Лесия Корнуолл - На этот раз – да!

Раскинувшись на элегантной козетке, Кит не спеша прихлебывал чай, откусывая от вишневого тарта, заботливо поднесенного дворецким – Свифт знал, что это любимое лакомство молодого графа. Задумчиво жуя, Кит наслаждался миром и покоем, царящими в доме. Воистину, этот дом – его крепость, и изгнать его отсюда он никому не позволит. Стоит установить несколько железных правил и потребовать от сестры неукоснительно их выполнять – и вполне можно будет жить! Воображение Кита уже рисовало мирные прогулки у озера, пикники, шахматные партии по вечерам…

Двери вдруг распахнулись и в комнату ворвался… вихрь. Помещение тотчас огласили вопли, лай, Свифта сшибли с ног вместе с подносом вишневых тартов.

На колени Кита шлепнулось облачко кружев – он непроизвольно подхватил непрошеную ношу, уронив чашку… и услыхал жалобный звон бьющегося фарфора.

На него уставилась пара голубых глазенок:

– Привет, дядюшка Кит! – сказала его шестилетняя племянница, обнажив в улыбке отсутствие переднего зубика и хлопая ресницами, как заправская светская кокетка.

– Привет, Молли… – выдавил он.

Но тут пара проворных ручек ухватилась за светлые кудряшки Молли и с усилием потянула:

– Теперь моя очередь сидеть на коленках у дяди Кита!

Это была еще одна его племянница, Ребекка. Молли издала пронзительный визг, от которого у Кита разом заныли все зубы, и вцепилась мертвой хваткой в то, что первым попалось под руку. Это оказался галстук Кита, и девочке было совершенно невдомек, что она душит родного дядюшку. Семилетняя Ребекка размахнулась, чтобы влепить сестре затрещину, однако промахнулась, и удар пришелся прямо в челюсть Кита. Удар оказался такой силы, что Кит едва не лишился пары зубов и мельком подумал, что если в будущем Ребекке не удастся счастливо выйти замуж, то она вполне может сделать карьеру на боксерском ринге…

Тут к нежданной потасовке примкнула Роуз – близняшка Ребекки, и попыталась согнать Молли с дядюшкиных колен, взобравшись на сестру верхом. Локоть Роуз задел Кита по носу, а коленка уперлась в место, еще более болезненное. Тут козетка угрожающе и жалобно заскрипела, и Кит едва успел сгрести в охапку всех трех девочек, прежде чем все они оказались на полу. Матушка Кита вскрикнула – впрочем, беспокоилась она лишь о деточках, словно не замечая, что те причиняют ее сыну нешуточную боль и он уже едва дышит. Закрыв глаза, Кит молил небеса о том, чтобы младший брат его оказался более достойным графского титула, нежели он, и мысленно просил у него прощения за те неудобства, что принесет молодой чете в разгар медового месяца его безвременная кончина…

– Так-то ты приветствуешь племянниц! – раздался голос вошедшей Арабеллы.

Открыв глаза, Кит с трудом набрал воздуху в легкие, а сестра лишь укоризненно качала головой:

– Полно, Кит, пора бы уже тебе повзрослеть! Впрочем, с этим ты порядком опоздал. И потом, подобные игры чересчур грубы для юных леди… – Арабелла хлопнула в ладоши: – Девочки, марш в детскую!

Однако детишки и не думали повиноваться, что ничуть не удивило Кита. Вместо этого они принялись уничтожать лежащие на подносе лакомства. Свифт тем временем уже поднялся на ноги и хмуро счищал с ливреи остатки бисквита и раздавленные вишенки.

– Не принесете ли еще чаю, Свифт? – невозмутимо спросила матушка, с неодобрением глядя на кроваво-красные пятна от вишен на костюме дворецкого. – Сперва, разумеется, извольте переодеться!

Свифт лишь кивнул:

– Тотчас же, миледи, – сказал он с достоинством, подхватывая со столика разоренный чайный поднос, и захромал к дверям.

– А мальчики тоже с тобой? – спросила графиня у дочери.

Арабелла отрицательно покачала головой:

– Они с Коллингвудом. Он настоял, чтобы сыновья провели лето в обществе своего наставника и под отцовским надзором, словно я не могу сама смотреть за ними! Да и Кит вполне мог бы проверять у детей уроки… ибо кто должен руководить образованием будущих графов, если не граф собственной персоной?

– Я??? – Кит оторвался от изучения останков козетки. Остальных, похоже, совершенно не волновала ни сломанная мебель, ни его собственная расхристанность. Он осторожно дотронулся до своей челюсти, где уже наливался порядочный синяк. – Я совершенно солидарен с Коллингвудом. Упомянутым графом-наставником надлежит быть отцу мальчиков, а вовсе не их дядюшке!

Слишком поздно заметил он угрожающий огонек в глазах Арабеллы…

– Когда у тебя самого появятся сыновья, Кристофер Линвуд, ты меня поймешь!

Из угла комнаты раздался треск – оглянувшись, Кит увидел, как его очаровательные племянницы штурмуют шкаф с редкими книгами и китайским фарфором. Он подумал: уж не оттого ли Арабелла пожаловала в гости, что ее потомство до основания разрушило их собственное жилище, сделав его непригодным для обитания? И сердце его преисполнилось жалости к бедняге дворецкому.

Покуда матушка опасливо убирала подальше свое рукоделие, Кит раздумывал, не позвонить ли вновь в звонок, дабы выяснить, где разгуливает няня девочек. Воображение рисовало ему картину: несчастная женщина, замученная воспитанницами, скрывается, дрожа где-нибудь под лестницей…

– Может быть, няня отведет детей наверх? – дипломатично предложил Кит.

– Н-ну… старая няня уволилась, а новой мы еще не обзавелись, – оборвала его Арабелла. – Покуда за детьми приглядывает моя горничная, но сейчас она занята: распаковывает багаж.

Похоже, ее совершенно не заботило, что девочки одна за другой норовят вылезти в окно и устремиться в сад, полный пчел и колючих розовых кустов, где к тому же есть глубокий пруд, кишащий скользкими угрями…

Тогда Кит решительно позвонил в звонок сам:

– Сейчас вызову одну из здешних служанок!

– Как тебе будет угодно, Кит. Ведь это же твой дом, – откликнулась Арабелла, и Кит на мгновение ощутил жгучую жалость к ее супругу.

Осторожно открыв двери, вошел Свифт, неся новый поднос с чаем. На дворецком была безупречная сорочка, сияющая чистотой, волосы аккуратно расчесаны. Завидев его, девочки заверещали… У невозмутимого дворецкого отчего-то вдруг задергался глаз.

И Кит принес безмолвную клятву. Он не женится до тех самых пор, пока у него не останется выбора – ведь потребуется же ему, в конце концов, наследник! Когда же такое время настанет, он изберет в жены кроткую и бессловесную деву, а в качестве свадебного подарка купит ей шестое по счету имение, где и поселит супругу, и станет вспоминать о ее существовании лишь в случае крайней необходимости, то есть очень, очень редко.

Поманив пальцем дворецкого, он шепнул:

– Свифт, принеси с чердака мои чемоданы и скажи камердинеру, чтобы ждал меня наверху.

На следующее утро граф уехал в Торнтон-Эбби.

Меган закусила губу, чтобы не выбраниться, когда модистка, протыкая муслин, в очередной раз уколола ее булавкой. Она лишь сердито взглянула на дамочку и спрыгнула с табуретки.

– Пожалуй, сегодня чересчур жарко для примерки! – заявила она.

…Какое было бы счастье плавать сейчас в прохладных водах озера Гленлорн!

– Тебе необходимо готовиться, Меган! – строго сказала мать, невозмутимо сидящая в кресле и наблюдающая за примеркой. Ее собственное розовое платье, скроенное по последней парижской моде, было безупречно. – Мы выезжаем в свет следующей весной, а до этого тебе многому предстоит выучиться и, разумеется, обзавестись несколькими дюжинами нарядов.

– Несколькими дюжинами? – ахнула Сорча, а Меган попыталась представить себе, сколько часов мучительных примерок и уколов булавками ждет ее впереди.

– Утренние платья, наряды для чаепития, для прогулок, вечерние платья, плащи и пальто, шляпки, ночные сорочки… – бормотала тем временем модистка, зажав во рту булавки.

– У тебя не будет второго шанса произвести первое впечатление, – наставительно проговорила мать.

Меган тяжело вздохнула и вновь вспрыгнула на табурет. Она-то надеялась отлучиться на часок-другой в ближайшую деревню, послушать местные сказки, чтобы присовокупить их к своей растущей коллекции. Матушка бы не поняла ее и уж точно не одобрила. Поэтому Меган лгала, что навещает больных и престарелых, и брала с собой корзинки с провизией – якобы для нуждающихся. Ведь все это было куда более по-английски, нежели собирательство народных легенд и сказаний, что, по мнению вдовствующей графини, не более чем пустая трата времени…

– Стой ровно, Маргарет! – скомандовала мать, употребив ее английское имя.

На смене имен, как и на многом другом, мать решительно настояла в преддверии путешествия в Англию. Сорча и Алана – а отныне Сара и Элис – с сочувствием глядели на старшую сестру, уныло ожидая пыток муслином и булавками. По весне бедняжке Алане, что была всего на пару лет моложе Меган, предстояло вместе с сестрой посещать балы и прочие увеселения…

– Понимаю, мы только что приехали, однако нам следует тотчас начинать приготовления, если мы хотим все успеть, – настаивала Деворгилла. – Отныне у нас будет жесткое расписание. С утра пораньше – встреча с модисткой и примерки. Разумеется, ко времени отъезда в Лондон у каждой из вас должен быть полный гардероб, но на первое время с вас хватит и дюжины платьев… ну или около того. – Мать поджала губы. – Надеюсь, мисс Каррадерз, вашей новой компаньонке и ее горничной удастся добиться, чтобы ваши прически отныне всегда были безупречны.

Меган опасливо дотронулась рукой до своих волос, поднятых вверх, заколотых, завитых и затянутых так туго, что хотелось плакать. Сорча же, схватившись за косички, с ужасом взирала на прическу сестры.

– И так… так будет всю жизнь? – спросила она. – Но чтобы так причесаться, нужен не один час!

Деворгилла, прищурившись, взглянула на младшую дочь, а Меган всей душой жалела, что выросла из детского возраста. Она мечтательно глядела в окно, на поросшие пурпурным вереском склоны холмов, на голубые небеса, на орла, парящего в вышине. Птица парит так высоко, думала девушка, что, возможно, видит и море, и острова, омываемые теплыми водами… и Ичэнна…

– Маргарет Макнаб, вы слышите меня? – вернул к реальности ее голос матери.

– Разумеется. Мы беседовали о прическах, – пробормотала Меган.

Ей вспомнилась старая сказка, которую рассказал ей как-то шоннекайд Арран Макнаб, – про деву с прекрасными косами, из которых та сперва соорудила силки, в которые поймала возлюбленного, а затем освободила его из плена соперницы…

– Нет, мы уже обсуждаем танцы, – уныло проговорила Алана.

– Вчера прибыл мсье Лавалль, – объявила Деворгилла. – Он будет обучать вас танцам. В обязанности мисс Каррадерз входят также уроки английского – ведь вы должны выражаться безупречно – и хороших манер.

– Уверена, всему этому нас могла обучить и Кэролайн, – возразила Меган.

Деворгилла нахмурилась:

– Однако я предпочту лично следить за вашим образованием. А Кэролайн теперь замужем за вашим братом и у нее масса дел в Гленлорне.

– Она взяла с меня обещание ежедневно посылать ей письма – я должна писать по-английски, а она будет отвечать на гэльском – так мы обе будем учиться, – сказала Сорча, но Деворгилла отмахнулась от младшей дочки.

– А какие еще у нас новые правила, мама? – спросила Алана.

– Мы станем говорить между собой только на английском, – объявила Деворгилла. – И подавать нам будут только английские блюда. Я уже наняла английского повара и дворецкого-англичанина. Ваши будущие английские мужья вправе ожидать, что вы станете достойными хозяйками в их имениях, безупречными во всех отношениях.

…Английский, по-английски… За те два дня, что они пробыли в Дандрамми, Меган успела всей душой возненавидеть все, что связано с Англией.

А разве муж-шотландец не вправе ожидать, что супруга его будет безупречной хозяйкой? Однако Меган благоразумно удержалась от того, чтобы вслух об этом спросить. Она вновь взглянула в окно, на облака, что плыли над горной грядой, пересекая ее и исчезая вдали. Сердце ее навеки здесь, в горах Шотландии, и ни один английский лорд его не завоюет!..

В этом леди Меган Макнаб была совершенно уверена.

Кит, вздрогнув, пробудился – как раз в тот момент, когда прямо над его кроватью, этажом выше, на пол грохнулось что-то тяжелое и на голову ему посыпалась штукатурка. Впрочем, спал он не на кровати – устроился на ночлег на дряхлом диване в гостиной Торнтон-Эбби. Прочие комнаты усадьбы были непригодны для житья, находясь в разных стадиях разрушения или, наоборот, перестройки – стены штукатурили, красили, рушили старые и клали из кирпича новые. Из комнаты в комнату нельзя было пройти без того, чтобы не наткнуться на строительные леса или не споткнуться о расставленную как попало мебель, покрытую льняной тканью.

Смахнув с лица штукатурку, Кит взглянул на потолок. Оставалось надеяться, что матушке, брату и сестре вполне удобно в их уютных жилищах. И он поплотнее завернулся в шерстяное одеяло, предусмотрительно прихваченное из повозки накануне ночью.