Кристин Ханна - Надеюсь и люблю

– Правда?

Роза не нашла в себе сил посмотреть зятю в глаза. Из ее груди вырвался вздох, похожий на тот, с каким воздух выходит из лопнувшей велосипедной шины.

– Ты слышал часть истории Микаэлы, но, возможно, у тебя создалось неправильное впечатление о ней. Она была совсем девочкой, когда встретила Джулиана, – немногим старше, чем сейчас Джейси. Но они очень разные. У Микаэлы была слабая и бедная мать, а ее отец никогда не упоминал ее имени на людях. Она жила в бедном районе города, в доме, в который стыдно было пригласить гостей. И вдруг однажды она увидела бога, сошедшего на землю. Она с первого взгляда влюбилась в него со всей страстностью, на которую способны молоденькие девушки. Они поженились, но он оказался вовсе не богом, а легкомысленным и эгоистичным юношей, которому в жизни не было нужно ничего, кроме развлечений. Ему хотелось получать все без труда, но с любовью так не бывает, правда? Поэтому он разбил то сердце, в которое когда-то вдохнул любовь. – Она взяла Лайема за руку. – Когда он приедет, не говори Джейси, кто он такой. Это очень важно. Мы не можем допустить, чтобы он причинил боль нашей дорогой девочке.

Лайем понимал, что Роза выбирает легкий путь. С другой стороны, будет правильно, если Джейси узнает правду от самой Микаэлы.

– Хорошо, Роза. Мы ей не скажем.

И все же внутренний голос подсказывал ему, что выход найден неверный.

Лайем поднимался по лестнице. Не следует говорить с Джейси сейчас. Он в растерянности, а значит, шансов найти нужные и правильные слова для такого разговора у него меньше, чем покорить Эверест. Но ему хотелось посидеть с ней, подержать ее за руку, заглянуть в глаза. Он стыдился признаться себе в том, что ужасно боится навсегда потерять любовь своей дочери.

Перед дверью ее комнаты он остановился и тихонько постучал.

– Войдите.

Джейси, по своему обыкновению, говорила по телефону. Она поспешила попрощаться и повесила трубку.

– Привет, папа. Папа.

– Привет, малышка.

– Как мама?

– Все так же. – Он присел на кровать и взял ее за руку. – А как у тебя дела?

– Нормально. – На ее бледном лице промелькнула улыбка.

Лайем не знал, что еще сказать. Он мог думать только о том, что станет со всеми ними, когда Джулиан Троу войдет в их жизнь. Джейси, как и Лайем до Недавнего времени, знала только то, что мама рано вышла замуж за человека, который был слишком молод, чтобы содержать семью. Поэтому их брак продержался недолго. Майк сама придумала это краткое изложение своей истории, исключив из нее малейшее упоминание о Джулиане Троу.

Для Лайема теперь стало очевидным то, что его Жизнь – не важно, сколько осталось – будет делиться на две части: до болезни Майк и после.

Трагедия в том, что время теперь как будто разрезано острой бритвой, которая отделила прошлое от настоящего, то, что могло бы быть, от реальности. И рана эта болезненна, словно сделана хирургическим скальпелем. Даже если Микаэла поправится, их совместная жизнь уже не будет такой, как прежде. Лайем боялся, что ложь Микаэлы навсегда останется в его мире, в нем самом, как злокачественная опухоль, расположенная так близко от сердца, что от нее нарушается сердечный ритм. И даже если удалить ее, шрамы залечить не удастся. Скорее всего мельчайшие частицы опухоли проникнут в кровь и растворятся в ней, отчего кровь почернеет. И тогда при случайном порезе она хлынет из раны и выльется вся до последней капли за мгновение, достаточное лишь для одного сокращения сердечной мышцы.

Глядя в глубокие карие глаза Джейси, Лайем понимал, что у него не хватит духу сказать ей правду о Джулиане. Скорее он всю свою жизнь принесет в жертву, чем причинит дочери такую боль.

– Ты в порядке, папа?

– В абсолютном. – Он улыбнулся и обнял дочь. Она прижалась к нему, и на какой-то миг все было забыто, кроме того, что они любят друг друга. А когда Лайем отстранил Джейси от себя, страх и боль в ее глазах вернули обоих к реальности.

– Папа?..

Лайем вдруг почувствовал себя слабым и каким-то хрупким, способным рассыпаться на мелкие кусочки от малейшего прикосновения.

– Я люблю тебя, Джейси. Я зашел, только чтобы сказать тебе это.

– Я тоже тебя люблю. – Она с облегчением улыбнулась. – Помнишь, когда мы увиделись впервые?

– Конечно. – Он ласково погладил ее по голове. – У тебя был аппендицит.

– Ты дал мне леденец на палочке и сказал, что заберешь мою боль… И действительно забрал.

– Хотелось бы мне, чтобы и теперь это было возможно.

– А мне хотелось бы снова стать маленькой, – посерьезнев, сказала она.

Лайем снова обнял ее и привлек к себе. Если бы она могла догадаться, почему он так сильно сжимает ее в объятиях!

Город был похож на красивую декорацию к фильму. Эдакая ночная романтическая картинка.

Джулиан всматривался в ночь через задымленное оконное стекло лимузина. Прежде ему не доводилось видеть такую умиротворенную картину. Казалось, вот-вот откуда-то вынырнут диснеевские персонажи.

Он опустил стекло между салоном и кабиной и обратился к водителю:

– Мы ищем городскую гостиницу. Скорее всего она сразу же за мотелем.

– Я помню адрес, сэр.

– Слава Богу! В таком маленьком городе и не заметишь, как проскочишь один-два квартала.

Шофер свернул с Главной улицы. Посреди дороги они наткнулись на баррикаду: несколько машин встали поперек. Шофер затормозил и попытался развернуться.

– Подождите. – Джулиан опустил стекло и высунулся, чтобы выяснить, что происходит. От мороза у него тут же заслезились глаза и защипало в носу.

Справа виднелось заснеженное поле, посреди которого располагался замерзший пруд. Вокруг него стояли машины, освещая фарами каток. Взрослые и дети радовались наступлению зимы и выделывали под звуки музыки затейливые пируэты.

Джулиан заметил небольшой павильон, раскинувшийся в нескольких футах от машин. Женщина готовила горячий шоколад на походной печке. Несколько мужчин разогревали хот-доги на открытом огне.

– Господи! Ну прямо прошлый век! – воскликнул Джулиан. – Поехали, отвезите меня в отель.

– Похоже, вы никогда не видели городков, подобных этому, – заметил водитель, глядя в зеркало заднего вида.

Они миновали огромный дом викторианской эпохи, на крыше которого искрились хлопья только что выпавшего снега. Заснеженный забор был похож на острые зубы неведомого чудовища. На деревянной табличке у въезда было выгравировано: «Добро пожаловать!»

Джулиан вышел из машины. Изо рта у него валил пар. Господи, как холодно! Он надеялся, что Тереза не забыла упаковать теплое пальто.

– Внесите чемоданы, – попросил он, осторожно ступая в теннисных туфлях по снегу.

Дверь открылась, прежде чем он успел позвонить. Седая женщина в цветастом платье и застиранном фартуке стояла на пороге.

– Это вы! Мы с девочками не надеялись вас увидеть! В нашем городке такого еще не бывало. – Она захихикала, прикрываясь рукавом.

При упоминании о «девочках» Джулиану представилась когорта проституток, одетых так же крикливо. Он устал от дороги, но все же выдавил из себя жалкую улыбку. На почитательниц его творчества это всегда действовало безотказно.

– О Господи! – всплеснула руками хозяйка. – Подождите, пока я скажу Гертруде. Я знаю, что вы любите песочное печенье. Я прочитала об этом в «Инкуайере».

– Вы – ангел, спустившийся с небес, – ответил он с улыбкой. – Но знаете, я проделал долгий путь и хотел бы отдохнуть. Буду очень признателен, если вы покажете мне мою комнату.

– Конечно.

Она суетилась вокруг него, как надоедливая муха, преграждая путь наверх, тем более что лестница была слишком узкой. Джулиан поднимался и слышал за собой тяжелое дыхание шофера, который тащил чемоданы.

На втором этаже хозяйка подошла к двери, за которой оказалась огромная комната с коллекцией огнестрельного оружия на стене.

– Это номер для новобрачных, – подмигнула она и протянула гостю свою пухлую ручку. – Меня зовут Элизабет. Но вы можете называть меня Лиззи.

– Лиз… Какое прекрасное имя! – Джулиан заглянул в комнату и нахмурился. – Простите, а где ванная?

– Внизу в холле. Третья дверь налево.

– Вы хотите сказать, что у меня не будет отдельной ванной? – Он не смог сдержать изумления.

– Лыжный сезон еще не начался, поэтому вы будете мыться один. Так что можете считать свою ванную комнату отдельной.

– Но чтобы до нее добраться, понадобится полдня.

– Ну, знаете… – Хозяйка помрачнела.

– Простите, я пошутил. – Джулиан улыбнулся. – Комната отличная. У вас найдется место и для моего шофера, не так ли? Лучше на другом этаже. Тогда я готов снять все остальное помещение. Мне приятно жить одному.

– Конечно. – Хозяйка покраснела от смущения и стала пятиться. Она не осмелилась повернуться к нему спиной до тех пор, пока не скрылась за дверью.

Джулиан присел на край кровати. Пружины взвизгнули под тяжестью его тела.

– Распакуете мои чемоданы? – попросил он шофера, блаженно вытягиваясь на постели.

Неотложные дела задержали Лайема почти до пяти вечера. К тому времени, когда он закрыл кабинет и отправился в больницу, уже совсем стемнело. В ночной тишине далеко разносился детский смех – сегодня снова устроили катание на пруду.

Лайем сел в машину и поехал по пустынным улицам города. Оказавшись на месте, он первым делом заглянул в маленький угловой кабинет, который занимал вместе с Томом Гранато, главным практикующим врачом.

Он безошибочно угадал, в какой момент Джулиан Троу переступил порог больницы. От самого входа и вверх по лестнице его сопровождал гул восхищенных голосов, которые Лайем слышал через неплотно закрытую дверь. Каждую секунду мог раздаться гудок селектора с сообщением о прибытии высокого гостя.

Но Сара просто распахнула дверь, даже не постучавшись, что было на нее совсем не похоже. Ее глаза радостно сияли, а щеки залил пунцовый румянец.

– Доктор Кэмпбелл, к вам пришел человек…

– Джулиан Троу.

– Откуда вы знаете? – изумилась она.

– Я – волшебник.

– Он говорит, что пришел повидать Микаэлу.

– Пригласите его ко мне.

Сара поспешно кивнула и исчезла за дверью.

Началось… Лайем сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. С самого утра он готовился к этой встрече, даже надел лучшие брюки и голубую рубашку, которую Микаэла подарила ему на прошлое Рождество. Но теперь стало ясно, насколько бессмысленны все его старания. Да и белый халат врача не мог придать ему уверенности в такой серьезной ситуации.

Лайем обернулся на скрип открываемой двери. Входя, мужчина улыбнулся – просто улыбнулся, – и Лайему стало дурно. В жизни Джулиан оказался гораздо более приятным человеком, чем на фотографиях; объектив не мог передать силу магнетического притяжения, которым он обладал.

– Меня зовут Джулиан Троу, – непринужденно представился он. Но Лайем усмотрел в этом какую-то нарочитость, вызванную уверенностью в том, что во всем мире не найдется человека, который не узнал бы его.

Лайем медленно поднялся и, сняв очки, спрятал их в нагрудный карман халата. Как будто это могло помочь!

– Здравствуйте, Джулиан. Рад, что вы приехали. Я – Лайем Кэмпбелл. Мне бы хотелось…

– Я могу увидеться с ней сейчас?

Лайем вздохнул. По какой-то неведомой причине он хотел отложить свидание, хотя, судя по всему, Джулиан приехал надолго. И все же Лайему было трудно представить себе, как они вдвоем войдут в палату Микаэлы.

– Пойдемте.

Он провел Джулиана через холл и подвел к двери палаты. Актер первым прошел внутрь и сразу устремился к кровати. Застыв возле нее, он долго не мог оторвать взгляда от лица Микаэлы.

– Что с ней случилось? – спросил он наконец.

– Она упала с лошади и ударилась головой о столб ограждения.

– И давно она в таком состоянии?

– Около четырех недель.

Джулиан склонился и коснулся ее щеки.

– Привет, Кайла. Это я, Джул. – Он растерянно оглянулся на Лайема. – Она меня слышит?

– Именно для этого я вас и пригласил.

– Что я должен делать?

Лайем подумал, что похож сейчас на начинающего режиссера, советующего Роберту Редфорду, как сыграть любовную сцену.