Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

Судя по всему, между Гретой и Мэттью произошла очередная ссора – в последнее время они только и делали, что ругались.

«Наверное, Грета опять истратила слишком много денег», – подумала Руби.

– Она разорит меня, черт возьми! – пожаловался Мэттью пару недель назад. – Подумать только, она заказала садовый павильон, заплатив все деньги вперед, – и это в начале зимы!

Руби и представить себе не могла, что ее тихая, покладистая дочь может вести себя так безрассудно.

Вскоре Мойра и Сэм заявили, что пойдут прогуляться, и этим окончательно испортили настроение в комнате, но Руби решила, что не имеет права обижаться на них. Проводив молодоженов, она направилась в холл, решив, что обязательно устроит какую-нибудь игру и хотя бы немного расшевелит всех, но оказалось, что Грета уже успела включить телевизор, и остаток дня прошел за скучным коллективным просмотром «Звуков музыки». Руби уже видела этот фильм раньше, и он не понравился ей еще тогда – теперь же она и вовсе нашла его отвратительным.

Одним словом, Рождество вышло никудышным, так что Руби была лишь рада, когда праздники закончились и все вошло в привычную колею. Но ее радость длилась недолго. Дэйзи наконец решилась рассказать, почему Клинт уехал в Америку, и этим напрочь испортила всем Новый год.

Наступил март, принеся с собой сильные ветры, которые словно играли со старым домом, дребезжа оконными стеклами и свистя в дверных щелях.

Как-то под вечер в доме раздался телефонный звонок. Звонил Мэттью.

– Руби, случилось ужасное, – задыхаясь, произнес он.

– Опять? – ответила Руби.

Словно не замечая ее ироничного тона, он продолжал:

– Я вернулся домой на час раньше обычного. Я очень плохо себя чувствовал – наверное, подхватил грипп.

– Бедняга.

– Я думал, что Греты нет дома, – но потом я поднялся наверх и обнаружил свою женушку в постели с каким-то мужчиной… О Боже, Руби, я не знаю, что делать! – хрипло проговорил Мэттью. – Можно я приеду?

– Не сейчас, Мэттью, Грета у нас… Бог ты мой! – испуганно выдохнула Руби. – До меня только сейчас дошло… Она пришла вся в соплях и сказала, что ты ни с того ни с сего выгнал ее из дому.

– И ты ей поверила? – В трубке прозвучал горький смех, болью отозвавшийся в ее сердце. – Плохого ты, должно быть, обо мне мнения. Знаешь, Руби, ничего удивительного, что на тебе так никто и не женился. Что бы ни делали твои близкие, ты всегда оправдываешь их. Что ж, передай моей жене, что я больше не хочу ее видеть.

– Мэттью! – крикнула Руби. – Я сейчас же приеду!

Но в трубке уже звучали короткие гудки.

Руби вышла в сад и позвала Брэндана. Мальчик уже почти забрался на дерево, на которое ему запрещено было залазить, так что, когда он спустился на землю, у него был виноватый вид.

– Пошли, – отрывисто проговорила Руби, взяв его за руку. – Мы будем кататься на машине.

Они вернулись в дом.

– Надевай пальто! – скомандовала она.

– Хорошо, Би, – послушно произнес мальчишка. Ему было уже почти четыре года, и он понимал, что произошло что-то из ряда вон выходящее.

Руби повернулась к дочери. Войдя в дом полчаса назад, Грета бросилась на диван и, расплакавшись, стала рассказывать, какой ужасный человек Мэттью. «Он пришел сегодня домой злой как собака и ни с того ни с сего набросился на меня», – всхлипывая, говорила она.

– Грета, – с порога сказала Руби дочери, – вставай. Надо, чтобы ты отвезла меня к себе домой на машине.

– Что-что? – проговорила Грета, от удивления тут же перестав плакать.

– Я сказала, отвези меня к себе. Звонил Мэттью. Дурочка, ты хоть понимаешь, какую боль ты ему причинила? Ты не сказала, что он обнаружил тебя в постели с другим мужчиной! Разве этому я тебя учила? Мне стыдно за тебя!

Руби в ярости топнула ногой. В следующем месяце ей исполнялось шестьдесят, и больше всего на свете ей нужно было спокойствие.

– Кто он хоть такой? – спросила она.

Помолчав, Грета ответила:

– Муж одной из моих подруг.

– Что ж, когда твоя подруга об этом узнает, вашей дружбе конец. Если ты сию же минуту не встанешь с дивана, я вытащу тебя наружу за волосы. Тебе придется сесть за руль, иначе я сделаю это сама.

Грета с недовольным видом поднялась:

– Я не понимаю, почему тебя так беспокоят чувства Мэттью.

– Пошевеливайся! – подгоняла ее Руби. – А чувства Мэттью меня беспокоят потому, что он много лет был лучшим другом нашей семьи и всегда делал для нас только добро. Ты идешь или мне самой садиться за руль?

По дороге в Кэлдерстоунз в салоне автомобиля царило молчание – даже обычно словоохотливый Брэндан не произнес ни слова. Когда они подъехали к дому, Руби повернулась к дочери:

– Дай мне ключи!

– У меня их нет. Они остались дома, в сумочке.

– Твой дом здесь, черт возьми! – воскликнула Руби. – Был, по крайней мере. Придется мне постучать в дверь. Надеюсь, он ответит.

– Он не ответит – его машины нет перед домом.

– Вот черт! – тряхнула головой Руби.

Она в который раз подвела Мэттью.

Мэттью так и не вернулся домой до полуночи. Когда на следующий день Руби позвонила в «Мидельйен» и попросила соединить ее с мистером Дойлом, ей ответили, что его сегодня нет на работе.

– А когда он выйдет?

– Он этого не сказал.

– Пожалуйста, передайте ему, что звонила Руби О'Хэган и просила срочно с ней связаться.

– Я передам ваши слова его секретарю.

На следующий день Грета поехала в Кэлдерстоунз забирать свои вещи, предварительно позвонив домой, чтобы убедиться, что Мэттью там нет. Она привезла назад полную машину одежды и со слезами на глазах сообщила, что дом выставлен на продажу.

– Мама, какая же я дура! – всхлипывала она.

– Это уж точно, доченька… Иди ко мне! – сказала Руби, принимая Грету в свои объятия.

Разумеется, она не могла разлюбить дочь только потому, что та вела себя как дура. Правда, действия Греты сложно было назвать обычной глупостью… Руби знала, что пройдет немало времени, прежде чем она простит дочери то, что та натворила.

Хизер заявила, что больше не желает жить с сестрой в одной комнате. Она купила небольшой телевизор и теперь по ночам смотрела программы заочного университета и читала учебники, и Грета только мешала бы ей.

– Мама, можно я буду спать в твоей комнате? – жалобно спросила у нее Грета после того, как несколько ночей поспала отдельно. – Я никогда раньше не ночевала одна, и мне это очень не нравится.

– Нельзя, конечно же. У нас тут не общежитие.

– А как насчет Брэндана? Можно мне спать у него?

– Нет. Наверху есть две свободные спальни. Кстати, ты уже начала искать себе работу?

Грета тяжело вздохнула:

– Пока что нет.

– Не задерживай с этим, пожалуйста.

– Я сегодня же просмотрю объявления в «Эко».

– Там ничего нет. Купи себе «Лейбер эксчендж».

– Хорошо, мама, – с мученическим видом ответила Грета.

Но Руби и не собиралась поддаваться на эти уловки.

– В том, что произошло, виновата только ты сама, так что даже не пытайся разжалобить меня. В этом доме деньги зарабатывает одна Хизер, и не надейся, что она согласится тебя содержать.

Прошло две недели, а Мэттью так и не перезвонил. Руби вновь набрала номер «Мидельйен».

– Ваше сообщение было передано мистеру Дойлу, – сказали ей. – Он просил передать, что свяжется с вами, как только вернется в Ливерпуль.

– А когда это будет? И где он сейчас?

– К сожалению, миссис О'Хэган, мне это неизвестно. Наша фирма недавно подписала контракт на строительство трех больниц в Саудовской Аравии, и мистер Дойл будет контролировать работы.

– Благодарю вас, – сказала Руби и повесила трубку.

Саудовская Аравия, черт возьми! Если бы Грета в этот момент была рядом, Руби задушила бы ее.

Шесть месяцев спустя почтальон принес адресованное миссис Грете Дойл письмо из адвокатской конторы, специализирующейся на разводах. Мэттью требовал развода на основании супружеской измены.

– Ничего у него не выйдет, – надула губки Грета. – У него нет доказательств измены. Я напишу письмо, в котором буду все отрицать.

– А если у него все же есть доказательства? – заметила Руби. – Несомненно, он знает того мужчину, с которым тебя застал, – это ведь муж какой-то твоей подруги. И если этого человека вызовут к адвокату, его жена заявится сюда и закатит скандал. Об этом напишут в «Эко», твое имя будет навсегда опорочено. И дело не только в этом: судебное разбирательство всегда стоило ужасно дорого. Все закончится тем, что ты влезешь в долги до конца жизни.

Руби не имела ни малейшего представления о том, о чем говорила, и каждое ее слово вполне могло быть неправдой – но Грета действительно совершила супружескую измену и была недостойна того, чтобы продолжать быть женой Мэттью.

– Так что же мне делать? – уныло проговорила Грета.

– Напиши адвокату, что не возражаешь против развода.

Эта была одна из тех ситуаций, когда честь следовало поставить выше интересов семьи.

В следующем, 1981, году, сразу после развода с Мэттью, Грета вышла замуж в третий раз. Вскоре после этого ей исполнилось сорок пять лет. Ее новый муж, Фрэнк Флетчер, был довольно милым, хотя и несколько скучным вдовцом с двумя взрослыми женатыми сыновьями. Фрэнк был клерком в судоходной компании, в которой работала Грета, и у него был коттедж, расположенный в том самом квартале, в котором Грета жила бы с Ларри, если бы ее жизнь пошла по-другому.

Грета и Фрэнк зарегистрировали свой брак в отделе записи актов гражданского состояния. На церемонии присутствовали лишь шестеро гостей: Руби с Хизер, а также сыновья Фрэнка и их жены, которые, похоже, были не слишком довольны тем, что их отец и свекор женится вновь. Брэндан уже начал ходить в школу, и его на свадьбу не взяли.

После недолгой церемонии, которая, по мнению Руби, была слишком уж формальной, все отправились в дом миссис Харт. Флетчеры отказались пить купленное Руби вино и пиво, заявив, что они предпочитают чай. Вежливо съев несколько сэндвичей, гости разошлись по домам, оставив влюбленного Фрэнка, который до сих пор не мог поверить, что ему удалось жениться на такой красивой женщине. После обеда новобрачные отправились в свадебное путешествие в Скарборо.

Вскоре после их отъезда Руби решила навести порядок в комнате Греты и с удивлением обнаружила, что шкаф забит дорогой одеждой. Когда Хизер вернулась домой, Руби сказала ей об этом.

– Грете все это больше не нужно, – сказала Хизер. – Она говорит, что, пока она замужем за Фрэнком, носить все эти вещи было бы бестактно.

– Интересно, нам здесь что-нибудь подойдет?

Допив чай, они вместе с Брэнданом пошли наверх, чтобы примерить вещи Греты. Мальчик схватил шляпу, которую Грета надевала на свадьбу Дэйзи, и натянул ее себе на голову. За зелеными перьями светилась его довольная улыбка. Руби с Хизер пересмотрели весь гардероб, но себе почти ничего не подобрали: у многих вещей был слишком маленький рост.

– Как ты думаешь, можно будет расшить здесь подогнутый край? – спросила Руби, держа в руках голубое креповое платье.

– А я возьму себе этот жакет, но не юбку к нему… Ты только посмотри на этот свитер! Должно быть, он стоил целое состояние. Нет, не могу! – бросив свитер на пол, Хизер расплакалась.

– Я тоже, – сказала Руби и отшвырнула голубое платье с таким видом, словно оно было слишком горячим. – Я чувствую себя расхитителем могил.

– Знаешь, мама, я сомневаюсь, что Грета найдет счастье в браке с Фрэнком.

– Кто знает, милая? – с грустью проговорила Руби. – Я теперь думаю, что, когда она вернулась домой, мне надо было держаться с ней поласковее, но меня так разозлило то, что она натворила…

– Нашей Грете всегда было плохо одной. Надо было пустить ее к себе в комнату. Наверное, мы сами выжили ее из дому.

– Знаешь, Хизер, а я бы не стала утверждать это так категорично, – ответила Руби, обняв плачущую дочь за плечи. – Грета очень некрасиво поступила по отношению к Мэттью, и было бы неправильно встречать ее с распростертыми объятиями и вести себя так, словно ничего не произошло.

– Всего этого не случилось бы, если бы Роб и Ларри не погибли!

– Откуда нам это знать? На месте Мэттью мог оказаться другой мужчина, – со вздохом сказала Руби. – Брэндан, дай сюда шляпу, пока ты ее не разорвал! Возможно, когда-нибудь Грете захочется надеть ее еще раз.

Она была в номере дорогого отеля – в чужом номере – и лежала на двуспальной кровати. У нее было такое чувство, что она умирает. На другой половине кровати ночью кто-то спал – она увидела вмятину от головы на подушке, а одеяло было откинуто, когда этот «кто-то» встал.

«Интересно, кто он?» – подумала Элли.

Вероятно, вчера вечером она попала на какую-то вечеринку и нализалась, но ее память не содержала абсолютно никаких подробностей.