Он назовет скульптуру «Победа». В статье Тары в «L'Ancienne» она называла греческих богов аполлонами. Поэтому женщины считались викториями, и многие действительно были ими. Например, Ника, посланница богов, которая касалась своей ногой морского судна — «Ника Самофракийская», благословляя его и даруя победу.

Его былое восхищение всем классическим возвращалось к нему, в его сознание, в его руки. Не самобичевание, а любовь к себе. Не стыд, а гордость. Не Эйдриа, а Дорина. И всегда Тара.

Возникающая под его руками фигура начинала жить собственной жизнью. Леон свободно отдался на волю молодым рукам своей юности, которые, казалось, знали, что надо делать раньше чем эта мысль приходила ему в голову.

Он увидел, как одна его рука слегка поднимает ее приоткрытую руку, руку Виктории, вверх, к будущему. Он провел ногтем по ее глазам, чтобы открыть их шире, дабы они могли изумиться тому, что им предстоит увидеть на рассвете нового дня. Он слегка приподнял бедро, только чтобы немного выдвинуть вперед противоположное плечо и наполнить торс энергией и драматизмом. Он приподнял одну пятку, чтобы отодвинуть ее от другой, придать ей устойчивость, но сохранить порыв к движению — этот хрупкий момент между мыслью и действием.

Леон заметил, что его руки начали мягко драпировать обнаженное тело, не затем, чтобы спрятать его, но чтобы ткань и волосы, развеваемые легким ветерком, еще больше подчеркнули выразительность ее тела. И затем, к огромному его удивлению, они добавили великолепную деталь: крылья, упавшие на землю.

Да, это будет «Бескрылая победа» — современный вариант скульптуры, которую описывал Димитриос, рассказывая о Парфеноне. Победа на земле! Победа, возможная в реальной жизни каждого мужчины и женщины, триумф достижения высочайших вершин — как результат правильно сделанного выбора, выбора, по своей собственной воле. Внутренняя победа.

Под ногами своей героини на изогнутой подставке, изображающей землю, он нарисовал очертания Америки. Он хотел, чтобы эта одинокая фигура воспринималась как символ целой нации, стоящей на грани эстетических и философских перемен, — как когда-то стояли греки, — имея все возможности, чтобы выполнить когда-то данное обещание.

И пусть эта скульптура принесет всем радость!

Леон смотрел вперед, в будущее, наконец поверив в себя.