— Ксюша, — позвала она, — подойди сюда.

Девочка не сразу услышала голос матери. Но после третьего окрика прибежала.

— Мам, мы там ужа нашли! Он такой длинный и скользкий. — Глаза девочки весело блестели от возбуждения. — Ты не бойся, я рядом, мы с ребятами играем.

— Хорошо, хорошо. Давай-ка намажемся кремом от солнышка.

Девочка, сгорая от нетерпения, прыгала на месте, оглядываясь на кусты, где мелькали голые спины ребятишек. И как только мать ее отпустила, стремглав бросилась к своим новым приятелям. А Катерина немного поплавала и опять растянулась на полотенце, подставив солнцу уже не такую бледную, как прежде, кожу.


— Ну что, нимфа долбаная, опять загораешь?

Катя как ошпаренная села. Она даже не заметила, как задремала.

Стас сидел рядом и ехидно улыбался. Он уже снял с себя рубашку и положил рядом.

— За такие шуточки и прибить можно.

Катя только хлопала глазами от неожиданности.

— Ну да ладно, на первый раз прощаю. Не знаю, что вчера на тебя нашло, убежала и даже купальник с книжкой забыла.

Парень бросил рядом с ней ее полиэтиленовый пакет.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила Катя и убрала пакет за спину, старательно пряча глаза.

Она недоумевала, как можно после вчерашней жуткой сцены продолжать отношения.

Она посмотрела на Стаса. Он был таким же красивым, как и в день их знакомства. Ни тени сожаления, раскаяния или злобы не было на его лице. Или он прекрасно владеет собой, или просто глуп, подумала Катя. Она еще раз заглянула в чистые, небесно-голубые глаза Стаса, пытаясь понять, что скрывается за этим безмятежным взглядом. Но глаза его были пустыми и холодными.

— Да ладно, я не сержусь, — Стас дотронулся до ее плеча. — Ты бы просто сказала, что не хочешь.

— А я тебе говорила, но ты не слышал. — Катя вскинула голову, и глаза ее гневно блеснули.

— Не сверкай глазами, русалка, — попросил ее Стас, — женщин разве можно понять, у женщин «нет» означает «да».

— А тогда что означает «да»?

Он засмеялся, так что опять показался частокол его мелких зубов. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Он повернулся к ней всем корпусом, и на этот раз его лицо было жестким, а глаза ледяными.

— «Да» означает «да». Ты же первый раз легко дала. Что второй-то раз заерепенилась?

Его губы неприятно растянулись в усмешке. Он протянул руки и попытался обнять ее. Катя инстинктивно отпрянула, от омерзения передернув плечами, и резко сказала:

— Мое «нет» всегда означает «нет», но для тебя и мое «да» отныне будет означать только «нет».

— Мама-а-а-а! — Из-за кустов выбежала Ксюшка и стремглав кинулась к матери. — Мама, меня Васька ужом пугает!

Она споткнулась о кочку и плюхнулась прямо на расстеленную рядом с мужчиной одежду.

Девочка поднялась. Катя невольно бросила взгляд: на нежно-белом поле отчетливо были видны темно-коричневые отпечатки детских ладошек.

Стас даже задохнулся от неожиданности.

— Б…! Ты знаешь, сколько эта рубашка стоит?! — заорал Стас, и его лицо исказила гримаса: глаза, казалось, вылезли из орбит, на лбу вздулись вены, рот перекосился и на губах выступила слюна. Он повернулся к девочке, которая с ужасом смотрела на грязную рубашку.

— Я-я-я не хотела… — залепетала Ксюша, растерянно мигая ресницами.

Он схватил девочку за косичку и пригнул к рубашке так, как делают хозяева, когда учат шкодливого котенка.

— А-а-а! — закричала девочка то ли от боли, то ли от страха.

Горячая волна гнева подбросила Катю с места — она, как любая самка, кинулась защищать своего детеныша. Но Стас одним движением руки откинул ее прочь. Она упала, стукнувшись затылком о камень, черные круги поплыли перед ее глазами, и она потеряла сознание.


…— Мамочка, мамочка…

Катя открыла глаза. Зареванное личико Ксюши было прямо над ней. Голова раскалывалась. Она повела рукой — на лбу лежало мокрое холодное полотенце.

— Мамочка, не закрывай больше глазки, ладно? — Девочка доверчиво смотрела на нее. — Ты ведь не умрешь? Нет?

Катя постаралась улыбнуться, несмотря на дикую боль в затылке.

— Ксения, не говори глупости, — раздался рядом уверенный мужской голос. Катя попыталась посмотреть и опять невольно прикрыла глаза — слишком сильной была боль. Рядом сидел на корточках Дмитрий, с тревогой глядя на нее. — Мама сейчас немного отдохнет, а ты иди играй.

Девочка повернулась к Дмитрию:

— А тот дядька больше не придет?

— Нет, малыш, он уехал далеко.

— Навсегда?

— Навсегда.

— Правда-правда? — уже веселее спросила девочка.

— Конечно, правда.

— Дядя Дима его победил, вот так!

Девочка с победным видом оглянулась на робко стоящих рядом мальчишек.

— Идите, идите, — Дмитрий махнул рукой, — не мешайте.

Ребята нехотя отошли. Сначала они еще со страхом поглядывали на распростертое на песке тело женщины и сидящего рядом мужчину, а потом игра опять захватила их, и веселые детские голоса вновь зазвучали над берегом. Правда, Ксюшка время от времени подбегала к матери — убедиться, что с ней все в порядке.

Через некоторое время Кате стало чуть легче, боль притупилась.

— А как вы здесь очутились, вы же хотели уехать в город? — поинтересовалась она, все еще морщась от боли.

— Я было уже собрался, да решил напоследок искупаться. А тут эта тварь… — И Дмитрий задохнулся от гнева. — Я знаю парня, у кого этот мерзавец работает. Он его в порошок сотрет. У Константина своих трое, последний вот только родился. И если хозяин узнает, что этот подонок женщину с ребенком обидел…

Голос Дмитрия звучал жестко.

— И что? — У Кати невольно сжалось от страха сердце, Дмитрий внимательно посмотрел в ее испуганные глаза.

— Плохо ему будет, — тихо ответил он. — Ему нужно теперь очень быстро отсюда исчезнуть. Я его предупредил. Надеюсь, что он не такой дурак. Эта тварь уже успела в городе наследить. Ему дали возможность отсидеться, поручили за домом приглядеть, но он и тут свою подлую натуру показал…

— Так это не его дом? — Катя невольно вспомнила свое посещение.

— Нет, не его, — резко ответил Дмитрий. Но потом внимательно посмотрел в потемневшие от боли глаза женщины. По одной только фразе он понял, что то, что произошло с Катей, не было случайностью. — А ты слишком доверчива. Нельзя к первым встречным в гости ходить. Тем более нувориши всякие бывают. Кому богатство по труду досталось — кого, конечно, «у крана» перестройка застала, — а у кого руки по локоть в крови. Сама знаешь нашу российскую действительность.

Катя опять закрыла глаза. Она, конечно, видела, что люди по-разному живут: кто бедно, кто очень бедно, но есть и те, у кого денег вполне достаточно. Вот, например, у Славика. Но ведь Слава — хороший человек, заботливый.

— Ладно, не буду тебя мучить. Как ты себя чувствуешь? Сможешь идти? — участливо спросил Дмитрий, убирая полотенце с ее лба.

Катя приподняла голову. Виски ломило, голова болела и немного кружилась.

— Я думаю, что как-нибудь доберусь, спасибо. Если вы торопитесь — идите, мне Ксюшка поможет.

— Да, Ксюшка — великая помощница, — усмехнулся мужчина и добавил: — Я сейчас машину сюда подгоню и отвезу вас. Пока лежи, старайся не делать резких движений. Я быстро.

— Одна нога здесь… — улыбнулась Катя.

— Другая — там, — подхватил Дмитрий.


…Неделю Катерина оставалась дома, опасаясь последствий падения. Но боль и головокружения прошли уже на второй день. Ксюша целыми днями теперь носилась по деревне, играя с местной детворой: в деревню на лето вывозили детей все, кто имел здесь родственников или свою дачу. Ребятишки стайками играли то в прятки, то в мяч, то в бадминтон, то находили другие только им понятные занятия. Ксюша возвращалась в дом только для того, чтобы поесть и поспать.

На следующей неделе в пятницу во второй половине дня приехал Дмитрий.

Катерина с хозяйкой в это время сидели на лавочке: Катя вязала, а тетя Сара перебирала пух.

— Ну как здоровье, красавица? — первым делом поинтересовался он.

— Нормально, — ответила Катя.

— Голова не болит, не кружится?

— Да не беспокойтесь вы. Тетя Сара меня чуть ли не неделю взаперти продержала. Все давно прошло…

— Прекрасно! — обрадовался Дмитрий. — Приглашаю сегодня вечером к себе. — Не все же мне у вас потчеваться.

— Спасибо на добром слове, — ответила тетя Сара. — Банька-то у тебя есть? А то в моей что-то не так — дымить начала. А косточки хочется погреть. С банькой и жизнь краше.

— Есть, конечно, затоплю. Вот только опасаюсь: можно ли Катюшке?

— Да можно! Я совсем здоровая, — возразила она.

— А точно ли? — засомневался Дмитрий.

— Да что же это такое? — рассердилась Катерина. — Вон и тетя Сара меня всегда за «легкотрудницу» держит, а на мне пахать можно!

— Ну ладно, — нехотя согласился Дмитрий. — Но в первый жар все равно тебе, Катя, нельзя. Приходите все втроем ближе к вечеру.

— Венички-то брать аль свои запасены? — поинтересовалась хозяйка.

— Есть свои. И березовые, и дубовые, — ответил Дмитрий.

— Как — дубовые? Откудова? — удивилась тетя Сара.

— На базаре купил.

— Не дело на веники деньги тратить, — покачала головой она, — вон у нас полный лес деревьев: и березки растут, и осинки. Рви веточки — не хочу. Ну да ладно, коль потратился, испробуем и дубовые. Я как Звездочку подою, так и придем. А ты заранее запарь венички-то, чтоб ароматнее были.

— Запарю, тетя Сара, не беспокойтесь.

И Дмитрий, простившись, направился к калитке.

…В обед Катерина предупредила дочку, что вечером они все пойдут в гости к Дмитрию.

— Ура! — закричала от радости девочка. — А Рекс тоже там будет?

Катя рассмеялась:

— Ты что, хочешь в баню с Рексом идти?

— А он что, — удивилась Ксюша, — грязный будет?

— Нет, он в речке моется.

— Ну и я в речке моюсь, значит, мне в баню не надо?

— Но Рекс — собака, — только и сумела возразить Катя.

— Хорошо-хорошо, мам, как скажешь, — быстро согласилась дочка, оглядываясь на дверь, — мне некогда, вон Васька с Аленкой ждут. Мы шалаш сейчас строить будем.

— Где? — забеспокоилась Катя.

— А вон там. — Девочка неопределенно махнула рукой и стремглав кинулась из дома, опасаясь, что мать может ее не пустить.

— Ксения, постой! — вдогонку крикнула Катя. Но какое там! Дочку было уже не остановить.

Часа через два Ксюша прибежала обратно:

— Ну что? Идем?

— Нет, Ксюш, чуть попозже, Вот Звездочку приведут…

— А, понятно, — перебила ее Ксюша. — Мам, дай молочка с хлебушком, и я опять побегу.

Катя только улыбнулась. Дочка выглядела сейчас такой счастливой и здоровой, несмотря на свою худобу. Да и как она может поправиться, если все время в движении!

— Иди помой руки, а я пока хлеба отрежу.

Девочка наспех перекусила и опять убежала по своим срочным детским делам.

Но как только стадо прошло по деревне, Ксения больше не выходила со двора. Она стояла рядом с хозяйкой, пока та доила корову, потом выпила кружку парного молока и стала торопить мать.

Женщины собрали все, что им было необходимо для бани: полотенца, мочалки, чистое белье, — и пошли по деревне. Когда они перешли мост, то свернули налево, и Катя с облегчением вздохнула. Дом, куда приглашал ее Стас, стоял в другой стороне. Вероятно, его самого там уже не было, но все равно, ей было бы неприятно пройти мимо того злополучного места, откуда ей посчастливилось бежать.

Наконец тетя Сара остановилась у большого недостроенного коттеджа из белого кирпича.

Навстречу им выбежал пес, радостно виляя хвостом.

— Рекс, миленький! — Девочка бросилась обнимать собаку. — Смотри, что я тебе принесла.

Катя обратила внимание, что девочка несет маленький пакетик, но думала, что та захватила с собой игрушки. Оказывается, она припасла гостинцы для собаки.

— Смотри, какие вкусные косточки мне Васька принес. А вот немножко сальца. Кушай, маленький.

Девочка с умилением смотрела, как Рекс неторопливо лакомился ее подарком.

В дверном проеме показалась большая, крепкая фигура.

— Дядя Димочка! — Ксюша подпрыгнула от радости и побежала навстречу.

Мужчина раскрыл объятия, чуть наклонился, и она повисла у него на шее.

— Как я соскучилась, очень-очень, — приговаривала она, целуя его лицо. — И ты даже сегодня неколючий, — Ксюша сморщила носик и втянула воздух, — и пахнешь так вкусно, что хочется тебя съесть. — И она шутливо укусила его за щеку.