— Хорошо бы их там встретил Арчи! — крикнул Керкхиллу Хью.

Но тот покачал головой. Он знал — Тони встретится с Арчи у деревни Истриггс почти в то время, когда они будут у Сэндса. Его мысли вновь вернулись к Фионе. Он думал о ней почти не переставая.

Теперь Керкхилл был уверен, что англичане схватили Нэн и Фиону, намереваясь завлечь в ловушку его отряд и его самого. Значит, Ход узнал обеих женщин и Нэн дали сбежать нарочно.

Эта мысль поселила в нем новую тревогу. Если они взяли Фиону в качестве приманки, что с ней будет, когда она перестанет представлять для них ценность? Ее бросят на произвол судьбы, едва только начнется битва. С другой стороны, в надежде на солидный выкуп враги могли доставить ее в Англию в целости и сохранности, однако…

Над его головой раздался хор голосов. Громкие крики наперебой, да еще отражающиеся эхом от высоких стен ущелья, — в этом адском шуме слов было не разобрать.

— То ли Арчи увидели, то ли Нортумберленд подходит! — крикнул Хью, выхватывая огромный меч из висевших за спиной ножен.

Керкхилл тоже был вооружен мечом, однако держал при себе еще и боевой топор, притороченный к седлу. Как большинство жителей границы, он предпочитал в ближнем бою орудовать топором, а не мечом.

Мысли о Фионе отступили, сейчас нужно было думать о битве.

Они вылетели на берег залива Солуэй-Ферт, и Керкхилл увидел, что разбойники вброд перешли узкое русло речушки Эск и пришпоривают коней, чтобы скакать через свободный от воды Сэндс в сторону Англии. С другого берега им навстречу двигалась бесчисленная армия конных англичан. Их были тысячи; несомненно, за ними следовали пешие солдаты, которых было по меньшей мере вчетверо больше.

Армия поглотила маленький отряд Хода, и в этот миг Керкхиллу показалось, что он видит, как в лунном свете блеснули длинные черные волосы Фионы.

— Дуглас! Дуглас! — закричал он, давая шпоры Церберу, одержимый жаждой сражения и еще больше — желанием вернуть женщину, которую полюбил.


Фиона вскрикнула, увидев, какая огромная армия галопом несется им навстречу. Луна светила в полную силу, и теперь было отлично видно, что через Сэндс течет море лошадей и солдат. Через минуту армия поглотила ее отряд. Вокруг кричали люди; кричали, что приближаются шотландцы, что Черный Дуглас ведет огромную армию, куда более многочисленную, чем силы Нортумберленда.

Фиона уверяла себя, что английские командиры точно знают, когда начался отлив, и полагают, что им хватит времени, чтобы пересечь Сэндс и вернуться в случае необходимости назад. Поэтому она оставалась странно спокойной посреди всеобщего хаоса. Шотландцы сзади, она слышала их боевой клич; значит, там Дикон.

Нужно только придумать, как сделать так, чтобы он ее увидел.

Похитители гнали ее в сторону Англии, но вскоре она потеряла Хода из виду. Кругом кричали от ужаса; ужас сеял панику, и вскоре Фиона вовсе перестала понимать, куда несется ее лошадь. Из-за толпящихся рядом всадников было не различить ни английского, ни шотландского берегов. Лошади, которых, то резко осаждали, то пускали вскачь, вставали на дыбы и молотили копытами в воздухе. Фиона начинала терять самообладание, уступая безумному страху.

Вдруг ее лошадь взвилась на дыбы, однако Фиона успела крепко ухватиться за гриву и удержаться в седле. Судорожно вздохнув, она поняла, что беснующаяся, напуганная лошадь вынудила похитителя ослабить хватку и тот выпустил поводья. До Фионы уже никому не было дела. Охваченные страхом люди сеяли панику среди тех, кто двигался им навстречу. Боевой клич Дугласов, всеобщее смятение делали свое дело: теперь каждый англичанин, казалось, был уверен, что Мрачный Арчи скачет именно по его душу, а с ним и его армия.

Впереди в лунном свете блеснула сталь, и Фиона поняла, что делать. Взглянула вверх, отмечая положение луны на небе, и вспомнила, что ночное светило появилось на востоке. Значит, чтобы вернуться на шотландскую землю, ей нужно держаться правой стороны.

Прильнув к самой шее коня, она нащупала поводья и попыталась хоть немного успокоить. Людской поток несся навстречу, и Фиона с трудом прокладывала себе путь среди пеших и конных врагов.

Она чувствовала, как дрожит под ней лошадь, едва выдерживая натиск других всадников. Фионе самой стоило немалого труда сохранять спокойствие и твердой рукой править лошадью, чтобы та смогла пробиться на свободное пространство.

Луна была справа. Впереди лежала Шотландия.

Сначала Фиона ехала с опущенной головой, опасаясь, что на нее обратят внимание и схватят снова. Но как она могла соблюдать верное направление, не видя луны?

Прилив! Мысль пронеслась в ее мозгу точно молния, и ужас был готов поглотить ее снова. Тогда она вскинула голову, всматриваясь вперед. Где же шотландский берег?

Зажатая в массе лошадей, она сбилась с курса.

Мысленно проклиная себя на все корки, она сосредоточилась на нужном ей направлении. Вскоре Шотландия снова оказалась прямо перед ней. И тут она увидела его, Дикона. Он сидел на огромном черном коне, который скалил ослепительно белые зубы. Коня Фиона тоже узнала бы в любой толпе.

Дикон на Цербере прокладывал путь прямо к ней — среди звона мечей, пик и прочего оружия, — размахивая смертоносным боевым топором — такого огромного лезвия она никогда в жизни не видела. А Цербер кусался и бил копытами английских лошадей, заставляя их отступать, освобождая путь.

Воспрянув духом, Фиона пришпорила коня и хлестнула кнутом. Она встретилась взглядом с Диконом в тот момент, когда чья-то железная рука схватила сзади ее левую руку.


Керкхилл обезумел от ярости, когда увидел, как англичанин схватил Фиону. Ловкий удар топора — и пал очередной противник. Цербер тоже делал свое дело, кусался, бил могучими копытами, и английские лошади шарахались в стороны. Вот еще один враг повержен. Цербер взвился на дыбы, и Керкхилл направил его вперед, к Фионе, прокладывая дорогу в месиве людей и лошадей. Вон она! Бьет кнутом негодяя, который осмелился протянуть к ней свою грязную лапу.

Вокруг метались охваченные паникой враги, со всех сторон доносился до него боевой клич Дугласов. Прямо перед Цербером как из-под земли вырос устрашающего вида детина. Керкхилл бросил коня вправо и выбил англичанина из седла таким страшным ударом топора, что заныла его собственная натруженная ладонь.

Керкхилл снова поискал Фиону глазами.


Негодяй пытался стащить ее с лошади и так сжимал руку, что она, казалось, превращается в один сплошной синяк. Он чуть не стащил ее с седла, но она продолжала изо всех сил отбиваться, одной рукой стискивая поводья и гриву лошади, другой хлеща англичанина кнутом.

В то же самое время она отчаянно пыталась уследить за Диконом, который прокладывал к ней путь сквозь толпу сражающихся. Казалось, вот он, уже рядом, можно дотронуться до его лошади, но в следующий момент кто-нибудь оттеснял его в сторону. Керкхилл стоял насмерть по крайней мере против двух нападавших.

Фиона уставилась на врага, который решительно намеревался стащить ее на землю, и заметила широкую прореху в рукаве его куртки, повыше локтя. Наклонившись, Фиона изо всех сил вцепилась зубами в голую кожу.

Дернувшись, англичанин начал сыпать проклятиями так, что она смогла отчетливо расслышать каждое слово, несмотря на жуткий гвалт вокруг. В этот момент между ними ударило лезвие топора. Фиона услышала крик. Неужели это кричал человек? Фонтаном хлынула кровь, и она поспешно отвела взгляд.

— Не подведите меня теперь, Фиона!

Голос Дикона успокоил ее нервы, но ее по-прежнему отчаянно тошнило. Англичанин — враг, но он был человек. А теперь он мертв или скоро умрет. Вряд ли те, кто падал сейчас в гуще сражающихся воинов и обезумевших лошадей, имели хоть какой-то шанс выжить, думала она.

— Скорее, сюда, — приказал Керкхилл поразительно спокойным голосом.

Интересно, подумала Фиона, как она Могла его расслышать в таком шуме? То ли потому, что этот голос так выделялся среди безумных воплей и отчаянных криков, то ли ее ухо обладало особой к нему чувствительностью?

— Фиона, живо! — крикнул Дикон с неожиданной настойчивостью.

Спохватившись, она кивнула и пустила коня вслед за Цербером. Сэндс все еще кишел сражающимися. Везде лежали раненые. Конь Фионы дергал головой и раздувал ноздри, перешагивая через раненых и убитых. Песок намок от крови.

Неподалеку кто-то закричал, и если бы не сильный английский акцент, она бы решила, что это сэр Хью. Кричавший сообщал, что скоро прибудет Черный Дуглас с пятьюдесятью тысячами войска. Оглянувшись по сторонам, она узнала многих из солдат Дикона и других, из Спедлинса. У некоторых на рукаве было красное сердце — знак верности Дугласу. Многие осаживали лошадей и поворачивали назад, убедившись, что англичанам дают бой как нужно.

Фиона вдруг поняла, что продвигаться вперед стало намного легче, как будто толпа, которая двигалась навстречу, сильно поредела. Что-то было не так.

Дикон сделал знак своим, чтобы скакали вперед, но некоторые тем не менее задерживались, оглядываясь назад и пытаясь разобрать, что именно кричат.

— В чем дело? — закричала также и Фиона. — Почему они останавливаются?

Шум вокруг них вдруг смолк, и в наступившей тишине отчетливо были слышны вопли всадников на открытом пространстве песков, между ними и шотландским берегом.

— Прилив! Спасайтесь, прилив! — Мужчины спешно разворачивали коней.

Дикон, однако, колебался, хмуро оглядываясь назад.

— Мы всего в миле с половиной от шотландского берега, самое большее — в двух! — крикнул он. — Сэндс тянется миль на двадцать, и воды там не видно.

— Но сейчас полная луна! — закричала Фиона в ответ. — Прилив будет особенно мощным.

— Мы совсем близко…

— Не так близко, сэр, мы…

Фиона замолчала. Сквозь несмолкающий лязг оружия и крики сражающихся она различила вдали знакомый рев.

— Дикон! Море наступает! Предупредите остальных. Да они не услышат, трубите в рог!

— Как далеко вода, если мы уже слышим?

Фиона подъехала к нему поближе и, не замедляя хода, спокойно сказала:

— Не больше двадцати миль. Но по этим пескам нам будет очень нелегко добраться до мыса, где мы будем в безопасности. Луна светит ярко, и вы сначала увидите брызги, потому что они взлетают до небес. Когда покажется вода, у нас останутся считанные минуты, чтобы спастись, прежде чем ударит первая огромная волна.

— Тогда поскачем вперед! Я буду держаться за вами, но мне нужно попытаться предупредить остальных.

— Роб поймет! Мейри говорила, что он часто переправлялся из Галлоуэя в Аннан по морю.

— Роб сейчас с Арчи, — возразил Керкхилл. — Но Хью тоже должен знать!

— Правда?

— Конечно, потому что, нисколько не сомневаюсь, в округе не найдется ни одного тайного пути хоть в Англию, хоть из Англии, о котором бы Хью не знал. Но едемте же, Фиона, да поживее! Никто не попытается вас остановить. Однако если мы дадим сигнал к отступлению, англичане могут последовать, за нами. Берите на восток, чтобы сократить путь, и держитесь подальше от вон тех болот, да смотрите, будьте осторожны, переходя вброд речку Иск. Возле побережья она может оказаться глубже, чем вы думаете. Доверьтесь чутью лошади!

Фиона кивнула, понимая, что должна подчиниться его приказу. На споры не было времени. Однако как страшно было ехать вперед одной! Но Дикон обязательно догонит! Она в этом не сомневалась.

Фиона вглядывалась вперед, туда, где был шотландский берег. Как было бы хорошо, если б ее действительно ждали там все пятьдесят тысяч войска Арчи!

Она видела лишь людей, которые тоже услышали мерный рев наступающего моря и спешно разворачивали коней, чтобы скакать к ущелью, из которого только что вышли.

Но ей не хотелось туда возвращаться. Только не это! Как велел Дикон, она взяла направление точно на восток, где берег был гораздо ближе. Бросив взгляд направо, она легко различила болотистую низину, о которой ее говорил Керкхилл. Она была темнее, чем Сэндс, и поблескивала в лунном свете.

Воображение живо нарисовало, что случится, если волна прилива настигнет ее вместе с лошадью и швырнет прямо в эту грязную, гиблую трясину.


Керкхилл заметил всадников из отряда Хью еще раньше, чем своих собственных. В пылу сражения, в неразберихе сигнальщик Керкхилла, очевидно, потерял его из виду. Не увидел Керкхилл и Джошуа. Оставалось лишь надеяться, что они услышат сейчас сигнал к отступлению.

— Лукас! — крикнул он, заметив сигнальщика Хью. — Труби отступление! Идет прилив. Нужно убираться из песков, пока мы все не утонули в морской пучине!

Лукас кивнул и ловко объехал англичанина, который сразу же набросился на другого шотландца. Поднес к губам рог и протрубил сигнал Дугласов к отступлению. Потом, к радости и облегчению Керкхилла, Лукас дал также отбой и его солдатам, и солдатам Максвеллов.