Александра Таневич - На краешке любви

Обед больше походил на поминки. Как ни старались оживить беседу Иван Алексеевич с Надеждой Петровной, им это не удалось. Встав из-за стола, Женина мать сказала:

– До свидания. Мы на вокзал поедем. У нас поезд обратный через три часа. Я надеюсь, Дима нас проводит.

– Конечно, конечно, – сказал Иван Алексеевич. А Инга только поморщилась, взглянув на мужа так, словно он ей дохлую мышь за пазуху сунул. Женька сначала посмотрела на мать укоризненно, не понимая, зачем ехать на вокзал в такую рань. Но потом до нее дошло – мама это сделала специально, чтобы они с Димой смогли побыть вдвоем.

У автобусной остановки Надежда Петровна сказала:

– Я поеду на вокзал, а вы, ребятки, смотрите, не опаздывайте к поезду.

Дима сказал, что можно немножко пройтись пешком.

Женя потихоньку оттаивала после холодных взглядов Инги Константиновны, и к ней возвращалось нормальное настроение.

– Дима, а ты почему мне не каждый день пишешь? – спросила она. – И письма от тебя приходят какие-то короткие... Ты меня уже не любишь так сильно, как раньше?

– Глупышка ты моя... – улыбнулся Дима, обнимая девушку за плечи. – У нас ведь режим, времени ни на что не хватает. Я засыпаю, не успев донести голову до подушки.

– Дим, мне кажется, ты похудел... – Женя провела ладонью по щеке любимого.

– Никак нет, товарищ Евгения! – шутливо козырнул ей Димка, а потом подхватил девушку на руки. – Вот видишь, сколько у меня сил!

Женька завизжала, а Дмитрий поставил ее на ноги и поцеловал. Они были счастливы и не обращали внимания на погоду, хотя октябрь выдался мокрым и серым.

Через полчаса, когда заморосил дождь, они поехали на вокзал. В автобусе было полно народу, но они умудрились занять одно место. Женя удобно устроилась на коленях у Димки, и они периодически целовались, не обращая внимания на пассажиров вокруг.

На вокзале, взглянув на табло с часами и убедившись, что до отхода поезда остается еще полтора часа, молодые люди пошли бродить по платформам. Им хотелось поскорее уединиться, потому что их тела жаждали друг друга.

– Ева, ты мне снишься иногда... – заговорил Димка. – И всегда голенькая... И мы с тобой...

– Бесстыжий, – улыбнулась Женя. – Только вот что мы сейчас делать будем?

Они как раз проходили мимо пустого вагона, из которого вылезал проводник. Димку осенило.

– Подождите, можно вас на минуточку.

– Ну, – проводник недовольно глянул на них. – Чего хотите?

– Скажите, а в вагоне никого нет?

– Ну...

– А можно в нем посидеть?

– Он закрыт, – проводник разговаривал, словно помещик со своими крестьянами.

– А вы могли бы открыть?

– Зачем это? Его через сорок минут к составу прицепят.

Дима раскрыл бумажник.

– Пожалуйста, впустите нас. Всего на полчаса.

Проводник оценивающим взглядом посмотрел на съежившуюся от холода Женю, многозначительно хмыкнул, быстро взял деньги и открыл вагон.

Наконец очутившись в месте, где можно не только целоваться, озираясь по сторонам, но и делать вещи гораздо более интимные, Димка сразу попытался раздеть Женю, но она сказала, что без свитера околеет. Они ограничились только тем, что сняли шинель и плащ.

– Ой, пуговицу не оторви... – прошептала Женя. – Куда торопишься? На пожар?

– На пожар, – кивнул Дима.

Он запустил руки девушке под свитер, и она тихо взвизгнула:

– Холодный какой! Греешься об меня, бесстыжий?

– А ты об меня погрейся. Разрешаю, – великодушно позволил Дмитрий.

Женя подобралась руками к его голому теплому животу и тоже стала греться. А Димкины пальцы уже лезли ниже – под ее колготки.

– Не торопись, я еще не согрелась.

Но Дима был настойчив. Он развернул Женю спиной к себе, приспустил колготки и, задрав девушке юбку, сразу приступил к делу. Женя прикусила губу. Она успокаивала себя мыслью, что Дима долго ждал этой встречи, поэтому так непривычно грубоват.

Когда все кончилось, Женя грустно заметила:

– Это же невозможно... Всегда мы с тобой в каких-то спартанских условиях...

Димка ответил с улыбкой:

– Ну ничего, когда-нибудь денег и на гостиницу хватит...

Женя удивилась: ей хотелось услышать про свадьбу, а не про гостиницу. Но она промолчала. Сразу вспомнила Эльку с ее постоянным жужжанием, что никакой гордости у нее, Женьки, нет, что она своему Димочке на шею вешается, что мужчины, в конце концов, любят женщин «с огоньком». Вздохнув, она поплелась за любимым к выходу из вагона.

Двадцать восьмого декабря Женя предложила Эльке съездить на хутор за гусем – это был ее последний выходной день в уходящем году. Новый год они собирались встретить на квартире, в кругу Элькиных друзей, поэтому идея с птицей подруге очень понравилась.

– Максим так любит мясо! – вдохновенно вещала подруга. – Заодно поучимся готовить гуся. Ты когда-нибудь жарила гуся?

– Не приходилось, – усмехнулась Женя. – Но ела не один раз. Однажды даже с яблоками пробовала. Вкуснятина!

– А я гусятину только в гостях ела, – оживленно жестикулируя, рассказывала Элька. – И еще мама один раз готовила. Папа со своими газосварщиками у какого-то фермера под Ростовом навес для сена делал, так тот с ними продуктами рассчитался. И гуся дал, неощипанного.

– Убитого? – удивилась Женька.

– Ну конечно, не живого же! Помню, как мы с мамой ощипывали его. Вернее, мама ощипывала, а я смотрела. Она все время ругалась, за что ей такое наказание – ростовский гусь...

Женя засмеялась. Элька умела обычные истории рассказывать так, что поднималось настроение. В последнее время Женька часто грустила, она постоянно думала о Диме, о том, как он далеко, что он там делает, скучает ли, думает ли о ней. Поэтому перед Новым годом она часто заходила к Эльке, чтобы отвлечься от дурных мыслей и развеяться.

Подруга осенью умудрилась поступить в пединститут на математический факультет, да еще и на дневное отделение, поэтому не работала.

– Как твоя учеба? – спросила Женя. – Уже нравится?

– Не-а, – пожала плечами Элька. – Все еще не могу привыкнуть. Скучно на лекциях.

– А как же студенческая жизнь, романтика и все такое?

– Да ну ее, эту романтику, – вздохнула Элька. – Вот если б там со мной вместе Максим учился, тогда другое дело.

Женя тоже вздохнула. Как она понимала подругу!

– И как тебя угораздило на математический пойти? – удивилась она. – До сих пор в толк не возьму. Я думала, ты на учителя музыки пойдешь.

– Ты видела хоть одну эстрадную певицу – бывшего учителя музыки? – прищурилась Элька. – То-то же! А математику я в школе любила, ты же знаешь. Не интегралы эти, а что попроще. И конкурс маленький, а главное – я на бюджетное попала. Отучусь – в Москву подамся. У родителей денег попрошу. Они ведь не смогут сказать, что на мою учебу потратились.

– Хитрая ты, Элька! И везучая, и хитрая, – вздохнула еще раз Женька.

Автобуса долго не было, и девушки стояли и смотрели, как продавали елки с машины. Люди такие разные. Веселые выбирали быстро, а жадные копались в елках, разглядывали, сравнивали, ворчали, но потом все равно доставали кошельки и рассчитывались, унося домой какой-нибудь куцый экземплярчик.

– А мы когда елку будем покупать? – спросила Женя.

– С этим проблем не будет, – ответила Элька, и лицо ее озарила улыбка. – Максим сказал, что принесет завтра утром.

– Везет тебе, Элька, – сказала Женя с нескрываемой завистью. – У тебя все в жизни идет как по маслу. Вот сколько знаю тебя, ни разу не было так, чтобы что-нибудь у тебя не получилось. Поведай секретик, как тебе это удается?

– А что удается? – Элька хитро глянула на подругу. По ее глазам было видно, что ей приятны такие слова. – Просто живу, вот и все.

– Ну ты же не красавица, а парни к тебе вон как липнут. И несчастья тебя тоже стороной обходят.

– Сплюнь! – засмеялась Элька.

Женя плюнула три раза через левое плечо.

– И в школе тебе двоек не ставили, – продолжала она недоумевать. – А помнишь, мы подарили тебе билет спортлото и ты выиграла десять тысяч?

– О! Это был такой триумф! – вспомнила подружка. – Но и тут никакого секрета. Я долго ходила по комнате, маялась, придумывая числа, а потом просто списала номера машин, которые стояли под окном...

– Вот видишь! Только тебе и могла прийти в голову такая мысль. Просто ты родилась под счастливой звездой.

– Глупая ты, Женька, – ответила Эля. – Скоро восемнадцать исполнится, а все о каких-то звездах грезишь. Живи и ни о чем не думай. Счастье – оно само к тебе придет.

Женя хотела возразить, что за счастье нужно бороться, но тут подошел автобус, и, когда подруги влезли в него, девушка сразу обо всем забыла.

В автобусе на задней площадке стоял высокий парень в очках. На вид ему было лет шестнадцать, а может, и больше. Он держал тощую, ощипанную елочку, которая больше походила на палку, как клюку, макушкой в пол. Лицо у него было какое-то смешное. Он смотрел на свою елочку, поворачивая ее и так и эдак, и все время поглядывал на окружающих, мило краснея. То ли парень незаконно срубил деревце в парке, то ли ему бросили елку с машины как подачку – ничем другим нельзя было объяснить этот его стыд.

Но когда парень посмотрел на Женьку, его взгляд изменился. Девушке показалось, что он сейчас помашет рукой и назовет ее по имени, хотя вроде бы она видела его в первый раз.

– Заметила? – одними губами спросила Элька, чуть кивнув в сторону странного парня. – На тебя смотрит!

Женя возмущенно ткнула ее локтем в бок и вместо ответа сказала:

– У тебя все равно нет денег, студентка. Я заплачу.

Народу в автобусе было немного, но кассирша оказалась ленивой, она все время повторяла: «Граждане пассажиры, передавайте деньги на билеты!» Женя сунула деньги впереди сидящим, и рубли пошли по рукам в сторону кассирши. Когда таким же путем пришли билеты, Женя отдала их Эльке: та любила высчитывать по номерам счастливые билетики, – а сама украдкой взглянула на парня. Юноша все глядел на Женьку, даже про елку свою забыл. Поймав ее взгляд, улыбнулся. А девушка с возмущением отвернулась, думая: «И что уставился? Будто знакомый! Да не видела я его никогда в жизни, как и он меня. Что смотреть-то?»

– Ух ты, снег пошел, – сказал кто-то из пассажиров.

За окном кружили белые мухи. С каждой минутой их становилось больше, и это радовало. Никто не любит Новый год без снега.

– С какого конца? – спросила Элька, сунув Жене билетную ленточку, цифрами к себе. Женя наугад взяла тот, что был пониже. Элька оторвала билет и хихикнула: – А мой-то счастливый! Смотри, три первых в сумме дают столько же, сколько три последних.

– Как всегда, – нарочито печально вздохнула Женя.

Элька наклонилась и шепнула:

– Он влюбился в тебя! С первого взгляда!

– Да отстань, – недовольно ответила Женька и покосилась на парня. Он смотрел в окно, но стоило девушке повернуть к нему голову, как его глаза тут же стрельнули в нее, а на губах появилась улыбка. Ненормальный какой-то...

На «Молокозаводе» парень сошел, и Женя вздохнула с облегчением. Элька рассказывала про концерт, на который недавно водил ее Максим, но Женя слушала вполуха, думая о том, что терпеть не может очкариков. Да еще таких длинных и тощих, как селедка. Дима хоть и высокий, но широкий в плечах, у него крепкая мужская грудь, а спина такая широченная, что на ней можно лежать, свернувшись калачиком. И там, под лопаткой, такая милая коричневая запятая...

Девушкам надо было выходить на конечной остановке. Они выпрыгнули из автобуса и с удивлением огляделись по сторонам. Пока ехали, снега выпало столько, что он покрыл всю землю тонким слоем, будто покрывалом.

– Снег! – засмеялась Элька. – Я уж думала, что Новый год опять будет без снега.

Подруги направились через коллективные сады в сторону хутора. Элька шла «бульдозером»: мелкими шажками, расставляя носки врозь, и на снегу получался след, как от колеса грузовика. Женя пристроилась справа, ее следы были поменьше, и колесо получалось поуже.

– Зачем ты отворачивалась от того мальчика в автобусе? – недовольно спросила Элька. – Ты же ему понравилась.

– Но мне-то он не понравился! – возмутилась Женя. – Я что, должна бросаться в объятия каждого встречного только потому, что на меня как-то особенно посмотрели?

– Дура ты, и не лечишься, – усмехнулась Элька. – Я же не предлагаю тебе целоваться с ним.

– А что ты предлагаешь?

– Просто так. Не бери в голову. – Элька улыбнулась, задрала голову и, раскинув руки, закричала: – Эй, небо-о! Как ты прекрасно-о!

Женя тоже посмотрела вверх. Небо было чистым, серовато-голубым, без единого облачка, будто из него и не падало никакого снега. Воздух звенел кристальной чистотой, он был совсем не таким, как в городе.

– Хорошо, что мы уехали из города, – сказала Элька, словно прочитав мысли подруги. – Так тут здорово! Теперь будет чем похвастаться в новогоднюю ночь.