Леви приложил руку к сердцу и скривил губы.

– В таком случае прими мои глубочайшие извинения.

Я схватила немного муки и швырнула в него в отместку.


Брауни удались на славу. Леви разрезал один из них, и мы разделили его перед ужином, пока Бекка не видит. А после он не позволил мне мыть посуду, так что я сидела в гостиной с Беккой, которая делала домашку.

И вдруг она перестала писать и посмотрела на меня со своего места на полу. Я заметила, как через щель меж передними зубами Бекки проглядывает кусочек ее языка.

– Мне очень сильно нравилась старая подружка Леви, но ты мне тоже нравишься.

– Вот и хорошо. Тебе может нравится целая куча народа.

– Ее звали Джули. Он рассказывал тебе о ней?

– Нет, не рассказывал.

– Тогда это сделаю я, – возвестила Бекка и понизила голос до заговорщического шепота.

Она оставила тетрадь на полу, присела рядом со мной на диван и скорбно сообщила:

– Они были влюблены.

Я чуть наклонилась вперед и тоже зашептала:

– Даже так.

– Очень. Но она с ним порвала перед тем, как мы переехали. Леви сильно плакал, хотя мне говорил, что не плакал вообще. У нее были веснушки и рыжие волосы, она играла на скрипке и пианино. И она подарила мне лак для ногтей на день рождения.

– Похоже, она была очень милой.

– Я по ней скучаю.

– Уверена, Леви тоже по ней скучает.

Бекка сжала губы.

– Мне кажется, он все еще иногда плачет.

Ответить я не успела: входная дверь распахнулась. А я ведь даже не слышала, как подъезжала машина. В коридоре загремели ключами и зашуршали пакетами, а потом оттуда донеслось:

– Я дома! А чья это машина снаружи, а, Леви? У тебя гости?

Женщина – наверняка их мама – прошла в гостиную и поставила на пол несколько пакетов с едой. Она носила строгий костюм, но при этом выглядела так добродушно, что я расслабилась.

– Привет.

– Здравствуйте. Вы, должно быть, миссис Монро.

Я быстро поднялась и улыбнулась припасенной как раз для таких случаев улыбкой – специально для родителей.

– Я – Эль, школьная подруга Леви. Рада с вами познакомиться.

Она улыбнулась в ответ.

– Я – Николь. И я тоже очень рада с тобой познакомиться. Леви о тебе рассказывал.

– Ма-а-а-ам! – Леви замер в дверях, позади матери.

Он поймал мой взгляд и виновато улыбнулся.

– О, Леви, будь добр, убери покупки в холодильник! Бекка, ты уже купалась?

– Нет, мы пекли брауни.

– Надеюсь, и мне оставили.

Прежде чем пойти с мамой наверх, Бекка коснулась моей руки и вежливо произнесла:

– Спасибо, что посидела со мной.

Я улыбнулась, сдерживая смех.

– Всегда пожалуйста, Бекка.

Она тут же принялась болтать с матерью, и они отправились наверх. Я подняла с пола оставшиеся сумки и принесла их в кухню.

– О, спасибо. – Леви освободил меня от ноши. – А я как раз за ними собирался.

– Не такая уж и ужасная у тебя сестра. А ты так ее описывал!

– Могу сказать то же про твоего брата. Может, поменяемся?

– А неплохая идея. – Я кинула взгляд на часы. – Думаю, мне пора…

– Тебе необязательно уходить, – быстро предложил Леви, а потом покраснел. – То есть можешь остаться еще ненадолго. Если захочешь, конечно. Но ты не обязана…

– Я не против, – отозвалась я, а потом вдруг выпалила: – Твоя сестра рассказала мне про Джули.

Леви моментально поник.

– В школе ты никогда ее не упоминал.

В социальных сетях я тоже ничего о ней не видела. Мы с Рейчел как-то прошерстили аккаунты Леви, любопытства ради.

– Она бросила меня, когда узнала, что мы переезжаем. Мы встречались с начала старшей школы. Это было…

– Вау.

А я-то думала, пара месяцев – приличное время.

– Я рассказал ей о переезде, и она тут же порвала со мной. Сказала, что последний год слишком важен, так что она не готова к отношениям на расстоянии. Она сказала… сказала, так будет лучше для нас. Просто расстаться. Вот и все.

– И ты ничего не сделал?

– Она этого не хотела. Я пытался, но, кажется, не слишком усердно. Ей и без того было сложно. Она не хотела бросать меня, но и ждать, пока мы снова встретимся в каком-нибудь колледже, тоже. Могу я кое в чем признаться? – Он пожал плечами и улыбнулся. – Я вообще не планирую поступать. Так что будущего у нас не было.

Я удивленно моргнула. В последнее время мы только и болтали, что о поступлении, и теперь я вспомнила, что Леви в этих разговорах совсем не участвовал. Никогда не говорил о том, какую профессию выбрал или куда планирует подавать документы.

– Я тебе завидую. Потому что вы с Ноем… вы хотя бы пытаетесь. Вот бы и она так же верила в нас. Неважно, получилось бы у нас или нет.

– Может, оно и к лучшему. Как она и сказала.

– Да, но…

– Но ты любил ее, – закончила я осторожно.

Леви вздохнул и принялся раскладывать продукты по полкам.

И я не знала, что еще ему сказать. К тому же у меня было не так много опыта. Хотя… считается ли за опыт чтение любовных романов?

– Вы хотя бы разговариваете?

– Нет.

– Оу.

– Я пытаюсь… жить дальше, понимаешь? Потому и не общаюсь с ней. Она мне тоже не писала. Ни разу. Я даже удалил все наши общие фотографии из «Инстаграма». Мне показалось странным оставить их там, видеть их каждый день. Теперь я просто надеюсь найти ту, которая сможет помочь мне забыть о Джули. А может, я и вовсе никогда не забуду ее.

– Никак не могу решить, романтик ты или все-таки нет.

Леви рассмеялся, а потом произнес:

– Прости, что тебе приходится слушать о том, как я страдаю по девчонке из другого штата, с которой я даже не встречаюсь больше.

– Я не против. То есть я встречалась только с Ноем, так что я не лучший советчик, но выслушать всегда готова, если захочешь. Я знаю, что с парнями не всегда легко о таком говорить. Они ведь прикалываются постоянно и кажутся такими непробиваемыми, но на самом деле и им тоже бывает тяжко. Кэм вот, например, однажды плакал, потому что Лиза игнорировала его сообщения. Но я тебе этого не говорила.

Он застенчиво улыбнулся: его тронули мои слова.

– Спасибо, Эль. Огромное.

– Да не вопрос.

Леви схватил тарелку с брауни – с продуктами он уже закончил – и поднес ее к столику. Я села рядом и взяла один кекс.

– Итак, – он убрал с лица кудри, – теперь ты знаешь все о моей бывшей и о том, что я не собираюсь поступать в универ… Что тебе еще такого рассказать? Раз уж мы начали обсуждать тайны Леви Монро.

Я засмеялась.

– Ой, да брось. Как будто тебе не нравится весь этот таинственный ореол.

– На прошлой неделе одна девочка спросила, не снимался ли я в «Ривердейле». Так что да, некоторые слухи довольно крутые.

Я улыбнулась. У меня был один вопрос, но я не знала, как к нему лучше подступиться.

– А где твой отец?

Леви поерзал на месте.

– Он, э-эм… Он…

– Прости. И нет, не отвечай.

Леви почти не говорил о своем отце в школе, но я знала, что его родители все еще были вместе. В гостиной даже стояло их свадебное фото, я заметила. Но, судя по реакции Леви, я затронула больную тему.

– Да нет, все в порядке. – Леви отхлебнул обжигающе горячий кофе, а потом уверенно сказал: – Он ходит в группу поддержки после работы. У него ремиссия, рак простаты. Это сильно по нему ударило, он потерял работу, и… все покатилось по наклонной. Потому мы и переехали. Новое начало, все такое. Ему стало лучше, и он нашел работу, хоть и всего на полдня.

– Господи боже.

Если честно, я не понимала, что после такого вообще можно сказать.

– Да-да, то еще заявление. Прости, мне не стоило все это на тебя вываливать. Просто… забудь, ладно?

Леви начал подниматься с места, щеки у него горели, и он отводил взгляд.

– Нет, я… я просто… Я никогда не встречала больных раком, так что я просто не знаю, что сказать. Надеюсь, с ним все хорошо.

– Будет.

Леви произнес это так уверенно, что я не стала пытаться предложить свою поддержку, если вдруг все пойдет иначе.

– Но не говори остальным, хорошо? Не хочу, чтобы они стали по-другому ко мне относиться. В моей старой школе так и случилось. Только Джули не видела во мне грустного заблудившегося щенка и была рядом, когда отцу поставили диагноз.

– Ты сказал, у него ремиссия, – напомнила я. – Это же… хорошо, так?

– Ну, яиц он лишился, так что никаких больше сюрпризов в этом плане ждать не… Ох, черт, об этом ты ведь тоже не знаешь. Бекку они не планировали. – Леви криво усмехнулся.

Похоже, с помощью странных шуток он справлялся со стрессом. Леви не хотел открываться перед людьми. Это мне было знакомо. Очень.

В тот момент я понимала Леви как никто. Бедняга потерял свою девушку, переехал подальше от всех своих друзей, родители его лишились работы, а отец серьезно заболел… Неудивительно, что он почти ничего о себе не рассказывал. Мне дико захотелось его обнять.

– А так да, все хорошо, – договорил Леви, прежде чем я успела хоть что-то сказать. – Диагноз поставили на ранней стадии, так что… вот.

– Хорошо, что он посещает группу поддержки.

Леви молча кивнул.

– Знаешь… моя мама умерла. Давно, когда я была совсем маленькой. Она вела машину, на дороге было скользко, и… в общем, она не вернулась домой.

Что ж, теперь была очередь Леви слушать.

– Боже.

– Знаю, это странно, ведь я к этому… привыкла. Почти полжизни прожила без матери. Иногда я очень сильно по ней скучаю, а потом чувствую вину за то, что не скучаю по ней все время, и от этого становится еще хуже.

– Твой отец так и не женился вновь?

– Нет. Иногда мне кажется, что он все еще скорбит. Или отцовство и работа отнимают у него все время, и на свидания его уже не остается.

– Но ты… ты пережила это? Справилась?

Я слегка улыбнулась.

– Не думаю, что такое вообще можно пережить до конца. Ты просто живешь дальше. Но я тебя понимаю. Понимаю, когда люди смотрят на тебя странно из-за чего-то подобного. Ребята не стали бы относиться к тебе по-другому, поверь, но… не знаю. Если тебе нужно будет поплакаться кому-то в жилетку или еще что…

Леви сглотнул, глаза его блестели от непролитых слез.

– Спасибо, Эль.

– Всегда пожалуйста, – заверила его я. – Кстати, совсем забыла… ты пойдешь на вечеринку к Джону Флетчеру через пару недель?


После разговора с Леви я поздно вернулась домой, поднялась в кабинет отца и достала один из старых семейных альбомов. Папа как раз проходил мимо – в кухню, полагаю, – и остановился, когда увидел меня на полу, листающую страницы с фотографиями того времени, когда Брэд еще даже не родился.

– Что делаешь, Эль?

Я молча пожала плечами. Голосу своему я не доверяла.

В прошлый раз это случилось в феврале. Я разрыдалась, потому что совсем забыла о мамином дне рождении: отец упомянул, что он относил цветы на ее могилу. Тогда я полдня смотрела на фотографии матери и представляла, как бы она выглядела сейчас. Я всегда так делала, если сильно по ней скучала. Пыталась понять, помню ли я ее только потому, что так часто смотрю на фотографии, которые расставлены по дому, или на самом деле?

– Скучаешь по маме?

Отец опустился рядом со мной, хрустнув коленями.

– Немного.

Я не хотела, чтобы он сидел со мной, не хотела, чтобы заговорил об этом или начал рассказывать о ней истории. Потому что тогда я наверняка расплакалась бы. А я не хотела, ведь слезы ее не вернут. Сколько раз можно это повторять?

Я закрыла фотоальбом, но не поставила его обратно на полку.

– Она бы тобой гордилась.

Я пожала плечами.

С чего бы?

Я все еще не дописала эссе, чуть не потеряла лучшего друга, потому что встречалась с его старшим братом втайне. Я не смогла найти даже самую захудалую работу, хотя подала кучу резюме.

– Не хочешь говорить о ней, полагаю?

Я покачала головой, и отец забрал у меня альбом и положил его на место.

– Как тебе в гостях у Леви?

Об этом я хотя бы могла говорить.

– Хорошо. У него милая сестра. Мы пекли брауни.

– Надеюсь, под этим «мы» ты на самом деле имела в виду «они», потому что знаю я о твоих кулинарных способностях, дорогая.

– Да, «они». – Я улыбнулась. – В общем, было неплохо. Бекка – так зовут сестру Леви – рассказала мне про его бывшую. А потом я узнала, что у отца Леви рак простаты.

– Господи Иисусе. Ему лучше?

– Леви говорит, у него ремиссия, но отец потерял работу и… да.

– Тяжело им приходится.

– Ага.

– Потому ты и вспомнила о маме, да?

Я кивнула, и отец произнес:

– Похоже, вы становитесь хорошими друзьями. Я этому рад… Ли в последнее время нечасто у нас появляется.

В его голосе звучал упрек.

– У него теперь есть Рейчел. И футбол.

– И Ной уехал.