Сандра Браун - На закате

Росс решил, что женится на Лидии, но жить они будут врозь. Надо только держаться от нее подальше.

Когда он вернулся в фургон, Лидия приводила в порядок волосы. Уложив их в узел на затылке, она закрепляла его шпильками. При виде этой картины Росс пожалел о том, что несколько минут назад язвительно прошелся насчет ее волос. Интересно, о чем он жалеет больше – о своей несдержанности или о том, что девица приняла его замечание близко к сердцу и поспешила спрятать кудри, которые ему, как ни странно, так нравятся? В эту опасную тему Росс предпочел не углубляться.

Услышав его шаги, Лидия поспешно воткнула оставшиеся шпильки в узел и обернулась.

– Я вот подумал… – начал Росс, переводя взгляд с одного предмета на другой, пока его глаза не остановились на девушке. – Может, все же обсудим это дело?

– Давайте.

«Черт побери! Что за манера отвечать уклончиво! Поди разберись, что у нее на уме…»

– Ну?

– Я тоже кое-что обдумала…

– Да говори же, черт возьми!

– Мне кажется, без меня вы с Ли не справитесь.

– Я тоже так думаю, – с облегчением выдохнул Росс. – Только давай договоримся с самого начала – каждый из нас в любой момент вправе пойти на попятную.

А вот это Лидии совсем не понравилось. Ей хотелось обрести уверенность, а это чувство обеспечит только прочный и постоянный союз. Но если таково условие Росса… Что ж, отчасти это зависит от нее самой. Придется вести себя так, чтобы не дать ему повод для недовольства.

– Согласна. Но у меня тоже есть условие.

А малявка-то с норовом! Он предлагает ей выгодную сделку, а она еще условия ставит…

– Выкладывай.

– Не вздумайте меня бить.

– За кого ты меня принимаешь – за дикаря, животное? Да я ни разу в жизни не поднял руку на женщину! – возмутился Росс.

– Значит, вам не составит труда вести себя так же впредь.

От души выругавшись, Коулмен сдернул с крючка шляпу и направился к выходу.

– Пойду обрадую Ма и Грейсона.

Что и говорить, начало весьма многообещающее.

Свадебную церемонию назначили на три часа дня, решив при благоприятной погоде провести ее на открытом воздухе, а при неблагоприятной – в фургоне Коулмена. Ма проследила, чтобы пригласили всех. «Ну разве это не замечательно, – расчувствовалась она, – что Господь Бог, взяв на небеса милую Викторию, не замедлил послать мистеру Коулмену другую молодую женщину, способную позаботиться и о нем самом, и о его младенце сыне? А еще говорят, что чудес не бывает!» Эти слова, произнесенные потом вслух, исторгли не одну слезу из глаз многих путешественниц.

Грейсон вызвался отправиться в город и получить разрешение на брак, а заодно привезти баптистского священника. За час до назначенного срока в фургоне Коулмена появилась сияющая Ма и вручила Лидии несколько перевязанных бечевкой пакетов.

– Это тебе, – с гордостью объявила она.

Девушка удивленно уставилась на пакеты. Подарки Лидия получала только от отца и матери, да и то лишь в раннем детстве, и теперь точно не помнила, происходило это на самом деле или она все придумала.

– Мне? – недоверчиво переспросила девушка.

– Вроде бы другой невесты поблизости нет. Так что открывай скорее!

В пакетах оказались два очаровательных платья, три пары панталон, две нижние сорочки и одна ночная, нижняя юбка, а в довершение всего – пара сверкающих черных ботинок и несколько пар чулок.

– Мистер Коулмен купил все это для тебя. Вернее, мы с Анабет по его просьбе. Мужчины почему-то всегда нервничают, когда им приходится покупать дамское белье, – усмехнулась Ма, намеренно не замечая слез, выступивших на глазах Лидии. – Пожалуй, вот это желтое платьице лучше всего подойдет для свадьбы.

В назначенный час Лидия появилась в дверном проеме и чуть не отпрянула при виде собравшейся у фургона толпы. Все взгляды были устремлены на нее. Те, кто еще утром смотрел на девушку осуждающе, теперь радостно улыбались в предвкушении великого события.

– Пойдем же, – деликатно потянула ее за рукав Ма, – а то как бы дождик снова не начался.

Лидия спустилась вниз, наслаждаясь тем, как шуршит ее новый наряд. Белье приятно ласкало кожу, платье льнуло к ногам. Слава богу, что оно ей впору и грудь не выпирает наружу, как в тесном платье Анабет! Изящные ботинки были зашнурованы у щиколоток. Кожа поскрипывала при каждом шаге. Для женщины более состоятельной это одеяние сошло бы разве что за рабочее платье, но Лидии, не привыкшей к роскоши, оно казалось королевским.

Девушка бросила взгляд на Ли, желая убедиться, что с ним все в порядке. Малыша, завернутого в одеяло, на руках держала Анабет. Юные Лэнгстоны, сгрудившись вокруг папаши, вели себя непривычно тихо, очевидно, из-за торжественной обстановки. Лидия скользнула глазами по толпе, опасаясь встретиться с кем-либо взглядом, и наконец посмотрела на Росса.

Он стоял, гордо выпрямившись. У Лидии екнуло сердце. Как этот человек красив! Хотя на нем были все те же рабочие штаны, ради такого случая Росс надел белую сорочку, превосходно оттенявшую его черные волосы и загорелую кожу, а также повязал черный галстук. Эту строгую гармонию нарушали только ярко-зеленые глаза Росса, горевшие под густыми темными бровями.

Низкорослый человечек в очках на остреньком носу – Лидия догадалась, что это священник, – ласково улыбнулся ей.

– Раз все в сборе, можно начинать. Возьмите невесту за руку, молодой человек, – обратился коротышка к Россу.

Лидия, как во сне, протянула жениху внезапно похолодевшие пальцы. Их сплетенные руки легли на Библию, взявшуюся невесть откуда.

Ладонь Росса была теплой, почти горячей. У оснований пальцев прощупывались мозоли, и почему-то именно это вернуло Лидию к действительности. Она не сводила глаз с загорелой сильной руки, словно опасаясь, что, если отвернется, Росс исчезнет.

Лидия едва понимала, что говорит священник, но, вероятно, отвечала впопад, потому что через некоторое время услышала:

– Объявляю вас мужем и женой. Тех, кого соединил Господь, да не разлучит человек! А теперь, молодой человек, поцелуйте свою невесту.

При этих словах Лидия похолодела. Ей и в голову не приходило, что придется выдержать такое испытание. Почему Ма не предупредила об этом?

Однако тут ее размышления прервал Росс. Осторожно взяв Лидию за плечи, он повернул ее к себе.

Его лицо показалось девушке таким огромным, заслонившим все вокруг. Мало того – оно все приближалось. Лидии хотелось закричать – слишком живы были в ней воспоминания о ненавистном лице другого мужчины, о его плотоядных губах, удушающей тяжести тела…

И тут Росс небрежно скользнул по ее губам. Это длилось не более секунды.

Леона Уоткинс, украдкой смотревшая на церемонию, на которой считала ниже своего достоинства появиться открыто, была разочарована. Что за лицемеры! Ведут себя так, будто в первый раз целуются…

Как ни странно, поцелуй разочаровал и Ма. Она ожидала, что он будет более нежный и не такой мимолетный.

А вот Буббе Лэнгстону хватило и этого. Судорожно сглотнув, паренек почувствовал неистовое томление и молил Бога, чтобы никто не посмотрел на его штаны.

Люк Лэнгстон, пока еще чуждый таких страданий, едва сдержал смех.

Анабет завистливо вздохнула.

«Как странно!» – между тем думала Лидия. Она точно помнила, что мистер Коулмен коснулся только ее рта. Почему же кажется, будто его губы прошлись по всему ее телу? И внутри, между ног, вдруг стало жарко и влажно, словно эти губы под густыми усами проникли и туда… Жаль, что все так быстро кончилось!

«Отныне никаких поцелуев», – мысленно поклялся себе Росс. Пару минут назад он был уверен, что, поцеловав Лидию, не испытает никаких чувств. В конце концов, вся эта процедура – для отвода глаз, только чтобы удовлетворить любопытство собравшихся. Увы, теперь Росс убедился, что его расчеты не оправдались.

– Опять дождик. Какая жалость!

– Это еще почему?

Лидия вздохнула. Она надеялась, что теперь, когда они стали мужем и женой, Росс хотя бы разговаривать с ней будет по-человечески. Не тут-то было! Он ведет себя так, как будто жалеет, что женился. Не слишком ли скоро она ему надоела?

– Я думала, что к нам придут гости.

Росс пренебрежительно фыркнул.

– Очень надо! Да для них свадьба – просто повод развлечься. Цирк, одним словом.

Лидия, напротив, была почему-то убеждена, что все присутствовавшие на свадебной церемонии искренне радовались за нее и Росса. Теперь она стала для них своей.

Молодая женщина взглянула на букет в стеклянном кувшине и коснулась нежных лепестков. Эти цветы преподнес ей мистер Хилл.

«Примите мои поздравления, миссис Коулмен, – сказал молодой человек, галантно склонившись над ее рукой. – Желаю вам долгих лет счастья».

«Спасибо, мистер Хилл. Цветы чудесные», – ответила растроганная Лидия.

И зачем только Коулмен пытается уверить ее, что все это было фальшивым?

– Не думаю, что они пришли просто поглазеть.

Росс пожал плечами:

– Пора спать.

Лидия, последний раз взглянув на Ли, вытянулась на матрасе. Росс устроил себе ложе в другом конце фургона, подальше от нее. «Я не кусаюсь!» Эти слова рвались у нее с языка, но она сдержалась. После столь бурного дня затевать ссору совсем не хотелось.

– Спасибо за подарки.

– Пожалуйста, – не слишком любезно откликнулся Росс. – Не вечно же тебе щеголять в обносках!

Он потушил лампу. Через некоторое время Лидия услышала, как Коулмен разделся и скользнул под одеяло.

В тишине дождь стучал еще громче. Утром его шум убаюкивал, теперь же казался печальным. Внезапно Лидия почувствовала себя такой одинокой! Жаль, что Росс не лег рядом с ней. Она бы не возражала… Различив в темноте его силуэт, девушка прошептала:

– Спокойной ночи, Росс.

«А ведь она первый раз назвала меня по имени. Почему оно звучит как музыка, когда слетает с ее губ?» – подумал Росс. Не желая вдаваться в то, как действует на него эта музыка, он коротко бросил в темноту:

– Спокойной ночи, Лидия.

Взяв стул, мужчина подсел к столу и разложил на его щербатой поверхности пожелтевшие листы бумаги. Его спутник расположился напротив, но прежде – в силу профессиональной привычки – обвел взглядом посетителей салуна.

– Виски?

– Да, пожалуйста, – рассеянно кивнул первый, продолжая изучать разложенные на столе документы.

Он так углубился в это занятие, что не заметил, как перед ним появились бутылка и два стакана, принесенные хозяином. И лишь когда Говард Мэйджорс придвинул ему до половины наполненный стакан, мужчина оторвался от бумаг. По выражению его лица было заметно, что он охвачен таким же смятением, как человек, очнувшийся от ночного кошмара. Одним глотком осушив виски, он потянулся за бутылкой и налил вторую порцию, хотя обычно ничего подобного себе не позволял. Спиртное обожгло желудок. Поморщившись, мужчина поднял на спутника налитые ненавистью глаза.

– Этот негодяй женился на моей дочери. – Он пристукнул кулаком по столу. Несмотря на аккуратно подстриженные ногти, это была типично мужская рука, а крепко сжатые пальцы красноречиво свидетельствовали о том, что этот человек привык к беспрекословному повиновению окружающих. Такого трудно провести, но если уж это случается, можно не сомневаться, что он сумеет отомстить. – Черт! Как подумаю, что они спят в одной постели… – Мужчина еще сильнее ударил по столу. Бумаги разлетелись в стороны, а виски колыхнулось в бутылке.

– Мне очень жаль, – сочувственно сказал Мэйджорс. – Вообще-то я узнал его еще по свадебной фотографии, но хотел убедиться точно. Сличив фотографию с этими плакатами, могу с уверенностью заявить – перед нами один и тот же человек, хотя теперь он отрастил усы. Агентство Пинкертона ищет его уже несколько лет, но пока безуспешно.

– Так, значит, его настоящее имя – Санни Кларк, – с горечью отозвался Вэнс Джентри. – Муж моей дочери – преступник, убийца, грабитель… Господи! – простонал он, проводя ладонью по лицу. Его аристократическое лицо, увенчанное белоснежной копной волос, исказилось до неузнаваемости.

Мэйджорс молча налил собеседнику виски, и тот снова залпом осушил стакан.

– Если с ней что-нибудь случится, клянусь, я убью этого негодяя! – воскликнул Джентри. – У меня давно руки чешутся. А ведь я сразу понял, что он мерзавец, еще в первый раз увидев его. С лошадьми, правда, он здорово обращался, потому я и нанял его. И вот результат…