— Что ты делаешь?

Я развернулась, на моём лице ясно читалось замешательство.

— Искала тебя, — объяснила я, закрывая дверь.

— Если ты хотела попасть в мою спальню, то нужно было всего лишь попросить, — сказал Люк. Несмотря на игривые слова, его лицо оставалось суровым. Сняв пиджак, он положил его на спинку дивана, а затем начал закатывать рукава. Я восхищалась его красотой, загипнотизировано наблюдая за тем, как он расстёгивает верхнюю пуговицу на воротнике.

— Ну? — спросил он холодно.

Я никогда не видела его таким. И как бы сильно мне не нравилось, что Люк злится на меня, маленькая часть меня считала его устрашающий вид сексуальным. Это дерьмово, я знаю.

— Кэт.

Я моргнула, разгоняя туман желания в своей голове. Вытянув из кармана белый квадратик ткани и взмахнув им, я слегка улыбнулась.

— Я пришла с миром.

Он облокотился на спинку дивана и скрестил руки на груди.

— Неужели?

Моё сердце колотилось, а затылок онемел, когда я открыла рот.

— Я не сильна в извинениях… — начала я, перебирая ткань между пальцами.

— Угу. Продолжай.

Сукин сын, он этим наслаждался! Я поменяла позу, выпрямив спину.

— Я не жалею, что сказала тебе правду. Однако мне жаль, что я избегала тебя на прошлой неделе, — проблеяла я, пытаясь вспомнить, что ещё хотела сказать — все те маленькие мысленные заметки, которые делала последнюю неделю. — Просто я не хочу, чтобы ты думал, будто я использую твою привязанность ко мне ради бесплатного жилья. Я всё равно буду платить за квартиру, хотя, если ты не против, за этот месяц частями — просто я купила швейную машинку и несколько других вещей для института.

Уголки его губ приподнялись, но глаза не улыбались.

— Я знаю тебя, Кэт. И понимаю твои мотивы и твоё беспокойство. Я бы никогда не подумал, что ты используешь меня ради квартиры. — Во время нашего разговора Люк снял галстук и начал расстёгивать рубашку. — Однако я ненавижу, когда меня отодвигают на второй план. Особенно после моего признания.

Я кивнула.

— Знаю, я не очень хорошо… — Слова застряли в горле, когда он стал вытаскивать рубашку из брюк. — Что ты делаешь?

Люк прошёл мимо меня, демонстрируя волосатую грудь и шесть кубиков пресса.

— Переодеваюсь в более удобную одежду.

Я ждала, что он скажет что-то кокетливое, но его лицо оставалось неподвижным. Он исчез в своей спальне и вышел оттуда через пару минут, одетый только в серые пижамные штаны.

— Ты всё ещё здесь, — произнёс он, проходя мимо меня на кухню. — Ещё за что-то хочешь извиниться?

Я последовала за ним.

— Просто хотела убедиться, что ты в порядке.

— Конечно. Почему я должен быть не в порядке? — спросил он, наливая виски в бокал.

— Ты ведёшь себя странно. Всё ещё сердишься?

Люк взял напиток, сел на диван и, глубоко вздохнув, положил ноги на кофейный столик. Он сделал глоток, прежде чем откинуть голову на спинку дивана.

— Я просто устал, Кэт, — сказал он, глядя в потолок. — Устал от ерунды, устал пытаться что-то делать и не получать ничего взамен.

Я присела на край журнального столика.

— Я бы хотела снова научиться доверять. Но ты как никто знаешь, почему мне так тяжело.

Люк поднял голову и посмотрел на меня укоризненным взором.

— Я не о тебе.

— О, — выдохнула я, стараясь не выглядеть уязвлённой. Я ждала, что он скажет что-то ещё, возможно, уточнит, что имел в виду, но он просто молчал. — Ну, тогда я оставлю тебя, — произнесла я, поднимаясь на ноги.

Рука Люка метнулась вверх, схватив меня за запястье.

— Не хочешь посидеть со мной пару минут? — спросил он, и впервые за сегодня я почувствовала исходящее от него тепло.

Кивнув, я уселась рядом, осторожно удерживая дистанцию между нами. Люк включил телевизор. Схватив мою руку, он положил её себе на бедро. Его пальцы нежно вырисовывали линии на моей ладони. Мы сидели так довольно долго, наши взгляды были прикованы к телевизору, но тела были настроены друг на друга. Я чувствовала его. И ощущала тепло, исходящее от его тела, а также видела, как поднимается и опускается его грудь.

— Спасибо, — поблагодарил он, одарив меня усталой улыбкой и опустив свою ладонь рядом с моей.

— За что? Я ничего не сделала.

— Тебе и не требуется что-то делать. Ты просто здесь, со мной. А именно это мне сейчас и нужно.

— Тяжёлый день, как я понимаю?

— У меня был длинный, утомительный, полный разочарований день.

— Когда ты заключишь контракт со звукозаписывающей компанией, то сможешь бросить эту работу.

Люк протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.

— Не знаю, можно ли назвать музыкой то, что я делаю.

— Чёрт, если такие, как я, создают одежду, то ты точно можешь писать музыку.

— Это настоящая жизнь, Кэт. Иногда мечта остаётся лишь мечтой. Зачастую мы не получаем желаемого, — произнёс он, одарив меня длинным многозначительным взглядом.

— Это позиция сдавшегося, — сказала я, ударив мужчину по бедру в надежде, что он отведёт от меня взгляд.

Люк пожал плечами.

— Просто я реалист. Но думая о том, что ты живёшь своей мечтой, я счастлив. Ты много работала и заслужила это. — Он снова взял мою руку и встал на ноги, потянув меня за собой. — Пойдём. Я провожу тебя домой.

Люк довёл меня до стеклянной двери, ведущей в мою часть квартиры, и остановился, чтобы подарить ещё один долгий взгляд.

— Спокойной ночи, — произнёс он, целуя меня в лоб.

Я закрыла глаза и насладилась нежным прикосновением, притворяясь, что мы вернулись в то замечательное время, когда он не подозревал о своём прошлом, а я ещё не потеряла себя.

***

Сжимая лямку своего рюкзака, я направлялась в кабинет профессора Рамирес. Мои новые балетки скрипели с каждым шагом по блестящей напольной плитке. Дверь кабинета была открыта, но я остановилась на пороге и прочистила горло. Мужчина оторвался от своего компьютера.

— Заходите, — сказал он с сильным акцентом. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Я опустила сумку на пол и села, слегка поёрзав на стуле. Понятия не имею, почему он захотел видеть меня в своём кабинете, но предполагаю, что дело не в моих достижениях.

— Кэтрин.

— Кэт.

Мужчина коротко кивнул.

— Кэт. Как вы?

«Встревожена. Взвинчена. Испугана».

— У меня всё хорошо.

— Я хотел бы поговорить с вами о ваших успехах. — Он сложил пальцы домиком и постучал ими по своему бородатому подбородку. — Как думаете, каковы они?

«Я едва справляюсь».

— Всё хорошо.

Профессор глубоко вздохнул.

— А вот я так не думаю, Кэт. Ваши швейные навыки великолепны, но проекты… они не дотягивают до стандартов.

Моё сердце ухнуло вниз. Он словно высказал все неприятные мысли, засевшие глубоко в моей голове с момента приезда в Нью-Йорк. И, кажется, я почувствовала облегчение от того, что кто-то наконец озвучил мои подозрения.

— Вы можете рассмотреть перевод на программу по продажам в сфере моды, — предложил профессор тоном, который должен был походить на любезный. И уставился на меня, ожидая моей реакции, но я была слишком ошеломлена и опустошена, чтобы что-то ответить. — Если желаете, можете подождать до конца семестра, а потом перевестись. Думаю, продажи в моде будут вам интересны. Вы будете изучать делопроизводство, а после окончания сможете устроиться на работу координатором в отдел моды или стилистом в магазин или бутик. И даже сможете привнести в свою работу своё уникальное чувство… стиля.

— Ладно. — Это всё, что мне удалось сказать. Даже не знаю, как я сумела встать и дойти до двери.

— Кэт, — позвал профессор Рамирес. Я обернулась на онемевших ногах. — Давайте так. Если к концу семестра вам удастся создать три образа, то я позволю вам остаться. Но вам придётся меня поразить.

Я кивнула. Перед глазами всё начало расплываться от слёз, которые я отчаянно пыталась сдержать.

— Хорошо. Спасибо.

Не знаю, как в этот день я добралась до дома, не сев на другой поезд, идущий до Бруклина или Нью-Джерси. Я помнила лишь, как зашла в квартиру и опустилась в кресло, осматривая беспорядок вокруг. На столе разместились груды ткани, альбомы и новая швейная машинка, которую я использовала всего пару раз. В другом конце комнаты стоял манекен, позади которого к кирпичной стене были прикреплены фотографии и лоскутки ткани. За то короткое время, что я тут живу, мне удалось каким-то образом сделать это место своим. Но теперь всё выглядело так, словно я просто играла в дом. Я никогда не принадлежала этому месту, этому городу, этой квартире. У меня было одно утешение: я могла со всей гордостью заявить, что попыталась. С тяжёлым сердцем я вытащила ноутбук из сумки, готовая перевернуть страницу и начать новую главу своей жизни.

Я убирала швейную машинку обратно в коробку, надеясь, что всё же смогу вернуть её в магазин, когда стук в дверь со стороны внутреннего дворика вырвал меня из моих мыслей. Люк открыл дверь и заглянул внутрь.

— Что тут происходит? — Он осмотрелся, замечая, что я сняла всё со стен и стола.

— Я возвращаюсь на Аляску, — ответила я, не поднимая глаз. Будь я посильнее, то, возможно, сделала бы что-то дерзкое — например, осталась бы.

— Почему? Всё хорошо? — Люк пересёк комнату тремя быстрыми шагами и встал перед столом, пытаясь всмотреться в моё лицо. — Что случилось?

Не отрывая взгляда от стола, я рассказала ему о встрече. И осознала, что плачу, лишь когда слёзы начали капать на деревянную поверхность. Я сильно хлопнула ладонью по столу, надеясь, что Люк этого не заметит. Но, конечно же, он заметил. Уж кому-кому, а мне следовало это знать.

— Эй… эй… — проговорил он, обойдя стол и обхватив меня своими длинными руками. — Кого волнуют слова этого придурка?

— Всех. Он руководитель программы, чёрт возьми. — Я позволила Люку обнимать меня ещё две секунды, а потом оттолкнула его и продолжила убирать всё со стола.

— А что насчёт трёх образов? Он дал тебе шанс проявить себя.

— Ничего не выйдет. Твоя подруга Стелла права. Я не блещу новизной и оригинальностью, — ответила я. — Так что неважно, что я покажу профессору через несколько недель, его мнение обо мне всё равно не изменится.

Люк с мгновение вглядывался в моё лицо, а потом произнёс:

— Может, это и к лучшему. Возможно, твоё место и правда там, в доме на колёсах.

— Я знаю, что ты делаешь, однако сейчас это не возымеет нужного эффекта.

Люк, как никто другой, знал о моём упрямом характере. Но, к сожалению, в этот раз желание бороться во мне отсутствовало.

Прислонившись к столу, я посмотрела на мужчину.

— Я не вписываюсь. Я всегда это подозревала, а теперь у меня есть доказательства. — Я поправила надетый на мне приталенный топ. — Я старалась стать частью этого, но, сколько бы ни пыталась, чувствовала себя неуместно. Словно я выдаю себя за кого-то другого и делаю его долбанную работу.

— Все в начале чувствуют нечто подобное. Просто нужно притворяться, пока это не станет былью, понимаешь?

— Я не могу больше притворяться. Эта квартира, этот город… Это просто не для меня.

— Конечно, — ответил Люк с раздражённым выражением на лице.

— Я возвращаюсь на Аляску, Люк. И уже заказала билет.

Мужчина расставил ноги и скрестил руки на груди.

— Ни в коем случае. Ты не сдашься. Тебе следует остаться и закончить начатое. Кэт Холлистер, которую я знаю, не сдаётся. Она не бежит от проблем, — сказал он твёрдым голосом, который разнёсся по всей квартире. — Не ты ли та задира, которая носила в брюках глок, словно это какое-то пустяковое дело?

— Той девушки давно нет, — ответила я, чувствуя себя далеко не той девчонкой, которую он описал. Я не могла даже вспомнить, каково это — быть уверенной в себе. — Она исчезла в тот момент, когда мой самолёт приземлился в Нью-Йорке.

— Тогда нам нужно её найти.

Я наконец-то подняла голову и позволила ему увидеть то, что от меня осталось.

— Она умерла.

Люк нахмурился, но на его лице по-прежнему читалась решимость.

— Нет.

Больше ничего не сказав, он направился к двери, ведущей в патио, и вышел на свежий воздух.

Тяжело дыша, я стояла, наблюдая, как он идёт обратно в свою квартиру. Только один раз в жизни я чувствовала себя такой несчастной и беспомощной, будто всё вышло из-под контроля. В день, когда судья вынес приговор моему отцу. Через несколько секунд Люк снова появился в поле моего зрения, неся что-то в руках.

— Вот, — сказал он, бросая свёрток на стол. — Надень.

Я взяла его и обнаружила большой тёмно-синий свитер и соответствующие брюки.

— Я не могу это носить. В институте начнут смеяться надо мной, если меня вообще впустят в здание.

— Тогда носи их дома, где никому нет разницы, во что ты одета.