Елена Руденко - На пути к счастью

— Ну, вот, ты меня совершенно не слушаешь! — обидевшись, сказала подруга, но тут же повеселела. Мы никогда не ссорили дольше, чем на пару часов. Рекорд — три часа и двадцать две минуты — я не выдержала и позвонила первой, а извинялись мы тогда наперебой.

— Ты устала? — заботливо спросила она.

— Нет, все нормально. Это я вспоминаю, как мы ссорились и мирились. — Сказала я, вызвав у подруги улыбку.

— Приехали, — произнесла Лекси, припарковавшись у высотки. Хорошо, что видя мое состояние, подруга не спрашивала, надолго ли я, ведь я сама пока не знаю ответа на этот вопрос….

Поднявшись, Лекси поздоровалась с какой-то любопытной старушкой, что жила напротив и, увидев нас, показала из-за двери свой любопытный нос.

— Добрый вечер, миссис Смит. Как ваше здоровье? — участливо спросила Лекси.

— Ой, деточка, все плохо… — после чего шел подробный список болячек пожилой женщины, который Лекси выслушала все с тем же участливым выражением лица, — а кто это к тебе приехал?

— Это подруга моя в гости приехала. Нати, познакомься, это — Миссис Смит.

— Очень приятно! — сказала я. Бабулечка оказалась милой, но одинокой.

— Ну, вы обустраивайтесь и приходите на чай. У меня есть замечательный пирог! — сказала мисс Смит на прощание.

— Обязательно зайдем! Вы же знаете, как я обожаю ваши пироги! — ответила Лекси, закрывая за нами дверь квартиры.

— А что это за божий одуванчик? — спросила я. Миссис Смит действительно была очень мила и походила на солнечный одуванчик, и характером, и прической. Только волосы были седые.

— Это соседка, она очень дружелюбна. Правда раньше постоянно пыталась пристроить меня в хорошие руки, но теперь отстала. Так, что я благодарна Алексу за ребенка. — Улыбнулась Лекси, погладив живот, что был едва заметен под одеждой.

— Я бы этого урода за яйца подвесила! — рыкнула я.

— Ой, Натка, не надо. Он же не виноват, что недоверие разрушило наши отношения. Так что пусть живет, как живет. — Грустно улыбнувшись, сказала Лекси.

— Ты святая…

— Ага, и нимб над головой горит. Натка, ты меня прости, но я сегодня плохо спала и сейчас свалюсь, если не положу под голову подушку. Ты обустраивайся, а через пару часов я к тебе присоединюсь. — Сказала Лекси, зевнув. Я заверила девушку, что разберусь во всем. Подруга показала мне небольшой шкаф, встроенный в стену и уютный диван, на котором я буду спать. Квартира, хоть и двухкомнатная, но очень уютная и я рада, что согласилась приехать. Упав на диван, я тоже решила вздремнуть, оставив вещи неразобранными.

Утром меня разбудили умопомрачительные запахи.

— Доброе утро! Подруга, ты решила меня откормить? — с улыбкой спросила я, останавливаясь на пороге кухни.

— Какое же оно доброе? Дождь опять с утра, — проворчала Лекси, выкладывая свежеиспеченные блинчики на тарелку.

— Ну, ты и злюка! Или это влияние беременности? — спросила я.

— А то! Беги, кто может — это мой новый девиз на ближайшие два месяца! — отрапортовала подруга.

— Ну, да, ты во время месячных злюкой была, а теперь тебе вообще от людей лучше держатся подальше!

— Ага, от меня даже парень сбежал… — грустно сказала Лекси.

— Черт, Лекси, прости, я не это имела в виду! — сказала я, опустив глаза и приобняв девушку. Ей и так нелегко, а тут еще я…

— Да, тут хоть это, хоть не это, Алекс не вернется!

— Он еще одумается! — принялась заверять я подругу. Самой мне не верилось, что парень вернется, но сказать об этом беременной девушке я не могла. И хотя Алекс у меня доверия не вызывал, я буду поддерживать подругу, как смогу.

— Мыслями об этом я и живу…, - вздохнула Лекси. — Ладно, не бери в голову. Расскажи мне лучше про Вовочку.

— Это ты мне мстишь? — уточнила я, прищурившись.

— Прости, я не хотела… — пролепетала Лекси, понимая, что наступила на мою больную мозоль.

— Не слишком ли много извинений для одного утра? — спросила я, улыбнувшись. Действительно, вместо того, чтоб о чем-то говорить, делиться новостями, мы то и делаем, что просим друг у друга прощения.

— Извини, — сказала Лекси и мы одновременно улыбнулись.

— Ну, что, давай завтракать? — спросила я и села за стол, требуя самую большую ложку. Что-то, а готовить подруга умела, и не только готовить. Она отлично рисовала и мастерски притягивала неудачи.

— Мммм, как вкусно! — Сказала я, потягиваясь. После сытного завтрака хотелось снова завалиться спать, но я приехала сюда не для этого. — Лекси, я думаю, пока нам еще рано вести серьезные разговоры, поэтому предлагаю прогуляться — я еще не была в городе Ангелов. Покажешь мне их?

— Кого 'их'? — округлила глаза подруга.

— Ну, как? Ангелов этих? Или тут с такими напряженка?

— Нат, я тебя как-то не совсем понимаю… Тебя в исторический музей сводить?

— Да, нет. Говорят, что клин клином вышибают, вот и я думаю, может, попробовать? — пожала я плечами, пытаясь не выдать своего состояния.

— Нат, ты уверенна, что объятия другого парня тебе помогут? — осторожно спросила Лекси.

— Не знаю, но должна попробовать. Слишком больно он мне сделал… — сказала я, опустив взгляд.

Тяжело вспоминать того, кого считала своей опорой, трудно забыть его ласковые слова, а еще сложнее простить его и отпустить. Прошло уже много дней, а в голове до сих пор звучат его обидные слова…

Память человека несовершенна. Постепенно, как волны океана стирают слова на песке, так и время помогает забыть. Забыть можно все — злые слова, первый поцелуй и даже первую любовь. Забыть невозможно две вещи — вину и обиду. Обида оплетает сердце, словно паутиной, не давая идти дальше.

Кто-то на протяжении десяти лет помнит, что ее какой-то мальчик дергал за косички, кто-то держит в себе обиду за несправедливое наказание. Кого-то обидели словом, кого-то поступком… Но если рана нанесена любимым человеком, это больнее вдвойне, а обида за это будет еще долго не давать спать по ночам. Можно уверять других, что все забыто, перечеркнуто, как неправильная задачка в школьной тетради, но нужно быть честным хотя бы перед собой — забыть такое невозможно. Нужно простить… А как простить того, кто был твоей жизнью, а потом внезапно растоптал… растоптал тебя и твои чувства. Разорвал на куски прошлое, разбил твое сердце ради другой, той, которая лучше и красивее тебя…

Вина же действует по-другому. Тут, важно осознание. Кто-то чувствует вину перед родителями, за то, что не слушались, редко заходили в гости, а сейчас слишком поздно что-то исправлять. Кто-то, виноват перед другом, за забытый день рождения, случайно брошенные слова, а я виню себя, что отпустила подругу одну за океан, что позволила себе влюбится в недостойного человека… Или это я была недостойна…

Встряхнув головой, отгоняя мысли, я продолжала мыть посуду. Он обо мне, скорее всего, даже не вспоминает, так почему же я должна думать о нем и его новой невесте? Решив отложить все 'на потом', я сделала еще одну попытку вытащить Лекси погулять. Она пыталась отговориться, мотивируя отказ поиском работы, но я была непреклонна. Одевшись, мы поехали в какой-то парк.

— Лекси, а почему ты ищешь работу? Тебе не нравилось на прежнем месте? — спросила я, когда мы сели на лавочку.

— Да, нет, мне все нравилось, кроме того, что шеф на мне решил зло выместить.

— За что? Ты же вроде отличный работник! Еще в университете все в срок делала! Не то, что я.

— Натусь, просто твой импрессионизм не каждому понятен. А шеф тоже в чем-то прав. На него после того, как я рекламу группы Алекса сделала, заказы посыпались, а я не могла увеличить объем работы — как раз после аварии отходила. В общем, пару проваленных заданий и я уже не ведущий художник — гордость фирмы, а всего лишь отработанный материал, — грустно изрекла подруга.

— Он так и сказал? — я отказывалась верить собственным ушам.

— Примерно. Не волнуйся — общий смысл фразы я передала.

— Я все равно не верю, что ты могла завалить задание! — качнула я головой, будто отгоняя непрошеные мысли.

— Да, там не совсем моя вина была. Он дал мне задание за сутки до сдачи — надо было сделать пару плакатов и новую этикетку. Вот только мне сказал, что должен быть готов набросок, а не конечный результат. Я извинилась, но этого ему было мало. Вот так я оказалась без работы…

— И куда теперь?

— Вот этого я не знаю… Беременных как-то не особо берут на работу, а сбережения потихоньку тают. Думаю, еще на полгода хватит, а потом? Я же ребенка не оставлю одного?

— А, может, стоит папашу потрусить? — спросила я.

— Нет! — выкрикнула Лекси, привлекая внимание прохожих, и добавила. — Не надо. Он не должен знать о ребенке. Он мне не поверит, а еще один раз его злого взгляда и недоверия я не переживу. Нат, я никогда у него ничего не попрошу!

— Прости, я не хотела тебя расстраивать. Конечно же — все будет хорошо — мы справимся! — заверила я подругу. Я просто не могу оставить ее в одиночестве бороться против целого мира. Конечно же, можно вернуться на родину, только это не выход — бежать от проблем.

— Стоп, а как тебя беременную могли уволить? — спросила я, еще раз прокрутив в голове историю с увольнением.

— Поверь мне, тут с этим не сложнее, чем на родине — пришлось писать по собственному желанию.

— И что теперь делать? — задала мучающий меня вопрос.

— Ну, по этому поводу у меня есть одна идея… — загадочно улыбнулась девушка.

— Лекси, когда ты на меня так смотришь, я тебя боюсь. Что твои тараканы уже придумали?

— Ну, ты же не оставишь меня в одиночестве…. - протянула она, продолжая загадочно улыбаться.

— Нет, конечно, — осторожно ответила я.

— Значит, ты согласишься! — заверила меня Лекси и потащила куда-то.

— Лекси, я не люблю сюрпризы! Куда ты меня тащишь?? — спросила я.

— Я не могу сказать! — упорно повторяла подруга, не желая рассказывать про свою идею.

Припарковав машину у яркого офисного здания, она повела меня к лифту. Нажав кнопку второго этажа, мы ждали прибытия.

— А почему мы не пошли пешком? — удивленно спросила я.

— Это ты такой живчик, а мне, знаешь ли, тяжеловато с таким бойцом в животе по ступеньках ходить. — Улыбнулась Лекси.

— Ой, прости! Забываю, — я закусила губу, чтоб не рассмеяться. Подруга в одежде для беременных с оборочками выглядела забавно.

— Вот это крестная мать у ребенка! Его еще нет, а она уже забывает! — пожурила меня подруга.

— Крестная мать? — переспросила я.

— А ты думала! Вот теперь слушай мое предложение. — Сказала подруга, когда створки лифта разъехались в стороны. Мы оказались на неком подобии лестничной клетки. Естественно она была раз в десять больше стандартной и выполнена в бежевых тонах. Лекси толкнула одну из дверей и мы оказались в небольшом коридоре. В конце него располагались две двери, а по обе стороны коридора — несколько комнат со стеклянными стенами. — Ты переедешь ко мне!

— Лекси, ты сума сошла! Что это? И что мы тут делаем? И чем я тут в Лос-Анджелесе буду заниматься? — я пребывала в глубоком шоке, а вопросы из меня так и сыпались.

— Будешь заниматься любимым делом! — пообещала подруга, что выглядела абсолютно спокойной.

— Рисовать? Да за мои картины и медяка не дадут! — возмутилась я. Подругу я, конечно же, люблю, но ее бредовый идеи порой сводят с ума. Дело в том, что мое увлечение модернизмом и импрессионизмом не прошло даром — я увлеченно рисовала картины, которые никто не понимал и предпочитал приобрести простенький пейзаж, или натюрморт, вместо моей 'мазни'.

— Не зарывай талант в землю — у тебя все получиться! Тем более, что я не это предлагаю.

— А что? Умеешь ты заинтриговать — я слушаю!

— Давай организуем собственное художественное агентство! — радостно изрекла Лекси.

— Как ты себе это представляешь? — переспросила я.