«Я ничтожество, Анастейша. Я лишь оболочка человека. У меня нет сердца».

Комок в горле растет. Ох, Кристиан, не придумывай, у тебя есть сердце, и оно принадлежит мне. Я люблю Кристиана, даже несмотря на его тяжелый, сложный характер. Я буду всегда его любить. Всегда. Мне больше не нужен никто.

Я вспомнила, как сидела в «Старбаксе» и взвешивала «за» и «против». Теперь все «против», даже фотки, которые я нашла сегодня утром, кажутся мне мелочами, не заслуживающими внимания. Сейчас для меня важнее всего он сам и его возвращение. «Пожалуйста, Господи, верни его мне, пожалуйста, пускай с ним ничего не случится. Я буду ходить в церковь… Я буду делать все». Ох, если он вернется, я не буду тратить время зря. Снова в моей голове звучит его голос: «Carpe diem, лови момент, Ана».

Я вглядываюсь в огонь, язычки пламени ярко пылают, трепещут, закручиваются… И тут вскрикивает Грейс; все медленно приходит в движение.

– Кристиан!

Я поворачиваю голову и вижу, как Грейс бежит через зал к дверям – а там стоит удивленный и усталый Кристиан. На нем рубашка с длинными рукавами и костюмные брюки, а в руках он держит свой темно-синий пиджак, ботинки и носки. Он весь грязный и невероятно красивый.

Черт побери… Кристиан. Он жив. Онемев, я гляжу на него, пытаясь сообразить, то ли мне все мерещится, то ли это правда.

На его лице написано крайнее удивление. Он роняет на пол пиджак и все остальное и подхватывает Грейс. Она бросается ему на шею и покрывает поцелуями его щеки.

– Мама?

Он растерянно глядит на нее с высоты своего роста.

– Я думала, что больше никогда тебя не увижу, – шепчет Грейс, высказывая наш коллективный страх.

– Мама, я здесь. – Я слышу в его голосе недовольные нотки.

– Сегодня я умирала тысячу раз, – еле слышно шепчет она, повторяя мои мысли.


Не в силах больше сдерживаться, она заходится в рыданиях. Кристиан хмурится, ужасаясь или помертвев – не знаю, как это назвать, – но через мгновение крепко обнимает ее и прижимает к себе.

– Кристиан! – всхлипывает она, уткнувшись в его шею и отбросив свою обычную сдержанность, – и Кристиан не противится.


Он держит ее в объятиях, покачивает, как ребенка, успокаивает. Горючие слезы наворачиваются на мои глаза. В коридоре слышен голос Каррика.

– Живой! Черт, ты здесь! – Он выходит из офиса Тейлора, сжимая в руке мобильник, и обнимает жену и сына, вздыхая с облегчением.

– Папа?

Миа визжит что-то непонятное, потом вскакивает, бежит к родителям и тоже всех обнимает.

Наконец-то, из меня хлынул каскад слез. Кристиан здесь, с ним все в порядке. Но я не могу даже пошевелиться.

Каррик первым вытирает глаза и хлопает Кристиана по плечу. Потом разжимает объятия Миа. Наконец, Грейс тоже отходит на шаг.

– Извини, – бормочет она.

– Эй, мам, все в порядке, – говорит Кристиан. На его лице все еще заметны испуг и удивление.

– Где ты был? Что случилось? – восклицает Грейс и хватается за голову.

– Мам, – бормочет Кристиан, снова обнимает мать и целует в макушку. – Я здесь. Все хорошо. Просто чертовки долго добирался из Портленда. Что это за приветственный комитет? – Он поднимает голову и обводит взглядом зал, пока его глаза не встречаются с моими.

Он моргает и смотрит на Хосе – тот отпускает мою руку. Кристиан плотно сжимает губы. Я наслаждаюсь тем, что вижу его, меня захлестнула волна облегчения и счастья, я обессилела от пережитых тревог. А из моих глаз льются и льются слезы.


Кристиан снова смотрит на мать.

– Мама, у меня все в порядке. Что случилось?

Она кладет ладони на его щеки.

– Кристиан, от тебя так долго не было вестей. Твой план полета… ты не включил в него Сиэтл. Почему ты не связался с нами?

Кристиан удивленно вскидывает брови.

– Я не предполагал, что это займет так много времени.

– Почему ты не позвонил?

– На моем телефоне кончились деньги.

– Почему ты не сделал звонок за счет адресата?

– Мама, это длинная история.

– Кристиан! Больше никогда не поступай так со мной! Понятно? – Она чуть ли не кричит на него.

– Да, мама.


Он вытирает большими пальцами ее слезы и снова прижимает к себе. Когда Грейс успокаивается, он обнимает Миа, а та колотит его кулачками по груди.

– Ты так нас напугал! – кричит она, вся в слезах.

– Я ведь здесь, вернулся, – бормочет Кристиан.

Когда к нему подходит Элиот, Кристиан передает сестру Каррику, который уже держит жену за талию. Он обнимает другой рукой дочь. Элиот быстро обнимает Кристиана, к его удивлению, и хлопает его по спине.

– Рад тебя видеть. – Элиот произносит эти слова громко, немножко грубовато, скрывая свои эмоции.

Несмотря на слезы, я вижу все это. Огромный зал наполнен бескорыстной любовью. Кристиан растерян, совершенно растерян, ведь он никогда не принимал ее прежде.

Смотри, Кристиан, все эти люди любят тебя!.. Может, ты хоть сейчас поверишь в это!

Кейт встает за моей спиной (она вышла из телевизионной) и ласково гладит меня по плечам.

– Он правда здесь, Ана, – уговаривает она меня.

– Я хочу поздороваться со своей Аной, – говорит Кристиан родителям. Они улыбаются и отходят в сторону.

Он идет ко мне; его серые глаза сияют, хотя я замечаю в них опаску и удивление. С трудом я нахожу в себе силы встать на ноги и броситься в его раскрытые объятия.

– Кристиан! – рыдаю я.

– Тише-тише, – бормочет он, утыкается носом в мои волосы и вдыхает их запах. Я поднимаю к нему залитое слезами лицо, и он целует меня, увы, слишком кратко.

– Привет.

– Привет, – шепчу я в ответ, задыхаясь от горящего в горле комка.

– Скучала?

– Немножко.

Он усмехается.

– Понятно. – Ласковым прикосновением ладони он утирает мои слезы, которые не желают останавливаться.

– Я думала… я думала… – всхлипываю я.

– Понятно. Тише… Я здесь. Я здесь… – бормочет он и опять сдержанно меня целует.

– Все в порядке? – спрашиваю я.


Трогаю его плечи, грудь, руки – ох, я чувствую пальцами этого витального, чувственного мужчину – убеждаюсь, что он здесь, стоит передо мной. Он вернулся. Он почти не морщится. Просто внимательно глядит на меня.

– Все хорошо. Я никуда не денусь.

– Ну слава богу. – Я опять обхватываю его руками, и он прижимает меня к себе. – Ты голоден? Тебе надо что-нибудь выпить?

– Да.

Я порываюсь принести ему что-нибудь, но он не отпускает меня. Обнимает меня за плечи и протягивает руку Хосе.

– Здравствуйте, мистер Грей, – с достоинством говорит Хосе.

Кристиан фыркает.

– Просто Кристиан, – говорит он.

– Кристиан, я рад, что все в порядке… и хм-м… спасибо, что позволили мне переночевать.

– Нет проблем.


Кристиан щурит глаза, но его отвлекает миссис Джонс, неожиданно появившаяся рядом с нами.


Только теперь я замечаю, что она не походит на себя – чопорную, безупречную особу. Сейчас на ней мягкие серые легинсы и просторная серая худи с лого Университета штата Вашингтон на груди. Волосы распущены. Она выглядит моложе на много лет.

– Вам что-нибудь принести, мистер Грей? – Она вытирает глаза бумажным платочком.

Кристиан нежно улыбается ей.

– Гейл, пожалуйста, пива, «Бад», и что-нибудь поесть.

– Я принесу, – говорю я, желая что-нибудь сделать для любимого мужчины.

– Нет. Не уходи, – ласково говорит он, обнимая меня еще крепче.

К нам подходят родные Кристиана, а также Кейт и Итан. Кристиан жмет руку Итану и чмокает Кейт в щеку. Миссис Джонс возвращается с бутылкой пива и стаканом. Он берет бутылку, а от стакана отказывается. Она улыбается и уносит стакан обратно.

– Я удивлен, почему ты не хочешь ничего покрепче, – бурчит Элиот. – Так что же было с тобой, черт подери? Мне позвонил отец и сообщил, что твоя вертушка пропала.

– Элиот! – одергивает его Грейс.

– Вертолет, – рычит Кристиан, поправляя Элиота, тот ухмыляется, и я догадываюсь, что это семейная шутка.

– Давайте присядем, и я вам все расскажу.


Кристиан тащит меня к дивану, и все садятся, устремив на него взоры. Он делает большой глоток пива. Потом замечает Тейлора, возникшего в дверях, и кивает ему. Тот отвечает.

– Как дочка?

– Уже все нормально. Ложная тревога, сэр.

– Хорошо. – Кристиан улыбается.

Дочка? Что-то случилось с дочкой Тейлора?

– Рад вашему возвращению, сэр. На сегодня все?

– Нам надо будет забрать вертолет.

Тейлор кивает.

– Сейчас? Или можно утром?

– Я думаю, что утром.

– Очень хорошо, мистер Грей. Что-нибудь еще, сэр?

Кристиан качает головой и поднимает кверху бутылку. Тейлор отвечает ему своей редкой улыбкой – кажется, он улыбается еще реже Кристиана – и выходит, вероятно, в свой офис или к себе в комнату.

– Кристиан, так что же произошло? – торопит Каррик.

Кристиан начинает рассказ. Он летал на «Чарли Танго» вместе с Рос, его заместителем, в Ванкувер, в тамошний университет, чтобы обсудить вопросы спонсорской помощи.


Я так ошеломлена, что с трудом слушаю, только держу Кристиана за руку, разглядываю его длинные пальцы, аккуратные ногти с маникюром, морщинки на сгибах, часы на запястье – «Омега» с тремя маленькими циферблатами. Гляжу на его красивый профиль, а он говорит:

– Рос никогда не видела гору Маунт-Сент-Хеленс, и на обратном пути мы решили себя побаловать и сделать небольшой крюк. Я знал, что недавно там были сняты ограничения на полеты. Ну и хорошо, что мы так поступили. Мы летели низко, примерно на высоте двухсот футов над землей, когда замигала приборная панель. В хвосте начался пожар – и у меня не осталось иного выбора, кроме как выключить всю электронику и пойти на посадку. Я сел возле озера Силвер-Лейк, высадил Рос и ухитрился погасить огонь.

– Пожар? Оба двигателя? – ужасается Каррик.

– Угу.

– Черт! Но я думал…

– Я знаю, – перебивает его Кристиан. – Просто удача, что мы летели так низко, – бормочет он.


Я вздрагиваю. Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи.

– Замерзла? – спрашивает он. Я мотаю головой.

– Как же ты погасил пожар? – спрашивает Кейт: в ней проснулось соперничество с Карлом Бернштейном, известным репортером. Господи, иногда она бывает такой занудой!

– Огнетушителем. Он обязан быть на борту, по закону, – ровным голосом отвечает Кристиан.

В моей памяти всплывают его давние слова. «Я каждый день благодарю божественное провидение, что брать интервью пришла ко мне ты, а не Кэтрин Кавана».

– Почему же ты не позвонил или не связался со спасателями по радио? – спрашивает Грейс.

Кристиан качает головой.

– С выключенной электроникой у нас не было радиосвязи. Из-за пожара я не рискнул ее включать. На «блэкберри» работала джипиэс, и я смог выйти на ближайшую дорогу. Мы шли туда четыре часа. Рос была на каблуках. – Кристиан неодобрительно поджимает губы. – У нас не было сотовой связи. В Гиффорде нет покрытия. Батарейки сдохли сначала у Рос, а по дороге – и у меня.

Ничего себе! Я ерзаю от возмущения, и Кристиан сажает меня к себе на колени.

– Как же вы вернулись в Сиэтл? – спрашивает Грейс, растерянно моргая при виде такой картины. Я краснею.

– Мы вышли на дорогу и изучили наши ресурсы. У нас на двоих оказалось шестьсот долларов, и мы собирались кого-нибудь нанять. Но тут остановился шофер грузовика и согласился нас отвезти домой. Он отказался от денег и поделился с нами едой. – При воспоминании об этом Кристиан взволнованно покачал головой. – Ехали мы целую вечность. У него вообще нет мобильника – странно, но факт. Вообще-то я и не знал… – Он замолкает и глядит на родных.

– Что мы волнуемся? – возмутилась Грейс. – Ну, Кристиан! Мы тут чуть с ума не сошли!

– О тебе сообщили в новостях, брат.

Кристиан закатывает глаза.

– Угу. Я это понял, когда подъехал сюда и увидел у входа кучку фотографов. Извини, мама, мне надо было попросить шофера остановиться, чтобы я мог позвонить. Но я торопился поскорее вернуться. – Он бросает взгляд на Хосе.

Ах вот почему – потому что тут ночует Хосе… Я хмурюсь при мысли об этом. Господи…

Грейс качает головой.

– Мой мальчик, я рада, что ты вернулся целым и невредимым.

Я постепенно успокаиваюсь, кладу голову ему на грудь. От него пахнет улицей, немножко потом, гелем для душа – в общем, Кристианом, и это самый желанный запах в мире. По моему лицу снова текут слезы – слезы радости.

– Неужели оба двигателя? – снова повторяет Каррик и недоверчиво морщится.

– Кто его знает. – Кристиан пожимает плечами и проводит ладонью по моей спине.

– Эй, – шепчет он. Потом берет пальцами за подбородок и запрокидывает мою голову. – Перестань плакать.

Я утираю нос рукой самым неприличным образом.

– А ты перестань пропадать.


Я шмыгаю носом, и его губы расползаются в усмешке.