— Вера Петровна, а мать его случайно зовут не Светланой Ивановной? — удивлённо спросил Серёжа.

Бабушка смущённо заморгала глазами: — Не может быть, ты её сын? Есть Бог на свете!

Мы пили чай и долго смеялись над превратностями судьбы.

— Жить будете в этой квартире! — твёрдо заявила бабушка. — Вы случайно застали меня здесь: я окончательно переехала к подружке. Осталось забрать зимние вещи, за ними и приехала. Хотела по одной возить.

— Мы перевезём на такси, мы нынче богатые. Спасибо тебе, родная, — сказала я и укутала её своим подарком — огромной пуховой шалью. — Как прошло твоё лето?

— На даче. На Николиной горе! — лукаво глядя на нас, похвалилась она. — Варенья наварили! Давно я о такой жизни мечтала… и ещё о внуках, — пошептала она и покраснела.

— Род стеснительных, — засмеялся Сергей и подмигнул мне.

— Ой, забыла, примите подарок и от меня — мой сундук. В нём я хранила своё счастье, а теперь собирай в него своё, внученька.


Нет теперь со мной рядом родной и любимой души, бабули. Только смерть близкого человека заставляет остановиться и оглянуться назад: правильно ли я поступила, растеряв друзей, обманув родных, принеся всё в жертву своей гордыне. Только её смерть заставила меня вскрыть огромными усилиями забетонированные, очень больные островки моей памяти. И вехами для этого тяжкого путешествия послужили и этот сундук, и платье…


Потом мы поехали к Серёже домой. Я очень волновалась. Его мама обняла меня. Красивая, седая и очень бледная.

— Угодил, сынок, маме. Другой невестки я и не представляла.

— Мама, Женя приглашает тебя поехать в деревню и познакомиться с её многочисленной роднёй. Они затевают пышную свадьбу, которая идёт три дня — такие у них традиции.

— Светлана Ивановна, соглашайтесь, я и бабушку туда повезу. Там красиво, чистый воздух, вам понравится.

— Спасибо, дочка, но врачи запретили любые волнения после инфаркта. Даже радоваться рекомендовали осторожно, — с улыбкой призналась она.

— Тогда позже вы можете поселиться у нас в деревне. Мои родители будут счастливы, и мама, наконец, обретёт близкую подругу. Она жуткая книгоманка, будет с кем поговорить.

— Женя, спасибо тебе. Если всё будет хорошо, то непременно воспользуюсь твоим приглашением. Расскажи о папе с мамой подробнее, пожалуйста, — попросила она.

Я с удовольствием описала своего «старого солдата», который из множества претенденток выбрал самую маленькую, потому что это судьба! И в деревню он, якобы, переехал только для того, чтобы избавиться от лишних конкурентов.

— А это мой Ванечка, посмертно генерал-майор. Только зачем теперь нам звания и награды? Нам он был нужен живым.

Светлана Ивановна показала на фото своего мужа, ещё в форме полковника ВДВ, и из её глаз потекли слёзы.

— Мама, тебе нельзя волноваться, — Серёжа сел рядом с ней и стал успокаивать.

Я поняла, какой тяжёлый груз несёт на своих плечах мой любимый. Теперь мы вместе, нам будет легче. До начала учебного года оставалось совсем немного, и мы спешно занялись благоустройством своего гнезда. Феликс пришёл в гости, когда всё было обустроено и сияло чистотой.

— Всё прекрасно, — заявил он, — но чего-то явно не хватает, наверно, моего подарка, — и развернул огромный пакет. На свет появился мой портрет, где я с первыми лучами солнца выхожу из покрытой туманом реки, фата белым крылом парит сзади, в волосах лилии…

Мы стояли ошеломлённые: сделать такое просто невозможно!

— Я очень старался. Убедились, какой талант рядом с вами?!

На новоселье были самые близкие: Серёжина мама, бабуля со своей подружкой и Маша с Костиком. Крокодильчики исчезли, наверно, снова отдыхают на даче друзей. Я обзвонила всех, но никто не знал, у кого на даче они на этот раз. Светлана Ивановна прочла стихи, которые я помню до сих пор:

А дом, наполненный добром, ещё не дом.

И на окне с живым цветком ещё не дом.

И с абажуром над столом ещё не дом.

И даже с чайника свистком ещё не дом.

Когда вечерняя наступит темнота,

Приходит истина, понятна и проста:

Что среди этой первозданной тишины

Весь мир мой ТЫ, и дом мой ТЫ!

Так началась наша семейная жизнь. Серёжа закрутился как белка в колесе. Он забил продуктами новый холодильник, заставил меня заморозить привезённые овощи и ягоды. Оказывается, он привёз ещё мяса и кур, которых мы тоже заморозили.

— Теперь за зимний рацион я спокоен. На этом моя помощь тебе закончилась, — он посадил меня напротив, взял мои ладони в свои и спросил, — Ты хоть представляешь, на что мы будем с тобой жить?

Я растерянно молчала, потом ответила, что папа всегда привозил всё из деревни…

— Теперь я буду твоим папой, мамой и защитной китайской стеной одновременно, солнышко моё. И ещё… Уже три года я с друзьями занимаюсь подпольным бизнесом. Сегодня пора выходить на официальный уровень, поэтому мы открываем лицензионный бизнес по продаже и установке компьютеров у частных лиц и организаций. Сейчас надо закончить пробный проект в одном НИИ.

— Какие компьютеры, где ты их возьмёшь?

— Там, где их давно хотели продать на нашем рынке. Спасибо Потапычу за идею. Он же помог оформить кредит и договор с иностранной фирмой.

— Я эти компьютеры видела только в иностранных фильмах.

— Скоро они заполонят и нашу страну. Надо успеть стать первым. Это только начало, возможности неисчерпаемы. Моя фирма будет первой ласточкой в начинающей новую жизнь стране и нашим с тобой хлебом. Ты хоть понимаешь, что творится вокруг? Идёт новая эпоха, мы будем свидетелями многих потрясений, я предчувствую это, и мне надо быть готовым к ним. А твоя задача освещать всё светом и теплом и не забывать о моей больной мамочке. Справишься, моя девочка?

— Я… справлюсь… но как ты всё это вытянешь?! Институт, работа…

— Команда специалистов и программистов уже набрана, друзья-компаньоны хорошо поработали. А моей задачей останется общее руководство, договора, поставки, всего и не перечислить. Ты одобряешь мою программу?

— Одобряю… Бони… только где же моё место в твоём походе на Тулон?

— На козырьке моего треуха, ненаглядная Жозефина.

— А ты выкроишь время на свадьбу в деревне? Я мечтала, что мы поедем туда вместе.

— Упущу проект — упущу шанс безбедно прожить до весны. Ты поезжай одна, а чуть позже поедем вместе. Я обязан сказать им спасибо за своё счастье, за тебя. К твоему возвращению проект закончу, будет банкет. На него приглашены потенциальные заказчики. Появятся, возможно, новые контракты, более солидные. Сообщи о возвращении заранее, я встречу. Куплю сногсшибательное платье, и ты будешь королевой бала.

Я бы с удовольствием никуда не поехала, к чему ещё одна свадьба? И думать не моги: смертельная обида для родителей и всей родни. И помочь маме в подготовки к свадьбе я обязана. Жаль, что свадьба в деревне переносится на начало учебного года. Меня отпустят на неделю, а для Серёжи всё это станет дополнительной нагрузкой. Как учиться в разных вузах и всё успеть?

Но вот наступал вечер, и мы всё успевали. Я ещё краснела от его прикосновений, его опыт пугал меня и делал ещё беспомощнее. Из неконтролируемой бездны подсознания выползал естественный вопрос:

— Серёжа, сколько у тебя было женщин?

— Без комментариев, ты не должна задавать глупые вопросы!

Я надулась и отвернулась к стене.

— Хорошо, я скажу, сколько женщин я любил… — он надолго замолчал, продолжая гладить мою руку. Я затаила дыхание.

— Женщины… Они поздно вошли в мою жизнь, по современным понятиям. Летом отец забирал меня к себе, он преподавал в начале службы в училище ВДВ. В летних лагерях наравне с курсантами я прыгал с парашютом, учился рукопашному бою, качал мышцы — это было для меня главным и захватывало полностью. Я очень любил отца. Когда его отправили на войну, я продолжал серьёзно заниматься спортом, ходил в подпольную секцию каратэ. Сразу после школы должна была осуществиться моя мечта — училище ВДВ. Она не сбылась, потому что мама заболела… Каникулы я провёл рядом с ней у Потапыча. Костик увлёк меня музыкой, и я с трудом, но научился играть на гитаре. Девочек вокруг нас всегда было много. По вечерам развлекали их до первых петухов. Мы полностью находились во власти творчества, и этого, оказывается, бывает достаточно. Потом пришёл час Х — я влюбился. Первое сильное чувство к женщине опрокинуло меня, потрясло бездной страсти, но я оказался для неё просто мальчишкой. Появилась более заманчивая перспектива, и мной пожертвовали, как проходной пешкой. Так кончилась моя первая любовь. Так я узнал, что такое предательство, так стал мужчиной. Это хороший урок.

Не могу себе простить одного: боль свою решил заглушить на войне, чужой и далеко не священной, добив этим самого родного человека — мать. Мечта плечом к плечу рядом с отцом идти на подвиг во славу отечества, мальчишеская тяга к героике победила. Когда жизнь может прерваться в любой момент, и любишь, как в последний раз. Это даже нельзя назвать любовью… Прошёл я и через это — ничего не найдя и не потеряв. Просто своеобразный элемент психотерапии, — он надолго замолчал.

А я не знала, как задать ещё один мучавший меня вопрос, о Рите. Все-таки я решилась и тихо прошептала, боясь нарушить откровение:

— А в институте?

— В институте мне было совсем не до девушек. Я после госпиталя поступал в МГИМО, но не сдал экзамен по языкам. Пришлось идти в педагогический (многие так делали, чтобы не пропадало время), учить английский и французский и зарабатывать деньги. После гибели отца мать совсем сдала, и я должен был платить по счетам в прямом и переносном смысле. Рита стала лишь неприятным эпизодом моей жизни. Ты её, конечно, имеешь в виду?

— Вас часто видели вместе…

— Да, она ухитрялась демонстрировать это, находя всевозможные причины. Но у неё не было ни единого шанса, о чём я ей сказал при первом же налёте. Ограниченная, вернее, пустая, совершенно беспардонная красивая стерва. Если бы не моё, воспитанное родителями, уважение к женщинам, эта история не имела бы скандального продолжения. Я предупредил, но позволил быть рядом — надо бережно относиться к влюблённому в тебя человеку. Но когда меня вызвали к декану и сообщили о Ритиных подвигах на ниве проституции, я был шокирован и первым проголосовал за её исключение. А Рите хватило наглости, чтобы прийти и попросить у меня защиты!

— А если она тебя любила?

— Любила … и принимала по графику ребят из общежития? Честно говоря, мне было не до неё. Учиться и зарабатывать деньги не так просто. Меня больше беспокоило здоровье матери. Я не ханжа, но и Рита не педагог. Тема закрыта!

— Серёжа, а когда ты заметил меня?

— Когда я впервые увидел на заседании совета. Ты вся светилась изнутри, и я с трудом отводил глаза. А после скандала с Ритой я запретил себе даже смотреть в твою сторону, но вспыхнувшее внутри чувство не погасишь приказом. Есть такая песня, — он взял гитару и запел.

Я в тебя не влюблён,

На тебя никогда не смотрел…

Лучше я отойду, лучше я промолчу,

Лучше сердцу я воли не дам.

Серёжа пел, а я смотрела на него и не верила своему счастью.

…Лишь один только раз я глаза отвести не сумел.

Лишь один только взгляд, но сказал тебе он,

То, что сам от себя я таю:

Слишком мало сказать, что в тебя я влюблён: —

Я тебя больше жизни люблю!

Я бросилась ему на шею с вопросом:

— Как ты посмел так долго это скрывать!

— Но ты не дала мне ни единого намёка! Мелькала, как солнечный зайчик… Ты была везде, разливая смех и радость, чудо моё.

— Да я просто серая мышка по сравнению с теми девушками, которых ты отшил. И когда, интересно, ты не отвёл взгляда, мучитель?

Я попыталась связать шарфом его руки за спиной, чтоб допросить по полной программе.

— Серая мышка, а чьё сердце ты разбила в институте? Этот Игорёк снова будет с тобой рядом? Я всё видел! Это от серенькой мышки мой лучший друг выпал в осадок? Да такой шедевр, какой сделал он для тебя, делают только для королев!

— А взгляд? Отвечай, и тебе это зачтётся при приговоре…

— Поэтическая метафора, — сопротивляясь, смеялся он.

— А когда я села к Гене сзади на мотоцикл? Ты чуть не испепелил меня взглядом!

— Тогда и решил — не отдам! Твои байкерские круизы превратили меня в злобного дикаря. Я даже не заметил, как сдал экзамен.

— Так это только из-за экзамена я так долго рисковала жизнью?! А вдруг я бы влюбилась в него?

— Каюсь, мог опоздать. Зато, вернувшись, я всё чётко организовал. Я хотел тебя безумно, и это безумство продолжается до сих пор.