— Красотка какая! Глаз не оторвать! Её так и хочется оттуда стянуть, чтобы как следует от… — физически ощутив моё возросшее напряжение, он благоразумно пресекает свой пьяный лепет, заключающий в себе мысли каждого мужика, поедающего глазами призывно изгибающуюся фигурку Ники.

Она же назло мне это делает. Конечно, назло. Показывает, насколько выросла, маленькая стерва. Да только хватит! Понял я! Давно уже понял. Я лишь поседею раньше времени, если она и дальше продолжит в том же духе извиваться.

Наплевав на то, что меня ждёт грандиозная ссора с Ники, порываюсь закончить её показательное выступление прямо сейчас, но, к моему удивлению, Марк меня останавливает.

— Расслабься, Рид, — он опять кладёт руку на моё плечо, словно хочет пригвоздить меня к месту. — Дай девчонке покайфовать. Сколько можно её пасти? Ничего с ней не случится, — уверяет друг, делая очередной смачный глоток своей ядерной смеси.

— Не случится? Да её точно вые*ет кто-то, если следить не буду. Она же прямо-таки нарывается на это, — цежу сквозь сжатые зубы, наблюдая за очередной её эротической связкой.

— Ну так пусть вые*ут. Чего плохого? Это же вечеринка!

А от этой его весёлой фразочки у меня аж в ушах начинает шуметь от злости, а кровь в теле закипает настолько, что, кажется, будто вот-вот — и весь огонь вырвется наружу, с лёгкостью прожигая пьяную побитую физиономию Марка. Но друг ни капли не тушуется от моего огнестрельного взгляда, а только крайне сильно удивляется. Чему — не знаю, но даже при слабом освещении я отчётливо вижу, как высоко взлетают его брови, а лицо ошарашенно вытягивается.

Хочу спросить, в чём проблема, но не успеваю и рот открыть, как боковым зрением замечаю, как какой-то громила нагло стаскивает мою малышку со стола.

Сука, на секунду же всего отвлёкся — и на тебе!


Грубо отодвигаю Марка в сторону, открывая себе вид на массивную фигуру, в которой распознаю Логана — зачинщика всего этого бурного веселья, что плотно прижимает тельце Ники к своему перекачанному торсу и активно втирает ей о чём-то. С расстояния не могу разглядеть реакцию Ники, но оно мне и не надо. Никто её трогать так не смеет. Не на моих глазах!

Не думая о последствиях, совершаю вторую попытку ринуться к ней, но какого-то черта Эндрюз снова не дает мне этого сделать.

— Тихо-тихо, Рид, приспусти коней. Куда намылился?

— Отвали, Марк! — игнорируя его вопрос, рычу я.

— Не отвалю! — и в подтверждение своим словам отбрасывает пустой стакан в сторону и сцепляет обе руки на моей майке. — Ты что, не знаешь, кто такой Логан?

— Мне похрен, что я нахожусь в его доме, если ты об этом. Я всё равно должен оттащить этого мудака от неё, пока он сам не затащил её куда-нибудь!

— Во идиот! Единственный, кого будут вытаскивать отсюда, так это тебя! И боюсь, что мёртвого, — уверенно заявляет Марк, продолжая меня удерживать.

— С чего вдруг?

— С того! Ты, конечно, драться умеешь, но Логан — профессиональный боксёр. Он тебя одним ударом без труда уложит, а в твоём случае это может кончиться печально, — он напоминает о мрачных прогнозах врача, который год назад занимался моим лечением после нешуточного боя в квартале. Но мне начихать. Я подохну быстрее от ревности, чем от кровоизлияния в мозг, если продолжу наблюдать, как мою девочку бесцеремонно трогают чужие грабли, которые Ники пытается от себя отцепить с помощью разговора. Но я сейчас же помогу ей сделать это по-другому.

— Я сам пойду спасу твою сестрёнку, Остин, — вдруг сообщает Марк, явно прочитав по моим глазам, что я не собираюсь бездейственно стоять на месте.

— Ты своё-то лицо видел? У тебя ещё предыдущие синяки не зажили.

— А кто сказал, что я буду драться? Это по твоему настрою сразу понятно, что на миролюбивое общение ты не способен, но я с ним поговорю спокойно, и он отстанет от Никс. Логан — чёткий парень, я с ним с детства знаком. Зря ты так взъелся на него. Девчонок он обычно не обижает. Никс понравилось бы с ним, — бросает Эндрюз и, прищурив глаза, с неким интересом наблюдает за моей реакцией, пока я, сука, готов уже и Марку по роже ни за что заехать, и «чёткого парня» на куски разломать, лишь бы не видеть его больше тесно прижатым к Ники, которая вдобавок ко всему ещё и улыбается ему.

С хера она ему улыбается вообще?! С такими улыбками не отшивают! Мне и ей это объяснять нужно будет, после того как уберу с её пути эту двухметровую глыбу?

С ума сойти! Да что за безумие со мной творится? Я же никогда таким не был. Никогда ни одну свою девушку не ревновал, да и толпа народа должна была погасить во мне способность чувствовать свои эмоции, но почему-то нисколько не погашает: меня аж трясти начинает от гнева, а Марк, вставший передо мной, точно кирпичная стена, будто и вовсе исчезает из поля зрения, пока я созерцаю её милую улыбку, адресованную Логану. Лишь только хриплый голос друга где-то возле уха всё-таки достигает моего охваченного сумасшедшей ревностью мозга, и я возвращаю своё внимание к нему.

— Всё с тобой понятно, Ромео. Я увидел всё, что хотел.

— Чего?

— Ничего. Стой здесь. Сейчас разберусь.

— Я сам хо…

— Я, бля*ь, прошу тебя, Рид! Останься здесь! — непривычно серьёзным тоном даже не просит, а требует Марк. — Ты мне живой нужен, так что постой спокойно и доверься мне. Я всё сделаю по высшему разряду — Логан быстро отвяжется от Никс, — обещает он и смотрит на меня пристально и выжидающе до тех пор, пока я не приподнимаю руки в мирном жесте, показывая, что сдаюсь.

Но знали бы вы, каких усилий мне стоит это сделать и начать безучастно смотреть, как Марк продвигается сквозь толпу и уже через минуту достигает этой воркующей парочки. Сначала о чём-то переговаривается с ними обоими, смеётся, затем что-то говорит Логану, который буквально сразу меняется в лице, явственно преисполняясь недовольством.

Не имею представления, что именно Марк ему там столь активно заливает, но вскоре Логан крайне неохотно, но всё-таки отчаливает восвояси, от чего, по сути, я должен был выдохнуть от радости и облегчения, да только ни черта не выходит: вижу Ники с Марком вдвоём, и теперь помимо ревности мне становится ещё и до жути больно.

Она же его любит. И, наверное, безумно счастлива сейчас из-за того, что Марк вмешался в их с Логаном общение. Конечно, счастлива. Я в этом полностью уверен, даже несмотря на то, что она теперь стоит ко мне спиной и мне не видна её прекрасная улыбка. Видно лишь как всегда весёлое лицо Эндрюза, его руку, что отбрасывает светлые пряди её волос назад, оголяя шею, и то, как он наклоняется к ней, что-то говорит на ушко, а затем, отыскав взглядом меня среди людей, на кой-то чёрт подмигивает и резко сгребает Ники в объятия, нападая на неё с поцелуем.

И всё. Я даже не в состоянии задаться вопросом — какого лешего он вытворяет, если они вроде как уже всё обсудили между собой? От этой сцены, как и в первый раз возле универа, в груди мгновенно начинает нещадно печь, наполняя лёгкие удушливым газом, и мне приходится отдавать все моральные силы на то, чтобы не наброситься на них, не прервать их поцелуй и не испоганить радость Ники.

И я делаю это: подыхаю и удерживаю себя на месте, но лишь до момента, когда вдруг замечаю, что Николина вовсе не отвечает Марку на поцелуй, а вовсю упорно пытается вырваться из его стального захвата, из которого он её напрочь отказывается выпускать.

«Да что за хрень вообще происходит?!!» — гудит в бошке один-единственный вопрос, и его же я злостно выплёвываю в рожу Марка, когда, словно телепортировавшись к ним, отбрасываю его на несколько метров от Николь.

— Захотел получить награду за спасение, — в ответ ехидно ухмыляется придурок.

— Ты дебил?! Или что-то принял?! — встряхиваю его за ворот рубашки.

— Ни то, ни другое, Рид.

— Тогда что за дерьмо ты вытворяешь?! Зачем трогаешь её против её воли?! Так ты выполняешь всё по высшему разряду?! Избавляешь её от одного мужика, чтобы потом самому наброситься?! — раздражённо кричу, не обращая никакого внимания ни на уставившуюся на нас толпу, ни на непрерывные просьбы Ники успокоиться.

— Ты всё правильно понял, гений. Ведь подумай: не трахну я — трахнет кто-нибудь другой. Ты же и сам видел, как она на это напрашивалась, так что пусть это лучше будет тот, по кому она годами сохнет, чем какой-то незнакомец, правда, детка? — он переводит плотоядный взгляд на изумлённо-озадаченную Николину и тут же получает ещё одну мощную встряску от меня.

— Контролируй базар, Марк! Ты что мелешь вообще?!

— Остин! Пожалуйста, успокойся! — встревает Ники, но я лишь зло бросаю ей: «Вали на улицу и жди меня там!» и возвращаюсь к другу-мудаку, который сегодня определённо пересёк все возможные границы.

— Ну а что? Разве не за этим она пришла в своём соблазнительном платьишке? — протягивает он, даже не скрывая, что получает откровенное удовольствие от всего происходящего, чем вконец ломает мне мозги.

— Я не знаю, что у тебя в бошке, Эндрюз, или чего ты нажрался сегодня, но, бля*ь, если ты хоть раз ещё додумаешься повторить с ней подобное, я тебе лично прибью, — рычу я и, прокручивая в голове кадр, как Ники от него отбивается, нахожусь на грани, чтобы уже прямо сейчас не избить его до полусмерти, а он лишь масла в огонь подливает:

— Да мне давно уже нужно было вдуть ей. Не был бы я едва живой в ту ночь у тебя дома, сделал бы это ещё у тебя под боком.

Гнев полностью уничтожает во мне способность к восприятию ко всем ощущениям, поэтому боли от последующего, сильного удара по лицу Марка я совершенно не чувствую.

— Остин, не надо! — кричит Ники, пытаясь меня оттащить от него. — Он, наверное, просто сильно пьян, не слушай его, успокойся! — видя моё неуравновешенное состояние, продолжает упрашивать она, что лишь выбешивает меня ещё сильнее.

— Я кому сказал ждать меня на улице?! Так сложно хоть раз послушать меня?! Ушла отсюда!

— Какая непослушная девочка, Никс. С тобой нужно срочно заняться глубоким изучением правил поведения со старшими, — даже с кровоточащей губой умудряется вставить свои пять копеек Эндрюз.

— Да что с тобой, Марк, о чём ты вообще говоришь? — непонимающе блеет главная причина всей этой потасовки.

— Ну как о чём? Я с удовольствием научу тебя уму-разуму, да и думаю, ты только рада будешь. Так что можем начать интенсивное обучение прямо здесь. На втором этаже много свободных спален, выбирай любую, или, может, хочешь, чтобы я тебя взял, как грязную шлюшку, прямо в туалете? Только скажи, и мы всё устроим, — не успевает он до конца вывалить новую порцию дерьма в сторону Ники, как я вновь со всей силы заряжаю кулаком по его лицу. Марк падает на пол, а я моментально налетаю на него сверху, пока безумец даже не пытается увернуться от атаки или защититься. Он точно чего-то наглотался и просто ловит кайф. По-другому я не могу объяснить его хамского поведения. И только этот факт удерживает меня от превращения его лица в кровавый фарш.

Совершив ещё пару ударов, я отрываю его тело от пола, притянув к себе за грудки, и злостно проговариваю:

— Иди проспись, придурок! А когда протрезвеешь, нас ждёт серьёзный разговор, после которого ты будешь долго и упорно извиняться перед ней! — не дожидаясь ответа, грубо отпускаю его и сквозь багровую пелену злости замечаю вконец обеспокоенную Ники, которая, естественно, проигнорировала все мои приказы подождать меня на улице.

— Представление окончено! — заявляю я для всей наблюдающей за нами публикой, а затем резво подлетаю к Николине, гневно рявкая: — Пошла на выход, — подталкиваю её в нужном направлении, но она в очередной раз решает воспротивиться.

— Я не пойду с тобой никуда, пока ты в таком состоянии, — испуганно бурчит она.

— Не пойдёшь?

— Нет. Тебе нужно успокоит… А-а-ай! Остин! Что ты делаешь?! — визжит она, когда я, не желая больше с ней церемониться, закидываю её тело через плечо и стремительно покидаю дом, слыша за спиной радостный возглас Марка:

— Не забудьте поблагодарить меня потом!

Не имею и малейшего представления, за что мне нужно будет благодарить этого обдолбанного мудака, да и как-то пофиг. Сейчас, кроме желания поскорее вытащить Ники из этой гущи таких же пьяных тусовщиков, во мне нет больше ничего.


Я не прохожу, а пролетаю расстояние до машины, нисколько не отвлекаясь ни на непрекращающиеся попытки Ники слезть с меня, ни на её крики, ни на удары женских кулачков по моей спине. Держу крепко бунтующую девчонку да злюсь неимоверно от того, что мне то и дело приходится подол красного лоскутка натягивать ей на бёдра, чтобы не проявлять всем и каждому её аппетитный зад.

— Я же сказала, что никуда с тобой не поеду! — визгливо кричит она, когда я открываю дверь машины и ловко забрасываю её внутрь.