать так стыдно. Я поставил его в это неприятное положение, потому что хотел, чтобы в мой первый сезон меня оценивали исключительно по степени мастерства. Но мы всего лишь на полпути, и с каждым днем становится все тяжелей.

– Нельзя нам переезжать, – вяло откликается Джейми. – Выставишь себя гадом, плюс никаких гарантий, что там будет спокойнее, нет.

Увы, это правда.

– Мне нужно еще всего лишь три месяца. Или четыре, не больше.

– Я знаю.

Снова воцаряется тишина. Но, по крайней мере, его рука начинает блуждать по моей спине. Если Джейми притрагивается ко мне, значит все будет нормально.

– Извини, что не вышло с кино.

– Можно сходить днем.

– Конечно, – соглашаюсь я. Но ни один из нас не встает, чтобы узнать время сеанса. Вместо этого я отгибаю ворот его рубашки и начинаю осыпать его шею легкими поцелуями. Минуту-две Джейми не реагирует – злится за испорченный вечер. Но я не сдаюсь. В конце концов, я же неотразим. Я провожу губами по его ключице, потом по мышцам широкой груди. Раздвигаю полы рубашки и трусь о сосок, потом присасываюсь к нему.

Джейми расслабляется на диване, его колени распадаются в стороны. Я прокладываю дорожку из поцелуев по его телу вниз, к выступающему под трениками бугру.

Уронив руку на мои волосы, Джейми вздыхает. Ему чуть-чуть грустно, но еще он возбужден.

Ни в какое кино мы не идем. После того, как я отсасываю ему на диване, мы перебираемся в спальню, где попеременно то дремлем, то дурачимся целый день. А когда, наконец, наступает время собираться на благотворительный вечер, посещать который я не хочу, он слишком расслаблен и сексуально удовлетворен, чтобы ворчать.

В семь я проклинаю свой галстук-бабочку, а Джейми, лежа в постели, наблюдает за мной.

– В смокинге ты такой секси, – говорит он. – Даже с криво завязанной «бабочкой».

– Помоги, – скулю я, начиная заново в третий раз.

Он встает и отбрасывает мои руки в стороны.

– Фокус в том, чтобы начать слабо, а потом затянуть. Типа как при минете.

Я фыркаю от смеха. Кто бы знал, что любовь моего детства научится делать минет? В старших классах Джейми был моей недостижимой мечтой, и я до сих пор немею от изумления каждый раз, когда этот высокий красивый блондин, длинные пальцы которого поправляют мой галстук, притрагивается ко мне. Я стою очень смирно, потому что хочу, чтобы оно продлилось подольше. Пусть возится с этой штукой хоть до утра, если у меня сохранится возможность смотреть на его золотистые точеные скулы и карие глаза, столь нетипичные для светловолосого парня.

– Вот, – произносит он мягко, задевая дыханием мою щеку, и тянет за кончики галстука еще раз.