Кристина Хегган - На Лазурном берегу

Макс обошел дом и направился на пляж. Его сердце забилось, как бушующий океан во время прибоя, когда он увидел Карен.

В мешковатых брюках защитного цвета и грубом свитере, самая прекрасная на свете женщина сидела лицом к океану. Ее волосы бились на ветру, и она совсем не была похожа на ту обласканную славой актрису, которую Макс встретил две недели назад. Сейчас его поразила детская беззащитность любимой, и до боли захотелось подбежать и обнять ее.

– Карен!

Она обернулась и медленно, не удерживая развевающиеся волосы, поднялась. В горле сразу пересохло, а сердце бешено заколотилось в груди. Господи, откуда он здесь? Как он ее нашел? Впрочем, что гадать, ну конечно, Петри! Ведь с самого начала верная подруга была против такого бегства.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Карен, чувствуя всю бессмысленность своего вопроса.

– А ты как думаешь? Ты уже убегаешь от меня, дорогая? – В его голосе слышался легкий упрек.

Карен покачала головой:

– Убежала не я, а ты.

– Неужели Мишель не объяснил, что я должен был…

– Успеть на «Конкорд». Да, он говорил. И еще сказал, что ты позвонишь.

Макс молча смотрел на Карен – ее холодный тон и безразличный взгляд пугали его.

– Прошу тебя, не надо так, Карен! Я не мог позвонить. Нет, вероятно, и смог бы, но не догадался, что это так важно для тебя. Слишком давно я не был так привязан к кому-либо. Я немного отвык. Забыл правила.

– Оно и видно. – И Карен швырнула в него газету.

Макс бегло взглянул на сделанный в аэропорту снимок, запечатлевший его вместе с Ники, и снова перевел глаза на Карен.

– Милая, это ничего не значит.

– Ах, не значит? – повторила за ним Карен тонким чужим голосом. – Ты обнимаешь женщину, Макс. Ту, которая стала тебе безразлична, как ты говорил! И ты целуешь ее.

– Не совсем так. Это она меня целует.

– Какая разница! – Карен сложила руки на груди. – Твой роман с Ники Уэлш никогда не заканчивался, не так ли, Макс? Ты солгал мне.

– Черт побери, я не лгал! Мы порвали друг с другом еще до фестиваля. Во всяком случае, если уж не она, то я точно. Что же до этого дурацкого фото, Ники застала меня врасплох, вот и все. Я не подозревал, что она там окажется.

– Но как удобно, что все-таки оказалась! К тому же знала и номер твоего рейса, и время прибытия.

– Она услышала это в такси, когда ехала в аэропорт, и задержалась, чтобы выразить соболезнования, а затем поспешила на свой самолет. – Макс покачал головой, не понимая, почему они все еще спорят. – Ты должна поверить мне, Карен. Ты должна знать, что я ни разу тебе не солгал, тем более когда речь идет о таком важном для нас… Но самое главное… – Его голос стал тише и проникновеннее. – Самое главное, ты должна знать, что я люблю тебя больше всего на свете и уж никак не хотел обидеть.

– А как же Луиза? – спросила она уже не так уверенно.

– Что Луиза?

– Ваше… примирение с ней. Ты приготовил объяснения и этому факту? – Ее затравленный взгляд заставил Макса на секунду отвести глаза.

– Я могу предложить только правду, Карен, – ответил он. – Пока Томас мне не сказал, я и понятия не имел о планах Луизы. Эта новость потрясла меня не меньше тебя. Такую перемену я могу приписать только действию таблеток, которые Луиза принимала. Да и про них, увы, я тоже ничего не знал.

– Тогда почему ты не обратился в прессу с опровержением?

– Потому что не хотел привлекать к тебе еще больше внимания. Я и представить не мог, через что ты прошла на фестивале. До сегодняшнего дня в самолете у меня не было времени развернуть газету или послушать новости. – Макс раскрыл объятия и притянул к себе Карен, радуясь тому, что она не сопротивляется. – Если бы я знал, то немедленно положил бы всему этому конец.

Карен колебалась, но уже чувствовала, как сковывавшие ее еще совсем недавно обида и отчужденность медленно исчезают. Теперь, когда Макс рядом, все, казалось, было просто и понятно. Карен взглянула на любимого. Его глаза, красные от бессонницы, следили за ней, с тревогой ожидая, пока она оттает.

– Я не бросал тебя, Карен. Господи, каждый день, каждая проведенная без тебя минута были для меня мукой!

– Для меня тоже, – наконец проговорила она. – Поэтому я и улетела из Канна. Мне было невыносимо оставаться там без тебя и видеть, как репортеры превращают то, что было между нами, в нечто пошлое. А потом, когда я увидела эту фотографию…

– Тс-с-с. – Макс нежно поцеловал ее в губы. – Теперь все позади. – И снова приник к губам Карен, на этот раз она ответила на его поцелуй.

– Вот так гораздо лучше, – обрадовался Макс, прижимая ее к себе. – По-моему, примерно на этом мы тогда и расстались? Не хватает лишь одного.

– А именно? – вопросительно взглянула Карен.

– Еды. Я вдруг ужасно проголодался. – Макс бросил на нее хитрый взгляд. – Ты обещала настоящий пир, помнишь?

– Минуточку, – уточнила Карен, глядя на Макса с очаровательным лукавством. – Я обещала тебе зверский аппетит.

8 июня 1986 года

– Готово или нет, все равно подаю! – крикнула Дебби из кухни.

Через несколько секунд она появилась в гостиной Карен с четырехслойным баварским тортом. С тех пор как Дебби стала младшим администратором, она сменила излюбленные джинсы и спортивные свитера на более светскую одежду. Теперь на девушке были простое по крою, но потрясающего переливчатого цвета платье и такого же синего цвета лодочки на невысоком каблуке. Волосы, по-прежнему кудрявые, Дебби подстригла покороче. Однако все это нисколько не укротило ее бурного темперамента.

– Этим рецептом я пользуюсь впервые, – заявила она, ставя свой шедевр на кофейный столик. – Так что, если он никуда не годится, говорите сразу. Я знаю, что Петри не постесняется, а вот Макс, сдается мне, из тех, кто будет молча страдать, только бы не обидеть.

– Надо понимать, что я черствая вздорная старушонка? – не удержалась Петри.

– Лишь иногда, – поддразнила ее Дебби, горячо обнимая. – Все остальное время ты прикидываешься киской.

Карен улыбнулась, радуясь тому, что ее маленький семейный праздник могут разделить обе подруги. Особенно Дебби, которая прилетела из Бостона на выходные специально, чтобы познакомиться с Максом. Бывшая соседка Карен настояла на том, чтобы превратить домашнюю вечеринку в настоящий званый ужин по случаю помолвки. И, к досаде Кончитты, которая считала предосудительным пускать кого-либо к себе на кухню, Дебби решила лично испечь свадебный торт.

Макс разливал шампанское, а Карен задержала руку на коленях, в очередной раз любуясь великолепным кольцом с бриллиантом в изумрудной огранке. На прошлой неделе Макс купил его у Картье и два дня назад преподнес Карен во время позднего ужина тет-а-тет.

– Мне хотелось подарить тебе что-нибудь более грандиозное, – сказал он, надевая Карен на палец кольцо, – но я не знал, как ты к этому отнесешься. Поэтому остановился на подарке со значением. – Макс улыбнулся, довольный собственной изобретательностью. – Четыре карата за четыре недели нашего знакомства или, если пожелаешь, за четыре года.

– О, Макс, какое изумительное кольцо!

В тот же вечер в одиннадцать часов они позвонили Раулю и Мадо, зная, что супруги всегда поднимаются с петухами, чтобы приготовить для своих гостей завтрак.

– Mais c'est formidable![11] – воскликнула Мадо, от радостного волнения невольно перейдя на французский. – А я что говорила? Как только я увидела эту девушку, я сразу поняла, что она для тебя. Вы ведь собираетесь справлять свадьбу у нас? – продолжала француженка, не давая им возможности возразить. – Мы устроим настоящую marriage champetre,[12] как в старину! Прямо на террасе. И позовем всю деревню. Вот будет красота.

– Ни в коем случае, Мадо! – запротестовал Макс. – Столько хлопот…

– Он прав, – вставила Карен с параллельного телефона. – Вряд ли мы сможем…

– Нет, нет, нет! – решительно отрезала Мадо. – И слушать не хочу всякую ерунду. Двадцать третьего июня, говорите? Oh, mon Dieu! У нас не так много времени. Пожалуй, я закругляюсь и начинаю составлять меню. Крепко целую вас обоих! До скорой встречи!

Весь следующий день они строили собственные планы и рассылали свадебные приглашения. Поскольку свадьба намечалась в Жорде, то пригласили лишь самых близких друзей. Джада с Деборой, Джека с Ширли, Дебби, Петри и, конечно, Элизабет, которую собирались забрать из Монтре прямо перед свадьбой.

Где бы Карен и Макс ни появлялись, повсюду за ними следовали репортеры. Но Карен уже привыкла, к тому же папарацци вели себя не так агрессивно, как в тот день, когда она вернулась с Лазурного берега в Штаты.

Девятнадцатого мая Карен позвонил Стью и сказал, что «Золотая пальмовая ветвь» им не досталась, но кассовые сборы от «Сожалений» продолжают побивать все рекорды как в Америке, так и за ее пределами.

Дебби первая отвлекла Карен от воспоминаний.

– За вас обоих! – произнесла она, поднимая бокал.

С любовью посмотрев на Макса, счастливая Карен тихо добавила:

– И за стойкость.