Или все дело было в цветных линзах?

– Ты меня ужасно напугал, – легонько ударила я Антона по твердому плечу. Он удивленно посмотрел на меня, поймал мою свободную руку за запястье и поцеловал. По коже тотчас поползли мурашки. Где-то послышался шум крыльев бабочек.

Бабочки-мутанты?

– Подумалось даже, что ты уезжаешь, – призналась я, а он вновь провел губами по тонкой коже. И ответил уверенно:

– Глупости, зачем мне уезжать сейчас?

– Не знаю, – вздохнула я, касаясь его волос – так и есть, в лаке. – Ты такой необычный сегодня.

– Были на интервью, – отмахнулся он. – Потом в клубе. Прощальная вечеринка и все такое. Прощались и веселились.

– Вот как? – чуть-чуть ревниво спросила я. – Надеюсь, ты ничего запретного не делал?

– Каюсь, опрокинул пару раз виски, – улыбнулся он, накручивая мои волосы на палец. То ли алкоголь, то ли привычный образ крутого музыканта делали его раскрепощеннее. Но нетрезвым он не казался.

– Хоть не целую бутылку, – проворчала я. – А девушки там были?

– Много, – лениво отозвался Кейтон. И лукаво глянул на меня. – Этой ночью без подружки не остался никто. Но давай говорить откровенно, Катя. Если есть ты, зачем мне нужен кто-то еще? Логично?

– Логично, – прошептала я, не в силах перестать смотреть на него – он понял это. Он осторожно взял из моих рук корзину с полевыми цветами и поставил на ступеньку. А после поцеловал меня – так, словно мы не виделись недели две, хотя расстались вечером.

То ли от его чувственных губ, то ли от осторожных, иногда – на грани фола касаний, но у меня стали подрагивать колени. И хотя я была прижата спиной к стене, казалось – стоит Кейтону убрать руки, я упаду.

«Я люблю тебя, Антон Тропинин, какую бы маску ты ни носил», – пронеслось у меня в голове, и я сильнее сжала пальцы на его спине. Он, словно прочтя мои мысли, прошептал едва слышно мое имя, срывая с губ поцелуи.

Вместе с этим человеком хотелось падать в вечность. И небо падало следом за нами, сверкая звездами.

– Я хотел сделать тебе предложение, – спустя несколько минут сказал Антон, с трудом отстранившись, но держа меня за руку. Он всегда умел вовремя остановиться.

– Какое? – удивилась я.

Голос чуть сел от странного волнения, накатывающего волнами и затапливающего сердце. Легкая эйфория еще не прошла, и голова слегка кружилась, впрочем, это были приятные ощущения.

– Я много думал о том, что между нами произошло, – ответил Антон. – О твоих словах, о доверии и прощении. О моих поступках. И я хочу…

До меня дошло. Я вздохнула. Опять…

– Нет, – мягко произнесла я, перебивая молодого человека. – Нет, Антон, я не поеду с тобой. Пожалуйста, не надо меня уговаривать. Пожалуйста, – почти жалобно сказала я после некоторой паузы. – Мне и так нелегко держаться своего слова. И мы столько раз говорили уже об этом… Я хочу, чтобы ты уважал мое решение.

Тропинин только улыбнулся мне и даже головой покачал.

– Катя, ты не дослушала меня до конца, – он сжал мою руку, которую держал в своей. – Я уважаю. И не прошу ехать.

– Тогда… что ты имеешь в виду? – осторожно спросила я.

Вместо ответа Антон раскрыл мои пальцы и вложил в ладонь два кольца – тех самых, из розового золота, со сверкающими сине-голубыми бриллиантами, одно из которых он купил для себя, а второе хотел подарить мне.

Я вернула ему это кольцо после возвращения из загородного дома Валерия. Слишком уж дорогим оно было, слишком сверкающим, слишком… не для меня, да и считалось, как я поняла, обручальным. Тропинин нехотя, но принял его тогда, не решившись спорить со мной.

– Зачем? – только и спросила я.

Кольца лежали в моей ладони без праздничной коробочки или ювелирного футляра. Словно это был дешевый пластик, а не благородное золото самой высокой пробы с дорогими камнями, искрящимися изнутри.

– Хочу, чтобы наши кольца были у тебя. Чтобы ты решала, быть нам вместе или нет, – спокойно объяснил Антон, закрывая мои пальцы. – Договоримся? Если ты поймешь, что простила, что все в порядке, что согласна быть со мной, просто отдай мне мое кольцо. И я все пойму без слов. А если нет, – Антон отвернулся, убрав руку, и я увидела, как он сжал ее в кулак, – пусть оно останется у тебя.

Я отчего-то испуганно замотала головой.

– Или верни оба, если это будет тебя тяготить, – договорил он. – Если вдруг поймешь, что ничего не можешь поделать со своим недоверием. Или если твоя любовь уйдет.

Его голос звучал почти равнодушно, но я понимала, что это деланая интонация. Взгляд, направленный в сторону, оставался тяжелым.

– Хорошо, – отозвалась я. – Так и сделаем. Если верну твое кольцо – я доверяю и хочу быть с тобой.

Если оба – то… То ты что-то сделал не так, потому что я не могу вот так просто взять и разлюбить тебя! – с горечью в голосе почти выкрикнула я.

– Хорошо, пусть будет так, – устало согласился он, и я погладила его по лицу.

– Пойдем ко мне? – предложила я, чувствуя, как Антон устал.

– Меня ждет водитель, – сознался он, а я не стала уточнять, какой.

Мне больше не хотелось спать, не хотелось падать, не хотелось ничего, кроме как заставить время замереть, остекленеть в этой вечности и дать мне возможность всегда стоять напротив этого человека, касаясь его, целуя, глядя в его глаза.

Время, замри!

Сколько мы пробыли в объятиях друг друга, я не знала – время если не замерло, то точно остановилось – для нас двоих.

* * *

Кея ждал не только водитель, но еще и Келла со своей спутницей.

Познакомились они на шумной вечеринке по случаю отбытия группы «На краю», ради которой на целую ночь был снят клуб «Роковой сговор» – местный оплот обитания любителей неформальной музыки.

Черноволосая девушка с точеными чертами лица и неплохой фигуркой сразу привлекла внимание синеволосого, который приехал на вечеринку в крайне отвратительном расположении духа. На входе он по-крупному повздорил с какими-то лихими парнями, дал им от ворот поворот, и, если бы не охрана заведения, то не миновать бы массовой драки.

Однако алкоголь, пара сигарет весьма сомнительного содержания, музыка, всеобщий драйв и веселье сделали свое дело. Пара часов – и Келла подобрел, ожил и даже исполнил соло на ударной установке, безмерно порадовав присутствующих, среди которых, кроме друзей и коллег, а также самых рьяных фанатов, были и специально выбранные симпатичные неформального вида девочки – кажется, об этом позаботился Андрей, отлично понимающий, чего хотят в этом возрасте его питомцы. Сам менеджер «На краю» куда-то уехал после двенадцати вместе с гостем в кепке и черных очках, который не принимал участия во всеобщем веселье.

От девушек у Келлы, как и всегда, отбоя не было, однако гибкая стройная брюнетка с фиолетовыми прядями смогла завладеть его вниманием целиком и полностью. Может быть, дело было в ее готическом открытом наряде, слишком уж хорошо подчеркивавшем все прелести фигуры. Черный корсет с кружевами и шнуровкой по бокам и короткая юбка в складку с кожаными ремнями и пряжками, из-под которой выглядывали ажурные чулки, неплохо смотрелись на ней. А может быть, девушка привлекла внимание Келлы зазывным, многообещающим взглядом: не томным, а игривым и стервозным. К тому же на танцполе двигалась она очень пластично, да и вообще казалась крайне сексуальной, с этакой чертовщинкой. Казалось, девушка полностью растворялась в атмосферной минорной музыке с ломаным ритмом.

Келла заметил ее тогда, когда сидел на диванчике с парнями в ВИП-комнате, находящейся чуть поодаль от остальных, на втором уровне. Отсюда открывался неплохой обзор на танцпол, барную стойку и сцену, на которой выступала местная дарквейв-команда. Их мрачная напряженная песня звучала на весь клуб, занимающий цокольный этаж здания на набережной. Келле, правда, подобное направление не нравилось, ибо он не признавал использование драм-машин. Да и электронный звук не уважал, отдавая предпочтение старому доброму металлу. Зато Арину и Кею нравилось. Первый задумчиво, словно в трансе, сидел на диване, откинувшись на подушки и явно наслаждаясь происходящим. Второй внимательно слушал, будто бы ожидал то ли какого-то классного момента в песне, то ли когда солист с высоким драматичным голосом налажает. Оба по большей части молчали. Зато Рэн, Фил, Келла и парни-техники, а также их общие друзья, сидевшие рядом, много разговаривали и веселились, поднимая тост за тостом.

– Какая крошка, – не сводил синеволосый восхищенного взгляда с танцпола. Рэн тоже приметил яркую пластичную девушку и в шутку присвистнул.

– Она моя, – тотчас предупредил его ударник.

– Твоя-твоя, – закинул ногу на ногу Рэн, одну руку положив на плечо милой девушки-поклонницы, а в другой держа бокал пива. Спутница смотрела на него влюбленными глазами, словно они уже были обручены, и Келла только ухмыльнулся – утром ей так на гитариста смотреть не придется.

Он никогда не остается со своими пассиями на всю ночь – покидает их до рассвета, иногда забыв попрощаться.

Музыка сменилась – началась новая песня, но брюнетка с фиолетовыми прядями танцпол не покинула, продолжая ритмично двигаться под рваную депрессивную музыку.

– Заводная, – загорелись еще больше глаза Келлы. Он закурил, продолжая внимательно следить за ней.

– Слюни подбери, – посоветовал ему Фил, около которого сидели две миленькие девочки, не сводящие влюбленных взглядов с молодого человека, который в этот вечер был в гриме, довольно-таки устрашающем.

Келла по-дружески послал его в далекое путешествие. Филипп, впрочем, ничуть не обиделся. Он считал, что к таким, как Келла, либо привыкаешь, либо просто не общаешься. И если бы Катя услышала его, то согласилась.

– Хочешь вишенку? – проворковала одна из его спутниц, пытаясь с руки покормить музыканта, но тот мягко убрал ее пальцы с ягодой в сторону.

– Потом, милая, – шепнул Фил ей на ухо, и девушка тотчас растаяла. Зато вторая его подружка заревновала и, положив ладонь Филу на щеку, повернула его лицо к себе и поцеловала в губы.

– А как же Ниночка? – осведомился Рэн. Кей хмыкнул. Губы Арина тронула едва заметная улыбка. Остальные захохотали.

– Вот уроды, – тотчас обозлился барабанщик, которого нервировало одно только упоминание о своей бывшей Королеве, перед которой он так неистово играл роль возлюбленного. Он сердито уставился на улыбающегося Кея. Любой другой от такого взгляда едва не подавился бы, но тот выдержал и даже приподнял свой бокал с виски, словно салютуя синеволосому.

– Во всем ты виноват, козел, – буркнул Келла. – Втянул меня в свои тупые игры. Урыл бы, да жалко, – азартно стукнул он в воздухе кулаком по ладони.

– Сам согласился, – пожал плечами Кей, ничуть не испугавшись. – Тебе ведь было хорошо с ней?

Не дожидаясь ответа Келлы, который затянулся сигаретой, он сам же ответил:

– Более чем. А за удовольствия надо платить.

Келла ухмыльнулся.

– У тебя расплата тоже шикарная, чувак. Целибат, он дисциплинирует, – подмигнул он другу, залпом допил пиво, затушил сигарету и направился вниз, к эффектной брюнетке, что захватила его внимание и фантазию. Кей ничего не ответил, но налил себе еще виски. Нельзя сказать, что слова друга его обидели, но на лице воцарилось задумчивое выражение.

– А что за игры? – наивно надеясь, что ей ответят, спросила спутница Рэна.

– Тебе не нужно знать, – поцеловал ее довольно-таки небрежно тот и откинул на подушки.

На них старались не обращать внимания.

Вечеринка продолжалась.

– Скучаешь? – через какое-то время подошел к Кею, стоящему напротив панорамного окна в танцпол, Лис, парень с ярко-красными дредами. Он был не только одним из техников, но и его двоюродным братом, сыном не абы кого, а самого ректора высшего учебного заведения, где до недавнего времени официально учился Антон Тропинин. В Германию, правда, Лиса, младшего сына и по совместительству того еще разгильдяя, не пустили.

– Устал, – коротко ответил Кей.

– Странно видеть тебя одного, чувак, – сообщил двоюродный брат. – Это все она, да? – с улыбкой, впрочем, доброй, спросил он. Историю с Катей Лис знал отлично. Правда, пока что лично они знакомы не были.

– Не могу ее сюда привести. Ты же знаешь, – отвечал Кей.

Лис лишь кивнул в ответ – отлично понимал ситуацию. Хотя мысль о том, что Антон влюбился в ту, с которой играл, его заметно потешала. Не то чтобы Лис одобрял подобное, но всегда было прикольно делать ставки на девчонок Кея и Рэна. Он, может быть, и сам попробовал позабавиться подобным образом, да несколько специфическая внешность и отсутствие актерских данных не давали ему особой возможности так развлекаться.

– А вместо нее?.. – осторожно спросил он.

– Нет, – односложно, но уверенно отвечал Антон. И Лис понял, что переубедить брата не сможет. Да и нужно ли?

– Нет так нет, – похлопал он по плечу Кея. – Главное, не жалей. Как с Алиной, – зачем-то припомнил он старую историю.