Руби нашла очень трогательным какой-то отстраненный вид Дэйзи и Клинта. Молодые были мало приспособлены к самостоятельной жизни, и она догадывалась, что им нелегко придется одним в большом городе. Один из их «богемных» приятелей договорился насчет недорогого жилья для них в районе под названием Хэкни, а свадебным путешествием должны были стать два дня, проведенные в дорогом отеле на Пикадилли-Серкус.

Когда короткая церемония уже подходила к концу, начался снегопад. Все вернулись в дом, где был накрыт стол. Пикси заявила, что хочет участвовать в приготовлении еды, и все-таки добилась своего. При этом она несколько раз повторила, что обстановка в доме напоминает ей о довоенных временах и о доме ее бабушки.

Новобрачные уехали очень быстро: с начала застолья не прошло и часа, как Дэйзи спустилась вниз в шерстяном пальто поверх свадебного платья и перчатках в тон. Ее губная помада успела стереться, но Дэйзи так и не поправила ее. Клинт с неловким видом стоял у нее за спиной с чемоданом в руке.

– Бабушка, мы поехали, – сказала Дэйзи. – Нас уже ждет такси.

– Так быстро?

– Поезд идет четыре часа, а нам надо еще поселиться в отеле. В Лондоне такая запутанная подземка!

– А ты попрощалась с матерью?

– Да, бабушка. Она в спальне.

– Тогда счастливого пути, – пожелала Руби.

Когда она целовала молодых, ее сердце нестерпимо защемило.

– Не забудьте, что в понедельник должны прийти ваши вещи, – Мэттью позаботился об этом. Если вы не заберете их вовремя, вам не на чем будет спать.

Помимо постельного белья, Мэттью должен был отправить свадебные подарки, кисти и краски для Дэйзи, одежду и все, что нужно для квартиры, в которой была лишь мебель. Контейнер со всем необходимым вез в Лондон грузовик, принадлежавший «Мидельйен».

– Не переживай так, бабушка, – все будет хорошо, – сказала Дэйзи.

– Пока, дорогая. До свидания, Клинт. Не забывай, что теперь у тебя есть жена.

Гости вышли в прихожую, чтобы посмотреть, как коренастая девушка и стройный молодой человек идут сквозь снег и садятся в такси.

Руби поискала глазами Хизер, но ее младшей дочери нигде не было видно. Она обнаружила Хизер в спальне: та рыдала, уткнувшись лицом в подушку.

– Моя ты милая! – проговорила Руби, присев на край постели и погладив темные волосы дочери. – Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – я и сама чувствую то же самое.

– Мама, она еще так молода! – всхлипывала Хизер. – И в ней нет жесткости, которая нужна, чтобы выжить в этом мире. Это видно по ее глазам: она слишком мягкий человек. Дэйзи ни разу в жизни не была причиной неприятностей. Да, я помню, что в школе у нее ничего не выходило, но она по крайней мере пыталась!

– Все будет хорошо. Возможно, она сделана из более крепкого материала, чем нам кажется.

– Знаешь, мама, я сейчас задушила бы Элли своими руками. Она знала, когда должна состояться свадьба, и Дэйзи хотела, чтобы Элли была подружкой невесты. Дэйзи была ужасно огорчена, когда ее двоюродная сестра даже не прислала поздравительную открытку.

– Она не прислала ничего и на Рождество.

Дверь комнаты открылась.

– Так вот вы где! – воскликнула Грета. – А я уже подумала, что вы решили поехать с Дэйзи в Лондон.

– Хизер немного расстроилась, – объяснила Руби.

– Ничего удивительного. Когда мои дочери будут выходить замуж, я тоже буду реветь в три ручья. Вообще-то Элли вроде как уже замужем – живет с кем-то. Возможно, у нее даже родился еще один ребенок, – Грета улыбнулась. – Меня все это уже не беспокоит – у меня слишком много дел. На следующей неделе мы с девочками едем в Гренобль, на горнолыжный курорт.

За последнее время Грета выучилась не только кататься на лыжах, но и водить машину, и играть в бридж. «Девочками» были женщины за сорок, у которых не было ни каких других дел, кроме как играть в карты, ходить друг к другу в гости на кофе и устраивать званые обеды. Руби считала такую жизнь бесцельной, а дам, ведущих ее, – бездельницами.

После того как Грета вышла замуж за Мэттью, она очень сильно изменилась – изменился не только ее характер, но и внешность. Она старела, но при этом лишь хорошела. Ушли в прошлое безвкусные цветастые вещи, которые Грета так любила: теперь она носила элегантные дорогие наряды, подчеркивавшие ее хорошую фигуру, а прическу она делала в одной из лучших в Ливерпуле парикмахерских. Регулярные посещения салонов красоты научили ее искусству наносить макияж, поэтому теперь она всегда выглядела безукоризненно. Сегодня на Грете был твидовый костюм овсяного цвета поверх зеленой шелковой блузки, цвет которой сочетался с цветом перьев на ее шляпке.

– Хизер, не хочешь выпить хорошего неразбавленного виски? – спросила Грета.

– Нет, спасибо.

Руби решила, что ей алкоголь не помешает:

– Налей-ка мне немного. А потом я пойду к гостям.


Дэйзи и Клинт сидели друг напротив друга в вагоне поезда, идущего в Лондон. На вокзале Клинт купил газету и теперь разгадывал кроссворд.

– Два по горизонтали, четыре буквы, «в.- з. пророк»… Что это значит? – недовольно проворчал молодой человек.

– Это означает «ветхозаветный». «Исав» подходит?

– Разве Исав – это не осел?

– Нет, ты перепутал, – хихикнула Дэйзи.

– Пока не буду писать. А вот слово из девяти букв, три по вертикали. Автор «Саги о Форсайтах». – Клинт нахмурился. – Я должен это знать, у меня высший балл по литературе.

– Голсуорси, – мгновенно вспомнила Дэйзи.

Клинт посмотрел на нее с удивлением:

– Знаешь, Дэйзи, для человека, которому так сложно было читать, ты очень умна.

От удовольствия девушка порозовела:

– Я смотрела этот фильм по телевизору. У меня хорошая память.

Она действительно помнила имена всех актеров и роли, которые они играли, а также все подробности сюжетов фильмов.

– Европейская столица, шесть букв, вторая «е».

– Берлин?

– Восемнадцать по горизонтали, затворник.

– Отшельник?

– Правильно. Ну ты даешь, Дэйзи!

– Клинт Шоу, ты женился на гениальной девушке.

– Да, наверное.

Лицо Клинта поскучнело, он отложил карандаш и повернулся к окну. Было темно, в стекло вагона бил снег. Вдали мерцали огоньки городов и деревень, которые поезд проезжал на пути в Лондон. Очертания зданий расплывались, сливаясь с темным небом.

«Это день, которого я ждала почти всю свою жизнь», – думала Дэйзи, глядя на пролетающие мимо огоньки. Но в последнее время у нее появился страх перед предстоящим замужеством. Она была уверена, что не является единственной девушкой на земле, которая встречалась со своим парнем в течение пяти лет и при этом оставалась девственницей. Наверняка были и другие такие же, пусть их и немного. Но несмотря на это, Дэйзи сердцем чувствовала, что что-то в их отношениях не так.

Можно было бы обсудить этот вопрос с мамой или бабушкой, но одна мысль об этом приводила Дэйзи в замешательство. Кроме того, Руби с Хизер наверняка были бы шокированы, узнав, что они с Клинтом ни разу не занимались любовью. Впрочем, и мама, и бабушка наверняка одобрили бы это. Однако если бы она выразила страх, в котором не готова была признаться даже самой себе, родные наверняка попытались бы отговорить ее от свадьбы. Они просто не поняли бы, что Дэйзи готова безоговорочно принять Клинта таким, какой он есть, – слишком сильно она его любила.

Дэйзи не была такой невинной, какой ее считали. Еще три года назад, на чаепитии у Паулы, она познакомилась с Мэри Кейси, которая была тогда студенткой школы искусств. Картины Дэйзи произвели на Мэри сильнейшее впечатление, и девушки стали подругами. Через Мэри Дэйзи познакомилась с другими молодыми людьми, имеющими отношение к миру искусства, и почти все они восхищались ее работами. Дэйзи и Клинт очень быстро влились в эту тусовку. Они посещали вечеринки, где происходили и обсуждались вещи, которые повергли бы родных Дэйзи в шок, – например там передавались по кругу «косяки» с марихуаной, и Дэйзи сама несколько раз делала затяжки, хотя в результате ее неизменно тошнило. Девушка сказала себе, что, вероятно, знает о жизни больше, чем ее мама и бабушка, вместе взятые.


Бабушка забронировала для них номер в отеле на Пикадилли-Серкус – это был ее подарок на свадьбу. Естественно, номер оказался с двуспальной кроватью.

Кровать показалась Дэйзи просто огромной и даже чуточку зловещей. Сделав вид, что не замечает ее, девушка принялась старательно распаковывать вещи и раскладывать их по местам.

– О, смотри! – воскликнула она. – Здесь заварочный чайник и чай. Не хочешь выпить по чашечке?

– Да, можно.

Клинт сидел в кресле и внимательно наблюдал за ней. Дэйзи удивило, что он до сих пор не включил телевизор.

Когда она уже разливала чай по чашкам, Клинт вдруг сказал:

– Дэйзи, ты мне нужна. Ты сама не знаешь, как я в тебе нуждаюсь.

Его глаза блестели, как будто он вот-вот заплачет.

– Можешь не говорить – я все понимаю, – ответила девушка.

Ей отчаянно хотелось очутиться в его объятиях, но инициатива должна была исходить от него.

Взявшись за руки, они долго бродили по Сохо – казалось, каждое второе здание здесь было рестораном, представляющим кухню самых разных стран мира. Молодожены съели по порции «спагетти болонезе» и выпили графин красного вина в итальянском ресторанчике, побродили еще немного и вернулись в отель.

Приданое Дэйзи состояло из одной-единственной ночной рубашки – хлопчатобумажной, с буфами на рукавах и вышивкой на кокетке. Девушка взяла рубашку с собой в ванную, почистила зубы, умылась и причесалась, в очередной раз пожалев, что у нее такие некрасивые волосы. Затем она надела рубашку.

В зеркале отразилась крайне невзрачная невеста – в заурядной ночной рубашке, с бесформенной копной рыжих волос и красным лицом, усыпанным веснушками.

«Какая есть, такая есть», – сказала себе Дэйзи.

Клинт в клетчатой пижаме сидел на постели и смотрел телевизор. С бешено бьющимся сердцем Дэйзи приподняла одеяло и забралась под него.

– Что ты смотришь? – спросила она.

– Старый фильм с Джеймсом Кэгни, «Ангелы с грязными лицами».

– Кажется, я его не видела.

– Он только начался.

– Хочешь чаю? Или, для разнообразия, кофе?

– Пожалуй, кофе.

Если бы это не была их первая брачная ночь, Дэйзи получила бы массу удовольствия от того, что она вот так сидит на кровати рядом с Клинтом, пьет кофе и смотрит фильм по телевизору. Но мысль о том, что они сегодня стали мужем и женой, не давала ей сосредоточиться. Что произойдет, когда фильм закончится?

Когда на экране появились слова «Конец фильма», Клинт встал, выключил телевизор, подошел к Дэйзи, поцеловал ее в щеку, забрался под одеяло и сказал:

– Спокойной ночи, Дэйзи.

– Спокойной ночи.

И это было все.


Дэйзи приложила максимум усилий, чтобы придать их комнате в Хэкни обжитой и уютный вид. Прежде всего она разложила повсюду их вещи. Комната была очень большой, с высоким потолком, а запыленные шторки на высоких окнах явно предназначались для какого-то другого места: они не доставали до подоконника сантиметров на тридцать. Мебель была древней и разнокалиберной, а в довершение всего на одной из дверок гардероба отсутствовала петля, так что, открывая дверцу, следовало придерживать ее рукой. Когда-то давно пол был покрашен в шоколадно-коричневый цвет, но почти вся краска стерлась. Небольшой коврику кровати был истрепан до такой степени, что на нем уже невозможно было разглядеть узор.

Когда Дэйзи увидела, что в комнате две кровати, то даже обрадовалась. Ей было неудобно спать бок о бок с Клинтом, раздумывая о том, что у них не так. Вообще-то она уже догадывалась об истине, но не была готова посмотреть фактам в лицо. Мысли об этом терзали ее и днем и ночью, но ночью она хотя бы могла заснуть.

Еще до приезда в Лондон Клинт договорился о собеседовании. Оно прошло успешно, и теперь он работал в компании, выпускающей короткометражные рекламные фильмы. Клинт писал сценарии, восхвалявшие успешную работу какой-нибудь фирмы на иностранном рынке либо описывавшие сборку стиральных машинок или выдувку стекла. Эта работа была очередным этапом на пути к Голливуду и к всемирному признанию в качестве режиссера.

Дэйзи была бы не прочь опять устроиться билетершей в кинотеатр – особенно если это будет один из кинотеатров Вест-Энда, – но в этом случае они с Клинтом виделись бы совсем уж мало. Поэтому она нашла работу в эксклюзивном обувном магазинчике неподалеку от Оксфорд-стрит.

– Вообще-то я хотела бы взять кого-нибудь посообразительнее, – бесцеремонно заявила управляющая магазином на собеседовании, – но, пожалуй, мы вас возьмем. Мы очень долго никого не могли найти на это место, а человек нам нужен.

Дэйзи поразило, что такая крохотная обувь может стоить так дорого. Толщина каблуков едва превышала диаметр сигареты, а верх представлял собой несколько тоненьких полосок кожи. Дэйзи решила, что такие босоножки очень понравились бы тете Грете. Как-то, дождавшись, пока управляющая уйдет на обед, она примерила одну из пар и, едва сделав пару шагов, оступилась и упала.