Сандра Браун - На закате

Слегка прикоснувшись к губам Лидии, Росс почувствовал, как ее пальцы крепче вцепились ему в грудь. Не в силах больше сдерживаться, он отклонил ее голову и прильнул к губам, дожидаясь, пока она раздвинет их.

Сердце бешено стучало у него в груди, но Росс не торопился, наслаждаясь ее дыханием, упиваясь им.

Внезапно паром качнуло волной от проходившего мимо парохода. Не удержав равновесия, Лидия упала навзничь, а Росс очутился сверху. Его пылающие изумрудные глаза блуждали по ее лицу, шее, груди, пока не вернулись к губам, которыми он еще не успел насладиться. Лидия лежала под ним безмолвно, не шевелясь и словно отдаваясь в его власть. Росс телом ощущал упругую податливость крутых холмиков ее грудей.

Он снова жадно прильнул к губам Лидии. В этом Россу не было равных. Целоваться его научила подруга матери, тоже проститутка, причем тогда ему было всего тринадцать. В отсутствие клиентов девица решила поразвлечься и затащила подростка в свою комнату. Именно она показала ему, как добиться нужного результата, работая языком так, словно слизываешь мед. Ученик оказался на редкость способным. Вероятно, у него был прирожденный талант к такого рода занятиям, и еще до наступления темноты он в совершенстве овладел искусством целоваться. Как ни странно, кое-что почерпнула и проститутка.

Все свои знания и многолетний опыт Росс вложил в этот поцелуй – слишком долго он ждал его.

Действительность превзошла все ожидания. У Лидии оказался изумительный рот, сладкие и влажные глубины которого Росс с наслаждением исследовал. Он припал к этим губам, как путник, томимый голодом и жаждой. Его язык скользил то по ровному ряду белоснежных зубов, то по нежному своду нёба, то по трепещущим губам. Упиваясь ее ароматом, Росс никак не мог напиться.

Он и сам не заметил, как из его горла вырвался неистовый стон желания. Услышав этот звук, Росс удивился – что бы это могло быть?

Но, осознав источник звука, мгновенно отпрянул. На него по-прежнему пристально смотрели огромные глаза, но в них уже не было страха. Губы Лидии покраснели и вспухли, кожу вокруг рта слегка поцарапали его усы.

Никогда еще Росс не отдавался поцелую так самозабвенно. Эта девушка заставила его забыть обо всем, даже о Виктории.

Он вдруг вскочил, водрузил на голову шляпу и, не решаясь взглянуть на Лидию, устремился к выходу. У двери фургона его поджидала Ма.

– Ну что?

– Все в порядке, – буркнул Коулмен и поспешно удалился, сопровождаемый многозначительной улыбкой миссис Лэнгстон.

В тот же вечер в лагере переселенцев состоялось грандиозное празднество. Из футляров были извлечены скрипки, повсюду слышалось пение. Огромный кувшин с виски пустили по кругу, и мужчины угощались по очереди. Даже детям позволили лечь попозже. Завтрашний день сулил новые испытания, но сегодня все радовались тому, что грозная Миссисипи осталась позади.

Этот день оказался памятным и для Лидии. Благодаря Россу она поняла, что поцелуи не всегда отвратительны и порой ласки мужчины таят в себе неизъяснимое очарование.

И еще этот день запомнился ей потому, что у нее пропало молоко.

Вначале Лидия решила, что нервозность Ли объясняется необычной суматохой в лагере, и только вечером, когда кормила его в последний раз перед сном, поняла: ребенок просто голоден. Ему не хватало молока.

Она выдавила из груди все, что смогла, и наконец малыш уснул. Измученная тем, что произошло на пароме, Лидия опустилась на матрас, прижав к себе Ли, – у нее не было сил ни раздеться, ни уложить малыша в корзинку.

Росс вернулся довольно поздно, и от него пахло виски. На следующее утро, когда Ли, проснувшись, расплакался, его отец раздраженно бросил:

– Да накорми же его поскорей! У меня от этих воплей голова раскалывается.

Лидия сомневалась, что ей удастся выполнить приказ, однако послушно расстегнула блузку и приложила Ли к груди. Ее терзали опасения, что Росс скоро догадается о случившемся с ней. Чтобы не выказать страха, она дерзко возразила:

– Если бы вы не напились вчера вечером, голова бы у вас не болела.

– Я не напился. Хотя, видит бог, пытался, – бросил Коулмен и ушел.

Между тем Ли надрывался от плача. Крошечное личико сморщилось и покраснело, ручки и ножки судорожно дергались. Лидия пришла в отчаяние. Она не имела ни малейшего представления, как следует поступать в таких случаях. Дать ему коровьего молока? Но как скрыть это от Росса?

Лидия попыталась успокоить ребенка колыбельной – единственной, которую знала. На несколько секунд Ли заинтересовало новое развлечение, но голод взял свое, и несчастный малыш закричал с новой силой.

– Что это с ним сегодня? – удивился Росс, когда, побрившись, вернулся в фургон.

– Понятия не имею, – солгала девушка. – Может, животик разболелся. Или вчерашние волнения выбили его из колеи.

На мгновение их глаза встретились. Оба подумали о поцелуе и тут же смущенно отвели взгляды.

– С завтраком не хлопочи – я не голоден. Выпью кофе, и все. Займись лучше Ли.

Увы, здесь она была бессильна. Все долгое утро, сегодня оно тянулось бесконечно, Лидия просидела в душном фургоне, надеясь успокоить Ли и понимая, что при всем желании ничего сделать не сможет.

Во время полуденной остановки в фургон заглянула Ма.

– Малыш плачет все утро. Что с ним?

Удостоверившись, что Росс, занятый лошадьми, не слышит ее, Лидия шепотом поведала наперснице о своем горе.

Казалось, впервые в жизни миссис Лэнгстон не сразу нашла ответ.

– Уверена? Когда ты это заметила?

– Вчера вечером. Он и спать лег почти голодный, а утром молоко вообще пропало. Что мне делать?

Лидия снова бросила испуганный взгляд на Росса, который о чем-то разговаривал с мистером Коксом. Этот взгляд не ускользнул от внимания Ма. Конечно, девочка встревожена, но это еще не значит, что положение безнадежно.

– Я попрошу молока у Норвудов, и мы накормим Ли, даже если придется лить молоко ему в ротик. А ты не унывай! Что толку лить слезы? Понапрасну малыша расстроишь.

– Только не говорите…

– Ни в коем случае! Еще успеется, – заверила девушку Ма и удалилась.

Вскоре она вернулась.

– Я останусь у вас. Попробую успокоить малыша.

– Спасибо, Ма. Он что, заболел? – встревожился Росс.

Ma улыбнулась. Когда речь идет о детях, мужчины теряют голову из-за любого пустяка!

– Вряд ли, но что-то его беспокоит. Уверена, скоро все будет в порядке.

Не сразу, но Лидия все же заставила Ли сосать молоко из бутылочки, на которую была надета соска, сделанная из старой резиновой перчатки. Поначалу он кашлял и давился, но потом дело пошло на лад, и вскоре, насытившись, малыш выплюнул соску и уснул.

Посовещавшись, женщины выработали план дальнейших действий. Они решили, что утром, когда Росс обычно занят с лошадьми, Ма будет приносить первую бутылочку. Если Ли проснется раньше, Лидия должна постараться успокоить его. Вторая порция поступит к ней в полдень, а еще две – вечером.

Следующее утро началось с надрывного плача. Росс, побрившись, с удивлением заметил, что жена занята приготовлением завтрака, а не ребенком.

– Ты что, с ума сошла? Не слышишь, как он надрывается?

Лидия, которая в этот момент поджаривала на костре бекон, выпрямилась и взмахнула вилкой так, словно собиралась проткнуть Росса насквозь.

– Прошу вас не разговаривать со мной в таком тоне. Я, кажется, пока не ваша служанка.

Жар костра и сознание вины окрасили щеки девушки прелестным румянцем. В этот момент она была восхитительна, и тело Росса мгновенно откликнулось на это соблазнительное зрелище.

– Ему полезно иногда поплакать, – наставительно продолжала Лидия, повторяя то, что узнала от Ма. – Если бросаться на каждый писк, недолго испортить ребенка.

Росс вытер с лица мыло. Девица, конечно, права, только он на собственной шкуре испытал, каково приходится ребенку, когда мать, забыв о нем, развлекается.

– Ты все же не бросай его надолго. Мало ли что может случиться…

– Без вас знаю. С ним все в порядке, иначе я успокоила бы его.

Росс отшвырнул полотенце и потянулся за шляпой.

– Помни: главная твоя обязанность – заботиться о Ли. Уж не забыла ли ты, что я для этого на тебе и женился?

С этими словами он направился к загону.

– Ублюдок! – в сердцах бросила Лидия.

– Вполне возможно, – прозвучал у нее за спиной голос Ма. Значит, она слышала нелестный эпитет, которым Лидия наградила мужа. – И похоже, сам чертовски из-за этого страдает. Но меня особенно удивляет то, что в последнее время он ведет себя как-то странно. Взять хотя бы позавчерашний день. Узнав, что с тобой что-то случилось, он насмерть перепугался, и я решила – ему конец. А когда потом вышел из фургона, на нем лица не было. – Она задумчиво посмотрела вслед Россу, почти скрывшемуся за деревьями. – Ума не приложу, что его беспокоит… Ну да ладно, займемся лучше маленьким.

Днем, когда Росса не было, кормление шло без сучка без задоринки. Сложнее обстояло дело с ночной порцией. Притворившись, что дает малышу грудь, Лидия незаметно подсунула ему бутылочку, заранее спрятанную под платьем. К счастью, Росс ни о чем не догадался. Однако Лидию терзали сомнения, и наутро она поделилась ими с Ма.

– Что вы сказали Норвудам?

– Что у Мики разболелся живот, и я решила дать ей свежего молока.

– Но ведь им надо платить…

– Об этом не тревожься – я уже заплатила. Отдашь потом, когда мы обо всем расскажем мистеру Коулмену.

Лидия вздрогнула:

– Только не сегодня!

– Рано или поздно он все равно догадается. Не может же так продолжаться вечно!

– Нет-нет! Чем позже, тем лучше.

В течение недели все шло по заведенному порядку. На восьмой день к вечеру, после особенно утомительного перехода, переселенцы разбили лагерь у реки. Вода была кристально чистой, в нее так и манило окунуться. Росс и Скаут угощались кофе, когда к фургону подошла Ма, пряча под фартуком заветную бутылочку.

– Пойдем прогуляемся. У реки так прохладно! – сказала она Лидии.

Девушка охотно откликнулась на приглашение. На восточный Арканзас стоило посмотреть. Бескрайние луга, усеянные цветами, и густые леса с подлеском радовали глаз. Да и раздобыть пропитание стало намного легче – теперь никто из охотников не возвращался из леса с пустыми руками. Вечерние трапезы превратились в настоящие пиры. К мясу обычно добавлялись картофель и другие овощи – их покупали в городах, через которые пролегал путь каравана. Там же иногда удавалось приобрести такой почти забытый деликатес, как свежие яйца.

Вскоре женщины увидели раскидистый дуб и с наслаждением опустились на зеленую траву в его тени. Устроив Ли поудобнее, Лидия начала кормить его. Похоже, малыш уже привык к перемене в своем меню, и, судя по тому, как хорошо он прибавлял в весе, эта перемена пошла ему на пользу.

Ма начала подробно рассказывать о своих многочисленных отпрысках. Ее особенно тревожило, что старший слишком увивается вокруг Присциллы Уоткинс. Лидия слушала вполуха. Мысли ее блуждали далеко, глаза были прикрыты. И все же она заметила, как за спиной Ма вдруг метнулась чья-то тень. Насторожившись, девушка огляделась и, к своему ужасу, увидела Росса. Его зеленые глаза, устремленные на Лидию, как булавки, пришпиливали ее к земле.

– Это еще что такое? – Коулмен ткнул пальцем в злополучную бутылочку.

– А вы как думаете? Коровье молоко, – хладнокровно пояснила Ма, отбирая у Лидии ребенка. – Унесу-ка я парня подальше. Боюсь, что, если он останется здесь, у него будет несварение!

Лидия сидела ни жива ни мертва – уж больно грозный вид был у Росса. Сурово насупленные брови нависли над глазами, губы сжались в ниточку, на скулах играли желваки.

– Почему Ли пьет из бутылочки?

Лидия потупилась, теребя подол платья побелевшими пальцами.

– У меня пропало молоко, – шепотом призналась она.

Росс смачно выругался.

– Когда?

– В тот день, когда мы переправлялись через Миссисипи. Ма говорит…

– Значит, неделю назад?

– Да.

– То есть через день после свадьбы, – подытожил он с горькой усмешкой.

Лидия подняла глаза и нервно облизнула губы.

– Немного позже.

Росс прислонился к дереву и устремил взор в небо, словно спрашивая, чем он провинился и за что боги так жестоко карают его.