– Ефим! – радостно воскликнула она.

Тот отлепился от Нины, которая тотчас повернулась полубоком, торопливо застегивая блузку, и обнял женщину. На глазах у нее появились слезы.

– Привет, ма, – бодро отрапортовал парень, отстраняясь и с улыбкой глядя на мать. – Я скучал! Эй, ты чего? – посмотрел на нее Ефим и растерялся даже. – Плачешь, что ли?

– Не плачу, – отмахнулась та сдавленно. – Просто соскучилась. Совсем недавно ты мне был по пояс, а вон уже какой вымахал. – И она погладила сына по небритой щеке.

Нинка, справившаяся с пуговицами, поправила растрепанные волосы и теперь скромно стояла у двери и не подавала никаких признаков жизни. Однако внутри девушка ужасно бесилась – как бы ни обзывала она Келлу и что бы про него ни говорила, ей до ужаса хотелось увидеть его и повторить то, что происходило между ними в пансионате. А ее так обломали – дважды.

– Кто пришел? – прогудел чей-то низкий зычный голос. И в прихожей появился высокий статный мужчина с коротко стриженными волосами, резкими, но приятными чертами лица и цепким взглядом. По всей видимости, это был отец Келлы.

Ефим был неуловимо похож на него: одна фигура, один рост, похожие черты лица.

– Сынуля! – распахнул мужчина объятия.

– Батюшка! – в тон ему отвечал Келла – видимо, это было какое-то особенное шутливое семейное приветствие.

Отец и сын крепко обнялись. Мужчина хлопал его по плечам и говорил что-то, женщина улыбалась, а Нинка смотрела на них с кислым выражением лица.

«Приехали», – думала девушка, у которой внутри все дрожало от желания быть с этим овцебыком, а тут, откуда ни возьмись, появилась его семейка.

Она уже заранее ненавидела их всех: и матушку с батюшкой, и сестричку.

– А это кто? – обратила, наконец, внимание на Ниночку мама Келлы, хотя, кажется, понимала, кем может приходиться ее сыну эта высокая голубоглазая блондинка, с которой он только что целовался в прихожей.

Девушка тотчас приветливо улыбнулась.

– Моя невеста, – провозгласил Келла. – Прошу любить, не жаловаться и не убегать.

– Ах, Нина! – воскликнула женщина. – Ефим про вас столько говорил! И фотографии присылал. Но вживую вы куда красивее.

– Спасибо, – ангельским голоском отвечала Ниночка.

– Рад вас видеть, – сказал отец Келлы, внимательно разглядывая будущую невестку. – Александр Михайлович. Отец этого обалдуя.

– Очень приятно. Ефим много про вас рассказывал, – продолжала Нина играть роль ангела.

– Как я его в детстве лупил? – расхохотался мужчина.

– Как вы сделали его человеком, – лучезарно улыбнулась девушка, а Келла только поморщился. В детстве отец его действительно наказывал строго. И было за что.

– Саша, – с укоризной одернула его супруга. – Что Нина о тебе подумает. Милая, проходите, вместе пообедаем.

– Она уже уходит, – широко улыбнулся Келла.

– Куда? – удивился его отец. – Только же пришли.

– Мы вас так просто не отпустим, – закивала мать. – Ниночка, оставайтесь. Мы очень хотели увидеть вас.

Александр Михайлович только кивнул. Ему было очень интересно, что за девушка смогла завоевать сердце его ветреного сына, которому раньше на семейные ценности было плевать с колокольни. Когда не так давно Ефим позвонил родителям и заявил, что женится, они сначала даже не поверили в это.

Келла и Нинка переглянулись, но спорить не стали.

Все вместе они прошли на кухню, в которой Марина Сергеевна уже успела приготовить и первое, и второе – слишком соскучилась по сыну и хотела его побаловать. К ним присоединилась вышедшая из душа Таня, которая Нинкиному приходу весьма обрадовалась.

Мать и сестра Келлы накрыли стол, не разрешив Нине помогать, чему та, кстати говоря, была чрезвычайно рада, ибо роль носительницы еды для Рылия ее не прельщала, и вся семья села за стол, на котором появилась бутылка красного вина – ее специально открыли ради столь знаменательной встречи.

– Я так рада, что у нашего Фимы появится супруга, – говорила Марина Сергеевна – Ниночка, кажется, ей понравилась. – Даже поверить не могу, что наш мальчик взялся за ум. Надеюсь, вы будете счастливы.

– Мама, – поморщился тот, – по-твоему, счастье – в браке? А как же самореализация?

– Ты и так у нас уже реализовался, – парировала женщина. – Ведущий инженер в крупной немецкой компании. Знаешь, как нам родственники и соседи завидуют.

– Точно! – рассмеялась Таня. – Все всегда считали, что Фимка – тупой. И хулиган первый на районе. Помните, тетя Варя говорила все время, что из него вырастет уголовник?

Парень закатил глаза. А Нина едва не расхохоталась, но вовремя взяла себя в руки.

– Я после этих слов с тетей Варей три месяца не разговаривала, – поджала губы женщина. – И тетя Варя оказалась в корне не права, о чем я ей изредка теперь напоминаю.

– Но вел Ефим себя из рук вон плохо, – не преминул заметить Александр Михайлович. – В кабинете директора, Нина, я был самым частым гостем.

– Папа, – поморщился Келла, но мужчина продолжал:

– Невероятные выходки – то курит прямо в школе, то на скейте едва ли не по перилам катается, то бесконечные драки. Сколько Ефим дрался!

– Он и сейчас не прочь, – вырвалось у Нины.

– В смысле? – нахмурился Александр Михайлович. Келла покрутил пальцем у виска. Мол, что ты несешь?

– Однажды ко мне стал приставать один неприятный тип, но появился Ефим и по-мужски с ним разобрался, – сказала, хлопая невинными глазами, Нина. – Я очень уважаю вашего сына за смелость.

И она незаметно показала хмыкнувшему Келле средний палец.

– Это он может. Я ему с детства прививал: женщин надо защищать, – одобрительно сказал Александр Михайлович и, вдруг увидев, как Ефим в ответ показывая средний палец Нинке, крикнул с возмущением:

– Эй! Ты совсем в своей Германии ориентиры потерял? Что делаешь, идиот?!

– Это случайность, па, – потупил взгляд Келла, проклиная про себя Журавлиху.

– А давайте тост поднимем? – вовремя предложила Марина Сергеевна, дабы не допустить конфликта между отцом и сыном.

– За любовь! – воскликнула Таня.

– За родителей, – возразила Нина, чем еще больше покорила мать и отца Келлы. – Спасибо вам, что воспитали такого замечательного сына, как Ефим.

Тот от смеха едва не сполз под стол – ему и в страшном сне не могло присниться, что блондинка говорит подобные слова.

Второй тост позднее они все же подняли за любовь Нины и Ефима. Речь взял Александр Михайлович, который поздравил девушку и парня со скорым бракосочетанием и выразил надежду, что они будут счастливы.

– Будут! – встряла Таня. – Вы так классно смотритесь! Да ведь, мам?

– Нина очень красива, – согласилась Марина Сергеевна, подкладывая сыну салат. – И наш Ефим очень хорош. Замечательная пара. Ниночка, расскажите, чем вы занимаетесь?

Родители Келлы долго расспрашивали Нину обо всем на свете и, кажется, остались довольны ее биографией. Правда, узнав, что отец девушки – бизнесмен, Александр Михайлович лишь приподнял бровь – видимо, скептически относился к бизнесменам, но говорить ничего не стал.

Келла попытался пару раз полапать Нину под столом, и от его прикосновений девушка дергалась, как от огня – так живы в ней были воспоминания о жарких объятиях. Однако это быстро просек Александр Михайлович и наорал на сына. Тот обиделся и хотел уйти из-за стола, но мама все-таки удержала его.

До самого вечера Нина сидела в компании с родителями парня, была мила и очаровательна, звонко смеялась над шутками Александра Михайловича и хвалила стряпню Марины Сергеевны.

О том, чтобы продолжить начатое в машине, и речи быть не могло, хотя, улучив момент и оставшись наедине в гостиной, они, не выдержав, стали целоваться. Однако им, естественно, помешали, – пришла Таня.

– Приходи ко мне ночью, – шепнула Нина в прихожей, когда собиралась домой. От того, чтобы Келла проводил ее, девушка отказалась, сославшись на то, что она – на машине.

– Приду, – не думая, тихо сказал тот, обнимая девушку на прощание. – Во сколько?

– В три.

И Келла сдержал свое слово – ровно в три утра он стоял под дверью квартиры Журавлей, понимая, как сильно бьется сердце – и не только от того, что он, проигнорировал лифт, почти бегом поднялся на ее этаж. Ее губы и руки не давали ему покоя, и все ее тело – тоже. Келла никогда даже и не думал, что может быть так зависим от какой-то там девушки, но чем больше проходило времени, тем больше он начинал скучать. И общение с другими девчонками не помогало – казалось скучным и пресным. Рэн, с которым они раньше часто искали себе приключения на голову, то укоризненно качал головой, видя, как меняется друг, то издевательски смеялся. Однажды даже обозвал каблуком – и из-за этого они чуть не подрались прямо в студии, после чего обоим влетело от Андрея.

Келла набрал номер Нины и девушка беззвучно открыла дверь.

– Быстрее, – одними губами шепнула она.

Они неслышно прокрались в ее комнату по спящему дому и закрылись на замок, после чего оба облегченно выдохнули. Келла поставил на пол обувь, которую предусмотрительно снял еще в подъезде, и стянул в себя кожаную куртку, оставаясь в джинсах и футболке.

В спальне Ниночки горел лишь нижний тусклый свет. Кровать ее была расправлена, а сама девушка была одета в кружевную полупрозрачную ночную рубашку – столь короткую, что у Келлы едва не перехватило дух. Ножки у Королевы были длинными и красивыми – все, как он любил.

– Иди ко мне, – без лишних слов сказал парень, привлекая Нину к себе одной рукой, а второй распуская забранные в хвост светлые волосы. И она – тоже ничего не говоря – обняла его.

Поцелуи стали жарче, чем в подъезде, объятия – откровеннее, но их обоих это не смущало.

На пол полетела футболка Келлы, следом – ночная рубашка Нины, от которой та избавилась, совершенно не жалея. Затем оба они буквально упали на кровать, и единственное, что успела сделать Нина – выключить нижний свет, заставив комнату погрузиться в темноту.

В этой темноте Нина могла быть слабой и ведомой, разрешая Келле делать то, что он хочет, и получая от этого удовольствие. И он, понимая это, старался, вкладывая в каждое движение столько нежности, сколько мог.

В какой-то момент девушка, не сдержавшись, вскрикнула.

– Тихо, – тотчас зажал ей рот широкой ладонью Келла. Вместо ответа девушка больно его укусила. Сам бы попробовал молчать, Рылий!

А он лишь усмехнулся и поцеловал ее, заводя ее руки над головой.

Искры, которые сейчас летали между ними, превратились в огни, и там, где эти огни касались их кожи, бежали мурашки. Дополнительную остроту ощущениям придавал тот факт, что родственники Нины были дома.

– Никто же не услышит? – спросила тихо девушка, а Келла, помотав головой, вновь стал ее целовать, опираясь на руки. На лбу выступили капли пота, по позвоночнику проносились волны жара, и мышцы были напряжены так, что казались стальными – Нина чувствовала их под своими пальцами. Сейчас Келле было все равно – даже если и услышат и начнут долбиться в комнату, он не откроет им дверь. Потому что сейчас есть только он и она. И стук их сердец. А их – нет. Они там – за гранью.

И пошли они все к черту.

Только когда за окном стало светать и на востоке слабо заалело небо, они оторвались друг от друга. Лежали рядом – плечо к плечу – и смотрели на потолок. Ей хотелось воды, ему – курить, а им обоим – спать.

– Уходи, – обессиленно шепнула Нина. Ей совершено не хотелось, чтобы родители застали их вместе. Тогда отцу придется действительно вызывать «скорую».

– Подожди, Королева, – отвечал Келла, глаза которого закрывались. – Скоро уйду.

Они сами не поняли, как заснули, наслаждаясь теплом друг друга. Ночь для обоих была жаркой, несмотря на то, что за окном дул прохладный ветер и накрапывал дождь.

Разбудил их стук в дверь примерно в девятом часу.

– Дочь! – громыхал Виктор Андреевич. – Ты почему не на учебе? Совсем со своей свадьбой обалдела?! Немедленно просыпайся!

Он громко стучал в дверь – в отличие от Софьи Павловны, которая тихим стуком дочь разбудить не смогла.

Нина нехотя разлепила глаза, чувствуя себя так, будто вчера весь день была в тренажерном зале. Келла спал на боку, вольготно положив руку ей на обнаженный живот. Девушка с силой толкнула его в плечо.

– Что? – не сразу понял парень, что происходит.

– Папа, – прошептала в панике девушка, хватая с пола ночную рубашку и натягивая на себя задом наперед.

Келла выругался. Не так он себе представлял утро пробуждения с любимой девушкой.

– Я сейчас сам дверь открою! – пригрозил за стеной Виктор Андреевич. В замке что-то зашебуршало – видимо, Журавль-старший вновь использовал свой излюбленный метод с ножом.

Понимая, что Келла не успевает спрятаться, Нинка одним движением зашвырнула под кровать его вещи и велела парню с головой укрыться одеялом – благо, что оно было пуховым и широким. Тот как котенок свернулся около ее ног, трясясь от душившего его смеха.