С этими словами, я резко от него отпрянула, и тут же отправилась на поиски Лера - всё-таки находиться так близко от Тима было выше моих сил.

      Дальше всё закрутилось с такой бешеной скорость, что у меня совершенно не осталось времени обдумать последствия своего поступка. Началась репетиция, на которой мне пришлось закрыть все свои лишние мысли и эмоции за семью замками, а когда всё было отыграно, настало время грима.

      Сегодня этими пытками занимались сразу несколько незнакомых мне девушек и даже один парень с зелёными волосами. Я попала в руки какой-то фанатичной неформалке, с лицом, больше напоминающим подушечку для булавок. И пока она колдовала над созданием моего "шикарного образа" я занималась тем, что пыталась посчитать, сколько же пирсингов у этой странной девушки. И пусть все серёжки были малюсенькими, но зато их количество явно зашкаливало за все рамки. Да только из-за того, что она постоянно вертелась и то и дело убегала из поля моего зрения, произвести точный подсчёт так и не получилось. Зато когда она закончила, я с большим трудом узнала в странном чудовище в зеркале саму себя.

         Мою чрезмерно активную гримершу звали Соня... и я бы сказала ей много чего не особо ласкового, если бы не была так поражена собственным отражением в зеркале. Ведь оттуда на меня смотрела... эм... даже страшно представить, как бы меня обозвали бабушки на лавочке, если б я прошла мимо в таком виде.

      В общем, мои и без того вьющиеся волосы она закрутила и начесала. Получилось нечто похожее на последствие удара током. А ещё, в этом ужасе были нацеплены синие, жёлтые, зелёные и чёрные пряди, так что самой себе я теперь больше напоминала толи нерадивую ведьму, толи гиперпродвинутую тусовщицу... Но, как ни странно, сие ужасающее нечто отлично гармонировало с нарядом и с макияжем. Благо здесь Соня оказалась более консервативной, и просто густо накрасила мои глаза чёрным. А вот белое платьице вообще смотрелось очень даже мило... невзирая на то, что спереди было очень коротким, и совсем не прикрывало резинки ажурных белых чулок. Зато шлейф у юбки волочился по полу, и я стала переживать, что во время концерта могу попросту в нём запутаться. Да и босоножки на меня нацепили на такой гигантской шпильке, по сравнению с которой даже шлейф показался вполне безобидным.

      Ребята сегодня выглядели мне под стать, в белых строгих костюмах, и всё в тех же неизменных шляпах, а вот мою голову сегодня покрывала коротенькая белая фата...

      Да уж, если б мне пришло в голову в таком виде заявиться на собственную свадьбу, вряд ли бы она состоялась... жениха, как и половину гостей, попросту бы хватил удар.

      Пока разглядывала своё странное отражение, настало время выхода, и я даже поволноваться нормально неуспеха, как уже оказалась на сцене. И только тут, наконец, вышла из той странной прострации, в которой прибывала после разговора с Тимом. Вернулась, так сказать в реальность... и эта самая реальность сейчас гудела и орала внизу.

      Людей собралось много. Как и говорил Сергей, билеты раскупили полностью, но мне показалось, что их и так было даже больше, чем мог свободно вместить зал. Под самой сценой особо разгорячённые ребята выплясывали под хиты какого-то ди-джея, за столиками по периметру большого зала сидели те, кому ещё рано было танцевать, а на втором ярусе вальяжно восседали обитатели вип-зоны. Одним словом, всё было как обычно, не считая того, что я никак не ожидала, что выступление уже началось.

      И правда, пока рассматривала зал, ребята заняли свои места, и уже начали играть первые аккорды, а я всё ещё хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит. Благо вовремя пришла в себя, а то наш концерт закончился бы слишком быстро. И только начав петь, снова погрузилась в эту бешеную эйфорию звуков, слилась с ними, и стала жить только музыкой.

      Выступление продолжалось полтора часа, но мне показалось, что не прошло и пятнадцати минут. Я отдавалась этим песням, этим мелодиям всей душой, и пела так, что сама бы лучше никогда не исполнила. Мой голод сцены постепенно утолялся, но я всё равно наслаждалась каждым моментом проведённым здесь.

      Когда наша программа закончилась, и стихли последние аккорды и звуки ударных, я обвела зал любопытным взглядом, вглядываясь в глаза людей. Мне хотелось видеть их эмоции, чувствовать их драйв, и они с удовольствием всё это показывали. Это была странная связь, но она мне нравилась...


      - Молодцы! - констатировал вошедший в гримёрку Лер. - Отыграли отлично, все в восторге, а особенно Анатолий Степанович.

      - Мы старались, - ответил за всех развалившийся в кресле Гоша.

      - Я не сомневаюсь, - усмехнулся Валера, но тут же снова стал серьёзным. - Кстати, наш благодетель обещал дать нам директора. Того, кто будет заниматься всеми организаторскими вопросами и этот факт безумно меня радует.

      - Давно пора, - снова отозвался наш необычно разговорчивый барабанщик. - А то, как ни выступление, так мы тебе теряем. Ты, Кармин, музыкант, а не организатор. Не у тебя должна болеть голова о том, готова ли сцена и выделят ли нам гримёрки.

      Ребята переодевались, совершенно не обращая на меня внимания, а я всё никак не могла заставить себя отлипнуть от дивана. Напротив, в такой же позе сидел необычно довольный Тим, а Сеня и вовсе уже был готов сорваться и бежать отмечать очередной успех. Как я поняла, сегодня ребят пригласили в какой-то клуб, чей хозяин обещал им веселье за счёт заведения. Меня, они тоже звали, но желание куда-то ехать закончилось вместе с концертом.

      В общем, пока я наблюдала за их шутливыми перепалками, Лер, Сеня и Гоша, уже привели себя в нормальный вид и ждали теперь только запаздывающего Тима. Но тот не особо спешил с переодеванием и уже довольно долго щеголял по комнате в одних лишь джинсах.

      Я как могла старалась не следить за игрой мышц на его торсе, но каждый раз упрямый взгляд, как намагниченный возвращался к его созерцанию. И он это прекрасно видел, а мне даже начало казаться, что испытывает какое-то странное наслаждение, наблюдая за моими метаниями.

      А вскоре случилось то, чего я никак не ожидала от сегодняшнего, такого неоднозначного дня. То, чего не должно было случиться ни в коем случае... Ребятам, наконец, надоело ждать своего медлительного товарища, и они попросту ушли. А мы с Тимуром остались в пустой гримёрке одни... что уже было очень плохо.

      Хуже, чем очень плохо!

      Повисла тишина... такая, которую почти можно было потрогать. Помниться в прошлый раз, когда мы так остались с ним вдвоём в комнате, всё закончилось крайне печально. И я бы с большим удовольствием покинула это место сразу вслед за парнями, но... в том виде, в котором находилась, делать это было бы крайне глупо.

      В общем, взвесив все за и против, и окончательно набравшись смелости, я встала с дивана, и гордо прошествовала к зеркалу. И усевшись в кресло, принялась аккуратно вытаскивать из причёски разноцветные пряди.

      Поначалу у меня даже получалось вырывать вместе с ними не так много своих волос, но с каждой новой заколкой я всё равно злилась всё сильней. А ещё больше раздражал насмешливый взгляд Тима, который я прекрасно наблюдала в отражении своего зеркала.

      - Могу помочь, - безразличным тоном предложил он. И ведь знал же прекрасно, что лучше останусь совсем без волос, чем попрошу его о помощи.

      Я предпочла сделать вид, что ничего не слышала, и с невозмутимым выражением лица продолжила в буквальном смысле "рвать на себе волосы". Не знаю, какими изощрёнными способами Соня лепила эти пряди на мою голову, но отцепляться они категорически не желали.

      И когда мои нервы были на пределе, вдруг почувствовала на своих руках тёплые пальцы Тима. Это неожиданное ощущение заставило меня замереть, чем он и воспользовался. Ему хватило нескольких секунд моего замешательства, чтобы отвести мои руки от волос, и медленно и совершенно безболезненно отстегнуть пару прядей.

      - Прости, но вряд ли публике понравиться лысая солистка, а все твои потуги именно к тому и ведут, - его голос звучал неожиданно мягко, что снова сбило меня с толку. - Если не будешь дёргаться, то тебе не придётся долго терпеть моё общество. Поверь, сама с этими замочками ты не справишься.

      Поначалу я искренне хотела послать его куда подальше, но он так мастерски избавлял мои волосы от этих накладных штуковин, что, в конце концов, я попросту решила сдаться и принять его помощь.

      Пальцы Тима осторожно открывали застёжки прядей, очень аккуратно извлекали их из массы спутавшихся волос, а потом нежно массировали участок головы под ними. В итоге, спустя пятнадцать минут, я так расслабилась, что совершенно забыла, кто именно помогает мне разобраться с причёской. И если б не его насмешливый голосок, я бы так и уснула в этом кресле.

      - Всё, - проговорил он. - Теперь ты больше не похожа на радугу.

      Резко распахнув глаза, я развернулась в кресле, и уставилась на Тимура. Он смотрел на меня так, как будто за оказанную им помощь я теперь должна ему, как земля колхозу. И этот взгляд вывел меня из себя всего за пол секунды.

      Вообще, рядом с Тимом я совершено переставала себя контролировать. Он вызывал у меня странное желание сделать какую-нибудь гадость. Хотя, не смотря на всё случившееся, зла я ему не желала. Моя грубость была скорее защитной реакцией, потому что даже его жуткая игра не смогла убить во мне тягу к этому человеку.

      - Спасибо, конечно, - сказала я, с шальной улыбкой на устах. - Но я бы легко справилась и сама. А теперь боюсь, что твоё бескорыстие не позволит оставить эту помощь неоплаченной.

      Тим насмешливо приподнял брови, пытаясь понять к, чему клоню. Тогда я поднялась с кресла, и схватив расчёску, принялась расчёсывать спутавшиеся волосы.

      - Так сколько стоят твои услуги, как парикмахера?! - продолжала издеваться я. - Ты скажи, я заплачу.

      - Думаешь, я не могу просто так оказать помощь коллеге по группе? - осторожно спросил он, без тени усмешки.

      - Коллеге по группе - может быть и можешь, а вот мне - вряд ли. Да и вообще, Тимур, мы вроде договаривались, что ты не будешь ко мне приближаться, - мой голос звучал ровно и очень нагло. Если честно, я так вообще ни с кем так не говорила. Только с Тимом, и это жутко выводило его из себя.

      - И что же ты сделаешь, если я подойду ближе?! - спросил он, делая медленный шаг ко мне. За тем второй... третий.

      - Ты действительно хочешь это знать?! - голос продолжал звучать спокойно, да только сердце в груди по мере приближения Тимура всё быстрее набирало ритм. И мне стоило огромных усилий сохранять на лице маску холодного равнодушия. - Ударю, - отложив расчёску, невозмутимо ответила я.

      Тим остановился всего в шаге от меня.

      - Бей, - отозвался он, не отводя взгляда от моих глаз. - Как раз дотянешься.

      Я не знала, что дальше...

      Он был слишком близко, чтобы мой рассудок начал медленно уплывать, но не сделал ничего, что заслуживало бы удара.

      Дыхание стало сбиваться, тело замерло в ожидании решения, а Тим продолжал сверлить меня этим совершенно непонятным взглядом. В синеве его глаз я видела отражение собственного страха... и желания.

      Не в силах больше терпеть его так близко, я отступила назад, уперевшись спиной в длинный стол у зеркал. Тимур двинулся следом, но в этот раз не стал оставлять между нами никакого расстояния... И уперев руки в столешницу, наклонился к моему уху.

      - Почему же ты меня не бьёшь?! - не скрывая усмешку, спросил он. - Не можешь?! Или... не хочешь?!

      Его дыхание щекотало шею, выгоняя из сознания все остатки здравых мыслей. И только собрав их в кучу, я глубоко вздохнула, и попыталась его оттолкнуть. Да только Тим не собирался никуда уходить. Думаю, он хотел доказать мне, что мои угрозы ничего не стоят. Но, видимо, этот день не был удачным ни для меня, ни для него. И с того момента, когда его руки обхватили мою талию, всё пошло не так...

      Его тепло обволакивало моё сознание, совершенно не позволяя думать. Он находился так близко, что я чувствовала, как бьётся его сердце. Рука было поднялась, чтобы ударить, но он быстро её перехватил. Я дёрнулась, пытаясь вырваться, но... добилась только того, чтобы мы стали ещё ближе.

      Это была странная борьба... Я боролась с собой, со своим безумным желанием коснуться его губ... прижаться ещё сильнее... пройтись пальцами по его волосам. А в глазах Тимура плескалось сейчас самое настоящее пламя. Этот огонь палил его изнутри, и когда он со странным стоном всё же меня поцеловал, я поняла, что мы пропали, причём вдвоём.