Джуд Деверо - На все времена

Грейдон видел, что она нервничает.

– Я уверен: ей понравятся многие из этих идей, – и завтра вы уже начнете заказывать цветы.

Тоби вздохнула:

– Я буду счастлива, если хотя бы одна придется ей по вкусу.

Рисунки заняли весь обеденный стол, двадцать шесть эскизов: одни – попроще, другие – тщательно проработаны. Часть из них Грейдон выполнил в цвете. Основываясь на том, что говорила Тоби, он скупил в магазине краски всех вариантов зеленого, а потом смешал цвета, чтобы получить еще больше оттенков.

В дверь постучали. Тоби набрала в грудь воздуха, сама поразившись, как сильно нервничает, и Грейдон на несколько мгновений взял ее руку в свою.

– Я здесь, с вами.

Потом, выпустив ее руку, он пошел открывать. На пороге стояла Виктория: в рыжих волосах играет солнце, возмутительно аппетитная фигура облачена в зеленую шелковую блузку и идеально сшитые темные брюки.

– Принц Грейдон! Как приятно видеть вас снова. – Она вошла в комнату и восхищенно заметила: – Тоби, дорогая, прекрасно выглядишь – никогда не видела тебя такой.

– Я тоже рада вас видеть. – Она поцеловала гостью в щеку.

– Вам не нужна помощь? – спросила Виктория. – А то пришлю моего дорогого Калеба, поскольку он знает об этом острове все, что только можно. Или вы предпочитаете работать вдвоем? Ну, давайте хвастайтесь.

Грейдон посмотрел поверх плеча Виктории на Тоби и удивленно поднял брови: явно не привык, чтобы мимо него проходили, будто он пустое место. При виде утрированно рассерженного выражения его лица она с трудом сдержала смех.

Виктория заглянула в гостиную и, увидев на столе эскизы, конечно, сразу же направилась к ним и принялась разглядывать один за другим, медленно двигаясь вдоль стола. Тоби и Грейдон держались на почтительном расстоянии от нее.

– Пираты, какая оригинальная идея! И волшебные сказки. Довольно много сказок. Зеленое. Вот это мне очень нравится. Банджо, арфы, скрипки – какое разнообразие.

Обойдя весь стол, она остановилась и посмотрела на застывших в ожидании Тоби и Грейдона.

– Нет, дорогие мои. Нет. Хотя все это довольно интересно, нет ничего такого, что бы меня по-настоящему привлекло. Вам придется придумать что-нибудь еще. А мне пора.

Она поцеловала Тоби в щеку, потом повернулась к Грейдону и тоже быстро коснулась его щеки.

– Добро пожаловать в семью! Тоби, дорогая, дай мне знать, когда сможешь показать настоящие идеи. Не надо меня провожать, я сама выйду. До свидания.

И она быстро покинула гостиную, а потом и дом через парадный вход.

Тоби рухнула на диван. Грейдон плюхнулся рядом с ней.

– Мне однажды довелось попасть в тропический циклон – так вот в нем было меньше энергии, чем в этой женщине, – заметил Грейдон.

– Вы произнесли хоть слово, пока она была здесь?

– Ни одного. И ведь подумать только: обычно выстраивается очередь из желающих быть мне представленными.

– Но Виктории это не касается. – Тоби посмотрела на него. – Ну и где нам брать «настоящие идеи»?

– Не знаю. – Грейдон встал и протянул Тоби руку. – Прямо сейчас мы с вами пойдем пешком в город: я собираюсь немного осмотреть Нантакет. Возможно, это наш последний шанс, до того как Виктория решит, что всю оставшуюся жизнь мы целиком должны посвятить их свадьбе с любимым Калебом, который все знает.

Тоби засмеялась, дала ему свою руку и, поднявшись с дивана, сказала с чувством:

– Спасибо. Не хотелось бы потерпеть в этом деле неудачу.

Грейдон коснулся ее руки губами.

– Вы справитесь. Я обещаю. У вас в Америке есть мороженое?

Тоби состроила серьезную мину.

– Американцы его изобрели!

– Это малоизвестный факт, но впервые вообще-то о мороженом известно от Роуана Великого. Он преследовал в лесу дикого вепря, ему понадобилось освежиться…

– Вот и неправда! – перебила его Тоби. – Мороженое изобрела Марта Вашингтон, когда оставила молоко на пороге и оно замерзло.

Смеясь и продолжая этот шуточный спор, они вышли из дома и направились вдоль переулка.

Тоби покосилась на Грейдона и подумала: «Остался всего один день». Они сидели за столиком на веранде и просматривали наброски к свадьбе Виктории. Всего через день он должен возвращаться в Ланконию, и она, наверное, никогда больше его не увидит, кроме как на его свадьбе. Тоби снова представила, как сидит в первом ряду и наблюдает за церемонией.

Не то чтобы они с Грейдоном были влюблены друг в друга, но за шесть дней стали друзьями. Все это время они не разлучались. Они вместе исследовали Нантакет, гуляли по Сконсету, выискивая необычные магазинчики. Грейдон оказался прекрасным спутником и собеседником, всегда был жизнерадостным, улыбался и умел разговаривать с кем угодно. Трудность возникла только один раз: какая-то женщина узнала в нем кронпринца Ланконии и заявила об этом во всеуслышание. Тоби застыла на месте, потеряв дар речи. Они находились в магазине возле верфи, и посетители как по команде уставились на них. Но Грейдон не растерялся: повернувшись к женщине, усмехнулся, показал пальцем туда, где, как казалось на вид, у него не хватало переднего зуба, и произнес с сильным акцентом жителя южных штатов:

– Милая, она думает, что я принц. А ты-то совсем не так меня называешь!

Тоби потребовалась секунда, чтобы понять его хитрость, но она подхватила:

– Ты принц! Ха! Вот твой кузен Уолтер – тот еще куда ни шло…

– Опять этот Уолтер! – перебил Грейдон сердито. – Не зли меня!

Тоби всплеснула руками и направилась к двери, Грейдон последовал за ней. Они не останавливались, пока не дошли до фонтана на Мейн-стрит, и только там, держась за животы, расхохотались.

– Ваш зуб! Что с ним? – воскликнула Тоби.

Грейдон поднял пакет клюквы в шоколаде, купленный еще раньше, и поинтересовался:

– Как думаете, она поверила?

– Ни на минуту. Но муж считает ее сумасшедшей, так что, будем надеяться, сумеет переключить ее внимание на что-нибудь другое и она забудет то, что, как ей показалось, видела.

Тоби подумала, что всю неделю им было хорошо друг с другом, они много смеялись и во всем сходились во мнениях. Но кое-что Тоби не нравилось. Во-первых, Грейдон никогда не рассказывал о себе ничего личного, не открывался. Если Тоби задавала вопрос, касающийся его личных чувств, он уходил от ответа, или обращал все в шутку, или отделывался каким-нибудь ничего не значащим замечанием. Тоби говорила себе, что он вынужден это делать. Он принц, на острове есть репортеры, и ему приходится соблюдать осторожность. Он не может рисковать, рассказывая постороннему о своем истинном отношении к чему-либо. Но Тоби не нравилось считать себя посторонней. Она хотела быть… она сама толком не понимала, как это назвать. Наверняка Тоби знала только одно: когда он становился Принцем, она автоматически превращалась в Крестьянку.

Во-вторых, ей не нравилось, что она начала чувствовать его физически. Тоби помнила последний телефонный разговор с Лекси. Тогда подруга спросила ее в своей обычной прямолинейной манере:

– Ну как, ты уже прыгнула к нему в постель?

– Нет, он меня об этом не просил. – Тоби старалась говорить небрежным тоном, но ей это не удавалось. – В этом смысле я его не интересую.

– Не верю! – заявила Лекси. – Если не сгорал от желания уложить тебя в постель, то с какой стати так усердствовал в намерении остановиться именно в твоем доме?

– Ради дружбы. Мы с ним хорошие друзья. И кроме того, он собирается обручиться. Право, Лекси, давай сменим тему.

– Надеюсь, не влюбилась?

– Нет. Он мой друг, но не более того. Когда уедет, мы просто помашем друг другу на прощание, вот и все. А как ты?

– Мне скучно. – Лекси вздохнула. – Когда я познакомилась с этой девочкой, она мне понравилась, но сейчас… это такая тоска! Я даже не могу уговорить ее поехать на машине посмотреть окрестности. Она говорит, что все это видела.

– Плохо. Бедняжку, наверное, с младенчества таскали повсюду, и она за свою короткую жизнь уже всего насмотрелась, а ты хочешь увидеть мир. Если тебе станет очень одиноко, возвращайся домой.

– Но только после субботы, после того как принц уедет. Ты сама отвезешь его в аэропорт или за ним придет лимузин?

– Он не из тех, кто разъезжает в лимузинах, – возразила Тоби. – Иногда я даже забываю, что он принц,

– Особенно когда он целыми днями помогает тебе со свадьбой Виктории.

Тоби понимала, что Лекси пытается поднять ей настроение, намекая, что, возможно, Грейдона вообще не интересуют женщины. Но Лекси-то не видела, как он улыбался хорошеньким официанткам или как однажды у него расширились глаза при виде девушки в крошечном, почти несуществующем бикини. Тоби казалось, что ему нравятся все женщины на свете – кроме нее. Они с Лекси пообещали друг другу сообщать новости и попрощались.

– Думаю, мне придется признать свое поражение, – сказала Тоби Грейдону, возвращаясь в реальность.

Они вместе просмотрели груду набросков. Столько вариантов, но до сих пор ни единой новой идеи, которая, на их взгляд, могла бы заинтриговать Викторию.

Грейдон откинулся на спинку стула.

– Я бы и хотел сказать, что мы справимся, но, боюсь, склонен с вами согласиться.

Тоби снова посмотрела на рисунки: что они только ни изобретали, начиная спускающимся с парашютом священником и заканчивая свадьбой, которую Тоби представляла для себя. Стол был заставлен акварельными красками, и бо́льшую часть эскизов Тоби раскрасила сама.

– Я начинаю думать, что свадьба должна отражать сущность самой Виктории, – предложил Грейдон. – Если мы не узнаем ее лучше, то так и будем гадать, что может ей понравиться.

Как только он произнес эту фразу, их обоих осенило. Они посмотрели друг на друга, их взгляды встретились, мысли одного текли в полной гармонии с мыслями другого.

– Где? – спросил Грейдон.

Тоби знала, что он имеет в виду. Больше всех на острове о Виктории знал тот, за кого она собиралась замуж: доктор Калеб Хантли. И Грейдон спрашивал, где его можно найти.

– Он директор Национального географического общества. – Тоби посмотрела на часы. – И в это время, вероятно, на работе. – Она опустила взгляд на свои джинсы и футболку. – Пойду переоденусь.

Тоби стала подниматься по лестнице, и Грейдон двинулся следом:

– Может, и мне надеть костюм и галстук?

– Боже, нет, конечно! Вы будете выглядеть как приезжий. Наденьте ту голубую джинсовую рубашку и темно-коричневые брюки. – Она поднялась в спальню и разделась до белья, потом крикнула в открытую дверь: – И ботинки со шнурками!

– Черные или коричневые?

– Коричневые.

Тоби остановилась, глядя в раскрытый шкаф, раза в три меньший по габаритам, чем большая гардеробная Лекси, так что вся ее одежда была не просто повешена, а втиснута. Где же ее розовое с белым платье?

– Какие именно?

Голос прозвучал у самой двери. Грейдон был в брюках и рубашке с открытым воротом, но босой и держал в руках две пары коричневых туфель. Увидев, что Тоби стоит в одном белье, он пробормотал:

– О, прошу прощения.

Он повернулся к ней спиной, но не вышел из комнаты, а протянул руки с ботинками за спину.

– Левые. – Тоби достала из шкафа платье и подержала его перед собой на вытянутых руках. Грейдон все еще стоял в ее комнате. – Вы не возражаете?

– Нет, идите одевайтесь, – сказал он, не двигаясь с места.

Тоби имела в виду не это, но прошла в ванную, оставив дверь полуоткрытой.

Грейдон присел на край кровати и стал натягивать носки.

– Так о чем мы спросим этого господина?

– Не знаю. Наверное, попросим поведать нам самые сокровенные тайны Виктории.

Она натянула платье, потом подошла к зеркалу и начала накладывать макияж.

– Да, так он нам и расскажет, – саркастически заметил Грейдон. – У вас нет рожка для обуви?

– Возле тумбочки. Возможно, нам надо подойти к этому делу более тонко и незаметно подвести разговор к тому, что мы хотим узнать. Меня другое беспокоит: он может не захотеть, чтобы его свадьбой занимался такой неопытный организатор, как я.

Грейдон толкнул дверь ванной и открыл ее полностью, одновременно застегивая рубашку. Тоби в это время красила ресницы тушью.

– Что вы знаете об этом докторе Хантли?

– Не много. До свадьбы Аликс я даже не знала, что у них с Викторией серьезные отношения, и вдруг вижу, что они держатся за руки, смотрят друг на друга большими коровьими глазами. Я была потрясена. Ой, что у меня с волосами! Мне придется заплести косу заново.

Тоби имела в виду пряди, выбившиеся из косы.

– Ну-ка дайте мне. – Грейдон взял расческу и начал бережно приводить ее прическу в порядок.

Тоби только и могла, что стоять и смотреть на него в зеркало. Мужчина расчесывает ей волосы – простой, но невероятно интимный жест. Это то, что, как она себе представляла, происходит в браке. Тоби никогда не привлекала лихорадочная возня на заднем сиденье автомобиля – то, о чем, хихикая, шептались девчонки в школе, – а вот о таком она мечтала, когда стала взрослее. Грейдон опустил голову, глядя на ее волосы, и Тоби подумала, как же ей хочется повернуться, обвить руками шею и коснуться губами его губ. Она заставила себя отвести взгляд: «Он не твой». Грейдон не принадлежал ей и не мог принадлежать. Кроме того, за эту неделю она не раз видела, как он игнорировал все, что могло привести к любому виду близости между ними. Несколько раз случалось, что Тоби поворачивалась к нему в надежде, что он ее поцелует, но он всегда отстранялся. Мальчишки бегали за ней с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, и вдруг мужчина пятится от нее, когда она подходит слишком близко. Это было очень обидно. Более того, страдала ее самооценка.