– Настоящий домушник, – следом за ней вошел в темную прихожую и Келла. Здесь ему было все знакомо, и отчего-то уходить не хотелось. Даже несмотря на дядю Витю.

– А ты, вообще, зачем со мной поперся? – раздраженно спросила Ниночка. Парень пожал плечами. Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Просто шел следом за ней, и все.

В это время телефон Нины ожил – от Матвея пришло новое сообщение. Он как будто издевался.

«Я на месте. Сейчас и узнаю, дома ты или нет».

– Так, все, никуда не выйдешь, – выдохнула Журавль, и сердце ее забилось сильнее от возбуждения. – Этот придурок мог видеть тебя в клубе. И если сейчас вы столкнетесь… – Девушка замолчала. Продолжать ей и не надо было – Келла все понял и радостно закивал головой. Если они столкнутся, чья-то самодовольная рожа будет начищена, как медный пятак!

– Тихо, за мной, – прошептала Ниночка, моментально придумав план действий.

Они едва ли не на цыпочках прокрались по коридору мимо родительской спальни в комнату Ниночки. Келла еле сдерживал смех и подозрительно хрюкал, а один раз голос его сорвался – аккурат около родительской спальни, в которой похрапывал ничего не подозревающий дядя Витя. Журавль от души треснула супруга в предплечье.

Только в своей комнате, включив нижний свет и закрыв дверь на замок, Ниночка облегченно выдохнула. Сейчас ей нужно было скорее снять платье, подол которого уже был, честно говоря, грязно-серым.

– Отвернулся, – скомандовала она Келле.

– Не хочу. Что жене от мужа-то скрывать? – похабно поинтересовался тот.

– Собака! – ругнулась Нина. – Я тебя сейчас буду убивать, – схватила она со своего стола канцелярский нож.

– Да ладно, ладно, – махнул рукой парень и демонстративно отвернулся. А Нинка торопливо принялась стягивать с себя свадебный наряд. Получалось это не слишком успешно, и от злости она рычала под нос что-то невнятное.

А Келла, конечно же, не был бы самим собой, если бы не подглядывал. Увиденное ему понравилось и дало повод для новых фантазий – куда там тому фото, которое по ошибке Катя прислала Кею!

Нинка все же стянула с себя порядком надоевшее платье, оставшись в одном белье и игривых чулках – Келла мысленно присвистнул – кое-как запихала в шкаф свой свадебный наряд, а после облачилась в длинный, до пола, банный халат и натянула на голову полотенце, замотав его на манер тюрбана. На ноги девушка натянула мягкие тапки в виде зайчиков и поспешила прочь из комнаты.

– Чтобы у тебя глаза повылезали, – перед тем как открыть дверь, пожелала она синеволосому, отлично зная, что он за ней наблюдал.

– Хочешь, и я перед тобой разденусь, а ты посмотришь? – оживился тот. – Будем квиты.

– Выключи свет, скотина, и сиди тихо, – приказала ему девушка и кинулась в ванную комнату, завершать свой план обмана.

Полминуты спустя Матвей вновь дал о себе знать.

«Ну что, Нина, твои игры закончились? Я приехал. Ты сама выйдешь или мне звонить и все рассказать твоим родителям?» – интересовался молодой человек. Он писал быстро и путал некоторые буквы, отчего-то веселя Ниночку.

«Какие игры, идиот?» – ответила она ему.

«Открой мне. Или я начну звонить», – не успокаивался Матвей.

«А в ад тебе портал не открыть?» – поинтересовалась Ниночка и все же распахнула входную дверь.

Матвей действительно стоял на площадке и был далеко не в духе. Обман Ниночки приводил его в бешенство – он был уверен, что видел именно ее. И, положа руку на сердце, уже считал ее своей собственностью. А тот факт, что она была в клубе с кем-то другим, казался непростительным. То ли на него повлияли кровавые бои, на которых он делал ставки, то ли он сам по себе был таким жестким человеком, не привыкшим проигрывать.

Чем Журавль так зацепила его, Матвей не понимал. Но чем больше она сопротивлялась, тем больше он хотел ее заполучить.

Эту вершину он покорит, даже если несколько раз сорвется с нее.

Нина была дома. Как она оказалась дома, Матвей понятия не имел. И изумленно смотрел на нее. Он ничего не понимал и уже готовился в столь поздний час рассказать ее родителям о том, где их дочурка проводит время.

– Слушай ты, полудурок, – заговорила девушка гневно. – Чего тебе от меня надо?

– Я видел тебя в клубе, – тихо сказал Матвей, глядя в ее лицо, все еще влажное после душа. От Нины приятно пахло ванильным гелем. Но что-то его смущало.

Его взгляд сполз на ее шею – единственную открытую часть тела, кроме лица, и молодому человеку вдруг до боли захотелось поцеловать ее туда: провести губами по нежной мокрой коже, прикусить зубами…

– В каком еще клубе? – нахмурилась Нина. Актриса из нее была превосходная.

– Сама знаешь, в каком, – зло усмехнулся парень. – Добралась быстрее меня? С кем была?

– Ты ненормальный, – уверенно проговорила Журавль. – Вали отсюда. Бесишь.

– А если ты мне нравишься? – спросил Матвей с любопытством, и взгляд его скользнул теперь к вырезу на халате. – То что делать?

– Молиться, – отвечала Ниночка дерзко, которая такие взгляды терпеть не могла. – Желательно, на коленях.

Матвей рассмеялся. Юмор этой девчонки ему всегда нравился.

– Тебе? Или о тебе? – уточнил он, держась рукой за косяк.

– О чуде, – назидательно поправила его девушка. – Потому что только оно способно сделать так, что такой навоз, как ты, понравится мне.

– Грубо, Нинка, – покачал головой Матвей. – А ты не пожалеешь об этих словах? – Алкоголь усиливал его злость. И в той же степени, в какой Журавль его привлекала, с такой же хотелось сделать ей больно. Схватить за волосы, к примеру. Или за шею.

– Я пожалею только тебя. Убирайся, – велела Матвею Нинка.

– Я тебе говорил, что ты – моя? – прошептал он.

Его рука потянулась к ней, однако почти тут же опустилась – в прихожей, щурясь от света, который проникал в квартиру с лестничной площадки, вышла сонная Софья Павловна, услышавшая шум.

– Матвей? – удивленно спросила женщина, глядя на молодого человека.

– Здравствуйте, – улыбнулся тот криво, и Софье Павловне не совсем понравилась эта улыбка.

– Что-то случилось? Почему ты стоишь в дверях?

– Мам, он уже уходит, – поторопилась сказать Ниночка.

– Я приехал узнать, дома ли Нина, – не стал скрывать правду молодой человек.

– Ниночка всю ночь была дома, – твердо сказала Софья Павловна, хоть и знала, что дочери не было – она предупредила, что окажется у Кати. Лгать она не то, чтобы любила, но на своем веку ей пришлось не раз и не два предоставлять алиби дочерям как для супруга, все-таки вернувшегося сегодня домой и сладко теперь почивавшего, так и для их многочисленных поклонников.

– Тогда я рад, – сказал Матвей и вдруг спросил весело:

– Отдадите ее за меня?

Чего-чего, а в два часа ночи такого вопроса Софья Павловна точно не ожидала. Нинку же такая ирония судьбы лишь развеселила. Черти драные! А ведь она теперь замужняя дама! Можно сказать, уважаемая матрона! И муженек рядом – затаился в комнате. Небось сейчас, как собака, все нижнее белье переворошит.

– Матвей, что с тобой? – внимательно посмотрела Софья Павловна на гостя.

– Пьяный, – хмыкнула Нина.

– От любви, – возразил молодой человек. – Выходи за меня.

– Матвей, давай, ты поедешь домой, и этот вопрос мы решим чуть позднее, – предложила женщина.

– А что его решать? – весело откликнулась Журавль. – Нужен он мне, как снеговику намордник.

Матвей внимательно и как-то нехорошо глянул на девушку. Но при матери ничего делать не стал. Извинился даже, что разбудил.

Он все-таки ушел, и уже только на лестничной площадке вдруг понял, что его так смутило – глаза у Ниночки были накрашенными. Да, на личике блестели капли воды, и от нее пахло гелем для душа, но макияж она не смыла.

Чертовка.

Однако возвращаться Матвей не стал. Лишь сделал для себя определенные выводы, решив разобраться во всем позднее. И ор, раздавшийся в квартире Журавлей, Матвей тоже не слышал. Он вышел на улицу и, прежде чем уехать, некоторое время смотрел на окна Нины. Возвращаться на бои ему не хотелось, и Матвей погнал в клуб к приятелям, надеясь, что найдет кого-нибудь подходящего на ночь.

После того, как за ним закрылась дверь, Софья Павловна так посмотрела на дочь, что та почувствовала себя неуютно.

– Если лжешь, делай это умело, – сказала женщина.

– Ты о чем, мамулечка? – улыбнулась Нина солнечно.

– Косметику не смыла, – отозвалась мать, и девушка поморщилась – и правда, забыла совсем. Плеснула в лицо для конспирации – так торопилась. Прокол!

«Надеюсь, Помоечная крыса не заметил», – подумала она с беспокойством.

– За мной, пожалуйста, – пошла в сторону гостиной Софья Павловна, и Ниночка поплелась следом за матерью. Та хоть и давала своим детям свободу действий, покрывая их, однако, если считала, что что-то выходит из-под ее контроля, становилась куда жестче, чем ее эмоциональный несдержанный супруг. Правда, случалось это редко и в основном по делу.

Женщина опустилась в кресло, и Ниночке пришлось сесть рядом.

– У тебя есть десять секунд, чтобы рассказать мне, что происходит, Нина, – сказала спокойно Софья Павловна. Она не кричала и ничем не грозила, но девушке стало некомфортно.

– Ах, мамочка, я была у Кати, мы вместе готовились к работе по информационным технологиям, но недавно вернулась, – попыталась прикинуться тюльпанчиком Нина. – Не смогла уснуть у Радовых – очередные гости пришли вместе с Томасом. Пришла, разделась, пошла в ванну, а этот придурок стал трезвонить.

– Время пошло, – не повелась Софья Павловна.

Нинка со вздохом стала рассказывать, как с одним парнем поехала в кафе на свидание и встретила там Матвея, который, видите ли, решил, что может считать себя ее парнем.

Пока мать и дочь вели задушевный разговор, Виктор Андреевич, наплевавший с высокой колокольни как на все врачебные рекомендации, так и на докторов, а потому вернувшийся в родные пенаты раньше положенного, проснулся. Увидев, что законной супруги нет под боком, дядя Витя приподнялся, пытаясь понять, куда та делась. Почему-то решив, что Соня пошла на кухню, глава семейства Журавлей вскочил с кровати, дабы уличить любимую супругу в потреблении сладостей в гордом ночном одиночестве. И вышел из спальни. Сам он после больницы хоть и был полон сил – прямо сейчас бросайся в борьбу с конкурентами, однако после гипертонического криза врачи-идиоты вместе с лекарствами прописали ему и лечебную диету, которая должна была нормализовать кровообращение и функции сердечно-сосудистой системы. Никаких ограничений в своей жизни Виктор Андреевич терпеть не собирался, тем более, ограничений в еде, однако Софья Павловна была непреклонна, и даже дома ему пришлось есть какую-то невообразимую пищу для кроликов. Никакие доказательства, что с ним все было, есть и будет в порядке, а «скорую» вызвали полнейшие кретины, на жену подействовать не могли. Дядю Витю переполняло негодование – почему он вынужден питаться какой-то мутью, а супруга по ночам ест сладости?!

Готовя пафосную речь для своей Сони, Нинкин папа вышел из спальни и направился на кухню, однако услышал вдруг какой-то странный звук – как будто бы что-то упало и разбилось. Более того сразу же после этого чуткий слух дяди Вити уловил вполне ясно чей-то мужской голос, помянувший непонятно чью матушку.

Виктор Андреевич остановился. Повернул голову. Прислушался. Жена вроде бы говорила, что сегодня Нина осталась ночевать у Радовых – делает вместе с Катей какой-то проект. Но кто тогда в ее комнате?

«Неужели, Сережка? – подумалось Журавлю-старшему, что в спальне Нины находится сын. – Небось опять, засранец, в игры свои дурацкие рубится», – вспомнилось ему, что Сергей, когда Ниночка уезжала в Москву на юридическую конференцию, прокрадывался ночами в ее комнату и включал свои сетевые игрушки. А все потому, что за ужасные оценки у него конфисковали ноутбук и планшет, а на компьютер установили пароль – дабы не сидел в нем много. Только по учебе.

«Ну, я тебе сейчас задам пару, банька», – кровожадно подумал Виктор Андреевич и решительно постучал в дверь, решив, что сейчас самое время для воспитательных действий.

Никто не открыл.

– Сергей, почему ты не в своей комнате? – сказал дядя Витя строго и повернул ручку. Дверь, однако, оказалась заперта и отпираться не желала.

«Испугался!» – обрадовался Журавль и еще раз интенсивно подергал ручку.

Сын затаился. Видать, испугался праведного родительского гнева.

– Сергей, выходи, – потребовал Виктор Андреевич. – Не зли отца.

Откуда дяде Вите было знать, что в спальне его дочери засел, как зверь в берлоге, вовсе не Сергей, а Келла, который случайно уронил рамочку с фотографией Нины в самый неподходящий момент. Снимок был сделан на школьном выпускном, и блондинка стояла, гордо расправив плечи, в сверкающей короне и ленте через плечо – выиграла звание «Королева школы». Рядом стояли родители: отец гордо обнимал ее, а мать тепло улыбалась.