Сандра Браун - На закате

– У наших соседей в Теннесси был бык, – без предисловий начал Бубба. – Иногда мы брали его для своей коровы. Всякий раз после того, как он… на нее взбирался, рождался теленок.

– Ясно, – кивнул Росс.

– Я подумал… – Бубба кашлянул. – У нас тоже так? У людей то есть.

Росс выплеснул на землю остатки кофе, повесил шляпу на крючок, вбитый в стену фургона, закатал рукава рубашки и начал умываться.

– Если тебя интересует, каждый ли раз после близости с мужчиной женщина беременеет, я отвечу: нет. – Росс вытер полотенцем лицо и шею.

– А сколько для этого нужно? Ну… если ты входил в нее три или четыре раза, может ли она?..

– Давай все по порядку, Бубба. – Росс положил руку ему на плечо.

Сотрясаясь от рыданий, паренек начал свою печальную повесть. Он поведал другу все – и как увлекся Присциллой, и как уговорил Люка не выдавать его, а сам отправился на свидание. Не удержавшись, Бубба признался, что в тот день впервые познал женщину и ему это очень понравилось.

– Если бы я тогда не занимался глупостями, Люк до сих пор был бы жив. – Юноша вытер слезы рукавом. – Это я виноват – развлекался с девчонкой, а в это время какой-то негодяй перерезал горло моему брату!

Глядя на залитое слезами лицо паренька, Росс искренне позавидовал его способности так страдать. Сам он в возрасте Буббы совершил свое первое убийство и не чувствовал ничего, кроме восторга, – ни отчаяния, ни сожаления. Этот парень должен благодарить Бога за то, что еще может плакать.

– Ты ни в чем не виноват, Бубба, – ласково сказал Росс. – Люк ведь всегда бродил где хотел, так что наткнуться на убийцу мог в любое время. Это просто совпадение, что все случилось в тот самый день, когда ты был с Присциллой. Любой мужчина тебя поймет, – добавил Росс, вспомнив, как сам сходил с ума по Лидии.

– Лучше бы я вообще до нее не дотрагивался! Теперь она говорит, что, возможно, беременна. Мать убьет меня, если узнает!

Не выдержав, Росс расхохотался и тут же умолк под укоризненным взглядом Буббы.

– Ты любишь Присциллу? – осторожно спросил он, не желая чернить девочку, пока не выяснит, глубоки ли чувства Буббы.

Мальчик смутился:

– Вначале я думал, что да. Даже хотел жениться на ней. Она права – наверное, мне только и нужно было, что переспать с ней, а теперь, когда я своего добился, не хочу на нее смотреть. Хотя жениться, наверное, придется, – обреченно добавил он.

– Боюсь, ты не единственный претендент. Скаут признался, что она и его склоняла к женитьбе. И вообще… – Росс умолчал о том, как Присцилла завлекала его. Делалось это как бы невзначай, но он хорошо разбирался в женщинах, поэтому сразу разгадал ее намеки. – Так что если она забеременеет, ей придется долго доказывать, кто отец ребенка. Не грусти, Бубба! В жизни каждого мужчины бывает такая Присцилла – девица, которая соблазняет его, позволяет залезть под юбку, а потом изображает оскорбленную добродетель.

– И с тобой такое бывало, Росс?

«Интересно, что бы сказал Бубба, узнав, что искусству любви меня обучал целый бордель?» – подумал Росс и ухмыльнулся.

– Запомни второе правило – джентльмен никогда не рассказывает о таких вещах. – В темноте он увидел, что Бубба улыбнулся – впервые после смерти брата. – И не казни себя за то, что случилось с Люком. Ты в этом не виноват.

– У меня так скверно на душе!

– Еще бы! Такое нелегко забыть, – с искренним сочувствием отозвался Росс. – Но настоящий мужчина, совершив ошибку, не хнычет, а старается не повторить ее. И еще… Мой тебе дружеский совет – держись подальше от вертихвосток вроде Присциллы Уоткинс, которые спят со всеми подряд. Пройдет несколько лет, и в твоей жизни появится нечто особенное.

– Как Лидия?

– Лидия? – удивился Росс, полагавший, что паренек считает идеалом Викторию.

Опасаясь, что обидел друга, Бубба пояснил:

– Я ничего плохого не имел в виду, Росс, просто Лидия, по-моему, самая красивая женщина на свете. Мы с Люком подумали так еще в лесу, когда на нее наткнулись. А ведь тогда она была не в лучшем виде.

Поскольку Росс молчал, мальчик продолжил:

– Она всегда такая чистенькая, опрятная, но никогда не корчит из себя недотрогу. Сразу видно, что иногда не прочь и подурачиться, верно?

…Лидия, нежащаяся на ложе из клевера, со сбившейся юбкой и измазанными травой чулками. Лидия, всегда позволяющая ему запустить пальцы ей в волосы. А вот она, смешно наморщив нос, склонилась над книгой и изо всех сил пытается разобрать, что там написано.

– Она с виду такая хрупкая, а на самом деле очень смелая.

– Смелая? – эхом откликнулся Росс, словно речь шла о малознакомом человеке.

– Ну да. Вспомни, как она боялась лошадей, а все-таки взялась чистить их и кормить, пока тебя не было. Может, мне не стоит тебе рассказывать, но Лидия давала им сахар и нашептывала ласковые слова, совсем как ты. И они слушались ее. А потом пристала ко мне, чтобы я научил ее ездить верхом. Я сказал – ладно, но только если Росс не будет возражать, а она в ответ – мол, это сюрприз и муж ничего не должен знать. Ну, мы и стали упражняться, когда тебя поблизости не было. Ты ведь не сердишься, Росс?

Тот покачал головой. Лидия – наездница? Он не мог себе этого представить.

– Да нет. Даже лучше, если она заранее привыкнет к лошадям, ведь в Техасе я собираюсь завести конную ферму.

– Вот и я так подумал, – с облегчением подхватил Бубба. – Видел бы ты свою жену в седле! Сидит, вцепившись в луку мертвой хваткой, сама бледная… Ну ничего, научится!

– Конечно.

– Только смотри не проговорись, иначе сюрприза не получится.

– Ни в коем случае.

Бубба бросил тоскливый взгляд на фургон:

– Надеюсь, когда-нибудь мне и впрямь встретится такая женщина, как Лидия!.. Спокойной ночи, Росс. И спасибо за все.

– Спокойной ночи.

Фургон был погружен в темноту, и до постели Россу пришлось добираться ощупью. Он двигался осторожно, но Лидия все же проснулась.

– Это ты, Росс? Ну что, выследил Рассела?

– Потерял в темноте. Вряд ли он опять объявится, так что беспокоиться не о чем.

«Если бы!» – с грустью подумала Лидия.

– Ты поел?

– Я не голоден. – И тут же, словно в опровержение его слов, в желудке громко заурчало.

– Ах ты, лгунишка! – Она хотела погладить Росса по животу, но ее пальцы наткнулись на стрелку волос, сбегавшую вниз от пупка.

Росс отреагировал мгновенно – недельное воздержание дало о себе знать. Лидия хотела отдернуть руку, но он перехватил ее и вернул на место. Потом раздел жену.

– Я и впрямь изголодался, Лидия, – по тебе.

Он впился в ее рот, потом прошелся губами по шее, достиг изгиба груди и взял в рот сосок.

Она застонала от блаженства.

– Ты как-то пробовал мое молоко. Помнишь?

– А как же!

– Жаль, что у меня его больше нет. Я бы с радостью напоила тебя, Росс.

Удовлетворенно вздохнув, Росс передвинул ее руку ниже. Помедлив в нерешительности, Лидия подчинилась. Когда пальцы Лидии коснулись островка густых волос, Росс предоставил жене действовать по собственному усмотрению.

Целуя грудь Лидии, лаская соски языком и губами, он постоянно повторял ее имя, как будто умолял о чем-то. И вдруг тонкие пальчики, пробежав по бархатистой коже, сомкнулись, обхватив его напряженную плоть.

С губ Росса сорвалась то ли мольба, то ли стон. А Лидия между тем исследовала то, что впервые держала в руках.

– О боже! Как хорошо… – задыхаясь, прошептал Росс. – Быстрее, моя любовь. Вот так…

Он опрокинул ее на спину, мысленно извиняясь за свою торопливость. Впрочем, в извинениях не было нужды – лоно Лидии давно увлажнилось от желания, а сердце неистово стучало от предвкушения блаженства. Одним сильным движением Росс погрузился в укромное теплое гнездо, а когда все было кончено и он, уткнувшись в шею любимой, купался в золотистом мареве сладкой истомы, ему вдруг пришло в голову, что Бубба прав.

Лидия – это нечто особенное.

Мадам Ларю равнодушно взглянула на лежавший перед ней плакат и тут же отвела глаза. Если она и удивилась, то не выказала этого. Мадам и бровью не повела, на лице ее не дрогнул ни один мускул, а щеки, изрядно нарумяненные, не стали ярче.

– Нет, джентльмены, это не тот мужчина, который был у Перл в ту ночь, когда ее убили. Так вы не хотите хереса?

Джентри вскочил с кресла, обитого розовым плюшем, бросился к окну и резко отдернул штору. Мэйджорс же, не теряя выдержки, продолжал дотошно расспрашивать мадам, ибо заведение за короткий срок стало излюбленным местом отдыха мужской части Оуэнтауна. Загадочное убийство Перл окружило салун ореолом таинственности, что сулило в будущем немалую выгоду, а этого расчетливая дамочка не собиралась упускать.

– Позвольте напомнить, мадам, – с расстановкой проговорил детектив, – что перед вами всего лишь рисунок, сделанный с фотографии. Возможно, художник неточно скопировал оригинал. И все же взгляните еще раз и скажите: вы никогда не видели этого человека в вашем… заведении?

– В первый раз вы задали мне другой вопрос, мистер Мэйджорс. Вы спросили, не тот ли это мужчина, которого я посылала к Перл, и я ответила «нет».

– Мы напрасно теряем время! – взорвался Джентри. Он мерил шагами кричаще обставленную гостиную, именуемую подопечными мадам «передней комнатой». – Нашли с кем разговаривать – с паршивой шлюхой!

Презрительно поджав накрашенные губы, мадам окинула взглядом обидчика. Ей был хорошо знаком такой тип мужчин. Поборники морали, они возглавляли кампании по борьбе с такими заведениями, как у нее, но посещали их чаще других и обычно выбирали самых разбитных «девочек».

Не удостоив Джентри ответа, мадам Ларю посмотрела на детектива. Сразу видно – джентльмен, даром что законник. Впрочем, мадам не считала это зазорным – среди ее лучших друзей и постоянных клиентов было немало служителей Фемиды.

– Успокойтесь, мистер Джентри, – устало попросил Мэйджорс. Он уже жалел, что взял старика с собой. По возвращении в Ноксвилл они не получили никаких новых сведений, поэтому поневоле приходилось довольствоваться уже имеющейся информацией.

Она сводилась к следующему: тайный агент, работающий в Оуэнтауне, доложил, что видел в местном салуне мужчину, по описанию похожего на Санни Кларка. И хотя Мэйджорс сразу отмел эту информацию как несущественную, оказалось, что вторая ниточка – убийство проститутки – ведет туда же. За неимением лучшего он и Джентри отправились в небольшой городок на железной дороге и вот уже битый час беседовали с содержательницей публичного дома мадам Ларю. Мэйджорс склонялся к мысли, что они снова в тупике.

– А кто он, этот мужчина? – вкрадчиво спросила мадам, оценивающе глядя на детектива. При этом она подумала, что с удовольствием обслужит его, когда с делами будет покончено. А второй пусть катится к черту! – Он опасен?

– Не рассказывайте ей…

– Да заткнитесь вы! – потеряв терпение, рявкнул Мэйджорс.

Джентри что-то буркнул, однако послушно опустился в кресло. Он предпочел бы скрыть, что разыскиваемый полицией человек – его зять, но Мэйджорс, похоже, не собирался делать из этого тайны.

– Его имя Санни Кларк. Несколько лет назад он промышлял с бандой братьев Джеймс, потом исчез, и сейчас его разыскивает полиция. Мистер Джентри не знал, с кем имеет дело, когда нанимал этого человека в конюхи.

Мадам выразительно подняла брови. Так ему и надо, этому задаваке! Между тем Мэйджорс продолжал:

– Потом этот человек женился на дочери мистера Джентри, и вскоре они бежали, прихватив фамильные драгоценности и не оставив даже записки. Разумеется, мистер Джентри обеспокоен судьбой дочери.

– С чего это? – равнодушно осведомилась мадам.

– Как это с чего? – Джентри даже подскочил. – Да он преступник, убийца, вор! Страшно подумать о том, что этот негодяй сделал с моей дочерью…

Мадам вспомнила хрупкую девушку, которая горделиво шла через луг и ни разу не обернулась на фургон, где ее муж развлекался с проститутками, и подумала, что такая вполне способна сама за себя постоять.

– Это не тот мужчина, что был тогда с Перл, – повторила она.

– В таком случае извините, что напрасно отняли у вас время, – вздохнул детектив и встал. – Спасибо и…

– Но он был здесь.

Не сообщить полиции о рослом красавце, который пренебрег ее прелестями, потому что страстно влюблен в свою прелестную юную жену, – это одно. Но умолчать о том, кто оказался подельником братьев Джеймс, закоренелым преступником… Так далеко великодушие мадам не простиралось. К тому же нельзя забывать о репутации заведения. Если в городе узнают, что она, сама того не ведая, принимала в салуне Санни Кларка…