Мы попрощались, и я вернул телефон женщине за стойкой.

В магазине мы остановились, нерешительно озираясь по сторонам, так как не знали, с чего начать. Он был поделен на две секции. В одной рядами выстроились стойки с одеждой — от сувенирных футболок до вечерних нарядов, — а в другой все полки были заставлены исключительно едой. Конфетами, чипсами, крекерами и печеньем.

— Боже мой! — воскликнула Анна, ринувшись вперед.

Я схватил две корзинки со стойки у входа и пошел за ней. Было ужасно смешно наблюдать, как она набивает корзинку печеньем «СвиТартс» и коричными конфетами «Хот Тамалес». Я же выбрал упаковку чипсов «Доритос» и сушеные колбаски «Слим Джим».

— Ты что, серьезно? — вздернула бровь Анна.

— Такими вещами не шутят! — улыбнулся я.

Набив одну корзинку разными вкусностями, мы направились к стойкам с одеждой.

— В номере, скорее всего, есть мыло и шампунь, но я не хочу рисковать, — заявила Анна, взяв с полки средства для мытья головы плюс зубные щетки, дезодорант, лосьон, одноразовые бритвы, крем для бритья, щетку и расческу.

Затем мы подобрали мне футболку и пару шорт. Анна помахала перед моим носом упаковкой мужских трусов, а когда я решительно помотал головой, засмеялась и кинула их к остальным вещам. Я чуть ли не с головой залез в большую корзину с вьетнамками и нашел черную пару своего размера.

На соседней стойке висели летние платья, и я выбрал для Анны голубое. А она нашла подходящие по цвету босоножки.

Еще она взяла белье, шорты и футболку, и мы отнесли доверху забитые корзинки на кассу, попросив включить все в счет.

Потом мы на лифте поднялись на третий этаж. Я вставил в прорезь электронного замка карточку, а когда дверь открылась, первое, что мне бросилось в глаза, была королевских размеров кровать, заваленная взбитыми подушками. На стене напротив кровати висел большой плоский телевизор, под ним стояли обеденный стол с четырьмя стульями, чуть поодаль — бюро и мини-холодильник. В гостиной зоне я увидел кофейный столик, диван и два кресла, напротив был установлен еще один телевизор. Кондиционер без устали гнал в комнату холодный воздух. На столике у дверей я обнаружил набор запечатанных в целлофан стаканов. Я вскрыл упаковку, взял два стакана, прошел в ванную, наполнил их водой из-под крана и один протянул Анне. Несколько секунд она испытующе смотрела на стакан и только потом поднесла к губам.

Затем мы принялись изучать обстановку самой ванной комнаты. В углу стояла душевая кабина со стеклянными шторками, рядом — мраморная столешница с двумя раковинами, с другой стороны от душевой кабины — джакузи, между ними — корзинка с мылом и шампунем. На крючке возле двери висели два белых купальных халата.

— Хочу позвонить Саре, узнать новый телефон родителей. Я просила ее передать им, чтобы не отходили от телефона. Какая у нас здесь разница во времени с Чикаго?

— Думаю, одиннадцать часов. Когда разговаривал с папой, тот сказал, что у них сейчас восемь вечера.

Сев на кровать, Анна взяла с ночного столика листок бумаги и ручку. Она сняла трубку и набрала номер.

— Занято. Попробую позвонить на сотовый. — Она снова набрала номер, немножко подождала, положила трубку и, нахмурившись, сказала: — Длинные гудки. Почему она не отвечает?

— Потому что обзванивает сейчас всех твоих знакомых, а те звонят ей. У нее наверняка еще несколько дней телефон будет трезвонить не умолкая. Давай лучше пойдем в душ, а потом попробуешь снова.

Мы, наверное, не меньше часа провели в душе, с радостным смехом оттирая въевшуюся грязь. Анна все мылась и мылась, не в силах остановиться, хотя я и заверил ее, что она уже просто блестит.

— Теперь в жизни не буду принимать ванну. Официально заявляю, что с этого дня моюсь только под душем, — улыбнулась она.

— Я тоже.

Закончив с мытьем, мы вытерлись и надели купальные халаты. Анна выдавила пасту на две зубные щетки, одну протянула мне. Мы стояли, наклонившись над раковинами, чистили зубы, полоскали рот, сплевывали. Анна положила щетку и повернулась ко мне:

— Ти Джей, поцелуй меня прямо сейчас.

Я поднял ее, посадил на столешницу, взяв ее лицо в свои руки. И долго-долго целовал.

— Ух, какая ты вкусная! — воскликнул я. — И пахнет от тебя умопомрачительно. Хотя мне, впрочем, без разницы. Мне и раньше нравилось.

— Но так все же лучше, — улыбнулась она, прижавшись ко мне лбом.

— Да.

Мы вышли из ванной, и я растянулся на кровати с меню обслуживания в номерах в одной руке и пультом от телевизора — в другой.

— Анна, посмотри на это.

Отложив упаковку «СвиТартс», она плюхнулась рядом со мной и принялась изучать меню. Потом протянула мне пакетик с чипсами «Доритос», я открыл его и сразу же отправил в рот целую пригоршню. Сыр «начо» еще никогда не казался мне таким вкусным.

Самым сложным было сделать заказ, так как хотелось абсолютно всего. Наконец мы сошлись на бифштексе с жареной картошкой, спагетти с фрикадельками, чесночном хлебе и шоколадном торте.

— Ой, и две большие кока-колы, — сказала Анна.

Я позвонил в службу обслуживания номеров и сделал заказ. Анна схватила со столика возле дверей карточку для электронного замка и еще что-то, сообщив, что скоро вернется.

— У тебя же под халатом ничего нет, — бросил я ей вслед.

— Это не займет много времени, — ответила она.

Тогда я принялся переключать каналы. Все программы были посвящены обзору последствий цунами. Анна вернулась с маленьким ведерком.

— Это лед? — спросил я.

— Да, — ответила она, положив кубик в рот.

Она лежала на кровати рядом со мной, а я смотрел, как она смакует лед. Потом она села и развязала пояс моего халата. Распахнув халат, она нежно пробежала пальцами по моему телу, которое, несмотря на боль, мгновенно отреагировало.

— У тебя на боку жуткие синяки, — сказала она. — Что случилось?

— Там, в воде, плавал огромный ствол.

— Наверное, очень болит, — ткнула она пальцем в синяк.

— Да. Особенно этот.

Анна положила в рот очередной кубик льда и неожиданно поцеловала меня в шею, а потом в грудь.

— Сколько у нас времени до того, как принесут еду? — поинтересовалась она.

— Они не сказали.

Тогда Анна поцеловала меня в живот и спустилась ниже. Задохнувшись от непривычного ощущения холода, я закрыл глаза и положил руки ей на голову.

Когда чуть позже в дверь постучали, я завязал халат и сказал: «Войдите». Человек, принесший наш заказ, поставил все на стол, я подписал счет, добавив чаевые, — и мы, наконец дорвавшись до еды, сняли крышки с блюд.

— Смотри-ка, столовое серебро. — Анна взяла вилку и стала с неприкрытым удивлением ее рассматривать.

— И нормальные стулья. — Я отодвинул стул и уселся рядом с Анной.

Я протянул ей чесночного хлеба, потом отрезал кусок бифштекса. А когда положил его в рот, то даже застонал от удовольствия. Мы кормили друг друга кусочками с наших тарелок и запивали все кока-колой. Наелись мы достаточно быстро, так как желудки успели отвыкнуть от тяжелой и обильной пищи. Анна аккуратно завернула остатки и положила в холодильник.

Затем мы растянулись на кровати, чтобы еда хоть чуть-чуть улеглась в животе. Анна положила мне голову на плечо и, закинув на меня ногу, перебирала прядь моих волос.

— В жизни не была так довольна, — улыбнулась она.

Я выключил звук у телевизора. Во время обеда мы смотрели сводку новостей о цунами и были реально потрясены масштабом разрушений. Больше всего досталось Индонезии, число жертв там исчислялось десятками тысяч.

— Конечно, ужасно так говорить, когда погибло столько народу, но, если бы не цунами, мы до сих пор торчали бы на острове, — произнесла Анна. — И не знаю, как долго смогли бы продержаться.

— Согласен, — отозвался я.

Я протянул руку к ночному столику и включил радиоприемник с часами, настроив его на американскую музыкальную радиостанцию. Передавали «More Than a Feeling» группы «Бостон».

— Люблю эту песню, — вздохнула Анна.

Она прижалась ко мне еще теснее, и я обнял ее.

— Ти Джей, а ты уже успел до конца осознать, что мы живы и скоро снова увидим наших родных?

— Начинаю потихоньку.

— Который час? — спросила она.

— Начало третьего, — посмотрев на часы, ответил я.

— Значит, в Чикаго час ночи. Хотя какая разница! Наберу-ка еще раз номер Сары. В любом случае ни ей, ни родителям сейчас не до сна.

Анна села, потянулась за телефоном, перекинув через меня шнур.

— Попробую сперва позвонить по домашнему. — Она набрала номер и немного подождала. — Занято. Может, по сотовому ответит. — Она набрала уже другой номер и опять немного подождала. — Включена голосовая почта. Оставлю, пожалуй, ей сообщение. — Но затем, так ничего и не сказав, Анна повесила трубку. — Голосовой почтовый ящик переполнен.

— Попытайся еще раз чуть погодя. Рано или поздно обязательно пробьешься.

Она протянула мне телефон, и я поставил его обратно на ночной столик.

— Анна? — позвал я.

— Да? — ответила она, снова уютно устроившись в моих объятиях.

— А что насчет Джона? Тебе не кажется, что Сара могла ему позвонить?

— Не сомневаюсь, что уже позвонила.

— Как думаешь, что он сделает, когда узнает, что ты жива?

— Конечно, будет страшно рад за мою семью. А насчет остального не уверена. Возможно, он уже успел обзавестись женой и ребенком, живет себе где-нибудь в пригороде, — сказала Анна и, с минуту помолчав, добавила: — Надеюсь, он вернул родителям мои вещи.

— А где ты будешь жить?

— С мамой и папой. Куда бы они там ни переехали. Они точно захотят, чтобы я хоть немножко пожила с ними. А затем найду собственное жилье. Ти Джей, поверить не могу, что они продали дом. Они, конечно, собирались когда-нибудь потом купить что-то поменьше, возможно квартиру в кондоминиуме, но у меня и в мыслях не было, что они так сделают. Я выросла в этом доме. И мне грустно оттого, что он уже не наш.

Я поцеловал Анну, затем развязал ее халат и спустил с плеч. И мы занялись любовью, а потом как-то сразу уснули. Когда я проснулся, на часах было пять вечера. Анна крепко спала. Я лежал, уставившись в потолок, и вспоминал наш разговор. Я спросил ее о Джоне, но не задал самого главного вопроса, на который действительно хотел получить ответ: «А как насчет нас?».

Глава 41. АННА

Я открыла глаза и блаженно потянулась. Ти Джей сидел, откинувшись на спинку кровати, перед телевизором, включенным на минимальную громкость, и ел «Слим Джим».

— Славно вздремнула, — поцеловав его, сказала я и спустила ноги с кровати. — Пойду пописаю. Знаешь, что мне нравится больше всего в нашей ванной?

— Туалетная бумага?

— Да.

Когда я вернулась из ванной комнаты, Ти Джей заставил меня попробовать «Слим Джим».

— Согласись, что очень даже неплохо.

— Соглашусь. Но я стала гораздо менее привередливой, чем раньше. А где ж я оставила «СвиТартс»? Ага, вот где. На комоде.

Я не привыкла к кондиционерам, а потому, запахнув халат поплотнее, поспешила нырнуть обратно в кровать, под бочок к Ти Джею. У меня одеревенела спина, да и вообще все болело. Причем гораздо сильнее, чем тогда, когда меня только вытащили из воды, и я была страшно счастлива, что кровать оказалась такой мягкой.

В десять вечера я опять попробовала дозвониться до Сары. В Чикаго было уже девять утра, но ее мобильный телефон оказался занят.

— Никак не могу дозвониться, — пожаловалась я Ти Джею. Тогда я позвонила Саре по домашнему телефону, но в ответ услышала только длинные гудки. — И автоответчик не работает.

— Спрошу у папы. Может, он с ней уже говорил. — Ти Джей набрал номер домашнего телефона. Немного подождал, потом покачал головой: — Тоже занято. Похоже, им приходится отвечать на кучу звонков. Утром попробуем еще.

Ти Джей положил трубку и ласково погладил меня по голове:

— Уж и не знаю, смогу ли я привыкнуть к тому, что в Чикаго не буду делить с тобой кровать по ночам.

— Тогда и привыкать не стоит, — ответила я.

Приподнявшись на локте, я посмотрела на Ти Джея.

Нет, пусть это и эгоистично с моей стороны, но я была не готова его отпустить.

— Ты серьезно? — спросил Ти Джей.

— Да! — Сердце бешено колотилось, а разум подсказывал мне, что я погорячилась, но мне было плевать. — Мы немножко поживем отдельно. Тебе нужно побыть с семьей, да и мне тоже. Но если потом ты захочешь вернуться ко мне, я буду ждать.

Ти Джей с нескрываемым облегчением вздохнул. Он притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб.

— Конечно захочу, — прошептал он.