…Если потребуется, я уберу с твоего пути каждого, кого посчитаю нужным…

Вот оно! Вот же оно!

Какая же я дура недалёкая, раз не додумалась до этого раньше! Вот же моё решение по избавлению от Марка, которое всегда было перед самым моим носом, а точнее, следовало по моим пятам, куда бы я ни направлялась.

«Ты же прекрасно знаешь, как можешь быстро избавиться от этого недоумка».

О да, Адам, я знаю… Мне нужно всего лишь попросить. И твоя взяла — я сделаю это прямо сейчас же. Просто немного не так, как ты того ожидаешь, но всё же обещаю, что постараюсь тебя впечатлить.


— А знаешь, Марк, тут я с тобой абсолютно согласна. Наверное, и правда хватит с меня корчить из себя высоконравственную моралистку и стоит добиться мира с тобой другим путём, — всеми возможными силами подавив в себе злость, непринуждённо заявляю я. — Меня реально достало прислуживать тебе, а постоянные сцены твоих потрахушек и заигрываний поголовно с каждой особью с сиськами у меня уже вот тут сидят, — прислоняю ладонь к горлу. — Одно дело лишь догадываться о твоих изменах, и совсем другое сталкиваться с ними изо дня в день, поэтому ответь мне: твоё изначальное предложение за своё молчание ещё актуально? — отбрасываю волосы на одно плечо, впиваясь в парня испытывающим, томным взглядом.

— Не понял, — и его абсолютно растерянное лицо лишь дополняет сказанное.

— Ну-у-у… если я отработаю на тебе все свои навыки, что получила в «Атриуме», ты сохранишь мой секрет от Остина, при этом полностью отвязавшись от меня со своими поручениями и издёвками? — После этих слов его доселе побагровевшее от злости лицо моментально бледнеет на несколько оттенков.

— Чего? — вслед за лицом так же тускнеет и голос, а зрачки заметно расширяются от удивления. Ох, могла бы запечатлеть эту оторопелую слащавую рожу, непременно сделала бы это. Не каждый день такое увидишь.

— Ты меня слышал, — прикусываю губу, игриво приподнимая одну бровь.

— Что за дебильные шутки, Никс? — нервно усмехается он.

— Да какие тут шутки, Марк? Ты меня так достал, что я уже готова на всё, лишь бы не видеть тебя больше, — вкрадчивым голосом заверяю я, вкладывая в него максимум убедительности. На пару секунд прикрываю веки, чтобы натянуть на себя рабочий образ «Аннабель» и, довольно быстро справившись с этим, прижимаюсь к его крупному телу, что мгновенно напрягается от моих прикосновений. — Я сделаю с тобой всё, о чём ты мечтаешь в своих самых смелых фантазиях. И ты знаешь, что на сей раз я не лукавлю. Ты сам неоднократно бывал в «Атриуме» и лично имел радость ощутить на себе все услуги девочек. Так вот всё то же и даже больше я готова сделать для тебя, чтобы после больше никогда не видеть. — Смелым движением руки провожу по его торсу снизу-вверх, с наслаждением наблюдая, как тотальный ступор в его серых глазах смывает нарастающим возбуждением. А этот говнюк и вправду заводится с полуоборота, что мне только на руку.

— Я не имею ни малейшего представления, что за муха тебя укусила, но если это какой-то прикол, то отбрасывай его сейчас же. Со мной на эту тему шутки плохи, — он тихо выдыхает, когда я опускаю ладони на его плечи, совершая парочку массирующих движений пальцами по его бугрящимся дельтам, параллельно потираясь своим телом об него сильнее.

— Я же сказала: никаких шуток, Марк, и если не веришь, я прямо сейчас тебе это докажу. — И не дав ему возможности даже глазом моргнуть, резко обхватываю его за шею и притягиваю к своим губам, со всем имеющимся во мне жаром начиная убеждать его в своих намерениях: целую Марка так, словно хочу в нём раствориться, прижимаюсь грудью к его телу, обнимаю, сгребая в кулаки ткань его майки, пока он довольно быстро прекращает себя сдерживать и, горячо отзываясь на мои ласки, приподнимает меня выше, чтобы поудобнее ухватиться за ягодицы, начав напористо сминать их в своих лапищах.

Противно ли мне вытворять подобное с Марком? Блевать хочется. Стыдно ли мне вытворять такое с Марком на глазах у множества людей? До покрасневших кончиков пальцев. Но «Аннабель» на всё это параллельно. В ней нет ни стыда, ни моральных устоев, ни чувства собственного достоинства. В ней нет ничего, что остановило бы меня от задуманного плана и заставило прекратить принимать язык Марка в свой рот, при этом сладко постанывая ему в губы. И, уверяю, Она сыграет эту партию до конца на все сто, лишь бы сподвигнуть Харта подтвердить свои угрозы делом.

— А ты, Никс, во всём дикая, как я посмотрю, — сквозь поцелуй Марк испускает хрипловатый шёпот, когда мои резвящиеся под его майкой руки начинают вовсю царапать кожу широкой спины. — Нет чтоб сразу с этого начинать. Избежали бы кучи ненужной нервотрёпки, — добавляет он, непреклонно всё ближе подбираясь пальцами к моей промежности, но Эндрюзу вовсе не стоит знать, что для меня наша дикая страсть сравнима с объятиями с придорожным столбом, и потому я шустро перехватываю мужскую руку до того, как она успевает добраться до абсолютно сухой ткани трусиков.

— Марк, контролируй себя, мы же на людях, — напоминаю я, прекрасно зная, что, если Эндрюза не притормозить, с его неадекватностью он вполне способен отыметь меня прямо в центре города.

— Да плевать я хотел на людей! — Вот… о чём я и говорю — у этого кобеля совсем мозги отрубаются, когда кровь приливает к члену.

— Здесь вообще-то твои преподаватели могут ходить, — полушёпотом ещё раз пытаюсь вразумить Марка, когда одна его ладонь телепортируется с моей ягодицы на грудь, сжимая её сквозь тонкую материю платья.

— Ммм… Да какие на хрен преподаватели, когда я наконец до твоих обалденных сисек добрался? — Продолжая впиваться в мои губы, словно изголодавшийся вампир, он начинает интенсивно массировать мне грудь своими щупальцами.

— Но тогда нам нужно подумать об Остине… Он же тоже здесь учится, не дай бог ещё увидит нас, — спустя несколько секунд нашего эффектного представления произношу последний имеющийся в запасе аргумент, почему Марку необходимо охладить своё «приподнятое настроение». И слава богу, он срабатывает. Фух… Я прям облегчённо выдыхаю, когда он, наконец, прекращает свой натиск на мои губы и грудь и делает шаг назад, пытаясь успокоиться. Беда лишь в том, что расслабление окутывает меня совсем недолго: сердце тут же делает кульбит, стоит только услышать его твёрдый возглас:

— Давай, прыгай в машину, мы едем ко мне!

Я перевожу на него изумлённый взор и сглатываю тошнотворный ком в горле, замечая очертания его готового к новым покорениям члена, проступающие даже сквозь плотную ткань штанов.

— Чего? Сейчас? Тебе разве на лекцию не надо было? — не знаю, как мне удаётся не проявлять в мягком голосе пробудившуюся тревогу. В моих планах не было забегать с ним дальше второй базы, но потемневший, алчный взгляд Марка без слов даёт понять, что он останавливаться на этом не собирается.

— К чёрту лекции! Так и так собирался свалить с той девчонкой. Но ты ещё лучше, Никс, поэтому хочу тебя сейчас же, — плотоядно ухмыляется он и, шлёпнув меня по заднице, подталкивает к пассажирской двери.

Вот же блин! Ясное дело — я не собираюсь никак ублажать мудака, однако сесть в машину всё же приходится, чтобы ещё больше подогреть мотивацию Адама от него избавиться. И я искренне надеюсь, что он это сделает. И желательно, как можно быстрее. А пока мне нужно срочно придумать любую более-менее вразумительную отмазку, лишь бы не оставаться наедине с Марком.

Он точно конченый придурок, если с такой лёгкостью поверил в столь резкую смену моего настроения. Не будет этого! Ничего не будет! Я сдохну скорее, чем развлекать его стану. И похоже, Марк, будто слыша мои мысли, решает лично устроить нашу погибель — меня аж придавливает спиной к сиденью, а громкий визг раздирает мне горло, когда он резко срывается с места и начинает лихачить по улицам Рокфорда с такой сумасшедшей скоростью, словно за нами увязалась погоня.

— Эндрюз, ты свихнулся так нестись?! На тот свет торопишься? — остервенело держась за дверную ручку, пищу я после очередного чересчур резво совершённого Марком манёвра.

— Не ссы в компот, малышка. Тебе же не впервой со мной ездить. Должна была уже привыкнуть, — с довольной улыбкой мартовского кота отвечает он, для обгона выезжая на встречку, собирая череду возмущённых сигналов других машин.

— Так ты ещё не гонял со мной никогда! — отмечаю я и вновь взвизгиваю, когда сумасшедший на полной скорости в последний момент уходит от столкновения с автобусом.

— Ну так ты же мне такую малину предлагаешь. Нужно поспешить, а то вдруг тебя опять перекроет, и ты решишь передумать, — невзирая на недопустимое превышение скорости, он расслабленно откидывается в кресле и заползает своей правой рукой под подол моего платья, начиная ласкать внутреннюю поверхность бёдер. Я стискиваю зубы, мечтая с ноги врезать ему по лицу, а после отмыть с себя его отпечатки, но вместо этого отцепляю его руки от себя и плотно сжимаю колени.

— Не передумаю, Марк, поэтому руль сейчас лучше нормально обхвати и, мать твою, на дорогу смотри! — не сдерживаясь, ругаюсь я, с ужасом замечая, как светофор переключается на красный и пешеходы начинают ступать на проезжую часть, а автомобиль по-прежнему летит вперед и даже не планирует останавливаться.


— Марк!!! Тормози!!! — даже сквозь свой истошный крик я слышу самый страшный для меня звук на свете, от которого мозг мгновенно вытягивает из глубин сознания ужасающий эпизод смерти папы. Я пугаюсь настолько, что намертво закрываю лицо ладонями и сильнее сжимаюсь в кресле, пока сердце начинает набатом ухать в груди, заполняя тело парализующим страхом. Поджимаю ноги, опускаю голову вниз и неизвестно сколько сижу так сгруппировавшись, даже не улавливая момента, что мы уже остановились.

Не осмеливаюсь открыть глаза и убедиться, что мы не сбили никого из пешеходов, до тех пор, пока пространство салона не заполняется хрипловатым и до нервозной дрожи раздражающим смехом Марка. Лишь тогда я разлепляю веки и понимаю, что мы, как и полагается, стоим прямо перед стоп-линией, пропуская гущу торопящихся по своим делам людей.

— Не думал я, что ты такая трусишка, Никс. Но кричишь ты, конечно, знатно. Если и на мне сейчас будешь так же кричать, то цены тебе вообще не будет. Люблю я голосистых. Ох, люблю! — мурлычет недоумок, заливаясь хохотом, что взрывает во мне адскую смесь гнева, в одночасье обрубая всякую связь между моим языком и мозгом.

— Идиот! Какой же ты идиот, Эндрюз!!! — ору я, не жалея голосовых связок. — Я думала, мы убьём сейчас кого-нибудь или сами убьёмся! Как же ты меня задрал своими закидонами! Псих! На всю голову повёрнутый! Из-за таких, как ты, и погибают невинные люди! Придурок! И развитие у тебя на уровне озабоченного подростка, раз ты повёлся на мои слова. Не получишь ты ни черта, тупоголовый олух! Не буду я кричать ни на тебе, ни под тобой, ни сзади, ни спереди! В жизни я с тобой в одну постель не лягу даже под дулом пистолета, потому что терпеть тебя не могу, кусок идиота! — чуть ли не брызжу слюной от злости и тут же порываюсь выбраться из машины, пока светофор не загорелся зелёным, однако, к моему ужасу, ручка отказывается поддаваться и двери открыть не получается.

— Кто здесь кусок идиотки, так это ты, Никс! — его крупная лапа грубо сжимает мои волосы у корней и притягивает моё лицо к своему разгневанному. Я упираюсь руками в его грудь, желая отодвинуться, но мои запястья также без труда окольцовываются пальцами Эндрюза. — Сколько ты уже можешь тягаться не в своей весовой категории? А? Сколько? Так и знал, что ты что-то задумала, не понимаю лишь, на кой чёрт ты весь этот цирк устроила, да и, если честно, понимать не хочу! У тебя самой в мозгах каша манная, которую *уй расхлебаешь даже ты сама! Но тем не менее я тебя предупреждал, что со мной на эту тему шутки плохи, поэтому теперь я тебе покажу, чем всё кончается для маленьких стерв, что сначала возбуждают мужиков, а потом планируют слинять, не удовлетворив их. Ненавижу таких баб, поэтому проучу тебя, сука тупая, чтобы думала в следующий раз, когда захочешь повторять подобное с кем-нибудь другим, — шипит он мне в рот и следом набрасывается на него с болезненным поцелуем, продолжая крепко удерживать меня за затылок, чтобы голову не смела от него отодвигать. Но в этом нет никакой необходимости. Держать меня, я имею в виду, абсолютно не нужно — я сама никуда не отодвигаюсь от Марка, не сопротивляюсь его властвующему во мне языку, не вырываю руки из его хватки, не кричу и даже не скулю. Не потому, что я вдруг резко закайфовала от его прикосновений, а просто потому что я будто отрубаюсь от всех ощущений и его грубых терзаний, пока в моей голове, словно бой колоколов, гудят Его слова из недавних воспоминаний:


…Просто назови свою цену, сука тупая! Полмиллиона, миллион, два? Столько хочешь за каждый месяц? Или за неделю? А может, установи мне свою суточную ставку!..