Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

Феликс пошел за чаем, а Элли уселась в одно из старомодных кресел и поднесла руки к огню. Кресло было сырым, как и все в доме – стены, полы, мебель, постель… Ничего удивительного, что Лайам с сестрой уехали отсюда при первой же возможности. Даже их мать сбежала сразу после смерти мужа. По словам миссис МакТаггарт, три раза в неделю приходившей стирать белье и убирать в доме, отец Лайама и Феликса был неудачником. Иммону Конвэю принадлежала деревенская аптека, которую можно было назвать золотым дном – ведь она была единственной аптекой на много миль вокруг. Однако он категорически отказывался потратить хотя бы пенни на свою семью. Все свои заработки он просаживал на скачках, поэтому, когда у него случился инфаркт, жене и детям ничего не досталось.

Аптека перешла к Феликсу, но теперь ее уже нельзя было назвать золотым дном – по крайней мере так с грустью в голосе сказала миссис МакТаггарт. Некоторое время назад в деревне открылся супермаркет – очень маленький, но тем не менее… В нем продавались аспирин и пластинки от кашля, таблетки от простуды и лейкопластырь, и все это было намного дешевле, чем в аптеке, – поэтому люди теперь обращались к Феликсу лишь в том случае, если лекарство продавалось только по рецепту или отсутствовало в супермаркете.

Феликс принес чашку некрепкого, как всегда, чая.

– Чего бы ты хотела на завтрак? – спросил он, внимательно глядя на Элли сквозь стекла в бледной оправе.

– Поджарь пару гренок, – вздохнула Элли.

Взгляд Феликса уже не раздражал ее: он смотрел так на всех людей без исключения. Он словно пытался разглядеть в них какие-то качества, которые они скрывали от других.

– На обед у нас будет курица, – с гордостью объявил Феликс. – Скоро придет Нейла и поджарит ее.

Слово «курица» было сильным преувеличением – на самом деле это был цыпленок размером с голубя. Жить на доход от аптеки было непросто, и иногда Элли было даже жаль Феликса – хотя обычно она относилась к неудачникам с презрением. Но Феликс никогда не жаловался, не выходил из себя и обладал терпением Иова – так сказала бы бабушка. Вообще-то в последнее время Элли ловила себя на том, что испытывает к брату Лайама нечто вроде симпатии. Она решила, что дела Феликса пошли бы лучше, если бы он избавился от Нейлы Кенни, помогавшей в аптеке еще его отцу. По совместительству Нейла была подружкой Феликса, так что ничего удивительного, что он не мог ее уволить.

Их связывали очень странные отношения. Элли ни разу не видела, чтобы они касались друг друга, не говоря уже о поцелуях. Сначала она решила, что они занимаются всем этим в обеденный перерыв в аптеке, но миссис МакТаггарт сказала, что в обед Нейла обычно ходит домой, а Феликс выпивает полпинты пива «Гиннесс» в одном из местных пабов.

Нейла Кении была старше Феликса. Это была высокая худая женщина лет тридцати пяти с похожими на паклю волосами и лицом, которое даже самый добросердечный человек на свете вынужден был бы назвать некрасивым. Было похоже, что поношенная, бесформенная одежда, в которой она ходила, приобретена в магазине «секонд-хэнд». Когда холодные глаза Нейлы враждебно смотрели на Элли, той становилось немного не по себе.

Из всех новых знакомых больше всего Элли нравилась миссис МакТаггарт. Женщина приносила ей домашние лепешки и коржики, и, если бы не это, Элли голодала бы: ведь даже те тосты, которые ей готовил Феликс, были ужасными – либо недожаренными, либо подгоревшими. В Крегмосс до сих пор не провели газ, а древняя электрическая печь вела себя непредсказуемо.

Сложно было сказать, кто именно – Нейла или печка – был виноват в том, что праздничный рождественский обед оказался безнадежно испорчен: курица была почти сырой, картошка твердой, а брюссельская капуста раскисла.

За обедом Нейла подвергла Элли настоящему допросу. Словно пытаясь уличить девушку во лжи, она в который раз задавала одни и те же вопросы.

– Где вы поженились? – подозрительно спрашивала она. – В каком платье ты была? Было ли у вас свадебное путешествие? Почему ты не поехала с Лайамом в Женеву?

– Если ты еще не заметила, я жду ребенка, – ответила Элли на последний вопрос.

– Твое обручальное кольцо ужасно тонкое. Оно не новое?

– Да. У нас просто не было денег на что-нибудь приличное.

Нейла стала убирать со стола. Сидя на своем месте, Элли подумала, что, судя по отсутствию ложек, никакого праздничного пудинга не будет – как и спиртного.

Затем Нейла принесла поднос с тремя чашками чая и тремя пирожками с мясом.

– Надеюсь, пирожки хорошие. Я купила их в супермаркете и немного разогрела в духовке.

Когда Элли раскусила пирожок, то обожгла язык о его мясную начинку. Вскрикнув, она вскочила и пошла за водой в столетнюю кухню, выходившую окнами в жалкий голый сад. Девушка встал а у мойки, подставила язык под струю ледяной воды и подумала, как глупо она, должно быть, выглядит – а также как она несчастна и как ужасно все вокруг.

– Элли, с тобой все в порядке? – спросил с порога Феликс.

– Почти. Послушай, мы можем сходить в какой-нибудь паб? Это сразу вылечит меня.

К тем деньгам, которые дал Лайам, Элли до сих пор не притрагивалась, но сейчас ей отчаянно хотелось оказаться вне стен этого убогого дома.

– Сегодня пабы закрыты. Кроме того, в здешних пабах появление женщин не приветствуется, так что, даже если бы они были открыты, путь туда тебе заказан.

Время никогда еще не тянулось для Элли так медленно. Ей было совсем нечем заняться, некуда пойти – разве что в деревню. Пару раз сходив туда, она решила, что больше не появится там никогда. В Крегмоссе почти не было магазинов – только жалкий «супермаркет», аптека, крошечное почтовое отделение и магазин, в котором продавали шерсть, товары для шитья, детские вещи и одежду для взрослых, которую Элли не надела бы даже под страхом смерти. Местные жители были весьма дружелюбны и останавливались посреди улицы, чтобы поболтать с ней, но Элли все равно казалось, что они не верят, что она жена Лайама, и пытаются поймать ее на противоречиях.

«Интересно, как бы они поступили, если бы узнали правду? – спрашивала себя девушка. – Забросали бы меня камнями, забили палками, изгнали из деревни или запретили бы посещать церковь?»

Раз в неделю в Крегмосс приезжал библиотечный фургон, и почти все свое время Элли проводила за книгами. Феликс настоял на том, чтобы она посетила местного врача, и тот, осмотрев Элли, посоветовал бороться с лишними килограммами, появившимися вследствие беременности.

– Вам надо заниматься физическими упражнениями, – суровым тоном произнес доктор О'Хара после того, как занес в свою тетрадь срок предполагаемого рождения ребенка. Акушеров в деревне не было, и он принимал роды сам.

Чтобы не сойти с ума и не забыть, что за пределами Крегмосса по-прежнему течет обычная жизнь, раз в несколько недель Элли садилась в автобус и ехала в Дублин, где долго бродила по магазинам. Она почти ничего не покупала: деньги Лайама следовало сохранить до появления ребенка, ведь после этого ей надо будет уехать из Ферн-Холла. Единственное, что она себе позволяла, – это чашка кофе. Заказав кофе, девушка обычно долго сидела за столиком, вдыхая бодрящий аромат и размышляя о будущем. – в Ферн-Холле делать это было невозможно, там отсыревали даже мозги.

Но и с ясной головой Элли сложно было представить, что она будет делать после рождения ребенка. В конце концов она решила, что лучше вообще об этом не думать, а просто дождаться родов и посмотреть, какое у нее будет настроение. Если ребенок будет вести себя хорошо, она купит специальную сумку и возьмет его с собой в будущие приключения, от которых Элли не собиралась отказываться.

Зима закончилась, и вместе с погодой улучшилось настроение Элли. Сад, который казался ей совсем голым, внезапно пробудился от сна. Деревья покрылись белым и розовым цветом. Элли вынесла кресло наружу, чтобы читать в саду, под теплым весенним солнцем. После того как миссис МакТаггарт заканчивала свои дела по дому, они обычно пили кофе и болтали.

Миссис МакТаггарт была приятной пухлой вдовой с румяными щеками и тремя взрослыми сыновьями. Двое из них работали на близлежащих фермах, а младший, Брэндан, сидел в тюрьме в Белфасте.

– Он террорист, – с гордостью заявила женщина. – Он в кого-то бросил бомбу и не попал, но его все равно посадили в тюрьму.

– Мне нравится имя Брэндан, – заявила Элли.

Тебе бы понравился и сам Брэндан – он очень милый мальчик. Он учился в одном классе с твоим Лайамом. Это были сущие дьяволята: они вечно попадали в неприятности.

– А каким был Феликс в детстве? – спросила Элли. Ей сложно было представить, что Феликс тоже когда-то был ребенком.

– Умным. Ты уж меня прости, но он намного умнее Лайама. Феликс должен был поступить в университет, но, когда подошло время, он так и не решился уехать. Кроме того, у него не было денег. Лайаму было тринадцать, Монике четырнадцать, а их бедная мама страдала из-за загулов мужа. Поэтому Феликс остался дома. Несмотря на его мозги, единственная работа, которую он смог найти, – это место бармена в «Розе».

Обычно улыбчивое лицо миссис МакТаггарт помрачнело.

– Да, нехорошо получилось, – заметила Элли, подумав про себя, как все же скучно ей живется, если ее смог заинтересовать даже такой банальный рассказ.

– Вот и я о чем! Возможно, Феликс будет вознагражден в другой жизни: в этой ему пока что не слишком везет. Спустя пять лет его папаша ни с того ни с сего помер. К тому времени Моника уже переехала в Лондон, а Лайам собирался поступать в университет. Едва гроб с телом Иммона Конвэя засыпали землей, как его жена собрала вещи и уехала к сестре, оставив Феликсу аптеку и дом, который никто никогда в жизни не купил бы. А еще эта Нейла Кении, – загадочно добавила миссис МакТаггарт.

– А при чем здесь Нейла Кении? – поинтересовалась Элли. – И про какие «загулы» вы говорили?

– Мне не следовало тебе все это рассказывать.

– Ну почему же? Я никому ничего не скажу. К тому же я скоро отсюда уеду, вы же знаете? Так что даже если вы расскажете мне все, вреда никому не будет.

– Да дело не в этом. Разносить сплетни нехорошо. – Миссис МакТаггарт укоризненно глянула на Элли, как будто та склоняла ее к смертному греху. – Не думаю, что в Крегмоссе есть хоть один человек, который не знал бы обо всех этих слухах.

– Но если об этом известно всем, то какие же это слухи?

– Ты думаешь? Ну ладно, если я тебе расскажу кое-что, никакого вреда и впрямь не будет.

Было заметно, что пожилая женщина умирает от желания поделиться тем, что знает.

– Дело в том, – сказала она, понизив голос до шепота, хотя в саду не было никого, кроме них и пары птичек, – что Нейла Кенни десять лет путалась с Иммоном Конвэем!

– Да вы что! – Элли была по-настоящему шокирована. – Вы хотите сказать, что они спали вместе?

– Сомневаюсь, что они спали, – скорее наоборот.

– Десять лет? Но ведь это Ирландия! А я думала, что здесь невозможно раздобыть контрацептивы. И как им удавалось десять лет заниматься любовью и при этом не наделать кучу детей?

Элли охватила досада. Она занималась любовью с сыном Иммона Конвэя всего лишь несколько месяцев и при этом принимала противозачаточные пилюли, но, несмотря на это, забеременела.

Миссис МакТаггарт понизила голос еще сильнее:

– У Нейлы никогда не было месячных, так что она не может иметь детей.

– Но откуда вы это знаете?!

– Здесь все всё знают, это же Крегмосс! – неодобрительно поджав губы, проговорила женщина. – Теперь ты понимаешь, что здесь произошло? Феликсу достались в наследство от отца не только дом и аптека, но и любовница. Он прочно увяз в этом болоте. Рано или поздно они с Нейлой поженятся – по крайней мере так считают все здесь. Есть люди, которые слишком хороши для этого мира, и Феликс Конвэй как раз из их числа. Он настоящий святой.

Заголовок в «Эко» гласил: «Местная строительная фирма получает долгожданную поддержку».

«Охваченная кризисом компания "Дойл Констракшн" была перекуплена "Мидельйен" – компанией, за последнее время построившей немало грандиозных сооружений в Лондоне и других крупных британских городах. Представитель "Мидельйен" заявил, что все существующие контракты будут выполнены вовремя. Мэттью Дойл, основатель "Дойл Констракшн", остается исполнительным директором ливерпульского филиала этой крупной компании, однако в совет директоров не войдет…»

Вздохнув, Руби отложила газету. Мэттью не стал сообщать ей лично хорошую новость – по крайней мере, ей эта новость показалась хорошей, – а предоставил возможность узнать все самой.

Женщина еще раз вздохнула, осознав, что на самом деле все не так. Мэттью просто не захотел лично рассказывать ей о происшедшем. В последнее время он заходил в дом миссис Харт очень редко, да и то только по вечерам и в выходные, то есть когда в доме были и другие люди. Прожив на втором этаже несколько недель, Мэттью купил двухкомнатную квартирку в недавно возведенном доме в Гэйтакре. Грета помогала ему вешать шторы.