— Необходимая доза вещества достигает нервных клеток и начинает давить на них, уничтожая. Так появляется депрессия, причём, сильная. Далее подаётся сигнал мозгу от гибнущей нервной системы, и мозг заставляет тебя совершить решительные действия. Простая математика.

Гребаный доктор Менгеле. Нацист. Садист и псих. Злой гений!

— Поэтому отец Майкла застрелил себя? Ситуация, схожая с моей?

— В точку. А ты сообразительная, — ухмыльнулся этот кусок дерьма, все еще считающий меня тупой.

— За что мой отец заказал Пола Митчелла?

— За то, что тот предал нас, — сверкнул глазами Джей. — Выяснилось, что он был внедрен правительством под видом тайного агента. Надо сказать, со своей задачей Пол справился хорошо. Но он не хотел молчать, что мы только ему не предлагали, поэтому пришлось его заставить замолчать навсегда. Правда, поздно. Твой папаша тоже насобирал на нас компромат. Надо было его ещё тогда убить. От психа толку — ноль.

— От психа? О чём ты? Нет, папаша мой, конечно, ублюдок конченный, но псих?.. По-моему, наоборот, расчетливая тварь.

— Твой отец — помешанный, Ники, как выяснилось позже. Он искусно проводил различные махинации через Сенат, гениально прикрывал нашу темную деятельность, но он, увы, был психом. Безумным. Понимаешь? Поэтому он всю жизнь бил тебя и твою мать… Она же алкоголик, к тому же, сидевший на допинге, то есть, на наркотиках, которые мы изготавливали.

— Стой! Что ты сказал про мою мать? — Я подалась вперед, чтобы лучше все расслышать.

— Он бил твою мать, — по слогам повторил Джей. — Из-за этого она умерла при родах. Не понимаю, как ты родилась живой. И как он тебя не убил при жизни.

— Откуда ты это знаешь? — ошарашенно спросила я, понимая, что то, что он говорит, вполне может быть правдой, но верить в это не хотелось.

— За ним постоянно велась, и ведётся, слежка. Опять же — простая математика.

— И вы ничего не сделали, чтобы нам помочь? Просто наблюдали, как он издевался над нами?

— А зачем вам помогать? Какое нам дело до ваших семейных отношений?

— Сука! Паршивый урод! — заорала я и бросилась на него, но амбал успел остановить меня, с силой нажимая на плечо, заставляя сесть на место. — Убери свои вонючие руки, тупой говнюк!

— Попрошу закрыть свой рот, моя дорогая. А то не доживешь, чтобы порадовать папочку Микки новостью о ребенке, — загоготал сверхумный придурок.

— Сейчас что вам надо от меня?

— Ты теперь слишком много знаешь. Отсюда живыми не выходят, Ники. Жалко тебя, признаюсь, но что поделаешь. Майкл может найти документы, которые его отец оставил в виде копий в каком-нибудь сейфе. А там всем имена, черная бухгалтерия, даже до состава лекарства добрался! Подозреваю, что именно об этом идет речь в завещании. Расскажи мне, что именно там написано. Твоя очередь делиться информацией.

— Нечем мне с тобой делиться, псих со слишком высоким IQ. Я ничего не читала, даже в глаза эту бумажку не видела. Честно, клянусь!

— Ну, да. Кто ты ему, чтобы всё знать? Жена? — иронизировал он, задевая за больное. — Вот именно, лапуля, ты ему — никто. Поэтому ни черта не знаешь и не видела. Зато обрюхатить тебя он успел.

— Заткнись, сволочь! У нас просто не было времени посмотреть завещание! И он сам ничего не знает о содержании этой чертовой бумаги. Правда. Он даже про моего отца ничего не знал, пока я не рассказала.

— Ничего не знаю. Но последнего Митчелла надо ликвидировать. Точнее, предпоследнего, — губы его скривились в злой усмешке. —Последний сейчас находится в твоём животе. И умрёт вместе с тобой!

— Пожалуйста, не надо! Не надо!

Ручьи слёз побежали потоком из глаз. Себя было ничуть не жалко, но мой малыш… Мой сынуля, моя дочка! Наш с Майклом малыш. Не верится, что я ношу его ребенка. Но уже и не надо верить. Никто не требует от меня веры. Здесь я найду свой конец. Мы, мы найдем свой конец! Меня всю затрясло от ужаса происходящего, от фантастичности и трагичности ситуации.

— А чем именно занимался у вас мой отец? — Я пришла немного в себя, и снова все внимание сосредоточилось на Джейсоне.

— Много чем. Но самое главное, он разделял наши идеи. В идеальном мире не может быть перенаселения. Понимаешь, Ники? Слишком много людей — это плохо, — его голос опустился до шепота, и по моей спине побежали мурашки. — Многие народы должны были быть истреблены, стерты с лица земли, как неугодные и ненужные, не приносящие никакой пользы. Для этого мы распространяли различные болезни, пандемии, использовали биологическое оружие, чтобы место осталось только лучшим из лучших на этой планете. Чтобы было больше ресурсов для них, все блага им. Для этого нужны были люди, выполняющие грязную работу, требовалось управлять их сознанием. Для зомбирования людей изготавливались особые препараты. Всё было хорошо, но твой отец обезумел. Он вышел из-под контроля, стал совершенно неуправляемым. Поэтому ты была постоянной обузой, как и твоя мать — ранее. Он вас любил, но не осознавал этого. Болезнь мешала ему. Миссия была важнее любых привязанностей. Понимаешь? — Его глаза горели безумных огнем.

Да, он такой же псих! Какой-то бред. Бред! Не верю. Это, что сюжет для фильма Спилберга, с Уиллисом в главной роли?!

— Ты лжёшь. Это какая-то откровенная хрень. Да, мой отец — монстр, но не настолько. Все твои россказни смахивают на выдумки воспаленного сознания.

— Ники, ты не маленькая девочка. Пора открыть свои глазки и посмотреть на правду, такую, какой она является. Твой отец служил высшей цели.

— А ты, сам-то, не безумный, Джейсон? Что за неверные? Все люди равны. Что за высшие цели? Сектанты вы все!

— Почему сектанты? Кому нужны беднейшие и дичайшие районы Земли. Какой от них толк?

Господи! Он точно нацист. Чувствую, смерть моя будет долгой и мучительной. Уже сейчас кровь была готова хлынуть из ушей от выслушивания этой чуши.

— Если мой отец поддерживал все эти грязные делам, то зачем ему тогда понадобились жена и ребёнок? Холостяку было бы проще.

— Повторю ещё раз: твой отец — безумен. Безумен в своей любви к твоей матери, в своей ненависти к тебе, безумен в своих стремлениях. Нам нужны такие ребята. Которые за идею мать родную убьют. Ну, или дочь.

Какой ужас. Нет слов, одни восклицания и матерные заставки.

— И что теперь будет? — Я задала этот вопрос со страхом

Только не сейчас умирать. Пожалуйста, Боже! Только не сейчас!

— Теперь ты возвращаешься в свою «комнату» и ждёшь.

И всё? Фуф, слава Богу. Это запросто.

— Когда здесь будет Митчелл, ты умрёшь, — спокойно добавил он.

А вот это уже не запросто…

— Как я узнаю, что он будет здесь? Можно мне будет его увидеть? Пожалуйста!

Хочу, чтобы последнее, что я видела в жизни, были не эти стены, а любимый Майкл. Хочу, чтобы он узнал, что там, на небе, у нас будет самая настоящая семья. Слезы подступили к глазам, я задыхалась от чувства безысходности.

— Можно, так и быть. Попрощаетесь. Тебя доставят к нему.

— Подожди! А как он сюда попадёт? Он же не знает, где я.

— Глупая ты, Ники. Ты еще не устала это слышать? Мы оставили ему записочку с адресом и нашими требованиями.

— Требованиями?

— Завещание его отца. Уничтожим его, и Майкла заодно.

Ну, вот, что мешало Майклу сразу показать мне это завещание?! Может, мы бы нашли ответы на все вопросы! Решил сам во всём разобраться? И к чему это привело? Ох, я бы ему сейчас вставила по первое число. Но уже никогда я ему ничего не сделаю. Никогда… Закончилась наша сказка, так и не начавшись.

Меня доставили обратно в камеру, выдав перед этим какой-то обшарпанный матрац. Сколько узников на нём спало? И последняя ли я? Что ж, выбора не было. Буду спать. Но рука сама потянулась к животу. Я задержала дыхание, касаясь кожи. Она мгновенно покрылась мурашками, я не дышала.

— Привет, малютка. Я твоя мама. Ты знаешь, да. А еще ты должен, или должна, знать, что я тебя люблю. Я никогда никого не любила. Ты и твой папа — первые и последние. И я буду любить вас всегда, мое солнышко. Завтра или послезавтра мы умрём. Но ты помни, что я люблю тебя. И папа твой, наверняка, тебя любит, хоть и не знает о тебе. Ну, толкнись, пожалуйста.

Ты дура, что ли, Кросс? Малышу ещё и месяца нет. Сейчас он начнёт чечётку отбивать у тебя в животе.

— Ты только помни, что я люблю тебя, малыш, — прошептала я, давясь слезами, и устроилась на матраце, держа руки на животе. — Давай спать. Пусть тебя снятся чудесные сны, любимый сыночек или моя прекрасная доченька.


Глава 7.


Отряд наемных бойцов «Стрела» поднимался по лестнице старого дома максимально тихо, не создавая даже малейшего шума. Оружие наготове, ждут приказа старшего.

— Мистер Митчелл, все чисто, — отрапортовал командир отряда в рацию.

Майкл ворвался в подъезд и преодолел четыре лестничных пролета меньше, чем за минуту. Если папаша Ники ничего ему не скажет, он точно убьет его. Грех, ну, и пусть.

— Майкл! Стой! Только не наделай глупостей, я тебя умоляю, — орал ему вслед Мэтт, не успевая за ним.

Какие глупости? Он просто уничтожит этот кусок дерьма, вот и все. Разве это глупо? Это будет самое правильное решение за всю его жизнь. Мужчина остановился рядом с парнями из спецназа и выровнял дыхание. Убивать этого старика он будет хладнокровно, со спокойным взглядом, но никак не задыхающимся, с бешено колотящимся сердцем.

Его Ники, эта маленькая прелесть, самый лучший подарок судьбы, была сейчас в руках каких-то уродов, грозивших убить ее. И все из-за гребаного завещания! Ну, зачем отец оставил его? Зачем?! Унес бы свои тайны с собой!

Одним движением глаз командир задал Майклу немой вопрос. Тот, в ответ, слегка кивнул, и операция началась. Выбив дверь ногой, вошел первый. Второй, третий, все уже внутри. За ними — Майкл и Мэтт.

— Господи, только не говори, что Кросс жила тут? — с отвращением сказал Мэтт, закрывая нижнюю часть лица курткой.

Они прошли в гостиную. Пусто. В воздухе стоит плотный запах алкоголя и чего-то еще, тоже не очень приятного. Повсюду грязь и, местами — плесень.

— Не просто жила, Мэтт. Эта тюрьма была её домом на протяжении двадцати лет, — как можно спокойней ответил Майкл, пиная пивные бутылки.

— В ванной чисто, в кладовке — тоже, — доложил голос по рации.

Твою мать! Где этот старый урод?! Или чувствовал, что жить ему осталось недолго и убежал? Но он в любом случае его найдет, перевернет сам ад вверх дном, но найдет!

— Микки, не кипятись, — попытался остудить его Мэтт, видя, что друг был близок к срыву.

— Не кипятись?! Не кипятись, Мэтт? — набросился на него Майкл. — Возможно, они ее уже убили! Разрезали на кусочки и сожгли! И все из-за чертового клочка бумаги!

Он замолчал, зло сжимая и разжимая кулаки.

— Все началось из-за завещания. Это было просто игрой изначально, но… — Майкл поднял на друга сумасшедший взгляд. — Но теперь я люблю ее.

— Я понимаю, друг…

— И я могу ее потерять! Понимаешь?! Раз и навсегда! — истерично произносил он, начиная забываться в отчаянии. — Где этот подонок?!

— Боевая готовность — всем! На балконе неопознанный объект! — Прозвучала команда военного.

— Туда, Мэтт!

Мужчины остановились перед балконной дверью. Двое парней внесли внутрь тело Доминика, на первый взгляд, безжизненное. Майкл пнул его по ноге, пытаясь привести в себя.

— Твою мать, Майкл, да он в хлам. Это сейчас не человек, а овощ! — поморщился Мэтт. — Ты думаешь, это нечто может дать тебе ответ на вопрос, где Ники? Да, он свое имя не вспомнит!

— Вспомнит, я смогу его убедить все вспомнить, — маниакально произнес Майкл и пнул старика еще раз. — Ну, приходи в себя, упырь!

Тело зашевелилось, издавая звуки, похожие на кряхтение. Снова замолкло.

— Мэтт, принеси холодную воду. А лучше — кипяток. Быстрее проснется.

Мэтт вздохнул и ушел за водой. Пинки не помогали отрезвить этого пропитого ублюдка, Майкл был близок к тому, чтобы выхватить пистолет и пристрелить урода.

— Что происходит, мать вашу? — прохрипел Доминик, выплевывая воду. — Кто вы?! — Подскочил в кресле.

— А ты резвый для почти развалившегося козла, которого скоро убьют, — спокойно сказал Майкл, просто наблюдая за ним. — Где Ники?

— Откуда я знаю, где эта мелкая дрянь? Я думал, с тобой спит.

Голова Доминика мотнулась в сторону, припечатанная кулаком Майкла. Старик безумно гоготнул.