Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

– Наверное, она просто забыла упомянуть об этом, – с серьезным видом ответил Макс. – Послушайте, когда я появился, вы тут веселились вовсю. Может, вы продолжите? Это намного приятнее, чем слушать то, что происходит снаружи.

Бомбардировка уже возобновилась.

Рона сказала:

– Специально для тебя. «Вернулся парень на побывку…»

К полуночи у них не осталось ни песен, ни сил – но Люфтваффе, похоже, и не думало прекращать обстрел. Бомбы по- прежнему дождем сыпались на город. К счастью, дети уже уснули, и взрослые завели разговор.

– Я знаю, кто ты, – сказал Макс Руби. – Ты посыльная ломбарда. Мама говорила, что ты напоминаешь ей какого-то экзотического жука.

– Не могу понять, комплимент это или нет!

– На твоем месте я счел бы это комплиментом, – подмигнул Макс. – Из чистого любопытства: что вы здесь делаете?

Руби знала, что этот вопрос неизбежно прозвучит.

– Твоя мама попросила меня присматривать за домом, – объяснила она. – Но случилось так, что нам с Бет было негде жить, и я решила, что, если мы с детьми поселимся здесь, это никому не причинит вреда. Потом мне начали твердить, что мой долг перед страной – предоставлять ночлег другим людям и присматривать за чужими детьми. Наверное, – хмуро добавила Руби, – ситуация вышла из-под контроля. Одному Богу известно, что скажет твоя мама, когда все узнает.

– Что ж, если она и узнает, то не от меня. Ты действительно делаешь важное дело, а мама, если судить по ее письмам, весело проводит время в Штатах. Будем считать, что дом – это ее вклад вдело нашей победы.

– Ты так добр!

– Не стоит даже говорить об этом, – махнул рукой Макс. – Когда я уже подъезжал к Ливерпулю, то подумал, как мне могло прийти в голову провести Рождество в промерзшем доме, в котором нет никакой еды. То, что вы оказались здесь, стало для меня чертовски приятной неожиданностью, честное слово. Бог ты мой, Тигр! – воскликнул он, когда на колени к нему запрыгнул огромный кот. – Я и не знал, что ты все еще живешь здесь!

– Тут стоит старый шкаф, который Тигр считает своим личным бомбоубежищем.

– Когда я приезжал домой на каникулы, мы с Тигром были лучшими друзьями, – сказал Макс.

Тигр, громко мурлыча, стал облизывать знакомое лицо.

– Похоже, вы ими и остались, – заметила Руби.

Когда прозвучал отбой, было уже почти четыре. Все с благодарностью посмотрели друг на друга, одновременно подумав, что эти ощущения они не забудут никогда. Чарльз уговорил Макса лечь в его спальне, лишь забрал кое-какие свои вещи.

Руби вышла из подвала первой, немного боясь, что увидит обвалившиеся стены и небо над головой вместо крыши. Но дом миссис Харт пережил и это испытание. В воздухе стоял необычный кислый запах, который, как оказалось, исходил от сажи, осыпавшейся со стенок дымохода. Все сразу отправились спать. Хизер легла в комнате Венди, а Чарльз устроился на канапе в холле.

Четыре часа спустя дом, как и каждое утро, опустел – все ушли на работу. Руби осторожно заглянула в комнату Макса и увидела, что он спит мертвым сном. Мать привела Роя Дикона, но Молли не было. Позже Руби узнала, что ее семья пережидала налет в чулане под лестницей, когда в дом попала авиабомба. Четырехлетняя девочка, как и все ее родные, погибла на месте.

Интенсивные налеты продолжались до самого Рождества. Руби решила, что Гитлер поставил себе цель стереть Ливерпуль и его жителей с лица земли, – ночь за ночью им приходилось сидеть в убежищах. Макс Харт практически не выходил из дому, проводя почти все время в постели. Он говорил, что у него еще никогда не было такого чудесного отпуска и что ему очень нравится то, как все носятся с ним. И действительно, каждый, кто приходил в дом, приносил ему угощение: пирожные, шоколад, виски… Дети несколько часов сообща рисовали для Макса рождественскую открытку, которую он поклялся хранить вечно. Морщинки на его лице разгладились, и он больше не напоминал загнанного зверя.

В Сочельник Бет ушла с работы после обеда и заявила, что поведет Грету и Хизер покупать их маме подарок.

– Но у них же нет денег, – сказала Руби.

– Я что-нибудь придумаю. Мы также возьмем с собой Джейка – ему будет полезно подышать свежим воздухом.

Впервые с того момента, как они въехали сюда, Руби осталась в доме одна – если не считать Макса, который спал на втором этаже. Она уселась в кресло, наслаждаясь непривычной тишиной. Руби решила, что, когда вернется Бет, ей надо будет самой пойти купить кое-какие подарки. И хотя ей было больно видеть разрушения, которые были следствием недавних налетов, осознавать, что она и все ее близкие остались живы, было очень приятно. Бомбардировки унесли жизни многих знакомых – нескольких коллег Бет и Конни, Чарли Мерфи, хозяина дома в Фостер-корт, в котором Руби когда-то жила… Дом Артура рядом с угольным складом был сильно поврежден, хотя его обитатели – Герби и его родные – практически не пострадали.

Вздохнув, Руби сказала себе, что надо заняться каким-нибудь делом. Когда она уже собиралась встать, сверху донесся крик, потом еще один. Это мог быть только Макс.

Взбежав по лестнице, Руби влетела в его комнату и увидела, что он, весь мокрый от пота, мечется на постели.

– Макс! – воскликнула она, тряся парня за плечи. – Макс, успокойся! Все хорошо, тебе ничего не угрожает.

Макс открыл полные страха глаза. Сейчас он напоминал маленького мальчика.

– Извини. Мне снился ужасный сон.

– Милый, это всего лишь сон. Ты в своем доме, в безопасности, и мы рядом.

– Бог ты мой… – Содрогнувшись, Макс сел на кровати. – Он казался мне таким реальным…

– И что тебе снилось?

– Я помню только отрывки. Я летел в самолете над Германией и понял, что сбился с курса. Я не знал, как вернуться домой. Потом мир погрузился в темноту – света не было совсем. Меня убивало, что я подвел своих ребят, что не прикрыл их. А потом меня охватила паника…

Руби погладила его висок:

– Это был только сон. На, выпей виски – это тебя успокоит.

– Ты так добра, – сказал Макс, беря у нее стакан.

– А какой еще я могу быть? – удивленно спросила Руби.

– Я уверен, что ты не слишком хорошего мнения обо мне. Наверное, ты знаешь, почему моей маме приходилось закладывать так много вещей.

– Да, ей надо было оплачивать твои долги в университете. Но это никак не связано с тем, кем ты стал сейчас: ты летчик королевских вооруженных сил, получивший медаль за отвагу.

– Я сошелся с ребятами, которые буквально купались в деньгах, – с сожалением сказал Макс. – Мне хотелось иметь то, что имели они, – дорогую одежду, машину. Я растратил целое состояние на выпивку, а, когда мы играли в карты, минимальной ставкой был фунт.

– Все это давно в прошлом, – успокаивала его Руби.

– Что же касается моей медали, я получил ее практически ни за что. Едва поднявшись в воздух, я нос к носу столкнулся с чертовым «хенкелем». Я знал, что в меня попали, но все равно продолжал делать то, ради чего взлетел, – стрелял во всех фрицев, которых видел. Я подбил тот «хенкель» и еще с полдюжины. Когда я вернулся на базу, то обнаружил, что у меня в плече засела пуля. – Макс с усмешкой пожал плечами. – В воздухе я ничего не чувствовал, но мне все равно дали медаль. – Внезапно на что-то разозлившись, он продолжил: – Дело в том, что каждый человек в этих чертовых ВВС заслуживает медаль за отвагу!

Макс замолчал и, нахмурив брови, прислушался.

– А почему в доме так тихо? Как-то непривычно. И где этот чертов кот?

– В доме нет никого, кроме нас с тобой. Когда я в последний раз видела Тигра, он сидел на дереве.

Лицо Макса исказила гримаса:

– Я жутко разозлился, когда мама написала в письме, что отдала его.

– Когда ты вернешься с войны, он будет здесь, – словно успокаивая его, сказала Руби.

– А ты будешь здесь, когда я вернусь?

– Только если ты не задержишься. Как только закончится война, приедет твоя мать, и нам придется искать себе другое жилье. Ты можешь оставить мне адрес миссис Харт?

– Он лежит в моем шкафчике на базе. Надо будет не забыть выслать тебе его. – Макс довольно вздохнул. – Как приятно осознавать, что ты здесь и присматриваешь за домом.

Он казался таким юным и беззащитным, так много пережил, что Руби не совладала с импульсивным желанием по-сестрински поцеловать его в щеку. Но к его реакции она не была готова: Макс мгновенно обнял ее и поцеловал, причем уж никак не по-братски.

– Макс!

Руби уже хотела оттолкнуть его, но не стала этого делать. Этот молодой человек в течение многих месяцев рисковал своей жизнью, защищая ее и других людей, и много раз мог погибнуть. «Что мне стоит дать ему то, что ему нужно, и хоть как-то отблагодарить за героизм, с которым сражался он и его товарищи?» – промелькнуло у нее в голове. Она обняла Макса за шею.

– Ты такая милая! – хрипло говорил юноша. – Мне хотелось сделать это с того самого момента, как я тебя увидел.

В том, как его худые руки ласкали ее тело, чувствовалось отчаяние – как будто Макс пытался отгородиться от кошмара, в который превратилась его жизнь, и раствориться в таинственных изгибах женского тела. «Может быть, на него точно так же повлияло бы любое другое женское тело, – думала Руби, пока Макс стаскивал с нее одежду. – И что если вернется Бет?»

Больше Макс ничего не говорил – лишь издал восторженный стон, когда наконец вошел в нее.

Руби с нежностью гладила его лицо, делала вид, что его ласки вызывают в ней ответную страсть, но в то же время прислушивалась, не хлопнет ли входная дверь. Сейчас имело значение лишь одно – что Макс на мгновение забыл об ужасном времени, в которое все они жили.

– Это было чудесно, – прошептал он, когда все закончилось и Руби тихо лежала в его объятиях. – Когда-нибудь я вернусь к тебе.

Лицо юноши отражало переполнявшие его чувства, и он уже собирался поцеловать Руби вновь, когда снизу донесся крик, заставивший их обоих вздрогнуть.

– Мне надо идти, – сказала Руби, торопливо одеваясь.

У двери она обернулась:

– Макс, мне тоже было очень хорошо.

В тот вечер сирена завыла в семь часов. Бомбы перестали сыпаться лишь под утро рождественского дня.

Праздничный ужин был бы довольно мрачным, если бы все взрослые не притворялись, что им весело и хорошо, – в основном ради детей. Те получили кучу подарков, и их радость была заразительной, так что к концу ужина хорошее настроение за столом было уже практически искренним.

– В конце концов, – заметил Чарльз, – если Господь решил, что нам стоит сохранить жизнь, следует отпраздновать это, а не киснуть.

Через день Макс Харт уехал в свою часть. На то, чтобы добраться до Кента, ему могло понадобиться несколько дней. Приятель Чарльза предложил подвезти молодого летчика до самого Манчестера, где тот мог сесть на поезд – но мог и не сесть, ведь времена определенности остались в прошлом.

Машина приехала в восемь утра. Все обитатели дома вышли наружу, чтобы попрощаться с Максом. Он обнял детей, поцеловал женщин, пожал руку Чарльзу.

– Это было лучшее Рождество в моей жизни, – со вздохом произнес Макс.

– Увидимся на следующее Рождество, а может, и раньше! – крикнула Конни, когда Макс обернулся у ворот, чтобы в последний раз помахать им всем рукой.

– Постарайся сделать так, чтобы мы встретились раньше! – прокричала Бет.

Не зная, что сказать, Руби закрыла лицо руками. Когда Макс уже собирался сесть в машину, она бросилась к нему.

– Береги себя, Макс! – крикнула она. – Я тебя никогда не забуду!

Она стояла и махала рукой вслед машине, пока та не скрылась за поворотом.

Больше она его не видела. Адрес своей матери он так и не выслал.

В апреле Грета пошла в школу.

– А почему мне нельзя?! – сердито повторяла Хизер.

– Потому что ты еще маленькая. Придется подождать до следующего года.

Руби сильно скучала по старшей дочери – но не по Рою Дикону, который пошел в школу одновременно с Гретой. Передавать своего любимого ребенка на попечение незнакомым людям было очень неприятно. Смогут ли они найти подход к Грете, правильно истолковать ее робость? Не будут ли ее обижать другие дети? Руби сказала себе, что если она когда-нибудь узнает об этом, то закатит в школе такой скандал, какого там еще не видели.

Хизер дулась еще долго, постоянно высказывая опасение, что Грета без нее не справится.

Руби сообщила Бет, что, по ее мнению, она уже исполнила свой долг перед страной и, если еще какая-нибудь женщина попросит ее присмотреть за ребенком, она откажется.

– Как скажешь, Руби, – спокойно ответила Бет. – Кстати, ты не знаешь, что с Чарльзом?

– Понятия не имею. Надо будет спросить у него.

Чарльз ходил по дому с видом заболевшего щенка. Когда Руби стала расспрашивать его, он сначала отмалчивался, но потом убитым голосом признался, что Венди встретила другого мужчину, а именно младшего лейтенанта военно-морского флота.