– Хорошо.

Он сдержанно улыбается.

– Это все, мэм?

– Да, да, конечно.


Я смущаюсь. Я когда-нибудь привыкну к обращению «мэм»? Я чувствую себя старой, прямо-таки тридцатилетней.

Тейлор кивает и выходит из большой комнаты. Кристиан все сидит на телефоне. Я жду, когда сварится картошка. И тут меня осеняет. Схватив сумочку, я вытаскиваю из нее «блэкберри». Там – эсэмэска от Кейт: «Увидимся сегодня вечером. С нетерпением жду дооооолгого разговора».


Я пишу в ответ: «Аналогично».

Хорошо, что мы поговорим с Кейт.

Открываю почту и быстро печатаю послание Кристиану.

От кого: Анастейша Стил

Тема: Ланч

Дата: 18 июня 2011 г. 13.12

Кому: Кристиан Грей

Дорогой мистер Грей

Сообщаю вам в письменной форме, что ваш ланч почти готов.

А еще, что я сегодня трахалась в сексуально эксцентричной форме умопомрачительно сладко.

По-моему, это можно рекомендовать всем ко дню рождения.

И вот еще что: я тебя люблю.

А х

(Твоя невеста)

Я отправляю письмо и прислушиваюсь к реакции, но он все еще говорит по телефону. Я пожимаю плечами. Что ж, вероятно, он слишком занят. Тут «блэкберри» вибрирует.

От кого: Кристиан Грей

Тема: Секс с эксцентрикой

Дата: 18 июня 2011 г. 13.15

Кому: Анастейша Стил

Какой аспект был самым умопомрачительным?

Я веду наблюдения.

Кристиан Грей,

Голодный и Обессилевший после Утренних Нагрузок Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

PS: Мне нравится твоя подпись

PPS: Что случилось с искусством беседы?


От кого: Анастейша Стил

Тема: Голодный?

Дата: 18 июня 2011 г. 13.18

Кому: Кристиан Грей

Дорогой мистер Грей

Позвольте обратить ваше внимание на первую строчку моего предыдущего письма, информирующего вас, что ваш ланч в самом деле почти готов… так что не будем говорить про голод и трату сил. А что касается умопомрачительных аспектов сексуально извращенного траханья, то… честно говоря – всё. Мне было бы интересно прочитать ваши записи. Подпись мне нравится тоже.

А х

(Твоя невеста)

PS: С каких пор ты стал таким болтливым? До сих пор висишь на телефоне!

Я отправляю письмо и поднимаю голову. Он стоит передо мной и усмехается. Я не успеваю ничего сказать, как он огибает кухонный островок, заключает меня в объятия и нежно целует.

– Вот и все, мисс Стил, – говорит он, отпускает меня и возвращается – в незаправленной белой рубашке, джинсах, босой – в свой кабинет. Я, онемев, гляжу ему вслед.


К лососю я приготовила соус из кресс-салата, кориандра и сметаны. Поставила тарелки и все прочее на барную стойку. Я ужасно не люблю прерывать его, когда он работает, но тут я встала в дверях его кабинета. Он все еще говорит по телефону, волосы всклокочены, серые глаза горят ярким огнем – прелесть, да и только. При моем появлении он поднимает глаза и больше не отрывает их от меня. Потом слегка хмурится, и я не пойму, то ли из-за меня, то ли по ходу разговора.

– Ты просто прими то, что есть, и оставь их в покое. Поняла, Миа? – сердится он и закатывает в досаде глаза. – Ладно.

Я жестами изображаю, как я ем. Он улыбается мне и кивает.

– До встречи. – Он кладет трубку и спрашивает: – Можно еще один звонок?

– Конечно.

– Это платье слишком короткое, – добавляет он.

– Тебе оно нравится?


Я быстро кружусь перед ним. Его тоже выбрала для меня Кэролайн Эктон. Нежно-бирюзовое, оно больше подходит для пляжа, но ведь сегодня такой прекрасный день во многих отношениях.


Он хмурится, и мое лицо вытягивается.

– Ана, ты выглядишь в нем фантастически. Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь еще видел тебя такой.

– Ах! – Я машу рукой. – Ведь мы дома, Кристиан. Тут никого нет, кроме обслуги.

Он кривит губы и либо пытается скрыть свое удивление, либо действительно не видит в этом ничего забавного. Но потом одобрительно кивает. Я качаю головой – неужели он всерьез так считает? Возвращаюсь на кухню.

Через пять минут он подходит ко мне и протягивает трубку.

– С тобой хочет поговорить Рэй, – сообщает он с опаской.

Из моего тела мгновенно улетучивается весь воздух. Я беру трубку и накрываю ладонью микрофон.

– Ты сказал ему! – шиплю я. Кристиан кивает и таращит глаза при виде моего явного огорчения.

Черт!.. Я набираю в грудь побольше воздуха.

– Привет, пап!

– Кристиан только что спросил меня, может ли он жениться на тебе, – говорит Рэй.

Долгое молчание; я отчаянно подыскиваю слова. Рэй, как всегда, тоже молчит, и я не могу понять его реакцию на такую новость.

– И что же ты ответил? – хрипло спрашиваю я.

– Я ответил, что хочу поговорить с тобой. Все так неожиданно, тебе не кажется, Энни? Ты знакома с ним совсем недавно. Нет, он приятный парень, умеет ловить рыбу… Но так скоропалительно? – Его голос звучит спокойно и размеренно.

– Да. Все внезапно… Подожди.


Я торопливо выхожу из кухни, подальше от обеспокоенных глаз Кристиана, и иду к огромному окну. Двери на балкон открыты, и я выхожу на солнце. Я не могу подойти к краю. Слишком высоко.

– Я понимаю, все неожиданно и вообще. Но я… ну, я люблю его. Он любит меня. Он хочет жениться на мне, и больше мне никто и никогда не будет нужен.


Я смущаюсь при мысли о том, что это, пожалуй, самая интимная беседа, какая когда-либо была у меня с моим приемным отцом.

Рэй молчит, потом спрашивает:

– А матери ты уже сказала?

– Нет.

– Энни, я понимаю, он богатый и вообще подходящий, но брак? Ведь это такой ответственный шаг. Ты уверена?

– После этого он будет мой, – шепчу я.

– Ого, – уже мягче говорит Рэй, помолчав.

– Для меня он все.

– Энни, Энни, Энни. Ты такая упрямая девочка. Я уповаю на Бога, что ты знаешь, что делаешь. Передай трубку ему, ладно?

– Конечно, пап. А на свадьбе ты отведешь меня к жениху? – спокойно спрашиваю я.

– Ох, милая моя. – Его голос дрогнул, некоторое время он молчит; от эмоций, прозвучавших в его голосе, у меня наворачиваются слезы. – Мне ничто не доставит большего удовольствия.

Ах, Рэй, я так тебя люблю… Я сглатываю комок в горле и стараюсь не заплакать.

– Спасибо, папа. Передаю трубку Кристиану. Будь с ним помягче. Я люблю его, – говорю я вполголоса.

Мне кажется, Рэй улыбается, но сказать трудно. С Рэем вообще трудно сказать что-то определенное.

– Ясное дело, Энни. А ты приезжай и навести старика, да захвати с собой Кристиана.

Я возвращаюсь в комнату – сердитая на Кристиана, что он не предупредил меня, – и протягиваю ему трубку. Своим насупленным видом даю ему понять степень моей досады. Он удивленно берет трубку и возвращается в кабинет.

Через пару минут он появляется вновь.

– Я получил благословение твоего отца; правда, он дал его скрепя сердце, – с гордостью сообщает он.


С такой гордостью, что я хихикаю, и он тоже усмехается. Он держит себя так, как будто только что сделал новое крупное приобретение или коммерческое слияние. Правда, в каком-то смысле так оно и есть.


– Черт побери, женщина, ты хорошо готовишь. – Кристиан съедает последний кусочек семги и поднимает бокал белого вина.


Я расцветаю от его похвал. Мне тут же приходит в голову, что я смогу готовить для него лишь по выходным. Я хмурюсь. Я люблю готовить. Пожалуй, испеку-ка я именинный пирог. Я смотрю на часы. Время еще есть.

– Ана? – прерывает он мои раздумья. – Почему ты попросила меня не делать твои снимки?


Вопрос застает меня врасплох, тем более что его голос звучит слишком ласково.

Вот засада… Фотографии. Я гляжу на свою пустую тарелку и хлопаю ресницами. Что я могу сказать? Я дала себе слово никогда не упоминать о том, что обнаружила его версию «Кисок «Пентхауса».

– Ана, – рявкает он. – В чем дело?


От неожиданности я подпрыгиваю и невольно смотрю на него. Когда это я думала, что больше не боюсь его?

– Я нашла твои фото, – шепчу я.

В его глазах я читаю ужас.

– Ты залезла в сейф? – недоверчиво спрашивает он.

– Сейф? Нет. Я не знала, что у тебя есть сейф.

Он хмурится.

– Тогда я ничего не понимаю.

– В твоем шкафу. В коробке. Я искала галстук, а коробка лежала под джинсами… которые ты обычно носишь в игровой комнате. Кроме сегодняшнего раза.

Я краснею.

Он в смятении глядит на меня и нервно проводит рукой по волосам, обдумывая полученную информацию. Трет подбородок, глубоко задумавшись, но не может скрыть смущения и раздражения, они написаны на его лице. Он в отчаянии трясет головой – и одновременно в уголках его рта появляется слабая улыбка.

– Это не то, что ты думаешь. Я совсем забыл про них. Коробка попала туда случайно. Фотографии должны храниться в моем сейфе.

– Кто положил их туда? – шепчу я.

Он сглатывает комок в горле.

– Это могла сделать только одна особа.

– А-а. Кто же? И почему ты говоришь «Это не то, что ты думаешь»?

Он вздыхает и наклоняет голову набок. По-моему, он смущен. «Он и должен смутиться!» – рычит мое подсознание.

– Возможно, это прозвучит некрасиво, но это моя подстраховка, – шепчет он, готовый увидеть мое возмущение.

– Подстраховка?

– Мера против огласки.

Монетка падает и со стуком катается в моей голове.

– А-а, – бормочу я, потому что не знаю, что еще сказать. Я закрываю глаза. Вот так. Вот они, пятьдесят оттенков порока, прямо передо мной. – Да. Правильно, – бормочу я. – Звучит действительно некрасиво.


Я встаю и начинаю убирать посуду. Я больше ничего не хочу знать.

– Ана.

– Они-то знают? Девушки… сабы?

Он сдвигает брови.

– Конечно.

А-а, ладно, уже легче… Он хватает меня за талию и прижимает к себе.

– Эти фотографии должны храниться в сейфе. Они не для развлечения. – Немного помолчав, он добавляет: – Может, когда-то и были такими. Но… – Он умолкает и испытующе глядит на меня. – Они ничего не значат.

– Кто же положил их в твой шкаф?

– Это могла сделать только Лейла.

– Она знает код твоего сейфа?

Он пожимает плечами.

– Возможно. Это очень длинная комбинация цифр, и я редко ею пользуюсь. Поэтому я записал ее однажды и никогда не менял. – Он качает головой. – Интересно, что еще она знает и вынимала ли оттуда что-либо еще. – Он хмурится, потом опять поворачивается ко мне. – Слушай. Если хочешь, я уничтожу эти снимки. Прямо сейчас.

– Кристиан, это твои снимки. Делай с ними, что хочешь, – бормочу я.

– Не надо так говорить. – Сжав ладонями мои виски, он смотрит мне в глаза. – Мне не нужна та жизнь. Я хочу жить другой жизнью, вместе с тобой.

Черт побери! Откуда он знает, что за моим ужасом из-за этих снимков стоит моя паранойя?

– Ана, я думаю, что сегодня утром мы изгнали всех призраков. Я чувствую это. А ты?

Я растерянно моргаю, вспоминая наше очень-очень приятное, романтичное и абсолютно безнравственное и порочное утро в его игровой комнате.

– Да. – Я улыбаюсь. – Да, мне тоже так кажется.

– Хорошо. – Он наклоняется и целует меня, обнимая за плечи. – Я положу их в шредер. Теперь мне надо поработать. Извини, малышка, но сегодня днем мне необходимо сделать кучу дел.

– Ладно. А мне надо позвонить маме. – Я морщусь. – Еще я хочу кое-что купить и испечь для тебя торт.

У него загораются глаза, как у маленького мальчика.

– Торт?

Я киваю.

– Шоколадный торт? – Его улыбка неотразима.

– Ты хочешь шоколадный?

Он молча кивает.

– Я попробую, мистер Грей.

Он опять меня целует.


Карла молчит, потрясенная известием.

– Мам, скажи что-нибудь.

– Ты не беременна, а? – шепчет она в ужасе.

– Нет, нет и нет, ничего такого.


Разочарование острым ножом колет мое сердце. Мне грустно, что она могла подумать обо мне такое. Но потом с унынием вспоминаю, что она была беременна мной, когда вышла замуж за моего отца.

– Прости, дорогая. Все это так неожиданно. То есть, конечно, Кристиан – выгодная партия, но ты такая юная и еще не повидала мир.

– Мам, неужели ты не можешь просто порадоваться за меня? Я его люблю.

– Дорогая, мне просто надо привыкнуть к этой мысли. Для меня это шок. Еще в Джорджии я видела, что между вами завязывалось нечто особенное, но брак?

Тогда, в Джорджии, он хотел, чтобы я стала его сабой… Но об этом я умолчу.

– Вы уже назначили дату свадьбы?

– Нет.

– Ах, если бы был жив твой отец, – шепчет мать с привычным драматизмом. Ой, нет… только не это. Не сейчас.