Ольга Адилова - На расстоянии взгляда

На выплывшем среди нескольких других снимке заметила знакомые мне счастливые лица. Это были парень и девушка, которые сияли своими вполне искренними улыбками. Они были одеты так, будто пришли на какой-то светский вечер и показывали себя там во всей красе. На сестре было надето серебристое длинное платье, подчеркивающее ее утонченную фигуру, а на ее женихе темный официальный костюм, в котором он выглядел еще более деловым и успешным, чем обычно.

Вот только больше они не походили на восковые фигурки, застывшие во времени, как мне показалось в прошлый раз, когда я видела их вместе.

Мне на глаза попадалось множество снимков Киры и Стаса за длительное время, но этот был совершенно другим. Он казался мне куда более живым, чем все остальные. Ведь пара, запечатленная на нем, больше не сидела с каменными лицами, уставившись в объектив. Вместо этого и парень, и девушка смотрели друг на друга, слегка приобнявшись, и задорно смеялись. И это в тот момент, когда я несколько дней подряд буквально сходила с ума.

Эгоистичное чувство обиды и ревности привычно кольнуло сердце.

Сама не понимая зачем, кликнула на профиль, разместивший это фото, и увидела еще несколько кадров совершенно разных людей в официальных нарядах.

Я видела там девушек с профессиональным макияжем и замысловатыми прическами, парней, сверкающих своими крутыми часами и даже детей, одетых с иголочки и зачем-то приведенных на этот светский прием.

Понять, что именно праздновали все эти люди, я так и не смогла, хотя тщательно рассмотрела каждый из снимков. Да впрочем, это было не так уж и важно, потому как я снова и снова натыкалась на случайные фото Киры и Стаса, заставляющие меня сгорать от накрывающей ревности. И нет, я по-прежнему не понимала, откуда появлялось во мне это нелепое чувство, которое раньше и вовсе было мне чуждо. А в тот момент, когда на одном из видео, заснятых неизвестным мне оператором в прямом эфире, рассмотрела то, как нежно обнимающий свою невесту Стас целует ее, стоя на какой-то сцене рядом с мужчиной, которого я когда-то видела с ним в кафе, поняла, что делаю только хуже. И потому, убрав на несколько минут телефон в сторону и вновь наткнувшись взглядом на знакомую целующуюся парочку со второго курса за окном, опустила голову на руки и крепко сжала в пальцах волосы.

«Какая же ты слабачка, раз не можешь избавиться от этой зависимости», - думала, с силой давя на виски.

Ревность и боль, переросшие в яркую вспышку злости, заставили резко подскочить со своего места и сорваться туда, где, как мне казалось, находилось мое личное лекарство – Ярослав. И я считала, что мне необходима сейчас максимальная его доза, потому как то, что росло все это время в моей груди, уже больше не напоминало мне любовь. Это была болезнь. И она убивала меня постепенно каждый день.

На самом деле, мой поступок был крайне глупым. Я не должна была ехать к Ярославу с таким настроением, да и к тому же не удостоверившись в том, что он будет рад меня видеть. Я ведь даже не знала дома ли он и правильно ли я запомнила адрес, который он называл мне однажды.

Но в тот момент, движимая своим безумием, я этого не понимала. А когда до меня стало доходить, было уже слишком поздно. Колесо Фортуны начало свое движение.

- Ого, - удивленно смотрел на меня Востриков, оперевшись всем телом на входную дверь. – Я не ждал тебя.

Его голос и поза не показались мне странными в первый момент, поэтому я смогла ответить вполне обыденно: «Я вообще-то тоже», а затем максимально мило ему улыбнуться.

- Пустишь? – спросила, кивая в сторону его квартиры, на что парень лишь пожал плечами и отошел с моего пути, приглашая войти внутрь.

Необычный, но знакомый запах, ударивший в нос, в первые секунды тоже не навел меня на мысль о том, что я пришла крайне не вовремя, а потому, разувшись, сделала еще несколько шагов вглубь помещения.

- Зачем пришла? – поинтересовался насмешливо Ярослав, все еще стоя у меня за спиной и подпирая стену.

- К тебе, - ответила незамедлительно, зная, что это чистая правда. Я все еще наивно надеялась на то, что он сможет мне помочь, хотя на самом деле все, что могло мне действительно помочь – это попросту уехать отсюда как можно дальше и больше никогда не встречаться ни с сестрой, ни со Стасом.

Пока они были у меня на виду, болезнь прогрессировала.

Яр в ответ на мои слова поджал губы и, как-то многозначительно хмыкнув, оторвался от стены, глядя на меня в упор.

- Выпить или закурить? – спросил он вдруг, ломая все мои представления об этом вечере.

Я мотнула головой, отказываясь и в то же мгновение понимая, что за запах стоял вокруг – пока я не пришла, Ярослав раскуривал дома кальян.

- Ты один? – решила поинтересоваться я, наконец, начиная осознавать, что могла своим появлением испортить человеку все планы, какими бы они ни были.

- А с кем мне быть, малышка? – рассмеялся тут же невесело он, шагая в сторону одной из комнат. И его поступь была не вполне уверенной.

Я сразу поняла, что он пьян. Причем довольно серьезно.

- Видишь вон там комнату? – обернулся вдруг он резко, вздергивая указательный палец в сторону какой-то двери. – Она пуста. А вон там видишь? – его палец сменил траекторию. – Она тоже. Хочешь проверить? Можем пойти туда вместе, и моей любимой детской игрушке не будет там так одиноко.

Вглядевшись в лицо брюнета, заметила, как дернулись уголки его губ. Невесело так дернулись. Совсем как у меня, когда приходилось делать вид, что я счастлива за сестру.

Но на самом деле нет, я не была за нее счастлива. Втайне от всех я ненавидела ее за то, что происходило сейчас со мной. Но я все еще старалась на что-то надеяться и держать неизменную марку хорошей сестры.

Однако прежде, чем я успела сориентироваться и что-либо ответить, парень махнул на меня рукой и пошел дальше, на ходу расталкивая ногами какой-то мусор, среди которого я заметила битый фарфор и стекло. И все это при том, что Ярослав был босым.

«Что за...?» - подумала, увидев перед собой просторное помещение, разнесенное кем-то в хлам.

Кресла перевернуты, по полу рассыпаны осколки, в углу валяются изорванные подушки. Зато посередине стоит небольшой нетронутый островок с диваном и расположившимся возле него кальяном, а также журнальным столиком, уставленным дорогим качественным алкоголем.

- Ну как тебе мой дом? Хочешь остаться тут жить? – саркастично произнес брюнет, все еще не слыша от меня ни слова. Я была шокирована увиденным. – По глазам вижу, что не хочешь.

Он направил указательный палец в мою сторону, а затем, наклонившись, взял со столика стакан с янтарной жидкостью и опрокинул его в себя.

- Слушай, тебе не стоит пить, - произнесла я, наконец, вдруг позабыв обо всем, что меня тревожило до этого. – Думаю, будет лучше, если ты пойдешь спать.

- Будет лучше, если ты не будешь указывать, что мне делать! – рявкнул он в ответ, а затем швырнул стакан в одну из стен, после соприкосновения с которой тот вдребезги разбился. – Ты же из-за него пришла, да? – гораздо более тихо добавил брюнет, вновь переключая внимание на меня.

Его вопрос застал меня врасплох.

- Что? – выдохнула я, не имея возможности даже пошевелиться.

- Значит, угадал, - знакомо усмехнулся Яр. – Я всегда был намного умнее, чем думали люди. Они вообще любят недооценивать. Замечала?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- А казалась более сообразительной. И что он в тебе только нашел? – скривился парень, подходя ближе.

Его несвязные речи, переплетенные с тяжелым запахом и алкогольными парами, никак не хотели укладываться в моей голове в единую картинку.

«Зачем ты пришла сюда? - вертелось где-то в подсознании. – Уходи сейчас же. Он невменяем».

- Хотя, знаешь, ты миленькая, - продолжил он, оказавшись совсем близко и невесомо коснувшись пальцами моей щеки. – Такая хрупкая, что к тебе постоянно испытываешь какую-то жалость и хочешь предложить свою помощь.

- Прекрати, ты пугаешь меня, - прошептала я, чуть отстраняясь. – Я, правда, думаю, что тебе лучше не пить больше и пойти спать. Если хочешь, я могу прийти завтра и помочь тебе с уборкой, и ты расскажешь мне обо всем, что здесь произошло.

Мне хотелось отвлечь его чем-то, заставить прийти в себя и перестать вести себя так странно. Эта часть брюнета мне не понравилась с первых секунд, и я знала, что она была наиболее темной из всех.

- Нет, - медленно мотнул головой Яр в ответ. – Не хочу. Я больше не хочу видеть никого из вас. Не хочу вас знать.

В его голосе слышались нотки какого-то отвращения.

- Проваливай, - сквозь зубы прошипел он, глядя мне прямо в глаза. – Вали к своему Стасику и не возвращайся больше никогда.

- Что ты сказал? – дрогнувшим голосом переспросила я.

Он, правда, назвал это имя? Я не ослышалась?

- Я всегда был лучше него. Всегда. Запомни это, малышка, - быстро забормотал он, а затем резко схватил меня за шею и уперся своим лбом в мой лоб. - Я просто позволял ему выигрывать. Поняла меня?

Я молча смотрела на него, затаив на пару секунд дыхание.

- Ты меня поняла? – заорал он мне в лицо так и не получив ответа на свой вопрос, а затем резко оторвался от меня и вновь с ненавистью посмотрел мне в глаза.

Я лишь кивнула и попятилась в сторону выхода, наконец, осознавая, что действительно сглупила, придя сюда.

- Уже уходишь? – сверкнул он кареглазым взглядом. – Давай! – вскричал снова. – Проваливай! Валите все вы!

И тут случилось то, что стало отправной точкой всех последующих событий. Ярослав сделал неосторожный шаг, наступая на какой-то осколок, и издал громкий гортанный звук, на который я среагировала слишком быстро. Я тут же бросилась к нему, чтобы удержать от падения, что он своим пьяным мозгом интерпретировал как-то иначе и жестко, очень жестко отпихнул меня от себя. И сделал это так, что теперь уже я летела на пол, прямо на рассыпанные осколки и острый угол перевернутого кресла.

Мощный удар пришелся на правую часть лица, отдаваясь гулким звоном в ушах. Резкая боль пробила виски, и где-то на скуле образовалась небольшая, но глубокая рана, залившаяся в то же мгновение ярко-алой кровью.

Сдержанно ойкнув, но, не сумев сдержать подступивших тут же к глазам слез, поднесла ладонь к скуле. Она тут же заныла, как и слегка заплывший от удара правый глаз.

Когда снова обернулась к Ярославу, он уже сидел на полу, поджав к себе ноги, и держался за голову окровавленными руками. Нога его тоже окрасилась в алый.

Даже в этот момент мне хотелось верить, что сейчас он придет в себя, извинится передо мной за то, что сделал, в то время как я просто хотела прийти ему на помощь, и все между нами станет как прежде. Но я снова серьезно ошиблась. Он вовсе не собирался возвращаться в нормальное состояние. Возможно, он даже не заметил того, что натворил. Ярослав лишь глухо и раздраженно рыкнул, чтобы я проваливала на все четыре стороны и, не поднимая головы, указал мне на дверь.

И этот жест, который я позже прокручивала в своей голове целую ночь, бродя по темным улицам города и не желая возвращаться домой, сломал меня окончательно. Никакого лекарства у меня никогда не было. И с моей стороны было глупо надеяться на его существование.

Помню тот день, когда мне подарили мой первый собственный паззл. Набор маленьких красочных кусочков, которые при правильном составлении являли миру интересную цельную картинку. На составление незамысловатого рисунка у меня тогда ушла вся новогодняя ночь, на которую и пришелся этот подарок. Зато по итогу гордости моей не было предела и уже очень скоро я смог осознать, что без какого-то, даже незначительного, кусочка паззла жизнь твоя не сможет сложиться в единую полноценную композицию.

И когда-то я думал, что нашел этот кусочек. Однако очень серьезно просчитался и, в конечном счете, смел все, что имел, подчистую, начав собирать свою жизнь заново.

Анна – так ее звали.

Анюта, Аня, Анечка… миллион вариаций и всего лишь одна она. Та, что сумела перевернуть жизнь и так легко пустить ее в ином направлении.

Когда мы познакомились, ей было всего 17. Еще совсем маленькая, хотя считавшая себя безумно взрослой и самостоятельной. Она была душой любой компании и имела потрясающие голубые глаза, которыми просто невозможно было не любоваться. Мне всегда казалось, что они умеют гипнотизировать. Меня уж точно. Ведь как еще иначе объяснить то, что я, никогда ничего не знавший о чувствах, которые воспевали великие поэты, пустился в них с головой, едва лишь встретив ее.

Как-то раз я даже предположил, что она – ведьма.

Так ведь говорят о голубоглазых?