– Это ты все рассказал ей! – зло выкрикнул Кирилл в трубку, и Антон даже подальше убрал телефон от уха.

– Ты о чем? – поинтересовался он.

– Не притворяйся! Во второй раз! Козел! Ты мне всегда и во всем переходишь дорогу! Я ее тебе не отдам. Понял?

– Мать или дорогу? – иронично поинтересовался Антон и удостоился минутной порции истерии от родного брата. После спросил, все ли это, вежливым тоном послал и отключился. Уже потом он понял, что речь идет об Алине и о том, что мать запретила Кириллу с ней общаться.

Зато близнецы отрывались от души, и Арин, к которому липла сохнущая по нему девушка, без конца называющая его Волчонком, – тоже. Да и все прочие гости чувствовали себя отлично.

Когда Антон отправился спать на второй этаж и только ступил на первую ступень лестницы, как его вдруг кто-то потянул за ремень. Он обернулся и увидел Алину, стоящую внизу и смотрящую на него делано спокойно, мягко при этом улыбаясь. Она была уверена, хороша собой, и только болезненный блеск темных глаз выдавал ее.

Алина, как и всегда, одета была с иголочки: в темно-синее короткое фирменное платье, открывающее длинные стройные ноги и точеные плечи, на одно из которых красивой упругой волной ложились смоляные волосы. На ногах – закрытые туфли на огромном каблуке. Тонкое запястье обвивал изящный браслет.

И если на Кате подобные платья смотрелись по-девичьи мило и невинно, то на Алине – дерзко и вызывающе.

Таких, как Катя, мужчинам хотелось обнять и закрыть собой, а таких, как Алина, – уронить и уложить под себя.

Антон, глядя на бывшую девушку, отметил с удовлетворением, что при виде ее сердце уже не стучит сильнее, и за пояс не хватаются призрачные ледяные руки прошлого, пытаясь утопить в своем болоте.

Она больше не была над ним властна. Его чувства остались в прошлом.

– Здравствуй, – спокойно сказал Антон. – Ты что-то хотела?

– Если только поздороваться со своим Драконом, – отвечала брюнетка, положив руку на деревянные, блестящие лаком перила.

– Как ты сюда попала? – спросил парень.

– Позвонила Арину, – пожала плечами девушка. – Когда он отказывал своей любимой сестре?

– А жаль, что он не умеет этого делать, – не слишком понравился Антону ответ бывшей девушки. Он смотрел на нее равнодушным взглядом – не желая зла и даже помня добро, но не желая ее саму. Для него это было большим достижением. Слишком долго Антон разучивался ее любить. Хотя была ли это истинная любовь?

Истинная любовь не отвернется.

– Ты уже наигрался? – вдруг спросила девушка. Глаза ее были жадными и зовущими.

Антон поднял бровь. Он действительно устал. И хотел немного поспать.

– Когда она тебе надоест? – мягко спросила девушка. – Я знаю, что ты просто развлекаешься с этой маленькой сучкой. Дракон, чем она тебя купила? – положила ладонь Алина на руку парня. – Я дам больше.

– Я тебе сам дам – денег, если ты оставишь меня в покое, – улыбнулся нехорошо Кей, которому не понравились слова Лесковой. – Сколько тебе надо? Забирай, оторвись, – вытащил он вдруг бумажник из кармана, быстрым жестом вытащил несколько крупных купюр и вложил в руку Алины, которая не ожидала подобного.

Купюры полетели на пол.

– Мало? – поднял Кей бровь, и если бы Катя видела его в этот момент, она бы точно сказала, что это тот самый подонок Кей, которому она хотела открутить шею. – Бери, – вытащил он все, что было в бумажнике небрежным жестом. – Купи новое платье. Сумочку. Туфли. Или сходи в спа.

– Зачем ты так? – спросила Алина спокойным голосом. Одна из купюр упала ей на туфлю, и она стряхнула ее.

– Ты же сама сказала, что измеряешь любовь деньгами, малыш. Сказала, что она меня купила, – было ей ответом. Антон отлично понимал, что поступает мерзко, и как это смотрится со стороны, однако в какой-то момент понял вдруг, что иначе не может – он должен показать Алине, что она ему не нужна. А Алина понимает не слова, она понимает действия. И чем жестче эти действия, тем понятнее они для нее.

Он осознал это ясно, и ему самому не доставляло все это удовольствия, но слышать оскорбления Кати Тропинин не собирался.

– Сегодня я уеду. Но однажды…

– Доброй ночи, – перебил ее Антон, не поворачивая головы. – Езжай аккуратно.

И он медленно направился наверх. А Алина стояла внизу и смотрела на него странным долгим взглядом. Если слова Антона и задели ее, вида она не показала.

Нина была права – Алина выжидала. Затаилась, поняв, что на ее стороне только время. Как и говорила Журавль, Лескова рассчитывала на то, чтобы постепенно подорвать – и не отношения Кати и Антона, а их веру друг в друга. «Охота на дракона» затянула ее с головой, и Алина чувствовала себя опытным охотником, который умеет выжидать добычу.

На праздник Алина действительно попала с помощью брата. Тот спросил ее, что она будет делать, но девушка, естественно, ничего ему не сказала. Улыбнулась лишь и попросила не беспокоиться.

– У тебя волосы длиннее, чем у меня, – сказала она Арину, положив обе ладони ему на лицо. Рядом с ним Алина всегда становилось спокойней, но она бы ни за что не призналась, что скучает по брату.

– Это плохо? – спросил он.

Девушка покачала головой, сказала, чтобы он заехал к родителям, а после ушла. Сначала издали наблюдала за Антоном, вспоминая отчего-то их прошлые ночи, объятия и поцелуи, которые сводили ее с ума, а после подошла к Тропинину около лестницы, где и состоялся их разговор.

Арин не видел, как общаются его лучший друг и сестра. В это время он находился в одной из гостиных дома, со стенами, имитирующими кирпич, – в интерьере явно прослеживался свободолюбивый и творческий стиль лофт с характерным его сочетанием старого и нового. Он пил что-то, курил кальян, разговаривал неспешно о чем-то крайне философском с парнями, а после, поддавшись ласковым рукам девушки, отправился с ней на второй этаж – за несколько минут до того, как на лестнице появились Антон и Алина.

Комнат в коттедже было немало, и Арин с девушкой уединились в одной из них, не включая свет.

– Я так скучала, – говорила девушка, обнимая его и заглядывая в спокойные зеленые глаза.

– Зачем? – только и спросил он.

– Ты же знаешь, Волчонок, – отвела взгляд темноволосая девушка. Она прекрасно осознавала, что их отношения – странные. Они друг другу никто, и все, что Арин может дать ей, разумеется, кроме своей потрясающей музыки, так это пару ночей, не больше. Однако ее все равно тянуло к нему, как ни к кому другому.

– Это глупо, – сказал Арин, разрешая гладить себя по лицу, по распущенным длинным волосам, по рукам.

– Знаю, – пробормотала девушка, которой казалось, что рядом с ним она сходит с ума. – Но ничего не могу с собой поделать. Я так рада, что ты приехал. Обещай, что этой ночью будешь только моим, Волчонок? – попросила она, обнимая парня за плечи.

Тот ничего не ответил. Их невежливо прервал мобильный телефон – заиграла известная мелодия Стинга Desert Rose в обработке. На первый взгляд, странный выбор для человека, увлекающегося роком.

Если бы это была какая-то другая мелодия, Арин бы просто выключил телефон и продолжил заниматься куда более приятными вещами, нежели разговоры, однако это была мелодия, которую Алина как-то поставила сама на себя. А игнорировать сестру Арин не мог.

– Хочешь, я станцую тебе под эту песню, Волчонок? – предложила девушка, но Арин лишь приложил указательный палец к ее губам, которые недавно отстраненно целовал.

– Да, – сказал он приглушенно, прижимая телефон к уху.

– Ты еще здесь? – раздался тихий голос Алины.

– Да, на втором этаже.

– Отлично. Подойди к балкону, который выходит на сад, – попросила сестра.

– Сейчас? – уточнил Арин.

– Сейчас.

– Хорошо.

И он, не задавая больше вопросов, встал с кровати, подхватил футболку, свесившуюся с кровати, и, на ходу одевая ее, направился к двери.

– Куда ты, Волчонок? – спросила жалобно девушка, прижимая к груди одеяло, но Арин лишь только улыбнулся ей и выскользнул из комнаты, забыв забрать в хвост волосы.

Он встретил сестру у балкона в конце коридора. Вид у нее был странный – такой, словно она что-то задумала.

– Что случилось? – спросил Арин, видя, что она разулась – черные туфли стояли у двери последней в коридоре комнаты с закрытой дверью.

– Нужна твоя помощь, братик, – взяла его за запястье Алина. И просяще заглянула в глаза.

– В чем дело?

– Побудь фотографом, – сказала сестра, и губы ее изогнулись в улыбке. В этой улыбке было и коварство, и нервозность, и что-то такое, что он не мог разгадать.

И улыбка ему не нравилась.

– Зачем? – чуть склонил голову Арин.

– Ты все поймешь. И не шуми, – шепнула Алина, вручая ему собственный телефон в золотистом чехле, и потянула его в ту самую последнюю комнату.

Девушка неслышно распахнула дверь, впуская в темную спальню тусклый коридорный свет, а после, убедившись, что брат стоит за спиной, так же осторожно прикрыла ее.

Арин удивленно глянул на сестру.

На двуспальной нерасправленной кровати напротив окна лежал молодой человек: он спал на спине, широко раскинув руки, и закрытые глаза его смотрели в натяжной потолок в виде звездного неба. Его дыхание разносилось по комнате, а широкая грудь мерно вздымалась.

Арин нахмурился едва заметно. Он, естественно, узнал Антона.

И сразу все понял.

Но вышел из комнаты спустя лишь секунд десять, вложив телефон в подрагивающую от нетерпения руку сестры. Он не станет делать фотографии сестры с другом.

Алина догнала его уже у самой лестницы. Кажется, она не понимала, что происходит. Она всего лишь хотела, чтобы брат сделал пару снимков, где она бы лежала в одной постели с Драконом – чтобы слегка подорвать доверие мерзкой подружки Журавля, этой проклятой Катеньки.

– Ты что делаешь? – спросила Алина жестко.

– Кажется, этот вопрос стоит задать мне, – тихо проговорил Арин, но она все же услышала его, несмотря на громкую музыку, доносящуюся с первого этажа.

– Я попросила тебя помочь, – топнула босой ногой Алина.

– Я не хочу терять друга, – сказал Арин.

– А сестру?

– А тебя я уже потерял.

Алина непонимающе смотрела на Арина, а он продолжал, откинув назад волосы, лезущие в лицо.

– В тот день, когда согласился помогать тебе в той безумной игре.

– Не притворяйся добреньким! – сощурилась Алина, у которой внутри все клокотало. – Летом ты помогал мне, а теперь что? Что изменилось?

– Летом я и не знал, что Кэт будет так дорога Антону. И мне казалось, что вы должны, наконец, помириться. Что вместе вы будете счастливее, чем поодиночке.

– И что теперь? Поменял мнение, братик? – прищурилась Алина.

– Поменял. Видел их вместе. И видел, что они счастливы, – сказал Арин, глядя поверх головы сестры. В руке он сжимал свой телефон.

– А я – несчастлива, – сказала Алина с вызовом. И брат все-таки посмотрел ей в лицо, искаженное от сдерживаемого гнева. Но что он мог сказать? Лишь только:

– Мне жаль.

– Я буду счастлива только с ним, – упрямо произнесла Алина. – Помоги мне устранить эту мышь.

– Извини.

– Прошу. Помоги. Я ведь знаю – это твоя минутная ошибка, братик, – коснулась его плеча Алина, стараясь успокоиться. – Сейчас мы вернемся обратно, и ты сделаешь несколько снимков. Дракон всегда крепко спит по ночам. Он ничего не узнает. Ты ведь хочешь, чтобы я была счастлива? – в ее глазах появилась мольба.

– Прости меня, – сказал тихо Арин, и эти слова сестра прочитала по его губам – их голоса заглушил взрыв хохота в одной из гостиной.

Он поднес телефон к уху – Антон, наконец, услышал звонок, хотя Арин звонил ему с самого начала их разговора с сестрой. Хотел разбудить.

– Что случилось? – сонным голосом поинтересовался Тропинин, который, и правда, спал крепко.

– Запирай комнату изнутри.

– В смысле? – не понял Антон.

– В прямом. Или Кэт увидит интересные фото, – сказал Арин и отключился.

Разъяренная Алина влепила ему пощечину, оставив след на коже – как будто бы ее пудрой присыпали. Пудра жгла и въедалась в кожу.

– Как ты посмел это сделать?! – закричала Алина, больше не сдерживаясь. Смысла для этого больше и не было – Дракон проснулся и теперь в его комнату она не сможет попасть. Предупрежден – значит вооружен. А Алина любила нападать на беззащитных.

Энергия в ней кипела, требуя выхода, и она уронила хрупкий замысловатый столик с цветком. Ваза с этническими мотивами раскололась на части. Девушка тяжело дышала, и длинные ее волосы облепили лицо.

– Прости меня, – отвечал Арин, пытаясь поймать сестру за руки, но она оттолкнула его. – Но ты не должна…

– Я лучше знаю, что должна, а что нет! – закричала пронзительно девушка, которой хотелось крушить все на свете. – Ненавижу! Убери руки! Убери руки, я сказала, – вновь оттолкнула она Арина, поддавшись какому-то совершенно разрушительному приступу ненависти, который вихрем окутывал ее. – Больше сестры у тебя нет. Проваливай! Убирайся к своему другу, раз дружба важнее моего счастья! А может, – вдруг нехорошо сощурилась девушка: ей хотелось сделать Арину больно, нестерпимо больно, – ты сам в нее влюбился, в свою ненаглядную Кэт?