Когда он выходил в зал, у дверей вместе с Триш поджидали три женщины. Хит должен был бы испытать смущение, но почему-то в этот миг условности его не волновали. Он занял прежнее место, так и держа Сэмми у себя на груди. Ребенок прижался к нему, как детеныш опоссума, — худенькие ручонки обняли за шею, лицо под подбородком, ножки уперлись ему в ребра.

Хит продолжал гладить Сэмми по спине. Он не говорил, и девочка тоже молчала. Некоторые вещи невозможно выразить словами. Сэмми не двигалась, и это свидетельствовало о том, что она чувствовала себя в безопасности. Поняв это, Хит снова ощутил в горле ком.

Постепенно ее дыхание замедлилось. Хит услышал даже легкое посапывание — Сэмми заснула. Он улыбнулся и прижался подбородком к ее шелковистым волосам.

Может быть, отцовство — и не такая плохая вещь.


Через тридцать минут из приемного покоя с забинтованной и прижатой к поясу рукой появилась Мередит. Капли крови потемнели на ее измятой белой рубашке. Бледная и покачивающаяся, она обогнула мужчин и женщин у регистратуры и медленно обвела взглядом ряды кресел. Привлекая ее внимание, Хит помахал рукой, потом осторожно перехватил Сэмми и встал.

Пока она шла навстречу, на Хита будто снизошло озарение. Так единственное событие иногда может изменить отношение к другому человеку.

Менее двух часов назад Мередит казалась ему просто застенчивой, неуверенной в себе женщиной, нуждавшейся в огромном, сильном соседе-шерифе, чтобы схватиться с хозяином ее дома. Теперь он видел, что перед ним стояла хрупкая женщина, которой пришлось пережить очень много и, видимо, испытать такое, что Хиту и не снилось.

Всю жизнь Хиту говорили, что истинная храбрость — не отсутствие страха, а умение его преодолевать. По этой мерке миссис Кэньон следовало отнести к самым храбрым людям, каких он только встречал. Женщине требуется много мужества, чтобы оставить мужа и надеяться только на себя.

Мередит шла к нему, и невозможно было не заметить в ее глазах настороженность. Но она не останавливалась и не отводила взгляда от спящего ребенка. Трудно было понять, какого она мнения о Хите, но его мнение о Мередит очень сильно изменилось. Он вспомнил их первое знакомство, когда к ее дому прибежал Голиаф. Испуганную?

Да, вполне естественно. Но и обладающую сильной волей.

Ее шаги были неуверенными. Но вот их взгляды встретились. Ее явно интересовало, как это он в такое короткое время сумел поладить с Сэмми. Хит стиснул зубы. Ему казалось, что если кто и должен что-то объяснить, так это не он, а Мередит.

— Ну как рука?

Она слегка нахмурилась.

— Нормально. Рана глубокая, но нервы не задеты. Неделю надо держать в покое и не мочить, пока не снимут швы. Потом какое-то время поберечь.

— Хорошо. — Хит не знал, как себя вести; поддерживать светский разговор ему не хотелось.

Мередит перевела взгляд на Сэмми, и было ясно, что ей не терпелось отобрать дочь у шерифа. От этого у Хита возникло странное чувство опустошенности.

Он присмотрелся к небольшому белому шраму на подбородке девочки, на который раньше не обратил внимания, — такую отметину мог оставить мужской кулак. И крепче сжал Сэмми, чтобы удержаться и не дотронуться до него пальцем. Стиснул зубы, чтобы не задавать вопросов, на которые не имел права.

Взгляд Мередит был немного рассеянным, и он догадался, что ей сделали болеутоляющий укол.

— Формальности закончили?

— Да… заполнила все анкеты в приемном покое. — Даже заторможенная действием наркотика, речь Мередит завораживала ритмическими переливами. — Мне пришлют счет. Я не взяла с собой сумочку.

— Хотите, я заплачу по счету, а вы мне потом отдадите?

Подбородок Мередит слегка поднялся.

— В этом нет необходимости.

Поддерживая Сэмми на одной руке, Хит взял Мередит под локоть. И когда они проходили зал ожидания, невольно почувствовал, как костяшка ткнулась ему в ладонь.

— Внимание, ступеньки, — предупредил Хит, открывая дверь на улицу. — Вас еще немного покачивает.

— Врач мне что-то вколол. — Мередит зевнула и посмотрела на Сэмми. — Я не хотела. Разве можно клевать носом, когда надо смотреть за малышкой?

«Да уж, напичкали под завязку», — подумал шериф, тем не менее ощущая, что настороженность Мередит не исчезла.

— Я побуду у вас, пока Сэмми не ляжет спать.

Сонливость моментально исчезла, и Мередит метнула на Хита тревожный взгляд.

— Это совершенно не нужно. Я прекрасно справлюсь сама.

Как бы не так! Хит побудет с ней, пока не кончится действие болеутоляющего.

— Послушайте, это моя вина, что вы порезались. И теперь я обязан вам помогать.

У машины Хит отпустил ее локоть и с проворством, выработанным за годы сопровождения арестованных, выудил из кармана ключи и открыл дверцу. Однако на этот раз посадил Мередит не назад, а на переднее сиденье и подал ей на колени Сэмми. Но прежде чем захлопнуть дверцу, не удержался и еще раз провел ладонью по волосам девочки.

В глазах Мередит появился испуг. Она явно не хотела, чтобы его дружба с Сэмми имела продолжение.

Хит мрачно обошел джип, а когда сел за руль, увидел, что Мередит отодвинулась к самой дверце — еще один вполне понятный сигнал. Он чертыхнулся про себя и выехал с запруженной автомобилями больничной стоянки.

Влившись в поток машин, Хит оценивающе посмотрел на пассажирку и по своей полицейской привычке решил не ходить вокруг да около.

— Сэмми описалась в больнице.

— Я почувствовала, — едва заметно улыбнулась Мередит. И, помолчав, спросила: — Сэмми причинила вам много беспокойства?

— Смотря что понимать под беспокойством. Здорово перепугалась. Видимо, она решила, что я стану бить ее, и заплакала.

Хит свернул на боковую улицу и, стоя перед светофором, ждал объяснений. Никаких. Мередит, закрыв глаза, прижималась щекой к голове дочери.

— Кто-то издевался над ребенком, — наконец проговорил шериф. — Даже не трудитесь это отрицать.

Мередит по-прежнему молчала. Только стала еще бледнее. Ресницы затрепетали над огромными, как у Сэмми, глазами, только не голубыми, а темными.

— Дети всегда расстраиваются, когда не успевают в туалет. Вы просто не поняли, в чем дело.

Хит был раздосадован.

— Она не просто расстроилась. Она пришла в ужас.

— Вы незнакомец, а Сэмми стесняется чужих. К тому же учтите: для четырехлетней девочки намочить штаны — дело серьезное.

Хита охватило отчаяние. Он чувствовал — нет, черт побери, знал, — что мать и дочь остро нуждались в помощи. И поспорил бы на последние деньги, что Мередит находилась в бегах. Как ни крути, это единственное разумное объяснение. Неужели трудно понять, что если за ней гоняется муж, Хит может ее защитить? Слава Богу, он все-таки окружной шериф. Даже если суд принял решение в пользу мужа, шериф Мастерс сумеет попортить ему кровь и не задумываясь воспользуется старыми связями. А странная соседка — что она намерена делать, если в один прекрасный день негодяй объявится на пороге ее дома?

От этой мысли у него вспотели ладони.

— Мередит…

Ее напряженная поза и каменное выражение лица, казалось, вопили: не вмешивайся! А по опыту он уже знал: напористость не помогла ему с Сэмми, не поможет и с ее матерью.

Если Хит стремился к доверию Мередит, надо его завоевывать.


Мередит ощутила, что не может открыть глаза. Но это продолжалось лишь несколько секунд. Она очнулась, и все ее чувства были вновь до предела обострены, когда шериф выключил зажигание, открыл дверцу и выпрыгнул из автомобиля.

— С больной рукой вам всю неделю будет нужна помощь.

— Да нет, я сама…

Он обошел машину, открыл дверцу со стороны Мередит и взял на руки девочку.

— А как быть с картошкой, которую вы начали резать? Уже половина седьмого. Сэмми проснется и захочет есть.

— Можно сделать гамбургеры. С этим я справлюсь.

— Вам нельзя готовить и мыть посуду.

— Надену резиновые перчатки.

— Но врач предупредил, что рука должна быть в покое.

— В перчатках постараюсь как можно меньше се тревожить и буду очень аккуратна.

— Но перчатки нужно сначала натянуть, а вода всегда просачивается внутрь.

— Уверена, кое-что я все-таки делать могу.

— Ладно, позвоню в больницу, проконсультируюсь, — усмехнулся Хит.

Мередит так и подмывало его ударить, Она прекрасно знала, что ответит врач. Он даже рекомендовал ей какую-то особенную повязку, но она отказалась, узнав, что это будет стоить сорок пять долларов. Если распухнет, сделает сама из полотенца.

— Незачем беспокоить доктора.

Хит снова усмехнулся и, держа Сэмми одной рукой, взял Мередит за локоть.

— Спускайтесь осторожно. Здесь довольно высоко. Не знаю, что вам там вкатили, но, видимо, штука сильная. Глядя на вас, у меня у самого кружится голова.

Мередит испытывала странное чувство и, коснувшись ногами земли, чтобы не потерять равновесие, ухватилась за дверцу. Хит обнял ее за плечи.

— Вы в порядке?

— Да. Только вот ноги не слушаются.

Хит вел ее и бормотал что-то невнятное, а Мередит внезапно поймала себя на том, что в поисках опоры прижимается к мужчине. Мозг послал предостерегающий сигнал.

— Извините, меня качает.

— Ничего, я вас поддержу.

Если бы проблема была только в этом! Хит поддерживал бы ее всю свою жизнь. Мередит чувствовала, что ее плечи зажаты, словно в тисках.

— Пойдемте к задней двери. Не забыли, что переднее крыльцо разобрано?

Мередит почудилось, что ее плешивый газон колышется от ветра. Она покачнулась, потом споткнулась и наверняка бы упала, если бы не Хит. У забора он выпустил ее, но только для того, чтобы оттянуть провисшую проволоку.

— Осторожно, дорогая. Не бойтесь, сейчас приведу вас домой.

Дорогая! Этот человек, как и ее отец, не скупился на ласковые слова. И тем не менее его обращение звучало искренне. А обнимавшая ее рука была такой сильной, такой горячей… Будто Мередит не знала, что мужская сила всегда оборачивалась против нее.

Уже в доме Мередит запнулась о прибитую к полу дощечку. Хит снова удержал ее от падения. Повернувшись, он пристально посмотрел на нее и увидел в ее глазах благодарность. Его лицо завораживало. Четкие, точеные черты, смуглая кожа. И контрастом на этом фоне — светлые кудряшки Сэмми, склонившей головку ему на плечо. В уголках глаз, которые, казалось, все время меняли цвет, смешливые морщинки. Вот теперь глаза были почти синими, как грозовые тучи.

— Вы очень бледны, — наконец произнес он.

— Ничего, выживу.

— Надеюсь, — рассмеялся Хит. — Иначе меня замучит совесть.

Он провел ее на кухню и усадил на стул, а сам скрылся с Сэмми в спальне. Мередит поставила локоть на стол и уперлась подбородком о ладонь. Чувствовала она себя не так уж скверно, только все путалось в голове.

Скрипнула дверца открываемого шкафа, послышались сонное бормотание Сэмми и низкий голос шерифа. Минутой позже шаги предупредили о его возвращении. Мередит выпрямилась.

— Я надел на нее сухие бриджи. — Он помолчал, закатывая рукава рубашки еще выше. — Не знаю, может, только задом наперед. Там не было ширинки.

Мередит никак не удавалось сообразить, о чем он говорит.

— Ширинки?

— Ну, этой самой ширинки. — Хит указал на джинсы. — Без нее я не знал, как отличить зад от переда. — И ярлычка тоже не было.

— Ох! — Она поймала себя на том, что смотрит ему на ширинку, и поспешно отвела глаза. — Я их… сшила.

— Что сшила?

— Штанишки. Поэтому на них нет никакого ярлычка.

— Трудная работа.

— Такой работе учишься, если растешь в семье фермера. Мама научила меня. Спасибо, что переодели Сэмми. Пока она спит, я могу отдохнуть.

Губы Хита растянулись в улыбке.

— Мне почему-то кажется, что вы ждете не дождетесь, когда я уйду. И чем быстрее, тем лучше.

— Не говорите глупостей. Это совсем не то.

Его острый как бритва взгляд не упускал ни единой детали.

— Вот и хорошо. Значит, не будет никаких проблем, если я потолкаюсь здесь еще и помогу вам по хозяйству.

— Не люблю быть в тягость.

— Помогать двум очаровательным леди совершенно не в тягость.

Мередит вздохнула и кивнула на раковину:

— Хорошо. Помогайте. Хотя в этом нет никакой необходимости. У меня много консервов. Можно сделать суп, равиоли, спагетти.

— Зато пропадет множество почищенной и уже потемневшей картошки, если ее немедленно не сварить. Не говоря уже о том, что вы не справитесь с консервным ножом.

В этом был резон. Электрической открывалки у Мередит не было, а чтобы откупорить банку обычной, требовались обе руки. У Сэмми же для такой работы, наверное, не хватит сил.

Хит подошел к раковине, и кухню наполнил шум струящейся через сетку воды.

— Вы собирались это размять? — Он повернулся к Мередит, огромный кулак сомкнулся на ручке кастрюльки с зазубринами, которую она по случаю купила за полдоллара в магазине подержанных вещей. — Ну да… пюре — это как раз то что надо. Вы пользуетесь ручным или электрическим миксером?