Хизер Грэм - Мятежница

— Нет, я не стану ждать! — воскликнула девушка. — Как вы посмели дотронуться до меня?!..

— Не вижу в этом трагедии, — прервал ее Йен. — Стойте спокойно. Я все еще не знаю, кто вы, но явно принял вас за другую.

Его глаза блуждали по телу Элайны, заставляя ее сгорать от стыда. Заметив ее смущение, он отвел взгляд.

— Вы кого-то ждали?

Девушка зачерпнула пригоршню воды и плеснула ему в лицо. Йен схватил ее за запястья и крепко сжал их. Она невольно опустила взгляд. Сквозь хрустально прозрачную воду был виден каждый дюйм его обнаженного тела. И он видел ее так же отчетливо.

— Я никого не ждала, — возразила она. — Я просто…

— Вы хотите сказать, что не ждали Питера О'Нила? Элайна поняла, что в следующую секунду либо убьет этого человека, либо умрет сама.

— Идите к черту! — Она задыхалась. — Я не любовница Питера О'Нила. Я…

— Правда? — усмехнулся Йен. — Значит, вы не любовница Питера О'Нила? Тогда чья же?

— Отпустите! Отпустите же меня! Слышите?!

— Кто же вы?

— Отпустите меня! Если вы действительно джентльмен, как о вас говорят!

— Этот водоем — моя собственность. А вы вторглись в нее.

— Разве ваши гости не имеют права купаться здесь?

— Скажите наконец, кто же вы?

Было очевидно, что отпускать Элайну он не намерен. Девушка подумала, что если не назовет себя, то они долго еще простоят обнаженными в этом водоеме, принадлежащем мистеру Маккензи. Она глубоко вздохнула.

— Мое имя Элайна. Элайна Макманн. Мы часто виделись, когда вы навещали своих тетю и дядю, а также моего отца на юге, близ развалин форта Даллас. Теперь вы знаете, кто я. Так отпустите же меня и позвольте мне уйти.

Йен разжал пальцы. Элайна была уверена: он сделал это не потому, что подчинился ее требованию. Просто молодого Маккензи поразило то, что она сказала.

— Элайна? — с негодованием переспросил он. — Элайна! Боже мой! Элайна Макманн плавает голой в пруду, поджидая Питера О'Нила! — Йен почти машинально схватил девушку за плечи и с яростью продолжал:

— Боже милостивый! Молодая, красивая женщина, дочь достойных родителей! И вдруг… Интересно, как отнесся бы к подобному поведению ваш отец!

— Да как вы смеете! Я не ждала здесь никакого Питера О'Нила!

— Питер О'Нил! — с откровенной злобой повторил Йен, не слушая ее возражений. — Этот пустоголовый гаденький денди!

— Он вел себя немногим хуже, чем вы сейчас! — парировала Элайна.

Только тут она поняла, что защищает Питера. Впрочем, не все ли равно?

Йен смотрел на нее, как на провинившегося ребенка.

— Видимо, вы все еще не понимаете, как глупо себя ведете. Нельзя же так! Ведь вы уже не дитя! Так и хочется уложить вас на колено и отхлестать розгами! В вашем возрасте уже пора взвешивать свои поступки. Боже, что сказал бы ваш отец!

Йен был старше Элайны всего на пять лет. Но сейчас он видел в ней ту маленькую девочку, которую знал много лет назад, и не мог осознать, что она уже давно стала взрослой и независимой женщиной. Способной постоять за себя.

Элайна решила тут же доказать ему это.

— Что сказал бы мой отец? — в бешенстве крикнула она. — Ах вы, негодяй! Ведь это вы виноваты во всем, что здесь произошло! и заслуживаете самого строгого наказания. Для вас мало даже виселицы! Это мне хотелось бы услышать, что сказал бы ваш отец о поведении старшего сына, если бы увидел его голым в пруду! К тому же ныряющим за молодой женщиной, которую мистер Джаррет Маккензи принимает в своем доме как гостью, и пристающим к ней!

— Тогда как она желала бы, чтобы к ней приставал кое-кто другой! — Глаза Йена сузились от ярости. Он смотрел на Элайну так, словно хотел убить ее. — Я не пристаю к вам, Элайна Макманн. Просто хочу предупредить, что голая нимфа, плавающая одна в водоеме, непременно пробуждает плотские желания у мужчины. У любого!

— Ой-ой-ой… — выдавила из себя Элайна.

И как это она совершила такую глупость! Не догадалась, что этот водоем принадлежит семейству Маккензи.

А между тем перед ней стоял Йен Маккензи — молодой хозяин.

Элайна снова попыталась вырваться. Но Йен был слишком силен и решителен. А главное — ни за что не желал ее отпускать. Он обвил руками талию девушки и еще крепче прижал ее к своему мускулистому телу. Перед глазами Элайны снова поплыли темные круги, а руки бессильно опустились. Ей вдруг показалось, что их тела сливаются в одно. Она почувствовала, как волосы на его груди колют ее нежную грудь, напряженные бедра прижимаются к ее животу и… И самое страшное — девушка ощутила твердую, возбужденную мужскую плоть… Близко… Совсем близко от самого интимного женского места…

Дыхание Элайны участилось, щеки покраснели. По телу пробежал огонь.

Боже милостивый! Господи!.. Она вдруг осознала, что борьба с Йеном превратилась для нее в досадную необходимость. Девушка уже не знала, что еще предпринять, куда лучше его ударить, как выиграть эту странную битву в воде и… И как освободиться. Это было удивительно при ее спортивном опыте, умении постоять за себя, привычке скакать на горячем коне, стрелять без промаха, побеждать любого противника. Сейчас она словно утратила все навыки и не могла выйти из, казалось бы, совсем простой ситуации. Была не в силах вырваться из мужских объятий. Более того, сердце девушки неистово билось, и ей хотелось еще крепче прижаться к волосатой груди Йена.

Она боялась смотреть ему в глаза. Но должна была это сделать. Должна… И найти способ избежать его прикосновений. Проклиная все на свете и с трудом сдерживая слезы, Элайна все же заставила себя взглянуть ему в глаза. Борьба была бесполезна.

Но вместе с тем Элайна опасалась стоять так близко к этому человеку. Ощущать жар и пламень, бушующие в его большом, сильном теле. Боже, как он посмел так поступить с ней? Может, молодой Маккензи просто не понимает, что из-за него она впервые в жизни оказалась в столь унизительном и неловком положении? Уж не думает ли Йен, что костюм Евы для нее вполне обычный наряд? Ведь он уверен, что Элайна не сочла зазорным назначить свидание в водоеме такому мерзавцу, как Питер О'Нил. Да, судя по всему, Йен все еще убежден в этом. И наверное, полагает, что подобная встреча у них далеко не первая.

Элайне до боли хотелось чем-нибудь уязвить Йена Маккензи за подобные подозрения. Его взгляд пронизывал ее насквозь, и она чувствовала себя совершенно бессильной перед ним.

Нет, больше нельзя выносить этого! Ни секунды. Гордость, природная стыдливость — будь они прокляты! Главное сейчас — освободиться от этого человека. Любым способом. Даже если придется унизиться.

— Пожалуйста… — начала Элайна, стараясь говорить очень мягко.

Она действительно была готова умолять его, просить, заклинать. Лишь бы он отпустил ее, позволил добраться до берега и одеться. Прикрыть наготу. Тогда станет легче бороться с ним. Это надо сделать как можно скорее. Тело девушки горело. Ничего подобного она еще не испытывала…

Но было слишком поздно.

Чуть слышным шепотом она еще раз повторила свою просьбу, но тут же услышала звук, похожий на шелест листьев, а затем — человеческие голоса.

Люди! Они идут сюда!

— Ой-ой-ой! — раздался над водой полный ужаса женский визг.

— Ой-ой! — последовал встревоженный мужской возглас, — Ой! — воскликнули они вместе.

Элайна похолодела от ужаса. На берегу стояли люди. Возможно, даже незнакомые. Предстать перед ними в подобном виде! Боже, это же ужасно! Девушке отчаянно захотелось нырнуть и уже никогда не появляться на поверхности воды.

Но молодой Маккензи держался как джентльмен. На несколько секунд он окаменел, как и Элайна. Потом отстранил ее от своей груди и закрыл широкой спиной.

Теперь, глядя через его плечо, девушка поняла, что земной рай Маккензи — вовсе не такое уж уединенное место, как тот уверял. Между деревьями стояла роскошно одетая, элегантная и ослепительно красивая миссис Лавиния Трехорн. Ее темно-шатеновые волосы были собраны в пучок на затылке, лицо обрамляли локоны. Она подошла к самому берегу и остановилась возле лежащего под сосной мундира Иена. За ее спиной вырос Питер О'Нил, красный как рак. Он тяжело дышал, а его губы посинели от бешенства.

— О, Лавиния, вы были правы! — Питер дрожал от злости. — Вы хорошо знаете Йена и сразу догадались, где он и мисс Макманн! И вот они оба перед нами. Как вы и сказали, Маккензи утешает бедного барашка. Причем весьма умело и со знанием дела. А какой счастливый и умиротворенный у них вид!

— Маккензи, — с упреком сказала Лавиния. — Йен! Я думала, что вы… Боже мой! О-о!..

Губы у нее дрогнули, а в глазах заблестели слезы. Она походила на невинного ангелочка, раненного в самое сердце, и смотрела на обоих так, словно желала, чтобы ужасное видение исчезло, рассеялось, как туман. Но оно не исчезало. И тут в лесной тишине под кронами высоких сосен прозвучало слово, сказанное Питером О'Нилом перед тем, как он и Лавиния направились назад в Симаррон, дабы поскорее сообщить всем последнюю сплетню. Он с ненавистью посмотрел на Элайну, на ее пунцовые от стыда щеки и с бешенством выкрикнул:

— Шлюха!

— Я сейчас убью этого вислоухого осла, — мрачно и так тихо пробормотал Йен, что Элайна едва расслышала его.

Она понимала, что ей надо немедленно выбраться на берег, бегом вернуться в Симаррон и постараться раньше других рассказать обо всем отцу. Однако девушка пока еще не знала, что скажет ему.

Правду! Отец ей поверит!

Она поплыла к берегу, изо всех сил работая руками и ногами. Но в этот момент жестокая судорога свела ей левую икру. Элайна схватилась за ногу. Плывший рядом Йен с тревогой посмотрел на нее и спросил:

— Что случилось?

Он протянул девушке руку, но она шарахнулась от него. — Не смейте меня трогать! И вообще не приближайтесь ко мне!

Йен удивленно выгнул левую бровь и пропустил Элайну вперед.

Через несколько секунд судорога вновь свела ей ногу. Боль была такой нестерпимой, что Элайна с головой погрузилась в воду и начала изо всех сил растирать икру. Через несколько мгновений она попыталась вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, но боль мешала оттолкнуться от дна и даже согнуть колено.

«Всплывай! — стиснув зубы, приказала себе Элайна. — Немедленно!»

На миг ее голова показалась над водой. Но тут же новый приступ боли заставил девушку опуститься на дно. Ей казалось непостижимым, что она, Элайна Макманн, всю жизнь плававшая как рыба и способная провести под водой от двух до трех минут, сейчас могла утонуть. Но темные круги снова появились перед ее глазами. Она уже собиралась позвать на помощь Иена Маккензи, но в воде не могла этого сделать. Из последних сил девушка оттолкнулась здоровой ногой от дна и, когда ее голова на мгновение появилась на поверхности, крикнула:

— Помогите!

После чего все вокруг нее погрузилось в темноту…

Постепенно тьма начала рассеиваться. К Элайне возвращалось сознание. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит совершенно нагая на траве, у самой воды, рядом с упавшей сосной. Обнаженный мужчина, склонившись над ней, щекотал ей травинкой ноздри и пытался делать искусственное дыхание.

Элайна закашлялась и долго отплевывала попавшую в легкие воду. Она обвела поляну полным ужаса взглядом, и глаза ее остановились на Йене.

— О Боже!

Она попыталась вскочить на ноги, но тут заметила, что Йен внимательно рассматривает ее. Девушка, смутившись, сжалась в комок.

— Смотрите на меня, — властно сказал Йен. Элайна невольно подчинилась. Его глаза казались темнее и злее, чем несколько минут назад.

— Вы что, хотели покончить с собой из-за того глупого хлыща? Он того не стоит!

— Что?! У меня и мысли не было кончать с собой!

— Но ведь вы влюблены в того фата. Не так ли?

— Не городите ерунды. Лучше позвольте мне одеться.

— Но вы разделись донага и прыгнули в воду, не сомневаясь, что через минуту-другую на берегу появится Питер О'Нил и последует за вами.

— Отпустите меня!

Йен послушно отпустил ее руку. Элайна бросилась к сосне, туда, где лежало ее белье. Увидев сверху мундир Йена, она, не оборачиваясь, кинула его владельцу и стала поспешно одеваться. Йен последовал ее примеру, причем закончил этот процесс гораздо быстрее. Обернувшись, девушка увидела, что он стоит совсем одетый и с легкой усмешкой смотрит на нее. Она же запуталась в шнурках своего корсета.

— Разрешите вам помочь? — любезно предложил он, протягивая руку к шнуркам.

— Нет! Вы…

Но он уже начал зашнуровывать корсет. Элайна невольно отметила, что Йен делал это весьма искусно.

Действительно, Йену Маккензи было не впервой возиться с женскими корсетами. Последней его наставницей была Лавиния.

Элайна то и дело вздрагивала, пока Йен помогал ей облачиться в платье, в котором она сидела за утренним чаепитием. Как только с этим было покончено, она оттолкнула его, метнулась к поваленной сосне, села на нее и, натянув на ноги свои изящные ботинки, начала их зашнуровывать. Девушка не смотрела на Йена, но краем глаза видела, что он стоит рядом, скрестив руки на груди и следя за каждым ее движением.