Павел насмешливо уточнил:

– Что, мечтаешь о первом ряде?

Юрий согласно кивнул взлохмаченной головой:

– Плох тот рядовой…

Похвалив друга за упорство, Павел, чуть приподнявшись, принялся озабоченно осматривать зал. Не увидев ту, что искал, разочарованно опустился обратно на сиденье. Юрий, в это же время высматривающий знакомую аспирантку с юрфака, увидел ее на втором ряду с доцентом этого же факультета, тоже недовольно откинулся на спинку и зло пробормотал:

– Ну, к чему им нищие аспиранты, им кандидатов с докторами подавай!

Прерывая его жалобы, на сцену вышли парень в смокинге и девушка в длинном вечернем платье, и концерт начался.

Молодежь живо реагировала на шутки, понятные только посвященным, бурно поддерживала выступающих, а Павел откровенно томился. Пришедший сюда с совершенно другими намерениями, он с нескрываемым скепсисом смотрел жизнерадостные выступления студентов. Он не терпел самодеятельность ни в каком виде. Его раздражали и сценки из студенческой жизни, и песни под гитару, и КВНовские розыгрыши.

Он открыто морщился и зевал, думая, что мог бы провести время с гораздо большей пользой. В конце концов вовсе перестал смотреть на сцену, устроился поудобнее, сложил руки на груди и закрыл глаза, терпеливо ожидая конца мучений.

Внезапно зазвучал знакомый голос. Встрепенувшись, он быстро выпрямился и широко открыл глаза. На сцене с гитарой в руках стояла Жанна в джинсах и синей кофточке с гитарой в руках. Приятным, не очень сильным голосом она пела романс.

Дыхание так перехватило, что Павел смог вздохнуть далеко не с первой попытки, и не сразу понял, что она поет. Но вот ухо выхватило «белой акации гроздья душистые», и сердце вдруг сдавило болезненное сожаление. Эх, сегодняшние бы его мозги вложить в ту бестолковую голову!

Она спела одну песню, поклонилась, собираясь уйти, но зал взорвался бурными аплодисментами, и ее не отпустил. Павел не хлопал, боясь пропустить малейший ее жест. Подчиняясь просьбе зала, Жанна запела еще одну красивую, но очень печальную песню, и ему захотелось виновато опустить голову. Ей еще настойчиво хлопали, но на сцену вышли конферансье и стали продолжать концерт.

Павел принял прежнюю позу, и перед его закрытыми глазами тут же всплыл четкий, как фотография, облик Жанны. Она почти не изменилась за прошедшие два с половиной года. Такая же нежная и красивая. Спохватившись, что не записал ее выступление на сотовый, досадливо прикусил нижнюю губу.

Хотелось выйти из зала и найти ее, но, представив, как он будет карабкаться по чужим ногам, от этой затеи отказался.

После концерта Юрий позвал его погулять по студенческому городку, но Павел отказался, втайне надеясь увидеть Жанну.

Пошел к общежитию гуманоидов. На вахте сидел незнакомый парень, потребовавший у него документы. У Павла с собой были права, но для охранника этого оказалось недостаточно. Пришлось выйти. Обойдя здание, он оказался перед окнами Жанны и оценивающе посмотрел на водосточную трубу, по которой когда-то к ней взобрался. Скучно поморщился – зимой на ней делать нечего. Хотя, если бы было потеплее, он бы рискнул. Он еще не так стар, ловкости не потерял, и вполне мог бы попытаться еще раз.

Только вот живет ли она в этой комнате?

Пошатался по городку. Стемнело, но народу по аллеям ходило полно. Кто уезжал домой, кто, как и он, убивал время. Частенько навстречу ему попадались воркующие парочки, заставляя его завидовать им черной завистью. Но вот в конце аллеи мелькнуло знакомое лицо, и он бросился следом.

Догнав, попытался вспомнить имя девчонки, но не смог. Единственное – твердо помнил, что она училась вместе с Жанной. Схватив ее за руку, рискуя схлопотать леща от шедшего с ней высокого парня, настойчиво выпалил:

– Извини, помнишь меня? – девушка несколько озадаченно кивнула головой. – Скажи мне, в какой комнате живет Жанна?

Та с неприязнью попыталась выдернуть свою руку.

– Тебе зачем? Столько лет не появлялся, и вдруг возник!

Павел нетерпеливо выпалил:

– Да меня в армию забирали, почти три года отпахал.

На лице ее спутника, до этого возмущенно-агрессивном, проявилось сочувствие, и он проявил мужскую солидарность:

– Да скажи ты парню адрес и пошли! И так опаздываем!

Немного поколебавшись, девушка всё же недовольно проскрипела:

– Да всё там же.

Радостно поблагодарив даже не девчонку, а ее парня, Павел понесся обратно к общаге, надеясь всё-таки прорваться мимо несговорчивого охранника. Но прорываться не пришлось – навстречу ему по аллее шла Жанна с сумкой в руке.

От неожиданности он застыл, нервно дергая кадыком и не зная, как себя с ней вести. Как ни в чем ни бывало? Она этого не поймет. Каяться и просить прощения? Но для этого тут явно не место – кругом полно народа. Так ничего и не решив, сделал широкий шаг навстречу и замер в ожидании.

Жанна надменно вскинула голову. Не дрогнув ни единым мускулом, холодно произнесла:

– О, сколько лет, сколько зим!

В ее голосе было столько неприязни, что он невольно поежился. Но мужественно поздоровался и попытался забрать у нее сумку. Но она не дала, равнодушно возразив:

– Я сама.

Он разочарованно предложил:

– Я на машине. Пойдем, я тебя подвезу. Да и поговорим спокойно.

Презрительно выпятив губки, она возразила:

– Не надо на меня бензин тратить, зачем это? Я и сама доберусь.

Несколько растерявшись от ее неприязненного тона, он молча пошел рядом, рассматривая ее лицо. Она почти не изменилась, только под глазами залегли легкие тени и глаза стали мрачными. Или просто она такая только с ним? Немного помолчал, собираясь с силами, попросил:

– Жанна, нам надо поговорить.

Чуть слышно фыркнув, она возразила:

– Для чего? Тебе что, трахать некого?

Перекривившись от нарочитой грубости ее слов, Павел с досадой сказал:

– Жанна, я все годы службы думал только о тебе.

Она даже не посмотрела в его сторону. Казалось, они друг друга не понимают, как два иностранца, которым требуется переводчик.

Ему захотелось взять ее за плечи, повернуть к себе и как следует встряхнуть, но он только горячо сказал:

– Жанна, давай начнем всё сначала! Давай попробуем сделать вид, что только что познакомились?

В ответ она брезгливо поморщилась.

– И как это? Память потерять? Давно известно – нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Нечего и пытаться.

Завидев подходивший в остановке автобус, она побежала, придерживая тяжело хлопавшую ей по ногам сумку. Представив, как по-идиотски будет выглядеть, останавливая ее, Павел направился к машине. Обогнав неповоротливый автобус, первым приехал на автовокзал. Припарковав машину на платной стоянке, подошел к остановочному павильону.

Ждать пришлось недолго. Из подошедшего автобуса выбралась Жанна, и не глядя по сторонам, пошла к остановке № 5. Стараясь не привлекать к себе внимания, Павел прочитал все названия на небольшом плакатике с пунктами остановок – Ивановки среди них не было. Куда же она собралась?

В грудь будто ударили ножом – а вдруг она едет к любовнику? Или даже жениху? Ведь за прошедшее время многое могло измениться. И, вполне возможно, отталкивает его она не из-за его вины, а потому, что полюбила другого? В коленях появилась мелкая противная дрожь, и Павел спонтанно решил, – поедет за ней и всё выяснит.

Ехать за медлительным автобусом было муторно. Павел опасался, что Жанна, выглянув в окно, тут же догадается о его намерениях, поэтому плелся строго в кильватере, так, чтобы из окон автобуса никто его заметить не мог. Хотя он и взял отцовский джип, который Жанна не видела, но рисковать не хотел.

На остановках немного перегонял автобус и вставал так, чтобы машина не бросалась в глаза. Сам выходил и, крадучись, следил за пассажирами. Один раз из автобуса вышла и Жанна, но без багажа, и Павел за ней не пошел, понимая, что она всё равно вернется в салон.

Но вот они подъехали к районному центру, значившемуся на боку автобуса как конечный пункт маршрута, но Жанна и еще несколько человек остались в автобусе. К изумлению Павла, автобус, немного постояв, отправился дальше. Проехав минут сорок по расчищенной бульдозером дороге, они дружной парой подкатили к небольшому автобусному павильону. Было темно, и Павел не стал включать фары, чтобы не привлекать к себе внимания.

Высадив пассажиров, автобус, развернувшись, быстро растворился в темноте. Припарковавшись неподалеку, Павел осторожно прокрался к павильону.

Жанну встречал высокий мужчина в длинной дубленке и длинный мальчишка в меховой куртке, видимо, отец и брат. Подхватив ее сумку, они двинулись вглубь поселка, и Павел, пользуясь темнотой, пошел за ними. Но уже через пару шагов понял, что погорячился – мороз и ветер пробирали до костей. Его финская куртка, такая удобная для езды на автомашине, вовсе не предполагала прогулки по сорокоградусному морозу. А что уж говорить о легких ботиночках, только называвшимися зимними?

Лихо прыгая по протоптанной в снегу дорожке, Павел добрался за Жанной до конца немаленького села. Они зашли в большой, внушительного вида дом, и Павел задумался, что же ему делать дальше. Проситься на постой явно не стоит. Если учесть, что у нее строгая патриархальная семья, то внутрь ему лучше не соваться.

Но и оставаться на улице нельзя – он уже не чувствовал ног. Вприпрыжку помчался к оставленной у дороги машине, радуясь, что не выключил мотор.

Забравшись внутрь, первым делом скинул ледяные ботинки и уложил ноги на работающую печку. Хорошо, что сегодня он, как предчувствовал, поехал на отцовском внедорожнике.

Немного отогревшись, решил ехать обратно. Начался снегопад, грозящий замести все пути, и Павел поспешил развернуться и погнал джип по почти невидимой дороге. В районном центре, повинуясь ярко светившемуся указателю, свернул с трассы и очутился перед небольшой гостиницей, расположившейся с старом купеческом особняке.

В снятом им номере было разлито приятное тепло и он мало-помалу отогрелся, отказавшись от мысли заскочить в буфет и купить горячительного. Хотя граммов сто водки после такой прогулочки вовсе бы не помешали.

Спал он плохо, видя перед собой винящую его во всех грехах Жанну. Встав утром, взглянул на улицу и понял, что обратно ему лучше не соваться – все дороги были переметены ночной пургой. Узнав у горничной, что дорогу в Ивановку чистят только раз в неделю, перед рейсовым автобусом, поехал в город, решив вернуться сюда через неделю.

Но не удалось, в Новый год ударили такие морозы, что Павлу пришлось внять здравому смыслу и смиренно дожидаться, когда закончатся новогодние каникулы и в универе начнутся занятия.

Двенадцатого января, радуясь ослаблению морозов, он, экипированный уже в соответствии с погодой, терпеливо ждал появления Жанны возле корпуса гуманоидов.

Мимо пробегали стайки студенток, кидая на него заинтересованные взгляды, но он внимания ни на кого не обращал и стоял, смиряя нетерпение.

Он не сразу понял, что из вестибюля вышла Жанна – с ней рядом шел преподаватель истории и что-то весело говорил. Она, чуть запрокинув голову, беззаботно смеялась в ответ.

Павел сглотнул внезапно ставшую горькой слюну и сжал кулаки. Вот и ответ на его сомнения – она обзавелась новым любовником! А ведь этот, он с трудом вспомнил его имя-отчетство, Сергей Иванович женат, и дети у него есть!

Ему до чертиков захотелось подойти к ним и треснуть кулаком по самодовольной физиономии соперника, но он неимоверным усилием воли сдержался. В голове всплыли ее слова, слышанные еще в период нахального ухаживания:

– Ты просто незрелый эгоистичный мальчуган, полагающий, что всё вокруг создано исключительно для твоего удовольствия!

Это охладило его пыл, и он решил переждать и посмотреть, что будет дальше. Во всяком случае, к Жанне с таким настроением подходить нельзя. Он не сдержится и ляпнет что-нибудь мерзкое, она, не задумываясь, ответит ему тем же и вконец разрушит хрупкие отношения. Рисковать нельзя.

Павел, чуть слышно чертыхаясь, ушел к оставленной у главного корпуса машине.

Но не уехал, а, выждав некоторое время, вернулся к общаге. По его расчетам, если у них что-то было, он вполне мог застать Сергея Ивановича в ее комнате. Это соображение ему не понравилось, но он пообещал себе, что, если его подозрения оправдаются, то это только сравняет их с Жанной в глазах друг друга. И он всё равно отобьет ее у любого соперника. А тем более у такого.

На этот раз ему повезло – охранника у проходной не было. Правда, вертушка была заблокирована, но Павла подобная ерунда не смутила. Он легко перемахнул через вертушку и быстро поднялся по лестнице на хорошо знакомый ему пятый этаж.

Перед комнатой Жанны немного постоял, собираясь с духом и удивляясь самому себе – никогда он прежде не дрейфил. Ни перед кем и ни перед чем.

Но вот в соседней комнате кто-то принялся открывать замок. Чтобы избежать недоуменных взглядов, он рывком отворил дверь и вошел. К его удивлению, в комнате никого не было. Он решил, что Жанна вышла на минутку и присел на стул, изучающее озираясь. Всё было почти так же, как и прежде, только покрывала на одноместных студенческих кроватях были новые.