Я набросала эти заметки в припадке вдохновения. Состояние совершенно поразительное, но преходящее. Теперь настало время заново обрести прежнюю ясность мысли и превратить замысел в статью. У меня это обычно начинается так: я словно поднимаюсь над темой, вдумываясь в нее и понемногу приближаясь, пока она не затянет меня с головой. Я снова и снова вчитывалась в обрывочные записи, и приемная детектива Хэлси мало-помалу исчезала в тумане, а странички блокнота, наоборот, наполнялись содержанием.

Определенно, за минувшее время что-то неуловимо изменилось во мне самой, и я стряхнула с себя Барбару Аверс, как старую кожу. Привет, Барби Марлоу.

На странице ровными шеренгами выстроились вопросы. Я выверила их боевой порядок, некоторые поменяла местами, какие-то зачеркнула и вписала новые. Цепочка вопросов прочно утвердилась в памяти. Блокнот обогатился кратким описанием приемной и списком журналов, разбросанных на стеклянном столике. “Форбс”, “Деньги”, “Элль”, “Вестник социологических исследований”, “Новости архитектуры”, “Литературные новинки”, “Все о знаменитостях”, “Идеальный дом и сад” – красноречивый набор. Чтиво для богатых домохозяек и бизнесменов, помешанных на своей респектабельности.

Я не услышала, как отворилась дверь в кабинет Хэлси.

– Мисс Марлоу?

– Да.

– Прошу вас, входите.

Я вскочила, будто скинула семнадцать лет и соответствующее число килограммов. Зрение и обоняние обострились, как у собаки, а наблюдательность так просто зашкаливало. На пороге кабинета я явственно различила и запах свежесваренного кофе, и острый сигарно-кожаный аромат. Хозяин кабинета гостеприимно двинулся мне навстречу, и к этому букету примешался дорогой лосьон после бритья. Рост сто восемьдесят, быстро щелкало у меня в голове, сорок два года, взгляд как у заправского копа, длинные руки и ловкие обезьяньи пальцы словно созданы забрасывать в корзину баскетбольный мяч.

Моя рука утонула в его широкой ладони. Стертые костяшки пальцев выдавали опытного боксера.

Я искренне поблагодарила и поспешила к столу, на ходу черкая в блокноте “рукопож.”. За этой абракадаброй для меня стояла выразительная подробность, через которую раскроется характер моего героя. Рукопожатие мистера Хэлси оказалось решительным и дружеским, но в то же время бережным. Скажем, скрытый неврастеник судорожно, до боли, стиснул бы мои пальцы, а вялое и равнодушное пожатие холодной ладони с головой выдает человека с темпераментом дохлой рыбы. Очевидно, мистер Хэлси не был ни тем, ни другим. Энергия, предупредительность, собранность – вот его код.

– Знаю, график у вас плотный, – заявила я, тоже решив проявить все эти качества. – Сколько у нас времени?

Он бросил взгляд на “Роллекс”:

– Полчаса хватит?

– Попробую уложиться.

Коротко представившись, я сразу взяла быка за рога:

– Первым делом нужно найти особый ракурс.

– Ракурс?

– Ну, повод, какой-то неожиданный ход, чтобы избитая тема раскрылась по-новому. Всякому интересно читать про сыщиков – крепких ребят, которые знают кучу захватывающих тайн. Но сколько о вас уже написано. А я ищу нечто свежее, о чем никто еще ничего не писал.

– Право, не знаю...

– Не волнуйтесь, это уж моя забота. Просто расскажите о своем деле. Из таких вот рассказов порой и прорывается настоящая сенсация.

Хэлси быстро и четко ответил на первые, самые общие, вопросы. Я торопливо записывала: “Служба в полиции Чикаго... Двадцать лет назад открыл собственное дело... Начинал в одиночку, в полуподвальной комнате... Теперь имеет штат из пяти человек, берется за любые дела – от слежки за неверными супругами до защиты от промышленного шпионажа”.

Держался Хэлси вполне естественно, но меня преследовало ощущение, будто он настороже. Все прояснилось, едва я смолкла, переводя дух.

– Почему вы обратились именно ко мне?

– Не только к вам, были и другие. Их я опросила по телефону, но этого мало. Хотелось самой побывать в детективном агентстве, все рассмотреть, обнюхать и ощупать.

– Да, но кто подсказал вам мою контору? В телефонной книге меня нет. Ни к чему звонки от психов.

– М-да... Дело в том, что однажды вы работали на Сару-Джейн Куинлин.

– Сара-Джейн была вашей подругой? – Его лицо еле заметно смягчилось.

– Лучшей подругой с четвертого класса.

– Она рассказала вам обо мне?

– Не совсем.

Имя Сары-Джейн выскочило помимо моей воли, но идти на попятный было поздно. Придется говорить правду. Копы, как и репортеры, всегда чувствуют ложь и ценят искренность.

– Когда она умерла, я разбирала ее гардероб и наткнулась на ваши отчеты. Он изумленно присвистнул.

– Так она их хранила... Я же предупреждал – если не собираетесь нести это в суд, сожгите. Впрочем, решать было ей... Я свою работу сделал, она за нее заплатила, а дальше...

В дверь ненавязчиво поскреблись. Секретарша принесла кофейный прибор и ажурную вазочку с пирожными. Массивное серебро и выпечки изрядно. Поставив поднос на стол, девушка улыбнулась и ушла. Пока я рассматривала секретаршу, Хэлси наблюдал за мной.

– Эта леди балуется штангой, – сообщил он, разливая кофе. – Кстати, именно она работала по делу Сары-Джейн.

– Она? Я подумала, это секретарь.

– Секретарь сейчас в отпуске, приходится агентам по очереди ее подменять. Я никогда не беру временных работников. Недопустимо, чтобы посторонние шарили по нашим бумагам, а потом выбалтывали конфиденциальную информацию за бутылкой пива.

В моей записной книжке тут же возникло слово “осмотрительный”, трижды подчеркнутое жирной чертой.

– Удивительно, что Стэнфорд пропустил такую эффектную женщину. А Фрэнклин пропустил бы?

–Без макияжа она сущая ведьма. – Он рассмеялся. – Нет, конечно, просто Сю – настоящий мастер перевоплощения. Поломойка, побирушка, медсестра... Настоящий хамелеон. – Хэлси прищелкнул пальцами, от всей души восхищаясь талантами своей сотрудницы. – Ее конек – мошенничества со страховками. Сю поймала за руку больше ловкачей, чем все другие мои агенты, вместе взятые. Сю только помелькает перед жертвой производственной травмы, и вот уже мнимый паралитик соскакивает с инвалидной коляски.

Я строчила в блокноте без остановки.

– Между прочим, очень вкусно, – прибавил он без всякого перехода и пододвинул ко мне вазочку.

Профессионал во мне почти не колебался. Полезно преломить хлеб с человеком, у которого берешь интервью, – это укрепляет доверительную атмосферу. Я выискала самое маленькое печенье и несколько упоительных секунд наслаждалась густой шоколадной начинкой, забыв обо всем. Очнувшись, не стала скрывать восторга:

– Мое любимое. Для истинных ценителей.

Хэлси смаковал эклер. Две нижние пуговицы на его жилете уже не застегивались, а прочие подвергались серьезному испытанию на прочность. Родственная душа.

– Мисс Марлоу...

– Барбара.

– Барбара. Мне немного неловко... Эти отчеты... Вы оставили их в шкафу Сары-Джейн?

– Нет, забрала.

– Так, – кивнул он. – Видите ли, по-моему, Сара-Джейн давно знала, что умирает.

– Мне она ничего не говорила, но я уверена, что она знала.

– И об отчетах, спрятанных в гардеробе, она тоже ничего вам не сказала?

– Думаю, она не предполагала, что они когда-нибудь попадутся мне на глаза.

– А что, если Сара-Джейн сохранила и спрятала отчеты в расчете, что на них наткнется ее муж?

– Возможно. Во всяком случае, такая мысль мне в голову пришла.

– Мне тоже. – Хэлси неторопливо подлил себе сливок, потом долго размешивал их, позвякивая серебряной ложечкой о прозрачный китайский фарфор. – Зачем же вы забрали их?

Я глотнула кофе. Говорить о Саре-Джейн было все еще больно.

– Боялась, что этот подонок над ней посмеется, все превратит в балаган. Мол, знала дура, а молчала. Было в этом что-то беспомощное, даже жалкое.

Я горько усмехнулась.

Барбара, детка, уж тебе ли не знать.

–Не судите ее слишком строго, Барбара. Так поступают многие. У меня полно таких клиенток – все больше за тридцать. Все, что им надо, – узнать правду. И только. Никаких планов мщения. Может, они слишком религиозны, чтобы разводиться. Может, боятся потерять достаток, покой, налаженный быт. Причин хватает. Но им важно знать, кто их соперница, какая она. Моложе или старше, стройнее или толще? Красива или просто недурна? Богаче? Беднее?

Я быстро записывала, пытаясь унять дрожь.

– И что, подозрения клиентов всегда оправдываются?

– Нет, конечно. Ревнивые мужья ошибаются довольно часто, а вот жены – почти никогда.

– Почему?

– Кто знает. – Он в задумчивости отхлебнул кофе. – Наверное, женщины лучше понимают знаки.

– Знаки?

– Муж начал иначе одеваться, купил дорогую машину, сменил одеколон. Или же стал следить за своей формой, качать мускулы, стал вегетарианцем, заинтересовался пластической хирургией...

– Пересадил волосы?

– Да, к примеру. А вот еще характерный признак, что один из супругов – пусть это будет муж – изменяет. Он начинает придираться к жене буквально по любому поводу. Она вконец себя запустила, дом превратился в сарай, дети отбились от рук. Она скучна или, наоборот, чересчур легкомысленна. Он наперед знает, что она скажет. Она совершенно непредсказуема, на нее нельзя положиться...

– Похоже, у жены попросту нет шансов ему угодить.

– Вот именно. Случается, что чувство вины берет верх, и муж осыпает жену дорогими подарками. Или неверная жена, едва прибежав домой от любовника, ублажает мужа обедом из семи блюд. Но это исключение. Большинство моих клиентов жалуются, что супруги отдалились от них, в упор их не видят, словно перед ними пустое место.

Все вокруг поплыло. Тонкий звон в ушах почти заглушил рассуждения Хэлси.

– У меня есть теория... – Он выдержал паузу. Я заставила себя прислушаться. – Полагаю, если человек привык морочить окружающим голову, он подозревает в том же остальных. Вот почему так много мужей следят за своими женами. Они сами развлекаются на стороне и попросту не верят, что жена не делает то же самое. Иной жаждет иметь под рукой доказательства измены жены как своего рода страховку – на случай, если та уличит его. – Я постепенно впадала в оцепенение, через силу выводя в блокноте неразборчивые крючки. – Да вот пример из моего полицейского опыта. Бывший магазинный вор, настоящий ас, обучал владельцев торговых точек, как обезопасить себя от воровства. Лекции свои он неизменно начинал примерно так: “Каждый из нас хоть разок что-нибудь украл”. Слушатели тут же впадали в ступор – они-то в жизни никого не обокрали. А как люди обычно оправдывают махинации с подоходными налогами? Да точно так же: “Все так делают!” Разумеется, это заблуждение, но именно так большинство из нас оправдывает свои неблаговидные поступки.

Пытаясь взять себя в руки, я перевела беседу от постельных дел к производственным – финансовым преступлениям и промышленному шпионажу. Та частица моего сознания, которая еще на что-то годилась, задавала вопросы, вникала в ответы и записывала в блокноте. Другая часть агонизировала в муках. Да, я пришла сюда за интервью. Но была ведь и другая причина. После фиаско в отеле “Риц” меня преследовало желание убедиться, что Фрэнклин мне изменяет. Я почти не сомневалась в этом, но хотелось окончательно удостовериться. Идея нанять частного сыщика возникла импульсивно – идея столь же подлая, как и сама измена.

– ... Ломают голову, как это конкуренты продают то же самое, только дешевле. Транспортные компании хотят проследить, куда исчезают товары с причалов, из поездов. Владельцев магазинов интересуют продавцы, добывающие изрядную прибавку к зарплате одной только ловкостью рук... – Я механически записывала коллективный портрет современного частного детектива.

Хватит ли мне духу следить за Фрэнклином? А что, если он ни в чем не виноват? Что, если я собственными руками разрушу наш брак? Да и нужна ли мне эта правда? Что, если она меня раздавит?

Внезапно сквозь пелену отчаяния ко мне пробились странные слова: “...расследование добрачной истории”.

Непонятная фраза заставила меня встряхнуться.

– Впервые об этом слышу. Запахло настоящей большой темой.

– Такие расследования сейчас в ходу. Не то чтобы прежде никому не приходило в голову проверить биографию жениха или невесты. Но теперь все буквально помешались на этом.

– С чего вдруг такое поветрие?

– У всех по-разному. Может, еще кофе?

– Да, спасибо.

Руки мои тряслись. Я быстро поставила чашку на стол. Хэлси неторопливо разлил кофе. Судя по всему, он не собирался сворачивать интервью. Я немного расслабилась.

– У меня есть приятель в Лос-Анджелесе, тоже детектив. Он считает, все началось с нескольких похожих дел: женщины заразились СПИДом от своих мужей или любовников, тайных бисексуалов. Но то в Лос-Анджелесе... Мои расследования носят скорее финансовый характер. Клиенты, как правило, женщины старше тридцати, причем чаще всего это их первый брак. Они многого добились – успешная карьера, счет в банке. И само собой, хотят себя обезопасить. Не представляете, сколько у нас желающих пустить пыль в глаза. Иной разъезжает на дорогом автомобиле, шикарно одевается, обедает в лучших ресторанах, распространяется о своих доходах, а сам по уши в долгах. Самый простой выход для такого человека – подцепить богатую дурочку.