Барбара Картленд

Мятежная княжна

От автора

До 1919 года на Балканах существовали не только более крупные государства, но еще и множество совсем маленьких. Эти страны необычайно живописны, и населяют их приветливые, гордые и добродушные люди. Но порой они бывают ужасающе жестоки.

Среди населения Балкан — поэты и музыканты, ткачи и пастухи. Там, где они живут, летом очень жарко, а зимой — невероятно холодно. Случается, что реки выходят из берегов, а временами они пересыхают. Кругом стоят горы, вершины которых теряются где-то в заоблачной выси, а между горами расстилаются ровные долины. Жители склонны к интригам и заговорам, но они умны, импульсивны, храбры и очень любят принарядиться.

Среди них больше всего хорватов, сербов, черногорцев, боснийцев, словенцев и македонцев. Но есть еще немало турок, румын, албанцев, венгров, словаков и цыган.

Мне больше всего нравятся венгры. Веками они участвовали во всевозможных войнах и междоусобицах, и это сделало их безоглядно смелыми людьми. Женщины на Балканах — красавицы, мужчины — не только красивы, но еще и великолепные наездники, прекрасные музыканты. А еще там не переводится, сколько его ни преследуют, живучее экзотическое племя цыган.

Глава 1

1869 год

Княжна Викторина Жасмин Евгения шла по коридору на урок музыки, тихо напевая какую-то мелодию.

При этом она, как говорили ее близкие, грезила на ходу. Воображение уносило девушку в степь, по которой она мчалась на великолепном жеребце, преследуемая цыганским бароном, который собирался похитить ее и увезти с собой.

Именно такие истории княжна — все называли ее Торой, потому что так она произносила свое имя, когда была совсем маленькой, — любила больше всего. И нечто подобное она пыталась выразить в музыке, которую сочиняла, оставаясь одна.

Тора почти дошла до музыкального салона, когда ее остановил лакей в яркой вычурной ливрее, которую носили все слуги ее отца, великого князя.

— Прошу простить, ваше высочество, но их высочество, великий князь, хотят видеть вас немедленно!

Княжна вздрогнула, так внезапно было это возвращение на землю. Несколько секунд она невидящими глазами смотрела на лакея, потом спросила:

— Вы сказали «немедленно», Йован?

— Да, ваше высочество.

Тора сморщила носик. Непонятно, зачем она могла понадобиться отцу так срочно, что он решил оторвать ее от любимых занятий. Больше всего на свете она любила свои уроки музыки. Их давал ей профессор Лазарь Серджович, а он по праву считался лучшим музыкантом маленького княжества Радослав.

Сейчас профессор уже состарился, но в расцвете своей карьеры он был восторженно принят во всех европейских столицах, а не только у себя дома, на Балканах.

Княжна была очень музыкальна. Ей уже исполнилось восемнадцать, с большинством своих преподавателей она распрощалась, но и мысли не допускала о том, чтобы отказаться от занятий с профессором.

Все утро она предвкушала, как они с ним будут обсуждать новые произведения, которые только что прислали во дворец из Парижа, где их исполнял Оффенбах. Однако княжна не посмела ослушаться отца и поспешила в ту часть дворца, где анфиладой располагались парадные комнаты.

Тора знала, что отец будет в своей любимой комнате: большой, с пышным убранством и увешанной картинами. Втайне княжна считала, что половину из них давно следовало бы убрать со стен.

Дворец великого князя мало изменился с тех пор, как его занимали отец и даже дед нынешнего правителя.

— Не стоит отставать от моды, мама! — попробовала как-то сказать Тора матери.

— Ты же знаешь, отец не любит перемен. Зачем расстраивать его такими разговорами, — был ответ.

И действительно, великий князь легко впадал в ярость, если ему что-нибудь не нравилось, и мало что ему не нравилось так сильно, как любые перемены.

В молодости он был удивительно красив, и его улыбка заставляла трепетать не одно женское сердце. Но это было давно. С тех пор, по мнению дочери, он закоснел в своих привычках и утратил вкус к новизне.

Правда, женскую красоту он ценил по-прежнему и, увидев входившую в комнату княжну, с удовлетворением отметил, насколько она красива и грациозна. Он вспомнил балерин, которых знал в прошлом, и нашел, что его дочь лучше их всех.

— Вы хотели меня видеть, отец? Голос у нее был такой же нежный и мелодичный, как та музыка, которую она сочиняла.

— Да, Викторина, я желал поговорить с тобой. Тора посмотрела на него с удивлением: отец называл ее полным именем только во время дворцовых церемоний или в особо важных случаях.

— Что случилось? По правде говоря, я спешу: профессор музыки уже пришел.

— Музыка может подождать, — ответил великий князь. — То, что я должен тебе сказать, касается всей твоей будущей жизни.

Он говорил так серьезно, что Тора заволновалась. В ожидании объяснений она испуганно смотрела на отца широко раскрытыми глазами, которые, казалось, одни и остались на ее нежном личике.

Княжество Радославское располагалось между Сербией и Румынией, а на севере граничило с Венгрией. Тора была не единственной красавицей среди радославских женщин.

Иностранцы уверяли, что в них воплотились лучшие черты разных народов, которые веками смешивались между собой.

Волосы у Торы были огненно-рыжие, как у венгерок, а прекрасные глаза будто хранили какую-то тайну, как глаза румынок. Нежная кожа и гибкая стройная фигурка явно достались ей от сербских предков. И была в ее характере мягкость и чуткость, которую Тора унаследовала от матери, в жилах которой текла и русская кровь.

Итак, она ждала, пока отец скажет ей, зачем она понадобилась ему так срочно, и томилась неясным предчувствием беды. Еще больше Тора встревожилась, когда отец заговорил, избегая смотреть ей в глаза.

— Я только что говорил с нашим послом в Солоне, — сказал он, — и услышал от него новость. По-моему, очень хорошую новость.

— Какую же?

После секундного молчания, великий князь ответил:

— Король Радел желает жениться на тебе!

— Король Радел? — переспросила Тора. — Наверное, вы хотели сказать — его сын?

— Ничего подобного! — резко возразил великий князь. — Принц Велкан — мот и лентяй. Отец порвал с ним. К тому же он много лет назад уехал из Солоны и больше там не показывался.

Наступило молчание, потом заговорила Тора:

— Вы сказали… король хочет… на мне жениться!

— Его величество высказал такое предложение, и оно, безусловно, пойдет на пользу нашей стране. Солона — гораздо больше, чем наше княжество. А без покровительства какого-нибудь крупного государства мы рискуем быть проглоченными Австрийской империей.

По поводу Австрии великий князь готов был распространяться еще долго, но Тора прервала его:

— Я не понимаю вас, отец. Король… очень стар!

— Чепуха! — отмахнулся великий князь. — Он на несколько лет моложе меня. Ему никак не больше пятидесяти пяти, в крайнем случае — пятидесяти шести.

— Но… мне-то всего восемнадцать!

— Это не имеет значения! — Король, несомненно, решил, что ему нужен сын, который мог бы унаследовать престол, поскольку Велкана отец не принимает в расчет.

— Вы хотите сказать, что он лишил своего сына права на престол? — искренне удивилась Тора.

— Судя по тому, что слышал я сам и что говорит мне наш посол, принц Велкан сам себя лишил этого права! Есть еще один претендент на трон, но это тебя волновать не должно.

— Но меня очень волнует, что вы готовы выдать меня за человека, который годится мне в отцы.

С этими словами она опустилась в кресло, потому что ноги отказывались держать ее.

— Милое мое дитя, — проговорил великий князь, — Радославу необходимо, чтобы ты стала королевой Солоны. Это подняло бы наш престиж в других государствах, которые сейчас нас просто не замечают.

При этих словах в голосе великого князя явно зазвучали гневные ноты. Чувствовалось, что отношение других монархов и князей-соседей крайне уязвляет его. Тора вспомнила, как совсем недавно на похоронах одного из членов сербской королевской семьи ее отец оскорбился, потому что ему предложили следовать за королем Черногории, которого он считал ниже себя.

Но разум девушки отказывался смириться с мыслью о том, что она должна выйти замуж за старика. Словно надеясь, что отец сейчас скажет, что он пошутил, княжна немного наивно спросила:

— Но, не может же… король Радел хотеть… чтобы я стала… его женой?

— Говорю тебе совершенно серьезно, — отозвался ее отец. — Он приедет сюда через две недели просить твоей руки, и ты, безусловно, дашь свое согласие.

Не дождавшись от дочери ответа, он продолжал:

— Сейчас в мире почти нет неженатых монархов, так что ты должна радоваться, что тебя выдают не за какого-нибудь жалкого князька, от которого Радославу не будет никакого проку.

Тон отца заставил Тору замолчать. Она поняла, что князь уже принял окончательное решение, все ее протесты способны только привести его в ярость. Дело кончится тем, что он начнет кричать на нее, не слушая никаких возражений.

Убедившись, что Тора не собирается возражать, великий князь добавил:

— Конечно, пока ты не должна говорить об этом ни с кем, кроме нас с матерью. Возможно, приготовления к визиту короля заставят премьер-министра навести порядок в своем правительстве!

Тора слышала о разногласиях в парламенте в последнее время и не сомневалась, что причина этого в нетерпимости ее отца ко всем нововведениям, которые предлагали более молодые и честолюбивые члены парламента. В результате страна не могла добиться того процветания, какому способствовали бы новые изобретения и идеи, принятые в других странах Европы.

Поскольку девушка по-прежнему молчала, отец, осторожно предложил:

— Я подумал, что по случаю столь значительного события тебе следует заказать новые туалеты.

И тут же добавил, словно убеждая себя в том, что не бросает деньги на ветер:

— Их стоимость можно будет включить в твое приданое, потому что я думаю, его величество вряд ли захочет тянуть со свадьбой.

Тора поднялась.

Она была страшно бледна. Будь великий князь хоть немного более наблюдательным, он бы увидел ужас в ее глазах.

Подойдя к отцу, девушка поцеловала его в щеку, сделала книксен и произнесла:

— Мне пора идти, отец. Я опаздываю на урок музыки.

— Ну, когда ты выйдешь замуж, этим урокам придет конец, — ответил: великий князь. — Так что получай удовольствие, пока еще можешь.

Его дочь, не отвечая, вышла раньше, чем князь договорил последнюю фразу. Тихо прикрыв за собой дверь. Тора бросилась бежать так, словно за ней гнались демоны. Она мчалась по коридорам и переходам дворца к музыкальному салону и только у его двери на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание. Потом повернула дверную ручку и вошла.

Музыкальный салон был пристроен к зданию дворца в период правления деда Торы. Ей этот просторный зал казался очень красивым.

В одном его конце находилось возвышение, которое Тора мысленно называла сценой. Там, на фоне великолепного панно с изображением покрытых снегами горных вершин, стоял огромный рояль «Стейнвей». С обеих сторон от сцены поднимались ионические колонны из мрамора с розовыми прожилками, который добывали в горах княжества. Торе он нравился гораздо больше, чем малахит, который украшал большинство помещений дворца. Обитые красным плюшем кресла сейчас были сдвинуты в сторону. Они использовались только во время концертов.

Тора прошла по сверкающему паркету к сцене, где за роялем сидел профессор, наигрывая прелестную народную мелодию. Это была песня, которую радославцы пели, обрабатывая свои поля в долинах или когда они рубили лес, который покрывал горные склоны.

Увлеченный музыкой, профессор не сразу заметил Тору. Только когда девушка остановилась у рояля, он прервал игру, встал, и лицо его осветилось радостной улыбкой.

Тора была любимой ученицей профессора Серджовича, а она, занимаясь с ним уже десять лет, считала его членом семьи и не сомневалась, что старик привязан к ней сильнее, чем к своим родным взрослым детям.

— Я опоздала. Простите, — сказала девушка. — Отец потребовал меня к себе.

Профессор поклонился.

— Я рад видеть ваше высочество, потому что мне хотелось сообщить вам одну новость. Уверен, что она вам понравится.

— Новость? — переспросила Тора, нервно покусывая губы и с трудом сдерживаясь, чтобы сразу же не выложить профессору то, чем огорошил ее отец.

Великий князь, конечно, предупреждал ее, что намерения короля Радела должны до поры до времени оставаться в тайне, но Тора не собиралась ничего таить от профессора. Он был для нее не просто преподавателем музыки, а ее исповедником, ее советчиком, единственным настоящим другом.

При дворе ей трудно было бы иметь друзей. Ее родители постоянно выспрашивали бы у них, чем она занимается и о чем думает. Любознательная и предприимчивая, Тора всегда вызывала беспокойство великого князя и его жены, не то что ее брат, который и всегда-то был похож на отца, а с годами это сходство еще усилилось. А Тора даже в детстве была непредсказуема. Всем казалось, что она постоянно витает в мире собственных фантазий, но она была вполне способна и на совершенно неожиданные поступки. А при дворе все необычное порицалось.