Хелена закусила губу: наконец она поняла.

– А что было между вами и… Люциной?

Ничего такого ведь не могло быть: при переезде из Сибири в Персию Люцине едва исполнилось четырнадцать.

Витольд осклабился.

– Как говорится, сколько лет, сколько зим… – промолвил он и вычеркнул имя Люцины из списка. – Я найду тебя на корабле… Люци…

Хелена облегченно вздохнула, когда поднялась по сходням. Стоило ей взобраться на борт, и в душе вновь поселились страх и сомнения.

Пока они с Наталией и детьми пробирались по коридорам в поисках своей каюты, Хелена пыталась вспомнить, что произошло в Сибири. Она действительно редко смотрела в лицо тех, кто работал с ней и родителями в бригаде. Да и был ли в этом смысл? От холода люди укутывались, выглядели словно мумии, так что никого было не узнать. А заключенных, живших в лагере, не очень-то интересовала дружба. Много было горя, когда умирали члены семьи…

И все же Хелене удалось припомнить, откуда она знала Витольда Облонски. Его имя иногда проскакивало в разговорах депортированных поляков. В основном, это были предостережения. Молодой человек не гнушался предательством и наговорами, чтобы подлизаться к надзирателям. Он довольно часто доносил лагерному начальству о проступках заключенных. Злой и неприятный человек, у которого теперь была возможность в любой момент выдать тайну Хелены. Девушка дрожала, вспоминая о том, что именно он мог потребовать от нее. Одно было ясно: выхода у нее нет.


«Генерал Рэндалл» оказался значительно комфортабельнее, чем плавучий гроб, на котором они плыли из Сибири в Персию. На борту американского транспортного судна было много палуб и достаточно туалетов, кухонь и кают, чтобы перевезти сотни солдат в места дислокации. Хелена разделила каюту с Наталией, ее братом, сестрой и еще двумя девочками. Вшестером было довольно тесно, зато у каждого имелась собственная удобная койка с чистой постелью. Днем позволялось выходить на палубу в любое время. Когда они отчаливали, всем разрешили постоять у поручней и в последний раз взглянуть на Бомбей. Только теперь Хелена осознала, каким громадным был этот город, раскинувшийся на холмах острова Сальсетт.

Изначально от материка Бомбей отделяла лагуна, однако потом построили дамбу и лагуна высохла. На Сальсетте проживали миллионы людей.

Хелена проклинала судьбу. Именно здесь, где никто ни на кого не обращал внимания, она попалась на крючок отвратительного парня, который знал ее историю. Хелена с горечью подумала: «Генерал Рэндалл» был огромным, и если бы она не оказалась в списке Облонского, то наверняка не встретилась бы с ним тут во время всего путешествия. Теперь парень наверняка не упустит возможности потребовать от нее «благодарности». Он, разумеется, не знает, где каюта Хелены, однако выследит девушку после раздачи еды. Пассажиры получали пищу на кухне, ели у себя в каютах, а потом возвращали посуду.

В первый день Хелена могла чувствовать себя в безопасности: наступило время готовиться ко сну.

Девушка испугалась, когда Витольд вышел ей навстречу в коридоре между кухней и каютами.

– Добрый вечерок, Люци…

Хелена поджала губы.

– Чего нужно? – резко спросила она. Так это звучало, но выглядело, будто она просто испугалась.

Витольд не ответил, лишь ухмыльнулся и махнул рукой, велев следовать за ним на палубу. В эту пору там было тихо. Солдаты, которые несли службу на «Генерале Рэндалле», ужинали, а польским детям воспитатели не разрешали выходить из кают после наступления темноты.

– Сейчас увидишь, моя дорогая Люцина, – промолвил Витольд елейным голосом и потащил Хелену в тень к спасательной шлюпке.

– Хелена, – поправила его девушка сдавленным голосом. – Меня зовут Хелена. И… и мне очень жаль… Я… я вообще не хотела мошенничать, я…

Витольд осклабился.

– Ну конечно нет. Ты ведь порядочная девушка. Я тебя помню такой по нашему последнему совместному путешествию. Я с тобой и не пытался проделать ничего подобного, но разве Олег тебя ни разу не просил об этом?

Хелена нахмурилась; она вспомнила тощего прыщавого паренька с лицом как мордочка хорька-альбиноса. Во время их путешествия из Сибири в Персию парню удалось как-то заполучить место помощника на кухне. Вот он как раз и предлагал Хелене отрезать для нее большой ломоть хлеба, если девушка будет с ним мила.

– А у Люцины не было предрассудков, – уверял ее Витольд.

Хелена с ужасом взглянула на него.

– Это значит, что ты ее использовал? Ты… Люцина отдалась тебе… за кусок хлеба?

– Ну-ну, не стоит преувеличивать, – рассмеялся Витольд. – И не волнуйся так. По крайней мере, не я лишал твою сестрицу невинности. Я сам был тогда еще слишком юн. И мы, мальчики, после лагеря имели не лучшую форму. Всего лишь один поцелуй… кто откажется от умелых игривых рук… – он быстро потрогал себя между ног, – для этого маленькая Люцина была в самый раз…

Хелену охватило отвращение. Может, сестра вообще не понимала, что делает.

– И теперь я тоже должна тебя поцеловать? – покорно спросила Хелена.

Витольд весело фыркнул.

– Поцеловать? Не-е-ет, Хелена, так просто ты от меня не отделаешься. Ты ведь уже достаточно взрослая, правда? Уже женщина, а не маленькая девочка. А я мужчина.

– Как ты вообще попал на эту должность? – спросила Хелена в надежде отвлечь его внимание. – Такой парень, как ты… Почему стал здесь опекуном?

– Я учитель, мышка моя, – хмыкнул Витольд. – Преподавал в средней школе в Белостоке математику и географию. Только закончил обучение, как пришли русские. К несчастью… ведь в лицее училось столько красивых девочек, которые могли быть мне очень благодарны, если бы отметки по математике оказались повыше…

– Ты… ты… – Хелена хотела выругать его, но не смогла выдавить из себя ни слова.

– Свинья, ты, наверное, хотела сказать? – посмеиваясь, подсказал ей Витольд. – Я слышал это уже несколько раз. Вы, девочки, не очень-то изобретательны. Но все равно, спасибо, сочту за комплимент. Дикий вепрь… Кто не был бы польщен таким сравнением? А теперь поторапливайся, моя дорогая Хелена. Раздевайся! – холодно промолвил он.

Хелена в ужасе уставилась на него.

– Я должна раздеться? Здесь?

Витольд кивнул.

– По-моему, я выбрал неплохое место, – абсолютно спокойно сказал негодяй. – Мне не терпится увидеть, что я заполучу. Эти стремительные номера с задранными юбками в школьном коридоре на самом деле не доставляют такого уж удовольствия. Я люблю комфорт и уют, и для тебя так будет приятнее. Мы заберемся в одну из шлюпок, там нас никто не увидит. Поторопись, Хелена! Пока твои маленькие подружки тебя не хватились. А то потом станут задавать всякие вопросы…

Хелена оторопела и позволила Витольду затащить себя в одну из лодок. Он возбужденно дышал, быстро расстегивая ширинку. Уж лучше бы она сама сняла с себя платье – не дожидаясь, он «помог» ей, сорвав его. Хелена стояла перед ним в нижнем белье и чулках. Она надеялась, Витольд удовлетворится этим. Но он настаивал, чтобы она разделась догола. Когда Хелена снимала сорочку через голову, по ее щекам текли слезы. Она боялась и чувствовала себя опороченной уже сейчас. Однако, несмотря на такое ощущение, все же не могла осознать, что все это происходит с ней на самом деле. Она подумала о разочаровании Люцины, о ее последнем испуганном взгляде. Это воспоминание было ужаснее, чем веселый блеск глаз Витольда, когда тот оценивающим взглядом окидывал ее обнаженное тело.

– Немного тощая, – констатировал он и потребовал, чтобы девушка легла.

Хелена попыталась удобно устроиться между двумя скамьями. Но это не удалось, планки были жесткими и впились в спину, когда Витольд навалился на Хелену.

Сам он разделся не полностью, только приспустил штаны. Хелена увидела в лунном свете его возбужденный орган, выглядевший словно чудовищная, отвратительная кувалда. Ее чуть не стошнило просто от одного этого вида. Но потом Хелена позабыла об отвращении из-за боли. Она чуть не вскрикнула, когда Витольд без лишних разговоров вошел в нее, затем снова и снова. Он закрыл ей рот грубым поцелуем. Хелена ощущала адскую боль внизу живота, все было унизительно. Витольд повалился на нее, и девушка почувствовала что-то влажное у себя между ног. Неужели текла кровь? Боль постепенно ушла лишь после того, как Витольд излился в нее. Хелена, преодолевая отвращение, едва смогла подавить рвотный позыв, когда теплая слизь, попавшая внутрь, вытекла наружу, а Витольд наконец извлек свое орудие. Обнаженная спина саднила, наверняка на следующий день она будет вся синяя. Хелена забыла, как двигаться. Казалось, Витольд не слезал с нее целую вечность. Все тело девушки горело от унижения и боли.

Измученная Хелена надевала сорочку, и парень бросил взгляд на ее исцарапанную спину.

– В следующий раз прихвати с собой одеяло, – сказал Витольд, развернулся и, застегнув штаны, исчез в темноте.

Глава 5

Путешествие из Бомбея в Веллингтон стало для Хелены сплошным мучением. Каждый день Витольд требовал от девушки вознаграждения, а Хелена искала любую возможность, чтобы избежать этого. Конечно, она старалась не заходить в общественные помещения после наступления темноты, но вскоре стало заметно, что девушка снова и снова отказывалась относить посуду на кухню. Витольд разыскивал ее где-нибудь и в середине дня, и тогда, кроме стыда и боли, появлялся страх, что их кто-нибудь заметит. Но Витольду, казалось, это абсолютно не мешает. Он вел себя совершенно развязно. Когда Хелене удавалось избежать встречи с ним целый день, он вечером вызывал ее из каюты. После этого девушке приходилось выдумывать для соседок правдоподобные истории о том, почему опекун хотел ее видеть. В тот раз ей удалось наплести что-то, но впоследствии она не стала так рисковать.

Конечно, случались и светлые моменты, когда все шло тихо-мирно, особенно в ясные солнечные дни. Дети носились по палубе, а Наталия не могла отвести взгляда от дельфинов на гладкой поверхности океана вокруг корабля. В такие минуты здравые мысли приходили вместо паники, охватывающей Хелену по ночам. Она все время задавала себе вопрос: насколько серьезны угрозы Витольда, нужно ли приносить такие жертвы? Они ведь уже были на пути в Новую Зеландию. Молодую девушку никогда бы не отправили обратно одну. Витольд никак не мог доказать, что она не Люцина. Слишком расточительно было бы проверять его показания. Захочет ли кто-нибудь выяснить, как на самом деле зовут девушку: Хелена или Люцина? Правда ли то, что ей шестнадцать лет?

Витольд язвительно расхохотался, когда Хелена, собравшись с духом, решилась высказать ему это.

– Ты еще совсем не в Новой Зеландии, моя дорогая Люцина! – издевался он. – Мы сначала прибудем в Веллингтон, а там есть какой-никакой паспортный контроль. Подумай, моя сладкая! Действительно ли ты так похожа на сестру? Разве ни у кого не возникнет сомнений, если пограничники станут присматриваться к фотографии? Ну а потом, дорогая… Люци, потом ты окажешься в новозеландской тюрьме. Пока еще один корабль не отправится обратно. Это называется «депортационный арест». И куда же поплывет тот корабль? В Китай, наверное? Или кто-то станет наводить о тебе справки? Очнись, Хелена! Ни одна страна мира не позволит тебе въехать по поддельным документам! Так что выбрось эти мысли из головы. Уже слишком поздно. Раздевайся!

Хелена снова исполнила его приказание. Витольд в тот вечер вел себя с ней особенно грубо, а она беззвучно плакала, думая о своем будущем. Если все было действительно так, как описывал Витольд, тогда он мог бы спокойно пользоваться ею и в очередном лагере в Новой Зеландии. Она оказалась полностью в его власти. Единственный шанс – поскорее сбежать из лагеря и встать на ноги в этой стране. Разумеется, на следующий день на залитой солнцем палубе Хелена уже не верила в это. Теоретически Витольд мог угрожать ей и после въезда в страну, однако практически ему в этом случае пришлось бы объяснить, почему он так долго не разоблачал девушку. Чиновники и администрация лагеря наверняка зададут вопросы, и Хелене придется раскрыть обман, но тогда вскроется и шантаж Витольда. В итоге девушка пришла к выводу, что сможет почувствовать себя уверенно, когда кончатся все формальности с документами при въезде в страну. А до того она молча сносила ежедневное насилие. Она больше не решалась сердить Витольда: это стоило ей слишком много сил.


1 ноября 1944 года «Генерал Рэндалл» прибыл в Веллингтон. Стоял ясный весенний день. Из писем семьи Нойманнов Хелена знала, что времена года в этой части света совершенно противоположны таковым в Европе: когда в Новой Зеландии лето, в Польше царит зима. И все же ей трудно было представить подобное. Это почти чудо: какие зеленые холмы окружают город, деревья цветут на набережной! Веллингтон, полумесяцем охватывающий бухту, как для столицы страны был сравнительно небольшим. Вода сияла лазурными красками, соревнуясь в яркости с голубым небом.