– Можешь передать сестре, что я не позволю ей забрать его.

Парень лишь кивнул – то ли принимал к сведению мои слова, то ли знал это.

– Ты – хорошая муза, – напоследок сказал Арин, вводя меня в некоторый ступор, и, извинившись, ушел.

Здание, в котором располагалась студия, я и Антон покинули лишь час спустя. Спускались вниз мы в одном лифте с Андреем – менеджером «На краю», представительным мужчиной лет тридцати пяти или сорока, очень импозантного вида, в темном костюме без галстука и с гарнитурой на одном ухе – ему часто звонили, а Андрей постоянно бывал за рулем.

– Как Томас? – спросил он у меня. С моим отцом Андрею доводилось работать над обложкой альбома группы.

– Хорошо, – отвечала я. – Даже бы сказала, что плодотворно. Очень много пишет в последнее время.

– Слышал, у него будет персональная выставка? – задал новый вопрос Андрей.

– Скорее всего, – кивнула я. – Если все получится – в Риме. Кажется, ближе к концу зимы.

Господин Бартолини действительно всерьез взялся за дело. Его люди постоянно звонили Томасу, чтобы уточнить множество деталей. Кстати, ту самую свою «гениальную» работу, которую никто еще не видел, папа готовился показать именно на этой самой выставке. Итальянец был в восторге и обещал, что все пройдет невероятно – папа не так давно разговаривал со своим благодетелем по скайпу. Как я уже говорила как-то, Томас терпеть не мог компьютер, но тут он даже согласился на переговоры со своим «другом Джино». К моему удивлению, господин Бартолини передавал мне привет. Наверное, я и правда слишком сильно напомнила ему дочь.

– Передайте отцу мои искренние поздравления, Катя, – с уважением сказал Коварин, смотря на свое отражение в зеркале лифта – кажется, своим внешним видом он остался доволен.

Не думаю, что Андрей особо ценил творчество Томаса, но действительно искренне уважал тех людей, которые чего-то могли достичь. Как я поняла, этот высокий темноволосый человек был из породы тех, кто многого добиваются сами благодаря своему трудолюбию, находчивости и деловым качествам и требуют от людей того же.

– Передам, конечно, – пообещала я, делая пометочку в голове.

Мы вышли из лифта и вместе направились на подземную стоянку, где припаркован был автомобиль Антона. Тут же неподалеку стояла и машина Андрея – вместительный брутальный внедорожник с затемненными задними стеклами.

Перед тем как уйти к машине, мужчина вдруг улыбнулся, глядя на нас двоих.

– Катя, вы определенно хорошо действуете на этого молодого человека, – не без некоторой насмешливости, впрочем, хорошо завуалированной, сказал менеджер НК.

– Не слушай его, – потянул меня за руку Кей. – Пойдем.

– Антон! Верни ее домой до двенадцати, – пошутил вдруг Андрей. – Не расстраивай Томаса!

Он явно не знал, что тому все равно, кто, во сколько и откуда приходит. Мне вдруг с едва заметным сожалением почудилось, что к своим детям Андрей наверняка очень строг. Потому что заботится.

– Не твое дело. Кстати, ты куда? – посмотрел на дипломат его в руке Антон. – Работа?

– Нет, в бар с приятелем еду, кхм, – кашлянул Коварин в кулак. – Но над документами дома посижу. Вас же без меня облапошат, дети, – добавил довольно-таки ехидно Андрей. – Ну, прощайте, – заторопился почему-то он, глянув на свою машину. – Отлично провести время. И, Антон, не увлекайся.

Я на какое-то мгновение подумала, менеджер скажет что-нибудь в стиле заботливого папочки, типа: «Вы еще так мало знаете друг друга», «Будьте осторожны», а он выдал, прочем вполне ожидаемо:

– Не ходи в людные места, где много молодежи. Не свети особо лицо. И лицо Кати – тоже.

И в тысячный раз Андрей напомнил:

– Для фанаток Кей должен быть всегда свободным.

– А для фанатов? – спросил тотчас Тропинин.

– А для фанатов – иметь множество однодневных связей с представительницами прекрасного пола, – посерьезнел Коварин и перевел взгляд на меня. – Извини, Катя. Но таковы правила этой большой игры.

Я только кивнула.

Мы уже разговаривали с ним на эту тему.

«Это для твоего блага, Катя, только для твоего. Вам необходимо держать отношения в тайне. Это обязательное условие. Иначе можешь пострадать и ты, и репутация группы», – говорил мне не раз менеджер «На краю». И я кивала, соглашалась. Он был прав. А мешать карьере Антона я не собиралась. Да и быть объектом зависти многочисленных поклонниц Кейтона мне совершенно не хотелось.

– Что же, до свидания. Меня очень ждут, а я терпеть не могу опаздывать, – посмотрел на наручные часы Андрей.

Мы распрощались, и он быстрым шагом направился к автомобилю. Когда он открывал водительскую дверь, мне показалось, в ней кто-то был. Коварин, кажется, даже что-то сказал. Или отвечал на свой очередной звонок?

– Интересно, а кто его ждет в машине? – спросила я, заинтригованная.

– А ты не догадываешься? – даже не оглянулся Антон. Ему было все равно. – Очередная женщина. Я тебе говорил, что тебе с ним ничего не светит, детка? – небрежно осведомился он.

Антон был в курсе, что Андрей казался мне едва ли не эталонным представителем мужского пола, что очень и очень его раздражало. Нет, не то, чтобы Коварин нравился мне, но я иногда чуть-чуть дразнила Тропинина, говоря, что он не такой классный, как его менеджер.

– Почему это? – подначивая его, спросила я, за что тут же была удостоена прищуренного и не самого доброго взгляда серых глаз со суженными зрачками. Кей сжал мои пальцы, которые покоились в его ладони.

– Потому что, – блондин внимательно посмотрел на меня сверху вниз, – я не собираюсь становиться таким, как он.

– В смысле?

Мне вдруг показалось, что на меня кто-то смотрит. Может быть, Андрей, машина которого как раз тронулась с места?

Не без проскальзывающего в спокойном, чуть хрипловатом голосе чисто мужского самодовольства Антон сказал:

– В прямом. Понимаешь ли, я твой единственный и неповторимый. И тебе придется терпеть меня таким, какой я есть. Клоном старика я становиться не буду. Так что уймись, детка.

– Я не детка! – в сто первый раз возмутилась я. – И хватит называть так Андрея!

Я пошла к машине, но он поймал меня.

– Тихо, дурочка, – обнял меня Кей, прижав спиной к своей груди, а я откинула голову ему на плечо и закрыла глаза. Странное дело, но каждый раз, когда он прижимал меня к себе, голова начинала кружиться, а виски словно сдавливало прозрачными руками неведомая, но мощная сила. Даже воздух вокруг нас становился другим: вязким, горячим, насмешливо касающимся кожи даже под одеждой. И этот воздух хотелось глотать ртом, словно он – волшебный.

– Нашла, кого защищать, – продолжал Кей, не убирая рук. – Если бы ты знала, сколько у него было женщин, и предвидела, сколько будет, ты бы считала его не эталоном, а уродом, малышка. Зато я – классный.

Тогда с этими словами он развернул меня к себе и снова обнял, коснулся губами волос, а после поцеловал в губы.

Мне оставалось лишь отвечать на поцелуй, положив руки ему на плечи.

* * *

Молодой человек, сидевший на заднем сиденье внедорожника Коварина, внимательно смотрел в окно, зная, что его самого не видно, а потому и не беспокоясь за сохранение своего инкогнито.

Он с большим интересом разглядывал стоящих неподалеку темноволосую девушку и светловолосого парня. В карих, чуть прищуренных глазах его было некоторое недоумение, совершенно, впрочем, искреннее. Парень озадаченно проводил по губам острыми костяшками пальцев – старая привычка.

Что-то было не так в их поведении.

И дело не в том, что девушка казалась знакомой, хотя за свою жизнь этот человек перевидал тысячи и тысячи лиц, а в том, как на нее смотрел ее спутник. Как касался. Как улыбался в ответ.

Между ними искрило. Или это иллюзия?

Андрей наверняка должен был быть в курсе.

– Кто это? – вместо приветствия спросил у него молодой человек.

– Будто бы сам не видишь, – хмуро отозвался Коварин, усаживаясь на водительское сиденье и пристегиваясь. – Господин Кей своей собственной, без сомнения, невероятной персоной. И ты отлично это знаешь. Или, – мужчина, по-доброму усмехнувшись, повернулся к молодому человеку, – ты имеешь в виду его спутницу, Кирилл?

– Спутницу, – подтвердил тот, жадно глядя на девушку. – Кто она?

– Некто Екатерина, – отозвался Андрей, подключая авторегистратор. Ему вдруг стало смешно. – Любовь всей жизни моего малыша. Не в курсе, что там происходит между ними, но в последнее время он написал уйму отличных песен. Коммерческий успех гарантирован, – всегда больше заботился именно об этом аспекте жизни мужчина.

О том, что происходило между Антоном и Катей, он, естественно, знал – не знать просто не мог по долгу службы, которая обязывала его пристально следить за всеми пятерыми музыкантами. Но рассказывать подробности не собирался. Андрей Коварин был бабником, жестким руководителем и хитрецом, но никогда не был сплетником.

Внедорожник тронулся.

Кирилл все так же смотрел в окно.

Вот оно что, любовь всей жизни… Странно. И звучит глупо. Если только…

– Значит, муза? – переспросил Кирилл и вдруг улыбнулся загадочно, словно задумал что-то.

Андрей взглянул на его лицо в зеркало заднего вида. Взгляд молодого человека ему не совсем понравился. Было в нем что-то коварное и дерзкое – как у шута, знающего о своей безнаказанности, но решившего повеселиться вволю.

– Может быть, и муза, – никогда не вдавался в такие подробности личной жизни своего беловолосого подопечного Коварин. – Хорошая девочка из хорошей семьи.

Они поехали к выезду. Кирилл, повернувшись, наблюдал, как светловолосый прижимает подругу спиной к своей груди. А после – целует. Выглядело это довольно трогательно – Кирилл даже улыбнулся.

– Некто Екатерина, значит, – повторил задумчиво он уже на вечерней улице. – Красивое имя. Так звали мою первую школьную любовь, – хмыкнул он. – И что, она любит его? А он – ее?

– Не интересовался, – коротко ответил Коварин, сосредоточившийся на вождении.

– Жаль. Журналисты знают о ней?

– Нет. Что за глупые вопросы? – не понял Андрей. – Ты приехал сюда интересоваться личной жизнью Антона или решать проблемы?

– Антон – моя проблема, – на полном серьезе заявил Кирилл.

– Хватит нести чушь. Вы едва знакомы, – поморщился менеджер «На краю».

– Мне хватило нашего «едва-знакомства», – весело откликнулся Кирилл, – чтобы память об этом славном малом осталась во мне навсегда. Он все так же равнодушно говорит: «Заткнись»? – с широкой улыбкой поинтересовался парень, спародировав Антона. Получилось похоже и смешно одновременно.

– Чего он только не говорит. Ладно. Закроем тему. Лучше послушай, как идут дела группы.

И Андрей принялся рассказывать что-то о звукозаписывающей компании, в которой, кстати говоря, записывались «На краю» и которая принадлежала Кириллу. Именно он вложил в них кучу денег в свое время.

– Ты меня вообще слушаешь? – раздраженно спросил Андрей Коварин, менеджер «На краю»,

– Да, дядя, – несколько запоздало ответил Кирилл.

Они действительно приходились друг другу близкими родственниками. Не сказать, что их отношения были особенно теплыми, но когда Кирилл, более известный миру под псевдонимом Кезон из «Красных Лордов», инкогнито решил помочь отечественной музыкальной индустрии, связанной с альтернативной сценой, он привлек к делу своего дядю, человека не только с образованием звукорежиссера, не понаслышке знающего, что такое мир музыки и умение раскрутиться в нем, но и хваткого бизнесмена, который умел ставить четкие цели и идти к ним напролом.

Андрей за проект племянника ухватился двумя руками. Используя капитал, предоставленный Кириллом, Коварин создал звукозаписывающую компанию.

Далее они нашли несколько молодых талантливых групп, которые предстояло раскрутить – сначала до уровня рок-звезд страны, а затем – и до уровня мирового. Видимо, Кезон решил сделать деньги, да и Андрею проект представлялся интересным и многообещающим. Группа «На краю», в последнее время приобретающая все большую популярность, стала их этаким знаковым совместным проектом. Только вот сами музыканты НК об этом даже и не подозревали – Кезон не желал, чтобы кто-то был в курсе его задумки. По мнению Коварина, его племянник вообще был весьма странным малым, однако талантливым, с детства занимающимся музыкой – фортепиано, гитарой и вокалом, и все странности списывал на творческую натуру Кирилла. Как и у Кея, у него были свои забавы с людьми, свои непонятные игры и правила, о которых зачастую не знал никто, кроме него самого. Ради музыки он в восемнадцать лет сбежал из дома. Старшая сестра изрядно намучилась с сыном.

– Ты должен будешь послушать сегодня еще одну группу, Кир, – напомнил Андрей по дороге. – Солистка – девушка.

Тот лениво кивнул.

– Почему бы и нет?

Коварин вновь принялся что-то говорить о делах, о документах, о перспективах, затем отвечать на очередной звонок, и Кирилл остался наедине с собственными мыслями.