Мои поиски подходящей кандидатуры не имели успеха. Я приходил в тот же ресторан на следующий день и в последующие два, но уже знакомого мне администратора, которая как-то неожиданно стала вариантом номер один, там не было. И тогда я подумал, что тот самый бедняга-бармен настолько подпортил репутацию своей начальнице, что ее попросту уволили в тот же день. Но я все же так и не решился подойти и уточнить эту информацию у кого-нибудь из ее, судя по всему, уже бывших коллег.

Кандидаток номер два и три я нашел чуть позже в собственной кофейне, куда они под ручку пришли выпить кофе и вели себя как парочка наглых беспринципных девиц, считающих себя выше остальных на несколько голов. Я отмел их почти сразу, как только пообщался. Мне, конечно, хотелось насолить отцу как следует, но не настолько, чтобы мучиться самому.

Четвертый и пятый варианты отсеялись почти так же быстро. Я даже не успел запомнить их имен, хотя с одной из них мы общались целую неделю, и даже сходили в один из самых распиаренных ресторанов нашего города. Ей там безумно понравилось, и она трещала просто без умолку, делясь со мной впечатлениями. А я в этот момент смотрел в ее пустые глаза и понимал, что совершенно не воспринимаю того, что она говорит. Этот вакуум в ее голове был слишком сильно заметен. Отец ни за что не поверил бы, что я выбрал себе в спутницу такую недалекую девушку.

Спустя три недели, я вдруг понял, что занимаюсь какой-то ерундой и без зазрения совести бросил это дело, ища новые выходы из сложившейся ситуации. Я даже был готов найти номер одной из моих школьных подружек, которая когда-то была влюблена в меня по уши и мечтала выйти за меня замуж едва ли не с первого класса, но подумал, что это будет уже слишком. Я не желал связываться с настоящими чувствами, какими бы они ни были.

Тогда, пустив все на самотек и заставив себя отвлечься от насущных дел, я отправился в бар, который славился качественным алкоголем и хорошей музыкой. В последнее время я был там редким гостем, но раньше, еще во времена моей безумной любви, я приходил туда довольно-таки часто. Аня любила это место и даже успела поработать там официанткой, что невыносимо меня злило каждый раз, когда она выходила в зал. Иногда я настолько ревновал ее и сходил с ума, что приходил только ради того, чтобы следить за парнями, которые непременно пялились на ее пятую точку, стоило ей только пройти мимо со своим широким подносом в руках.

Сейчас же это место не вызывало во мне столько противоречивых эмоций, так что я смог спокойно выбрать столик и заказать столько алкоголя, сколько, как мне казалось, мне требовалось в этот момент.

На уже знакомый мне истеричный тон я отреагировал сразу. Прямо за моей спиной находилась барная стойка, к которой я обернулся почти в то же мгновение, как только услышал:

- И ты туда же. Где вас только находят таких безруких.

Это была она. Девушка из ресторана, которую я выжидал несколько дней, желая привести в действие свой по-настоящему дурацкий план.

О том, что он именно дурацкий, я задумался слишком поздно.

Сначала я просто слушал. Она говорила о том, что бармен абсолютный кретин, который все делает неправильно и напитки для нее смешивает отвратительно. Бармен на это, не будь слабохарактерным болваном, отвечал с таким же рвением. Я же в этот момент только и делал, что сдерживал смех, рвущийся наружу. Таких откровенных капризных стерв я уже давно не встречал. И это было интересно тем, что она в этот момент не скрывала своей сущности, а полноценно являла ее миру. В отличие от большинства находящихся вокруг людей, она была настоящей.

- Что? – кинула она тогда раздраженно, случайно заметив мой пристальный взгляд. В этот момент я как раз задумался и не успел вовремя отвернуться, чтобы остаться незамеченным.

- Ничего, - пожал я плечами, усмехнувшись и отпивая заказанный коньяк. Благо, что теперь я мог себе позволить самый дорогой.

- Тогда отвернись, будь добр, - ответила она резко.

Я хмыкнул и сделал так, как она и просила. Отвернулся и больше не поворачивал головы в ее сторону.

Правда, когда ее баталия с барменом все же прекратилась, почувствовал, что она сама пристально следит за тем, как я пью свой напиток и гляжу по сторонам.

- Эй, парень, - громко произнесла она, пытаясь привлечь мое внимание.

Я, едва сдерживая рвущуюся наружу ухмылку, вновь посмотрел на нее.

- Не хочешь угостить меня чем-нибудь? – спросила она, и только тогда я понял, что она уже слегка пьяна. Коктейли, хотя и казались ей отвратительными, отлично делали свое дело.

- Например? – осведомился я спокойно, с вызовом глядя ей в глаза.

- Я за тебя, что ли думать еще должна? – возмутилась она тут же.

Я только хмыкнул и заказал ей первый же попавшийся коктейль, стоящий дороже ее лакированных туфель. Может быть, все дело было вовсе не в бармене, а в том выборе, который существовал при ее финансовых возможностях.

Краем глаза заметил, как она проследила за тем, как я вытаскиваю из бумажника крупные купюры и с легкостью расстаюсь с ними. Да, дела мои пока что шли не очень хорошо, но я все еще оставался в плюсе и мог довольствоваться лучшим.

- Спасибо, - намного более тихо произнесла она, уже держа в своих руках заказанный мной напиток, присаживаясь рядом и устраиваясь в соблазнительную позу. – Ты такой щедрый.

- Я-то? – спросил ее саркастично. - Нет, что ты. Это я только с тобой такой.

Сарказм в моих словах она не распознала, а потому самодовольно улыбнулась и тряхнула волосами. Так же, как это когда-то делала Аня.

От воспоминаний о ней, я стиснул зубы. Ее образ до сих пор нет-нет, да и всплывал в моей голове. Только уже не как воспоминание, вызывающее нежность и тоску, а как символ чего-то грязного и порочного. Того, к чему ни за что нельзя прикасаться.

Вечер с Кирой прошел необычно. Я сидел рядом с ней и неуловимо чувствовал в ней что-то знакомое. Это ощущение было настолько невесомым, что я никак не мог понять, что оно могло означать.

Было забавно наблюдать за тем, как она меняется. То раздражается, то тянет ко мне свои ухоженные руки. В следующий момент заявляет, что ненавидит свою семью, а потом жалуется, что всегда любила ее, а сестра отобрала у нее все одним лишь своим появлением на свет.

Я не знал ее сестру, но мне уже заочно было ее жаль, как и того мальчишку из ресторана, в котором она работала.

Я следил за Кирой весь вечер как за ручной обезьянкой, которая сама не понимала, что делает и о чем говорит. Ради этого я даже не стал пить слишком много, хотя был готов по-настоящему напиться, когда шел сюда. Вместо этого я много думал. И каждый раз приходил к выводу, что эта девчонка была бы лучшим вариантом из всех, кого мне доводилось видеть.

Она была реальной стервой. Этого у нее было не отнять. К тому же я не мог не замечать того, как она поглядывает на мой кошелек, откуда я доставал средства на ее развлечение. И в этот момент я так и видел, как она тянет из моего отца деньги, которые он пообещал выделить на нашу свадьбу исключительно из своего кармана. Но меня даже не заботило это. Если старый король хотел стать спонсором моей казни, я был не против.

И в то же самое время я видел в этой девушке личность. Хотя она и была меркантильной и довольно дерзкой, также она имела действительно высокий уровень интеллекта. Я понимал это даже тогда, когда ее язык начал слегка заплетаться, и она стала нести какую-то несуразицу. Кира могла казаться людям импульсивной и несдержанной, но в то же время умеющей слушать и слышать своего собеседника, принимая к сведению все его аргументы. К тому же меня до последнего не покидало это необычное ощущение, будто когда-то давно я уже знал ее или, по крайней мере, общался с кем-то очень на нее похожим. Это никак не давало мне покоя и мне слишком хотелось разгадать эту тайну.

Именно поэтому я позволил хорошему вечеру перерасти в ночь, а затем и в несколько недель, за которые я успел убедиться, что лучшей кандидатки на роль моей невесты я найти просто не мог. И дело было вовсе не в чувствах и уважении, которое, в конечном счете, я стал к ней испытывать. Она и отдаленно не вызывала во мне тех эмоций, что когда-то я звал любовью. Я просто считал, что сделал правильный выбор.

А потом, благодаря ей же, я встретил ту, что снова заставила пошатнуться мой мир, впустив в него слишком много искренности на квадратный миллиметр моего каменного сердца. Я ведь действительно думал, что оно больше никогда не сможет возродиться. Но оно смогло. А мой план пошел по той ухабистой дорожке, на которую я даже не рассчитывал. Придумывая его, я попросту не мог знать, что когда в нашу с отцом игру вмешаются сестры Мальцевы все пойдет кувырком.

Глава 26.

Яркие лучи летнего солнца пробивались сквозь невесомую штору в просторную комнату. Они играли бликами на окнах, мягко ложились на мебель и нежно касались обнаженной кожи двоих с виду влюбленных людей.

Я лежал на боку, подложив под голову согнутый локоть, и следил за тем, как легкий ветерок колышет полупрозрачный тюль.

Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Прямо, как и вся моя жизнь в последнее время.

Хотя, что там лукавить. Моя жизнь всегда напоминала мне американские горки с головокружительными взлетами и резкими падениями. Порой настолько резкими, что я просто не успевал опомниться и что-либо предпринять.

Как и в случае с одной сероглазой девчонкой, мысли о которой никак не хотели убираться из моей головы уже длительное время. Ее образ настолько въелся в мою память, что всплывал каждый раз, стоило мне только уснуть. А наутро он вдруг испарялся в воздухе, оставляя вместо себя лишь холодную пустоту. Меня ужасно злило это чувство, но, как бы ни старался, я ничего не мог с ним сделать.

Почувствовав едва заметное шевеление за спиной, застыл и прикрыл глаза, делая вид, что все еще сплю.

Вчера, после банкета, на который вытащил нас с Кирой мой неподражаемый папочка, представив как своих пока еще единственных наследников, мне хотелось лишь одного – остаться в одиночестве и попросту выспаться, сняв с себя маску влюбленного безумца, которого мне приходилось играть перед кучкой посторонних людей. В этом заключалась одна из самых веских причин, по которой я не хотел съезжаться с Кирой. Мне не хотелось исполнять эту роль двадцать четыре часа в сутки, не имея времени на перерыв, даже возвращаясь в единственное убежище – свой дом.

Но теперь отступать было слишком поздно. Я не мог просто встать и уйти от нее, сказав, что больше не могу с ней жить. Мне нужна была эта свадьба, а Кира, похоже, в самом деле, в нее верила.

- Милый, - послышался шепот возле моего уха.

Кира придвинулась ко мне вплотную, запустив руки под простыню, которой я был укрыт, и устроила их на моем голом торсе.

Захотелось тут же убрать их от себя подальше.

Несколько последних недель я вообще едва удерживал свое тело рядом с этой девушкой.

«Помни, зачем тебе это», - твердил я себе бесконечно, стараясь в этот момент обольстительно улыбаться.

- Я же знаю, что ты не спишь, - продолжила мурлыкать она, спуская руку немного ниже.

Еще несколькими месяцами ранее мне бы могло понравиться это движение, но сейчас все стало иначе. А потому я, не стерпев, остановил ее. Слишком резко, чем должен был.

- Эй, ты чего? – возмутилась Кира тут же, подскакивая на кровати и заставляя меня развернуться к ней лицом.

- Извини, - хрипло произнес я. – Мне немного не до этого сейчас.

На ее фарфоровом лбу пролегла глубокая морщинка.

- Тебе всегда не до этого. То у тебя проблемы на работе, то травма головы, а сейчас что? Звезды неправильно расположились?

Стараясь сдерживаться, снова на пару секунд прикрыл глаза и шумно выдохнул.

- Какого черта происходит, Стас? Ты, что, мне изменяешь? – голос Киры стал набирать силу. И я знал, к чему это вело.

Когда эту девушку что-то действительно раздражало, она не стеснялась даже меня, человека, которому в отличие от всех остальных привыкла широко, хотя быть может и не всегда искренне, улыбаться. И порой я даже начинал верить в то, что она действительно бывала такой милой, когда на время забывала о той злобе, что копилась в ее душе всю жизнь.

Я знал о ней очень многое, и наверно, поэтому все еще продолжал терпеть. Я не оправдывал ее поступки, но, по крайней мере, не рубил сгоряча. Ведь я и сам время от времени чувствовал эту злость, рвущуюся наружу. Только я умел усмирять ее, а она нет. А потому страдала от этого еще больше, делаясь с каждым днем все невыносимее.

- Никого у меня нет, - ответил я достаточно равнодушно, вновь открывая глаза и тоже садясь в кровати.

- Значит, ты просто не хочешь меня? – воскликнула она, обиженно складывая на груди руки.