Скажи ему, что набьешь его имя снова.

Скажи ему, что  можешь быть достаточно безумной и сбежать с ним снова.

Скажи ему, что рядом с ним ты чувствуешь себя живой.

Скажи ему, что рядом с ним ты все чувствуешь.

В моей голове слова были правильными. Но если я произнесу их, значит, сорву каждый уровень защиты с моего сердца и открою рану.

Я хотела сказать, но промолчала.

Я до смерти боялась быть раненой.


18 глава

Ник вздохнул и потер лицо руками.

— Может, ты была права. Все эти разговоры о прошлом — отстой.

Я кивнула, сглотнув ком в горле.

— Готова возвращаться? — спросил Ник. — Мне нужно начать готовить ужин.

— Да. — Но от мысли бежать назад, мои конечности отяжелели в воде. Обсуждение прошлого истощило меня. Я поплелась к лестнице причала, и Ник жестом показал мне взбираться первой.

— Я бы хотел иметь большое теплое полотенце, чтобы обернуть тебя в него, — сказал он, когда я выпрямилась, с моей одежды стекала вода. Я дрожала, но не от холода.

— Я в порядке. — Отжав воду со своего хвоста, я поплелась к своей обуви, лежащей в траве, мои ноги дрожали, а ступни утопали. — Полагаю, мне нужно было остановиться и снять носки. — Я посмотрела на них, поморщив нос.

— Да, но тогда бы ты не победила меня, первой оказавшись в озере.

— И правда. — Я натянула кроссовки и наклонилась, чтобы завязать их, борясь с желанием пошутить, но я еще не была готова к этому.

Ник сел на траву, чтобы натянуть носки и кроссовки.

— Готова бежать обратно? Или предпочитаешь просто пройтись?

Я выпрямилась, сняла мокрую резинку с хвоста и потрясла свои мокрые волосы.

— Думаю, я бы прошлась, а ты иди вперед. Знаю, что тебе нужно готовить ужин.

Он поднялся на ноги.

— Нет, все нормально. Я могу пройтись с тобой.

— На самом деле, Ник, я бы хотела побыть одной.

Он кивнул.

— Ты знаешь, как добраться назад?

— Повернуть налево, когда выйду на дорогу?

— Да, — он упер руки в бедра, посмотрев на тропинку между деревьями, и затем снова на меня. — Уверена, что все хорошо?

Я сделала глубокий вдох, концентрируясь на натягивании на руку резинки для волос.

— Со мной все будет хорошо, правда. Разговор был тяжелым для меня.  Он пробудил множество чувств, которые я изо всех сил пыталась забыть. Но я большая девочка.  — Ухитрившись слегка улыбнуться, я подняла голову и махнула ему. — Беги, скоро увидимся.

— Хорошо. — Он начал бежать между деревьями, один раз оглянувшись через плечо. Я подождала, и когда он скрылся из виду, начала идти.

Поморщив нос во время первых шагов в мокрой одежде, я обхватила себя руками за талию и начала медленно идти. Я сказала Нику, что хочу побыть одна и подумать, но я была не в состоянии сделать хоть какие-то выводы о том, что сейчас произошло. Так много чувств сражалось внутри меня. Больше всего мне было грустно? Больно? Страшно? Я злилась? И на кого злилась больше всего? На Ника? На своих родителей? На себя?

Я повернула налево на грязной дороге и признала правду. Я все еще любила его. Если бы это было не так, ничего из этого не имело бы значения. Переосмысливать нашу историю было бы не так больно. Но прежде любви было недостаточно, чтобы между нами все было хорошо. Откуда мне знать, что на этот раз будет по-другому? Что если я никогда не смогу доверять ему? Что если он из тех людей, кто одобряет ложь ради хороших намерений?  (О боже. Я должна позвонить Миа и рассказать правду об Анджелине). Что если он все еще такой же любитель пофлиртовать... смогу ли я справиться с этим? Особенно сейчас, когда он знаменит. Он будет часто вдали от меня: путешествовать, работать, общаться со знаменитостями. Мне придется свыкнуться со всеми слухами из интернета и селфи с разными симпатичными девушками, а также с фото папарацци, на которых он будет с женщинами — знаменитыми, красивыми и состоятельными.

По крайне мере, мы больше не будем ругаться из-за денег. Я с радостью позволю ему платить за ужин, когда бы он ни захотел.

Но что насчет моей обиды? Смогу ли я пережить ее? Я бы хотела верить, что смогу, хотела бы верить, что настанет день, когда я посмотрю на него и не вспомню о гребаной записке прощании. О кольце на тумбочке. О сообщении. Я хотела простить, забыть и двигаться дальше. Так почему я не могу сделать это? Когда он назвал меня любовью всей своей жизни, в моем мозгу крутилось множество фраз, но я не смогла заставить себя произнести ни одну из них.

О боже, это плохой знак? Что если Вселенная пытается предупредить мне, не быть снова одураченной им? Один раз я уже обожглась. Почему я должна давать ему шанс сделать это снова? Какой дурак второй раз укусит гнилое яблоко?

Подходя к дому, я поклялась придерживаться первоначального плана. Никаких отношений, обещаний, больше никаких разговоров о «любви всей моей жизни». Никаких вторых укусов. Мы друзья, ничего большего.

Как раз в этот момент бабочка данаида монарх пролетала возле меня, и я почти улыбнулась. Это хороший знак, ведь так? Хороший знак, что я приняла верное решение, и Вселенная поддерживала меня.

Так и должно было быть, но как раз после этого я посмотрела в окно спальни Ника и увидела, как он оборачивается в полотенце после душа.

Затем я споткнулась о корень дерева, упав на четвереньки, тихо ругаясь себе под нос.

Черт. Почему гнилое яблоко так хорошо выглядит?


#

Мне удалось проскользнуть вверх по лестнице и остаться незамеченной, хотя я слышала голоса с кухни и видела еще больше машин, припаркованных на подъездной дорожке. Ник как обычно поставил мой чемодан в спальне со своей сумкой, но я перенесла его в комнату, в которой остановилась, все еще слишком смущенная, чтобы делить кровать с Ником в доме его бабушки. И возможно, так было лучше. Мои планы были хороши, но я не полностью доверяла себе, поэтому и должна была поговорить с Миа. Мне нужно было услышать чье-то одобрение, что я была права, отказывая Нику во втором шансе. Миа не выносила Ника, поэтому была беспроигрышным вариантом.

Зайдя в комнату, я закрыла дверь и задернула штору. После того как я стянула свою мокрую одежду, я бросила ее в плетенное кресло в углу, в надежде, что она высохнет, прежде чем я снова ее запакую.

Кто-то, вероятно, это Ник, позаботился и положил два огромных серовато-зеленых полотенца на кровать, и я обернула одно вокруг себя, достав телефон из сумочки, и легла на кровать.

Скрип.

Шумная как никогда. Хорошо.

У меня было несколько сообщений от Анджелины, которые я проигнорировала, и одно от Миа о просьбе перезвонить. Сморщив нос, я столкнулась с фактом, что должна рассказать ей все, если хочу получить совет.

— Алло?

— Привет, это я.

— Слава Богу. Весь день у меня такое чувство, что с тобой что-то не так. Все хорошо?

Я вздохнула.  У нас с Миа была такая хорошая связь. Мне нужно было быть честной с ней с самого начала.

— Все хорошо, но я должна кое в чем признаться.

— Ты взялась за вечеринку.

— Я взялась за вечеринку.

Она вздохнула.

— Я знала. Послушай, я буду в состоянии дзэн по этому поводу. Лукас сказал, что я должна перестать переживать об этом, потому что я уезжаю, а ты здесь, и я доверяю тебе. Поэтому я собираюсь вдохнуть, расслабиться и сказать: у тебя все получится, Коко. Потому что лучше бы тебе, черт побери, справиться.

— Все так и будет, клянусь. Все пройдет замечательно. Но мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

— О боже. Что?

— Расслабься, все не так уж плохо. — Я зажмурила глаза и вздохнула. — На самом деле плохо. Или будет. Я не знаю.

— Скажи уже! Ты убиваешь меня!

— Ладно. Это связано с Ником Лупо.

Тишина.

— Миа?

— Я знала, что что-то грядет, с момента, как он зашел в «Зеленый час».

— Он сказал, что видел тебя, и ему понравился Лукас.

— Да, Лукасу он тоже нравится, к моему возмущенному недовольству. Он говорит, мы не должны судить людей по их прошлому.

— Он хороший человек. Мы нет.

— Ха, ладно. Итак, ты столкнулась с Ником Лупо.

— Несколько больше, чем просто столкнулась... — Я рассказала ей о настойчивой просьбе Анджелины о присутствии Ника на вечеринке, о том, как видела его в ресторане, о наших шотах в баре и сделке, которая включает в себя совместные выходные.

— О нет. О боже. Скажи, что не согласилась.

— Эммм... Сейчас я на ферме его бабушки.

— Коко!

Я коснулась пальцами одного виска.

— Просто дай мне объяснить. Потому что все сложнее, чем ты думаешь. Ты кое-чего не знаешь, мы не просто расстались два года назад... на самом деле мы были женаты.

Тишина.

— Ты здесь?

— Я здесь. Просто... в шоке. Вы, ребята, поженились? По-настоящему?

— Да, но это было ошибкой. — Я крепко зажмурила глаза, сделала глубокий вдох и рассказала ей всю историю, с первой капли виски, которую мы выпили в ночь, когда он сделал предложение, до последней слезы, которую я пролила в гостиничном номере.

— О боже мой, Коко! Ты молчала все эти годы! Не могу поверить... ты ужасно хранишь секреты!

— Это был больше, чем секрет. Это была ужасная, постыдная, болезненная ошибка. И я просто хотела похоронить ее. Я хотела поехать в Париж, забыть его, забыть все. И в какой-то степени все получилось.

— Не удивительно, что он продолжал спрашивать, как с тобой связаться — и не удивительно, что ты сказала не рассказывать ему. Иисус, Коко. Бедняжка!  Сожалею, что ты прошла через это одна. Ты должна была рассказать мне! Я была бы рядом с тобой!

— В конце концов, я пережила это, Париж помог.

— Да... Париж волшебный.

Я улыбнулась — Миа и Лукас познакомились в Париже.

— Но, как оказалось, я не пережила его, как думала раньше.

— Конечно, нет. Как я и сказала, я подозревала, что-то грядет, когда он только вернулся в город. Вы двое не могли быть на расстоянии пятидесяти миль, не чувствуя этого. Как магнитное поле или что-то подобное.

— Нас точно все еще влечет друг к другу. И сегодня днем он признался, что все еще любит меня. И я думаю... — я сглотнула и заставила слова слететь с губ. — Думаю, возможно, снова влюбляюсь в него. На самом деле, я уверена.

— Коко, послушай меня, — тон Миа был серьезным. — Ты не можешь принять его обратно. Его поступок непростительный!

— Но он извинился. — Я рассказала ей про разговор в озере, ее крики и возмущения подсказали мне, что она зла и возмущена по поводу его лжи и дурацкой логики также, как и я.

— Что он сказал?

Я встала с кровати и направилась к комоду, проводя ногтем большого пальца вдоль лакированного края.

— Сказал, что сделал так ради меня. Думал, что поступает правильно и после этого пожалел. — Я закрыла глаза. Какого хрена я делала? Оправдывала Ника? Разве я не звонила Миа, чтобы она успокоила меня, что я поступаю правильно, не вступая в отношения с Ником снова?

— Сожаление не оправдывает этот поступок, — сказала она со злостью. — Сожалеть можно: «Упс, извините, я наступил вам на ногу», «Упс, извини, я забыл про твой день рождения». Сожаление не сработает, если ты бросил свою жену в брачную ночь.

— Я понимаю, так же как и он. — Развернувшись, я прислонилась к комоду. — Он сказал, что ни дня не прошло без мыслей обо мне и сожаления о своем поступке. Он назвал меня любовью всей своей жизни.

— Брр! — взорвалась она. — Тогда ты тоже была любовью его жизни. Не то чтобы он только осознал это. Он сказал мне, что ты любовь всей его жизни, когда умолял дать твой адрес в Париже. Он даже не сказал мне, что ты была его женой.

— Прежде он не говорил мне, что я любовь всей его жизни. И затем я не дала ему и шанса.

Она затихла на мгновение.

— Считаешь ли ты его любовью своей жизни?

— Не знаю. Что если так и есть? Что если нам предназначено быть вместе?

— О боже. У тебя есть предчувствие насчет этого или что-то подобное?

— Я думала. Но когда мы поговорили о прошлом я разозлилась, и мне снова стало больно.

— Ты простила его?

— Я сказала ему, что да.

— А на самом деле?

Я закрыла глаза, ощущая тяжесть во всех конечностях.

— Нет. Не простила. Но я все еще люблю его, — сказала я беспомощно. — Потому что он милый, забавный сексуальный, и так хорошо меня знает. Он понимает меня. И так хорош в сексе.

— Но он лжет. Флиртует. И он бросил тебя. — Она вздохнула. — Твой список длиннее моего.