Дебора Макгилливрей - Мятежный рыцарь

– Что-то притягивает меня к этому месту. У меня такое ощущение, будто здесь мой дом. – Смущенный Джулиан пожал плечами. Зачем он все это говорит брату? Тот наверняка сочтет его сумасшедшим. – Единственное, в чем я уверен, так это в том, что не могу больше жить так, как жил раньше.

– Тогда возьми леди Тамлин в жены, она родит тебе сына, и ты назовешь его Кристианом.

Джулиан кивнул.

– Ты можешь простить мне потерю наших владений?

– Шеллон всегда принадлежал тебе. Не мне и не Саймону, поскольку мы бастарды, незаконнорожденные сыновья твоего отца. Однако ты сделал все, что в твоих силах, чтобы заставить весь мир поверить в иное. Мы с Саймоном были рады стать твоими баннеретами. Не было необходимости предлагать нам Лохшейн и Кинлох. Я знаю, с каким трудом ты добился папского разрешения на наши браки.

– Не совсем. Эдуард в конце концов отомстил сестрам Макшейн за десятилетние насмешки над его попытками устроить их замужества. Он послал им в мужья драконов. Я желаю, чтобы каждый из вас был господином своей собственной крепости и земель. Проклятие, мы слишком долго жили, спали и даже ели войну. Здесь для усталых драконов Шеллона есть что-то лучшее. Мне очень хочется увидеть вереск в цвету. Моя тайная мечта – разводить лошадей, лучших жеребцов, которые только может пожелать рыцарь. Но больше всего я хочу детей. Сыновей, если того пожелает Господь. Хочу качать их на коленях, целовать, веселить, рассказывать им об их дяде Кристиане. Мне это так нужно…

Его мускулы напряглись. Джулиан опасался за свой рассудок.

Гийом пребывал в отчаянии, что не может помочь брату.

– Плачь, черт возьми! Поплачь о нем! Плачь о себе! Ты слишком долго носишь этот тяжелый груз. Кристиан никогда бы не хотел, чтобы ты так страдал из-за него.

Джулиан выпрямился.

– Пусть пройдет время. Когда мы наладим здесь жизнь, ты увидишь, что я исцелюсь. – Он говорил эти слова для успокоения Гийома, а не с настоящей уверенностью, хотя, может быть, с искрой надежды. – Идем и осмотрим эти стеклянные стены пиктов. Посмотрим, так же ли они уродливы вблизи, как выглядят издалека.

Тамлин пошевелилась в тяжелом сне, встревоженная шумом.

Думп… думп… думп…

В тумане глухо звучал стук копыт. Туман клубился вокруг Тамлин, так что она ничего не видела. Кружа, она искала выход, но тяжелый сумрак скрывал все.

Думп… думп… думп…

Вдруг из тумана вырвался черный конь, удила лязгнули, когда он взмахнул густой гривой. Всадник был без шлема. Она видела его прекрасное лицо. Он снова предложил ей розу. В тот момент, когда Тамлин коснулась его кольца, вспыхнула молния, и Тамлин унесло прочь.

Как и в прошлый раз, она оказалась в ужасном городе смерти. Зловоние горящей плоти едва не задушило ее. Задыхаясь от дыма, она помчалась по узким улочкам и из прохода между домами выбежала на открытое пространство.

Она услышала крик и увидела Шеллона. Он стоял на коленях у колодца, содрогаясь от рвотных позывов. Когда Тамлин подошла, он, испуганный и смущенный, вскинул глаза, в которых стояли слезы. Она приблизилась к колодцу, Шеллон поднялся с колен, и тут Тамлин увидела, что колодец доверху забит женскими телами. Джулиан схватил ее в объятия и прижал ее голову к своему плечу, крепко держа ее, чтобы она не видела это омерзительное зрелище.

Сверкнула молния. Моргая, Тамлин увидела просторную вересковую пустошь. Судя по окружающему пейзажу, она решила, что это не Шотландия. Мужчина стоял на коленях у распростертого тела. Другие находились поблизости, перешептываясь. Тамлин подошла ближе, солдаты расступились от призрачного прикосновения ее руки.

Шеллон стоял на коленях, содрогаясь от беззвучных рыданий, баюкая мертвое тело. Это был молодой человек, как две капли воды похожий на Джулиана. Тамлин опустилась на колени с другой стороны от тела, из глаз ее хлынули слезы. Дрожащей рукой она отвела кудри со лба юноши, лежавшего в объятиях Шеллона. Внутренний голос сказал ей, что он обрел покой. Сид забрали любящую душу и готовились отнести ее в последний путь в Эннвин – в иной мир.

Тамлин охватила печаль. Этот юноша, такой красивый, был слишком молод, чтобы умереть. Она заглянула в лицо Шеллона и увидела боль в его зеленых глазах.

– Его последней мыслью было беспокойство о вас, милорд. Он хотел поблагодарить вас за вашу храбрость и за то, что вы выполняете свой долг, чтобы избавить его от страданий, – произнесла Тамлин.

Шеллон потрясенно заморгал. Как она смеет говорить о том, что думал перед смертью юноша?! Но неожиданно, он окровавленной рукой прижал ее ладонь к своей щеке.

Крики взлетевшей стаи воронов стали оглушающими, и небо почернело.

Круг вертикально стоящих камней на скалистом холме был виден с любой точки в небольшом лесу. Здесь земля была темной и плодородной. Тамлин чувствовала, что возрождается в этом старинном священном месте. С дальней стороны заколдованного круга яблонь было небольшое озеро у основания узкого водопада.

Бегущая вода что-то нашептывала, маня Тамлин своим сладостным, исцеляющим звуком. Если бы она могла добраться туда и нырнуть в прозрачные глубины, то нашла бы желанный покой.

Остановившись у края воды, она сняла мягкую шерстяную рубашку и тунику без рукавов и бросила их на высокие папоротники.

В знак уважения преклонила колени перед журчащей водой, протягивая руки, шепча слова заклинания, вознося благодарность Эннис, госпоже озера.

Произнеся заклинание, Тамлин шагнула в прохладную воду, заструившуюся по ее разгоряченной коже. Озеро было неглубоким, вода доставала ей до плеч.

Подплыв к водопаду, она встала под падающие струи, чтобы вода намочила ее длинные волосы. Ее груди напряглись, по телу пробежал озноб чувственного наслаждения.

Тишину разорвало фырканье лошади. Звук приближался в клубящемся густом тумане, предупреждая ее, что она больше не одна в этом священном круге. Лязг уздечки звучал как перезвон волшебных колокольчиков. Лошади обычно не входят в зачарованный лес.

Вороной жеребец материализовался из плывущего тумана, на нем сидел всадник в черной кольчуге. Она знала его. Великий господин.

Ее глаза шарили вокруг, пока она шла по воде. Она ожидала увидеть, что за ним движутся еще рыцари. Но только доносившиеся из тумана крики невидимых воронов следовали за воином. Лошадь, гарцуя, приблизилась, размахивая густой гривой.

Тамлин стала пробираться в воде, надеясь достичь берега, где была ее одежда. Приблизившись к краю, она решила, что лошадь и всадник перехватят ее, и поплыла к противоположному берегу.

Мужчина не сводил с нее своих колдовских глаз. Движением золотых шпор рыцарь поднял могучее животное на дыбы, его копыта со свистом рассекали воздух. Конь опустился, танцуя, отступая вместе с ней к дальнему краю. И опять всадник опередил ее.

Обезумев, Тамлин снова повернулась, пытаясь добраться до своей одежды, лишь затем, чтобы увидеть, что рыцарь направил вороного коня к ее цели. Она едва ли могла дышать, вынужденная остановиться в центре озера и признать поражение. Конь и мужчина могли до темноты играть в эту игру и ничуть не устать.

Одетый во все черное рыцарь спешился, держа в руке вожжи. Зеленые глаза скользили по ее наготе, которую не могла скрыть прозрачная вода. Холодное презрение – вот все, что она прочла в его глазах.

– Никогда не убегай от меня! – приказал он.

Бросив поводья, он вошел в воду, как был в одежде, кольчуге и плаще. Его глаза горели демоническим огнем. Зная, что он видит ее, Тамлин обхватила себя руками, чтобы прикрыть грудь.

Он отвел ее руки, привлекая ее к себе и двигаясь вперед.

Длинные пальцы скользнули по ее руке к плечу. Он схватил ее сзади за шею, пресекая любую попытку сопротивляться. С такой же решимостью Тамлин попыталась отступить, но он последовал за ней. Он позволил ей отступать, пока она не почувствовала на спине струи водопада.

– Никогда не убегай от меня. Tha sibh liom – ты моя, – сказал он ей.

Он наклонился и поцеловал ее. Его поцелуй был как раскаленное клеймо – жестокий, беспощадный.

Сердце Тамлин колотилось от страха, от желания, неистовой жажды, о существовании которой она никогда не подозревала.

Она хотела сопротивляться, но вместо этого обвила руками его шею и прильнула к нему. Тамлин наслаждалась его поцелуями, они возбуждали ее.

Тамлин прижалась к его мускулистой груди. Влажная металлическая кольчуга холодила ее обнаженную грудь.

Его левая рука скользнула на ее спину, опускаясь ниже, поднимая ее так, что их тела оказались прижатыми бедро к бедру. Водопад струился вокруг них, миропомазывая их неистовую страсть благословением богини Эннис.

Потоки воды вдруг превратились в желто-оранжевые языки пламени. Ни на мгновение не прерывая поцелуй, он, видимо, не почувствовал этой перемены. Стена испепеляющего жара поглотила их.

Тревога нарастала, Тамлин захотелось кричать. Если она не закричит, то умрет! Однако разорвать связь с этим темным воином тоже было подобно смерти.

В этот момент обезумевшие вороны с громкими криком взлетели в небо и закрыли его черной пеленой.

Звук захлопнувшейся двери спальни вырвал Тамлин из объятий сна. Лежа на животе, она приподнялась на руках и заморгала. Мягкий тартан накрывал только ее бедра и ноги, но ей нравилась прохлада темной комнаты. Ее тело горело.

Ей отчаянно хотелось закрыть глаза и вернуться туда, к водопаду, вернуться к рыцарю. Ее тело пульсировало от прикосновения воина, как будто она действительно лекала с ним. Эти образы пугали ее. Внушали ужас.

Ее сердце учащенно билось. Только был ли это на самом деле страх?

Потом она почувствовала его. Ее внутреннее сознание коснулось его разума.

– Хорошо. – Шеллон вышел из тени. – Ты проснулась.

Как давно он наблюдает за ней? Ее затуманенный разум пытался выбраться из сна, но Тамлин наконец поняла, что Дракон намеренно захлопнул дверь.

Из девичьей скромности она должна была схватить плед и прикрыть свою наготу. Но вместо этого лениво потянулась, как кошка, нежащаяся под полуденным солнцем. Странно, она хотела, чтобы Шеллон смотрел на ее тело. Чтобы ласкал ее, чтобы овладел ею.

Тамлин смотрела на Дракона, оценивая его настроение. На рассвете она проснулась и обнаружила, что Шеллона в спальне нет. Остался только его возбуждающий мужской запах на подушках, на постели и на ее коже.

И потом эти сны, мрачные, ясные, такие болезненно реальные, что ее тело пульсировало от неудовлетворенного желания. Образы были настолько живыми, точными до мельчайших подробностей, что теперь казались воспоминаниями о реальных событиях.

Тамлин попыталась проникнуть в разум Джулиана Шеллона, прочесть его мысли. Она хотела понять этого сложного человека. Ее дар ясновидения натолкнулся на его внутреннюю силу, такую мощную, что она почти отступила. По спине Тамлин пробежал холодок. Их глаза встретились и настороженно замерли.

Джулиан улыбнулся. Да, его Кейт Сид только что приняла человеческий вид и спрятала коготки. Пока что. Ее длинная гибкая спина была выгнута, открывая Джулиану завораживающий вид на скрытые в тени выпуклости ее грудей.

Он не мог отвести от нее глаз.

Во рту Джулиана пересохло. Вместо того чтобы нырнуть под одеяло, Тамлин осталась балансировать на ладонях, ее густые золотые волосы струились по ее спине.

Прежде чем он смог заговорить, дверь распахнулась и вошла служанка Тамлин. За ней следовали несколько пажей, несущих ведра горячей воды. Пока юноши выливали ведра в ванну, Тамлин закрыла грудь тартаном.

– Я приказал приготовить тебе ванну, – сообщил Джулиан.

Пока слуги ходили между ними, ни Джулиан, ни Тамлин не произнесли ни слова.

Подойдя к столу, Джулиан взял несколько засахаренных орехов и бросил их в рот, но едва ли ощутил вкус. Он сделал это лишь для того, чтобы скрыть, как она воздействует на него. Если Тамлин поймет, что имеет над ним власть, он погиб. Всякий раз, как он смотрел на нее, ему казалось, что она стала еще красивее.

Или это ее колдовство все плотнее окутывает его?

Его глаза не отрывались от нее, когда служанка подошла поднять одеяло, чтобы Тамлин могла встать с кровати, не потревоженная его взглядом. Джулиан облокотился о стол и скрестил ноги. Судя по всему, он не собирался покидать спальню.

В ее золотых глазах он увидел бурю эмоций. Она знала, что Джулиан останется, даже хотела этого. Но не могла себе в этом признаться. Джулиан видел, что она смущена.

– Вы остаетесь, лорд Шеллон? Это неприлично.

– Джулиан.

– Прошу прощения? – Она удивленно округлила глаза.

– Я хочу слышать мое имя из твоих уст, Тамлин. – Он скрестил руки на груди, подчеркивая свою решимость. – Да, я остаюсь.

Она залилась краской, заворачиваясь в тартан так, чтобы он сзади свисал по бокам.