Сандра Браун - На закате

– Прошу вас, молчите! Не умирайте!

Он печально улыбнулся:

– Может, это и к лучшему, дружочек.

Глаза его устало закрылись, грудь в последний раз приподнялась и опала. Даже поняв, что все кончено, Лидия смотрела на Уинстона так, будто надеялась воскресить его.

И вдруг ее взгляд наткнулся на бархатный мешочек. Очевидно, Клэнси, испуганный внезапным нападением, не заметил, как его добычей завладел незнакомец.

Лидия высвободила мешочек из пальцев Уинстона и едва успела опустить его в карман, как увидела, что со всех сторон к ней бегут люди. Первым из-за деревьев показался Росс.

– Лидия! – Он остановился как вкопанный, увидев, что жена не одна.

Тут подоспела запыхавшаяся Ма.

– Боже милостивый! – Она решительно загородила дорогу своими пышными телесами. – Не пускайте сюда детей – зрелище не из приятных.

Лидия подняла на мужа глаза, полные слез. Не шевелясь, он обводил взглядом ее спутанные волосы, разорванное платье, обнаженные плечи и грудь, покрытые синяками и ссадинами. Россу хотелось завыть от боли и унижения, однако он подошел к жене и рывком поднял ее с земли.

– Прикройся!

Не понимая, что вызвало его гнев, она молча смотрела на мужа. Росс стянул края платья у нее на груди.

– Что здесь произошло, миссис Коулмен?

Грейсону пришлось несколько раз повторить вопрос, прежде чем он дошел до сознания Лидии. Почему Росс сердится на нее? Неужели не понимает, что она старалась защитить его? «Мой друг только что погиб из-за меня!» – хотелось крикнуть Лидии в застывшее, как маска, непроницаемое лицо мужа.

Словно во сне она обернулась и увидела Грейсона и еще нескольких человек, уставившихся на нее в ожидании ответа.

– Что? Ах да… Я шла, и вдруг какой-то мужчина…

– Мужчина? Вы видели его раньше?

Лидия удивленно посмотрела на Грейсона. Почему всех так интересует Клэнси? Уинстон Хилл мертв – вот что главное. Он был такой милый. Давал ей книги. А теперь его нет…

– Я?.. Нет, никогда! – Она затрясла головой. – Он напал на меня, а мистер Хилл… – Голос Лидии дрогнул. – Мистер Хилл бросился защищать меня.

– Ну хватит, джентльмены, – решительно вмешалась Ма и обняла Лидию. – Ей надо прийти в себя, бедняжке. Сдается мне, что какой-то негодяй преследует наш караван. На вашем месте я попыталась бы выследить его – вряд ли он успел уйти далеко.

Никем не замеченный, из-за деревьев вышел Мозес и остановился рядом с бездыханным телом своего хозяина и друга. Ему вспомнился день, когда родился мастер Уинстон. Тогда в большом доме был шумный праздник. С первой минуты Мозес, в ту пору еще мальчишка, привязался к юному хозяйскому сыну и пронес эту любовь через годы, потому что Уинстон всегда обращался с ним как с равным, несмотря на то что кожа у них была разного цвета.

Грейсон кашлянул.

– Наверное, надо перенести мистера Хилла…

– Я сделаю это сам. – Мозес опустился на колени возле Уинстона. Ласково, как любящая мать, он поднял тело на руки и понес в лагерь. Мозес старался не выказывать скорби, но слезы блестели в его глазах, похожих на темные зеркала.

Оказавшись в гостеприимном фургоне Лэнгстонов под опекой добросердечной Ма, Лидия наконец дала выход своему горю. Сначала Люк, теперь Уинстон. Они оба умерли из-за нее. Видно, она и в самом деле дрянь, приносящая людям одни несчастья.

– А где Росс? – вдруг спросила Лидия. Почему муж не с ней? Почему смотрел на нее с такой ненавистью? Неужели догадался, кто такой Клэнси?

– Там же, где и все, – ищет твоего обидчика и, как я подозреваю, убийцу Люка. Выпей-ка чаю.

– А Ли?

– Анабет уже уложила его. Ты тоже постарайся уснуть и забудь о том, что произошло в лесу.

– Не могу. Это я во всем виновата.

– Не говори глупостей! При чем тут ты?

Слова миссис Лэнгстон не утешили Лидию. Наплакавшись вволю, она забылась тревожным сном.

Хоронили мистера Хилла на следующее утро. Лидия, осунувшаяся от горя, стояла рядом с мрачным Россом. Глаза ее были сухи – все слезы она выплакала накануне. Во время церемонии она и Росс не обменялись ни словом.

Никто не обвинял Лидию – напротив, все выражали сочувствие, говорили, что ей повезло – ведь преступник мог убить ее. «А то и сделать кое-что похуже», – понизив голос, добавляли дамы. Из-за их сочувствия Лидия ощутила себя еще более несчастной. Она виновата и недостойна утешения. Не утешал ее только Росс.

В тот же день караван снова тронулся в путь. До цели оставалось совсем немного, к тому же, удрученные еще одной смертью, все хотели поскорее убраться из опасного места.

Как обычно, фургоном Хилла правил Мозес. Вечером он зашел к Коулменам.

– Мне очень жаль, что так случилось, – вздохнула Лидия, испытывая к негру искреннее сострадание.

– Может, оно и к лучшему, мисс Лидия. Он ведь все равно был обречен, а тут умер как герой.

– Вот-вот, – подхватила она. – Уинстон и мне так сказал.

– И это правда. Сами знаете, как он к вам относился. И если мистеру Хиллу суждено было умереть, защищая вас, для него это наилучший исход.

– Спасибо, Мозес. – Лидия стиснула руку негра.

Она пригласила его отужинать с ними, но он отказался. За ужином Росс был все так же угрюм. Трапеза прошла в молчании. Лидия не могла разглядеть в темноте глаза мужа, но знала, что он не смотрит на нее. Все было как вначале – Росс держался так, будто один вид жены внушал ему отвращение.

Когда они, закончив еду, забрались в фургон, Лидия почувствовала, что больше не выдержит. Ее нервы были на пределе. Клэнси чуть не изнасиловал ее – теперь смысл этого слова был ей понятен, – и на глазах Лидии умер Уинстон, ее друг. Неужели она не достойна сочувствия?

Равнодушие мужа выводило Лидию из себя. Неужели ему нечего сказать? Уложив Ли, она обернулась и увидела, что муж свертывает постель.

– Что ты делаешь? – Уже несколько недель они спали только вместе.

– Хочу лечь снаружи.

Лидия нервно облизнула губы.

– Останься здесь, со мной… и Ли. – Росс словно не слышал. Не желая признаться в том, что ей будет не хватать его, Лидия добавила: – Может быть, этот человек все еще бродит неподалеку. Мне будет спокойнее, если ты проведешь ночь в фургоне.

Услышав эти слова, Росс остановился и бросил на жену презрительный взгляд.

– Полно, Лидия. – Он горько усмехнулся. – Дураку ясно, что ты в состоянии сама о себе позаботиться.

Он снова повернулся к ней спиной и взялся за края полога. Его дерзкая усмешка, презрительный взгляд привели Лидию в ярость. Не помня себя, она ринулась вслед за мужем.

Лидия налетела на него как вихрь и, схватив за руку, заставила обернуться. Изумленный Росс даже не попытался воспротивиться.

– Что это значит, Росс Коулмен? Почему ты второй день не смотришь на меня и молчишь? Объясни!

Он с вызовом швырнул на пол одеяло и подушку.

– Хорошо, я объясню. – Он говорил шепотом, опасаясь разбудить Ли, но в тоне его слышалось возмущение. – Мне не понравилось, что я нашел свою жену в лесу, наедине с молодым человеком, да еще в разорванном платье, так что ее грудью могли любоваться все кому не лень. Жаль, что Хилла убили, чертовски жаль. Но скажи на милость, чем вы там с ним занимались?

– Ничем! Я была одна. Просто вышла подышать воздухом. – Ей было противно лгать, но нельзя же допустить, чтобы муж подумал, будто она назначила свидание с Уинстоном! – Хилл появился позже. Представляешь, что сделал бы со мной этот тип, если бы не Уинстон?

Росс криво улыбнулся:

– Разумеется, представляю. Ты сводишь мужчин с ума, и тебе это отлично известно. Хилл влюбился в тебя и, не будь он джентльменом, давно бы соблазнил. Хэл Грейсон смотрит на тебя телячьими глазами. Даже у Буббы Лэнгстона встает от одной твоей улыбки. Да что там – все мужики спят и видят, как бы залезть к тебе в постель! И не изображай оскорбленную невинность. Ты сама их заманиваешь.

Когда смысл его слов дошел до Лидии, ее глаза сверкнули гневом.

– Вам-то что об этом известно, мистер Коулмен? Праведник Коулмен, муж высоконравственной, чистой, как лилия, Виктории. Что ты знаешь о моих чувствах? Ничего!

Росс был поражен этим внезапным преображением. Перед ним стояла не женщина, а фурия, исполненная благородного гнева. Ее роскошные волосы отливали золотом при свете лампы. Глаза метали молнии.

– По-твоему, я заманивала и своего сводного брата?

– Брата?

– Вообще-то он мне не брат – его отец женился на моей матери, а потом умер, а с ним и моя последняя надежда защититься от этого негодяя. Первый раз он овладел мной в хлеву, где мы держали скотину. Подходящее место, потому что я сама чувствовала себя скотиной. Он повалил меня в грязь, избил… Когда все было кончено, мои ноги были в крови, а на груди остались следы его зубов. На той самой груди, вид которой так оскорбил тебя тогда. Да что там! Разве тебя это волнует? – Она закрыла лицо руками и бессильно опустилась на пол, охваченная ужасными воспоминаниями. – Мне казалось, что я вся пропиталась грязью. Я терла себя, скребла и никак не могла отмыться.

Не спуская глаз с жены, Росс придвинул к себе скамеечку и сел. Ярость, только что душившая его, мгновенно улетучилась.

– Так вот кто отец твоего ребенка…

Лидия кивнула, глядя невидящим взглядом в пространство.

– Он делал это много раз. Не всегда мне удавалось убежать. К тому же он был сильнее.

– Но ты могла уехать, – мягко заметил Росс.

Лидия метнула на мужа презрительный взгляд.

– Куда? Мама болела. После смерти второго мужа она слегла, задавленная непосильной работой и постоянным недоеданием. Если бы я убежала или покончила с собой – видит бог, мне часто этого хотелось! – негодяй уморил бы ее голодом или, того хуже, придушил во сне. Мне некуда было деваться – приходилось заботиться о матери. – Помолчав, Лидия оправила юбку и продолжала: – Узнав, что я беременна, мама заплакала. Она рыдала день и ночь, грозилась убить его, обвиняла себя в том, что со мной произошло. Через несколько дней ее не стало. Просто однажды ночью мама заснула и не проснулась… На следующее утро я ушла с фермы. Бродила по округе, питалась чем бог послал. Соседи приютили меня. Я прожила у них несколько недель, а потом двинулась дальше. Вскоре подошло время родов. Остальное ты знаешь.

Она умолкла, с горечью думая о том, что ее мечтам о новой жизни не суждено сбыться. Теперь, узнав все, Росс не захочет иметь с ней дело.

Лидия умолчала, однако, о том, как Клэнси нашел ее в первый раз. Приютившим ее фермеру и его жене Лидия солгала, что муж умер, а она спешит добраться к родственникам прежде, чем родится ребенок. И тут появился Клэнси и заявил, что Лидия – его жена, вознамерившаяся бросить его. Она кинулась бежать, но Рассел догнал ее. Они сцепились, во время драки он упал, и Лидия ударила его камнем в висок. Она надеялась, что он умер… Что скажет Росс, когда узнает, что ненавистный сводный брат до сих пор преследует ее?

Тишина становилась гнетущей. И тут Росс тяжело вздохнул.

– А ведь я преступник, Лидия.

Такого признания она никак не ожидала, хотя видела плакат в руках Клэнси. Почему Росс вдруг заговорил об этом? Значит, он доверяет ей?

– Преступник?

– Я промышлял с бандой братьев Джеймс – грабил поезда, убивал. На моей совести смерть нескольких человек.

Чувствовалось, что за этими скупыми словами стоит горячее желание выговориться. Росс хранил свою тайну много лет, и теперь ему не терпелось излить душу.

– Расскажи мне все, – попросила Лидия.

– Моя мать была проституткой. – Росс впился в жену настороженным взглядом.

Сообщи он об этом Виктории, его скромница жена побледнела бы от ужаса и посмотрела бы на мужа с немой укоризной. Ничего подобного не произошло с Лидией. Она молчала, ожидая продолжения. Поскольку муж не вымолвил больше ни слова, Лидия спросила:

– Ты любил ее?

Этот вопрос застал Росса врасплох, и он чуть не расплакался.

– Наверное, когда был маленьким. И очень хотел, чтобы она любила меня, но… – Росс пожал плечами. – Для нее я был лишь последствием досадной оплошности, и этого она не могла мне простить.

– А твой отец?

– Я никогда не видел его. Думаю, мать сама толком не знала, от кого забеременела. Мадам милостиво разрешила мне остаться в заведении. Я жил в одной комнате с барменом, и тот нещадно колотил меня за малейшую провинность. Дейзи – она не хотела, чтобы я называл ее мамой, – ночью работала, а днем отсыпалась. Я был предоставлен сам себе: бродил по улицам, воровал, бил стекла – в общем, хулиганил. Потом мне это надоело, и я устроился работать на конюшню. С тех пор пристрастился к лошадям. Когда мне исполнилось четырнадцать, Дейзи умерла.