— Нечем помогать, Кирилл Алексеевич, не у всех родственники миллионеры, — съязвила я. — Отчим вообще молодой — можно сказать, сам еще на ноги встает. И еще лет сорок вставать будет. Мама у меня красивая еще, вот он к ней и прилип как лист банный.

— Он тебе не нравится?

— Да почему… — я и сама задумалась над этим вопросом. — Нормальный он, не хуже и не лучше других. Не алкаш какой-нибудь, но… слабый какой-то, инфантильный, что ли. Как ребенок со взрослой рожей. Шалопай обыкновенный, так к нему все и относятся. И мама на него потому долго не смотрела, не верила, что он хоть в чем-то может быть серьезным. Но сдалась, начали встречаться, потом поженились. А я как-то сразу в доме лишней стала. Преувеличиваю, конечно, никто меня не гнал. Просто как будто пятая нога в чужом счастье. Тогда и поняла, что как школу закончу — уеду. Пусть они там сами как-нибудь, а одного шалопая на учительскую зарплату уже много.

Я замолчала, потому он прокомментировал:

— Из услышанного я понял только, что никто тебя не обижал. Отчим — простофиля и добряк, тебя не донимал. А в мужчинах ты больше всего не уважаешь слабохарактерность. Ты даже удивлена, что твоя мама с ним так долго протянула — это сколько получается, уже лет пять? Ты бы на ее месте с таким не протянула бы так долго?

Как-то он слишком конкретизирует. На характер тоже не просто так намекает. И не настолько уж мамин муж отсталый, как прозвучало. Я вернула шпильку:

— Зато он маму не бьет и специально не обижает! Чувствуешь, Кирилл, в чем его преимущество?

В карих глазах светилось озорство:

— А я бью женщин. Ты на это намекаешь?

— Намекаю?! — поразилась я.

— Бью, — признал легко. — Иногда даже связываю перед этим. Это игра такая, от которой оба кайфуют, — он резко подался вперед, я с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. — А некоторые специально провоцируют, как часто делаешь ты. Большинство любят наказания, но не слишком болезненные. Я вроде бы не садист, потому не перегибаю. Но в этой смеси боли, подчинения и удовольствия есть свой смак. Одна кончала от ударов ремнем, мне приходилось дотрахивать ее, уже выдохшуюся от оргазма. Есть подозрения, что она кончила и тогда, когда я ее бросал — вот это страсть к боли.

Он просто с ног сносит своей прямолинейностью. Хочешь очаровать девушку — веди себя не как Кирилл. И уж точно не описывай, как кончали твои бывшие, как будто это может служить началом романтического интереса. У меня в горле пересохло, я сделала большой глоток.

— Ты ее поэтому бросил? Не нравится бездыханное тело?

— Нет. Ремни закончились.

Да почему он так смотрит? Специально это говорит и ждет какой-то реакции. А как на такие откровения реагировать?

— Ну, раз начал, то продолжай, Кир. Что еще любили твои бывшие? Хотя нет, постой, лучше ответь — ты хоть одну из них любил?

— Одну. Но тогда я не умел ни наказывать, ни играть, и уж тем более — не отличал стек от плетки. Я просто жестко брал, а она отдавалась. Мы бы со временем дошли до этого, потому что у меня всегда была склонность, не хватало только опыта.

Я точно поняла, кого он имеет в виду — Галину. Настроение испортилось, теперь даже вино не помогало.

— И почему же не дошли? — поинтересовалась почти буднично, но не определилась — хочу ли услышать ответ.

— Она погибла. Мы были женаты неполных шесть месяцев.

Теперь я смотрела в зал — посетителей почти и не прибавилось. Сколько мы здесь сидим? А зачем мы здесь сидим? Чтобы вот в этом всем копаться?

— Сочувствую.

— Спасибо.

Вот такого обмена репликами я уж точно не могла предполагать — в любом из наших диалогов. Очень захотелось уйти. Уехать к бабке в пригород и притихнуть у стенки. Но больше возможности не будет, больше никогда — ни он, ни я — этот разговор не заведем. А значит, больше не будет вопросов и ответов. Я заставила себя посмотреть в его глаза и отважилась:

— Какая она была, Кир?

— В каком смысле?

— Ну… внешность, например.

— Красивая. Блондинка. Высокая — почти с меня ростом. Могла бы стать моделью при желании. А что?

— Просто интересуюсь. А имя?

Ну, хоть что-то нарушилось в его непроницаемом равнодушии — он нервно сглотнул. Это был, наверное, единственный момент, когда я поймала его на замешательстве.

— Галя, — не стал врать.

— Как ты называл меня?

Он вдруг задумчиво покачал головой, помедлил, разливая снова вино.

— Да это случайно получилось, Маш. Первое имя, которое в голову пришло.

— Я чем-то похожа на нее? — такой вопрос в лоб был вершиной моей храбрости.

Кирилл нахмурился — он пытался угадать мои мысли:

— Не похожа. Ничем. Имя всплыло случайно, некогда было думать, я был сосредоточен на том, чтобы вешать тебе лапшу на уши.

Я не поверила. Он что-то воспроизводил в своем сознании, используя меня. А я сейчас самым натуральным образом ревную к той, которая для него ни с кем не сравнится. Как будто в самом деле хотела его любви. Он про любовь-то ни разу не заикался — только про секс и симпатию.

— Маш, ты не похожа, — повторил он. — И знаешь, я не выбрал бы тебя, если бы ты была на нее похожа. Да и десять лет прошло. Не факт, что встреться мы с ней сегодня, то не пробежали бы мимо, крестясь. Я стал намного жестче, я окончательно с собой определился, а она всегда была слишком мягкой. Ее бы я мог и случайно растоптать — с тобой, зубастой, это невозможно, тебя до конца жизни можно под себя гнуть и не сломать.

Я зацепилась за одну фразу:

— Ты меня выбрал?

— А еще есть сомнения? Мне только на лбу осталось татуировку набить «Кир хочет Машу до такой степени, что готов месяцами выплясывать перед ней танцы с бубном, уговаривать, уламывать, выкупать ее имя, спускать деньги на звонки и идти на любые сделки».

У меня проскользнула невольная улыбка:

— Не настолько большой у тебя лоб, не поместится.

— Тогда на члене.

Я все-таки рассмеялась. И он сразу облегченно улыбнулся — вероятно, именно к этой точке и хотел подвести.

Наверное, это все-таки уже влюбленность, если я никак не могу заставить себя встать и уйти. А такая перспектива меня страшила всерьез. Кому хочется, чтобы его всю жизнь под себя гнули? Я буквально заставила себя сказать:

— Хорошо посидели, многое узнали. Но мне пора, — оценила скепсис в его глазах и добавила: — Действительно пора. Завтра на работу, а сегодня еще море дел. Я такси поймаю.

— Тогда жди, когда счет принесут. Вместе выйдем.

— Не останешься?

— А на кой? — он вдруг совсем озорно подмигнул. — Здесь попозже столько соблазнов вокруг гулять начнет. И есть подозрение, ты мне простишь все что угодно, только не измены.

— Ты ничего мне не должен, — ответила и отвернулась, чтобы краснеющее лицо не заметил. И ничего я ему прощать не собираюсь, не только это. Придумал тоже. Это что же, у него действительно все время никого не было, или снова врет? Но врет-то как хорошо, приятно врет.

Вечер оказался совсем уж холодным. Мы вышли на темную улицу, направились к стоянке такси.

— Давай ключи от своей. Я водителя завтра отправлю — отгонит к твоему дому.

— Нет, не нужно, — подумав, сказала я. — Я сама с утра заберу. Завтра в офис обязательно и на новое место переезжаю, мне машина понадобится.

— Ясно.

Его реакция была какой-то мелкой. Никакого интереса к информации!

— То есть даже нового адреса не спросишь? — полюбопытствовала не без иронии.

— А зачем мне твой адрес, если у тебя есть мой? У меня-то в любом случае будет удобнее, чем в твоих съемных квартирах.

— Не поняла, — я остановилась. — Ты меня будешь доставкой к себе вызывать?

— Да как-нибудь справлюсь. О, кстати. Расписаться-то где?

Я снова чуть не забыла. Он вытянул ручку из кармана пиджака, подписал в нужной графе и ждал, пока уберу планшет обратно. И потом почти невзначай и как-то мечтательно протянул:

— А может, прогуляемся немного? Квартала три.

— До твоего дома? — поняла я. — Ты бы еще японский чайник позвал показать.

— Ах ты ж… С тобой надо прокачивать хитрость. Да нет, просто там такси поймать проще и намного дешевле выйдет. Мне ж платить, хоть я с тобой и не поеду. Собираюсь сэкономить.

— Или прогуляться?

— Да не перекрывай ты мне совсем кислород!

И я снова смеялась, как в самом начале вечера. В этом и есть его светлая сторона: Кирилл умеет быть настолько легким, что напоминает самого обычного и самого романтичного паренька. Правда, в очень дорогом пальто.

— Ладно, — согласилась я. — Только пальто застегни!

— Моя госпожа решила покомандовать? — знакомый холодок в тоне, а сам даже не пошевелился. — Идем.

Глава 17

И я пошла. Даже думала, не подхватить ли его за локоть — эдакая ни к чему не обязывающая фривольность. Но Кир вдруг сам взял мою руку и крепко сжал в горячей ладони.

— Замерзла?

— В этом городе только ты не замерз.

После чего он вообще запихнул мою кисть к себе в карман, не выпуская. А там у него ничего, тепло. Я снова почувствовала вибрацию и вытащила телефон из кармана. «Зайчик» — как же не вовремя! И это уже второй звонок от него. Чего это он в такую рань сегодня оживился? Я снова убрала телефон, Кир то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.

Я же забеспокоилась — не пожаловался бы клиент Юрке. А Юрка открытым текстом говорил, что только повода ждет. Потому теперь отвечала невпопад, хотя и старалась слушать.

— Вот там въезд в гараж, — сообщил Кирилл. — Кстати, у меня еще одна машина стоит. Могу одолжить, доедешь.

— А зачем тебе две машины?

— А зачем тебе? — вернул он вопрос.

— Я от одной уже избавляюсь. Но ее можно продать разве что в музей.

— Не-е, я твою покупать не буду, эти бы две прокормить. Так что, заскочим? Завтра вернешь.

— Я же выпила. Прав лишиться не хочу.

— Ну я так, проверял. Может, ты и гаишников умеешь уболтать с твоим-то голоском.

— Вот именно такой из тебя учитель, — усмехнулась я. — Разве что плохому научишь.

— Я даже не начинал еще.

Карман снова завибрировал. Я досадливо поморщилась и остановилась. На этот раз пропущенный был от Юрки, что означало совсем беду. «Зайчонка» не просто надо ублажать, а прямо сию секунду. Даже самой перезвонить, лишь бы он жалобу снял. Переосмыслила все варианты и позвала:

— Кир, а давай завернем в твой гараж? Ненадолго.

— Вау, — мое предложение шокировало даже этого непрошибаемого типа. — Можем и надолго. Там тепло.

Он потащил меня теперь в сторону, а я прямо на ходу быстро объяснялась, поняв, что он сделал совсем неправильные выводы. Бегло рассказала, что могут уволить и что такой поворот мне сейчас никак не потянуть, и про Зайчика, и про Юрку, и даже про кредит. Кирилл не отвечал, зато смеялся над моей паникой вполне отчетливо. Могла бы по этому смеху догадаться, что самые большие неприятности мне заготовил далеко не Юрка.

Следующий звонок раздался еще на входе. Теперь я вызов приняла, надеясь, что мой голос после бега звучал возбужденно:

— Зайчонок, я специально ждала третьего раза — хотела убедиться, что ты хочешь меня не меньше, чем я хочу тебя. Я в коротком платье, на мне нет белья…

Гараж ожидаемо оказался очень большим и комфортным. Мерс, которого я ни разу не видела возле офиса, занимал лишь четверть помещения. Чисто, светло — я осматривалась после того, как Кир включил свет.

— Да-а-а, — выдохнула я. — Ты всегда такой горячий. Я нервно кусаю губы от нетерпения. Сама притом указывала пальцем на дверь — мол, выйди, будь человеком. И уже по взгляду понимала, что этот человеком будет разве что в следующей жизни. Он демонстративно медлительно закрыл двери, скинул пальто, бросил на капот и направился ко мне.

— Я стягиваю с тебя рубашку и горю от нетерпения. Хочу увидеть тебя голым, хочу облизать всего! — я округлила глаза, словно именно глазами хотела остановить Кира. — Да-а… Ты так хорош. Я трогаю кончиком языка твой сосок.

Попыталась вывернуться, но Кирилл перехватил. Прижал к боковой стороне машины, зафиксировал снизу коленом. Успел поймать свободную руку и уверенно завел ее за спину. Другой уже расстегивал молнию куртки. На мои лучи злости не реагировал, словно и не замечал.

— Я спешу снять с тебя брюки и увидеть твой огромный член, — задыхалась я в трубку. — О… он так возбужден… Большой, ровный, на головке блестит смазка. Ты так сильно меня хочешь?

Отодвинула телефон подальше и одними губами прошептала: «Прекрати!»

— А ты хочешь, чтобы я прекратил? — прошептал Кир в ответ, едва сдерживая смех.