— Я знаю, но он должен был избавить тебя от этого.

— Данил, не надо, — я просто мотаю головой.

— Ладно, прости, — он отступает. — Давай я помогу тебе убраться.

— Я… устала, но можешь приехать вечером.

Наверное, мне стоило отказаться. Просто попросить его уйти, но ведь он сам предложил, верно? Так почему бы и нет?

* * *

Врезать.

Первое, что приходит в голову, когда приезжаю с утра к Игорю. Дверь нараспашку, вонь в квартире, какие-то левые люди, мирно посапывающие в холле. Быстро расталкиваю, кого не знаю и выставляю за дверь.

Нахожу Игоря, но он, как говорится, в состоянии нестояния. Бросаю взгляд на часы и разве что не стону. Начинали вечер с того, что уже завтра он заберет сына из роддома.

Забрал, блядь!

Остается всего полчаса и я не нахожу лучшего выхода, чем набрать Лену и поехать за ней. Быстро достаю телефон из кармана друга, отмечаю более десяти пропущенных от Лены, чертыхаюсь и вбиваю ее номер в свой телефон.

Уже выезжая, набираю, прошу сказать адрес и сообщаю, что скоро буду. Да, как же! Что там нужно привозить женщинам в роддом?

Мне совершенно не до этого. После вчерашнего боя болит все тело, и я только благодарю бога, что лицо не пострадало. У меня синяки на руках и ногах, огромная ссадина в боку и почти тысяча баксов в кармане.

Неплохо для начинающего бойца, жаждущего заработать. У меня не то состояние, но я все же это делаю. Хотя бы потому, что больше некому.

Заезжаю за цветами и там же беру шарики. Не знаю, может нужно еще что-то, но времени на это нет совершенно. Я подъезжаю к роддому и сразу же вижу Лену, а затем и ее ошарашенный взгляд голубых глаз.

Она смотрит растеряно и удивленно, а я внутренне сжимаюсь. Понимаю, что хрена с два Игорь приехал бы за ней с цветами и шариками, но я не Игорь и мне действительно хочется ей помочь.

Мы знакомы с Игорем год. Последние полгода он познакомил всех и с женой. Странно, что не сделал этого раньше. Она его совершенная противоположность, и этого не меняет даже тот факт, что полгода назад он был попроще.

Беру на руки ребенка, помогаю Лене сесть в машину и прошу подождать. Иду в роддом, спрашиваю о том, кто принимал роды, «благодарю» за проявленную заботу и иду на выход. Меня принимают за заботливого папочку, даже не обращая внимания на возраст.

И плевать!

Не знаю, как Игорь дошел до того, чтобы не забрать жену и ребенка из роддома, но блядь, это круто! Настолько, что невольно хочется так же.

Я еще не дохожу к машине, а внутри уже появляется желание оберегать и помогать. Не знаю, куда их вести?

В тот дом, где спит человек шесть и все пропитано парами алкоголя? Это место для ребенка? Нет, я знал, что она не согласится, но все равно предложил забрать к себе. А вдруг?

Вдруг не случается. Она отказывается и вовсе замыкается, и мне все больше хочется ей помочь. За полгода я насмотрелся достаточно. И того, как он к ней относится, и того, как говорит и того, как отзывается, когда ее нет рядом.

Я слушал и даже смеялся, представляя себе жену Игоря эдакой полноватой бабенкой, неудовлетворенной своей жизнью. И вот когда увидел Лену, даже не предположил, что это она и есть.

Светловолосая, хрупкая, маленькая ростом девчушка с небольшим на тот момент животиком. Я даже не сразу верю, что ей двадцать два.

Мне кажется, что она младше. Мне девятнадцать, но я выгляжу старше нее. Возможно, потому что выше, а может из-за хрупкости и грации, которые угадываются в каждом ее движении.

Я уважал Игоря до того, как познакомился с его женой, до того, как поговорил с ней. После у меня осталось к нему только презрение, но я уже не мог отказать себе в удовольствии приезжать. Видеться с ней, касаться, слышать ее смех и наблюдать, как на глазах растет животик.

Она была полной противоположностью той женщине, о которой говорил Игорь. Солнечная, яркая, привлекательная, всегда позитивная и необычная. А Игорь. Он описывал вечно хмурую, пилящую его по вечерам жену, недовольную жизнью.

Я перестал ему верить.

Как-то он сказал мне, что она красиво играет роль. Что вся ее внешняя искренность наиграна и в действительности она стерва, каких поискать. Я не верил. А сейчас только больше убедился в том, что все ложь.

Он — алкоголик, она — девушка, не имеющая опоры. Он пользуется положением, а ей некуда деваться. Он ведет себя по-скотски, а она терпит. А я… я хочу изменить эту херню.

* * *

Молча везу Лену домой. В тот клоповник, пропитанный алкогольными парами и прокисшей едой. Мне категорически это не нравится, но насильно отвезти ее к себе не могу. Она все-таки за ним замужем и хрен его знает, что Игорь придумает, если она вдруг решит поехать с ребенком к другому мужику, пусть и другу.

И да, я его отлично понимаю, но только в этом. По-хорошему, он сам виноват. Ему нужно забрать ребенка, а он глаза разлепить не может.

Помогаю Лене зайти в дом, заношу вещи и первое, на что обращаю внимание — ее разочарованный и грустный взгляд. Она молча обводит комнаты глазами, наверняка, уже зная, что все это придется убирать ей.

Вижу, как Лена вздыхает, крепче прижимает малыша к себе и направляется в спальню. А у меня в это время личный апокалипсис, внутренний Армагеддон, потому что в эту минуту понимаю, что хрена с два я все это делаю из жалости.

Нет… жалость чуть по-другому выглядит. Там просто хочется помочь и плевать, что человек подумает. Ты идешь напролом и пытаешься донести истинное положение вещей, а здесь… я слова лишнего боюсь сказать, потому что не знаю, как она отреагирует, что скажет, не пошлет ли с моими добрыми намерениями. Мне страшно сморозить откровенную чушь и залезть глубже, чем она впускает.

Иду в спальню, отмечая, что Лены нет. Подхожу к кроватке и смотрю на малыша. Он такой крохотный, маленький… в одеяле, когда я нес его к машине, Мишка выглядел больше, а тут… совсем крошка. Перед глазами пролетают вполне вероятные сцены. Игорь, бьющий посуду и Лена с маленьким Мишкой на руках. Она крепко прижимает его к себе и просит Игоря остановиться.

Мне не нравятся эти картинки и я тут же их прогоняю, сажусь на табуретку у кроватки и прикидываю, что могу сделать вот прямо сейчас. Еще раз попытаюсь уговорить Лену поехать ко мне, а если нет — помогу убрать здесь все, обустроить для ребенка детскую, купить, что нужно.

Судя по потрепанной детской кроватке, Игорь вряд ли раскошелиться на коляску, одежду и игрушки. Скорее, купит подержанное, а мне хотелось удивить Лену, сделать так, чтобы она почувствовала вкус материнства, а не горечь семейной жизни.

Я пытаюсь снова ее уговорить, но она отнекивается, а потом… потом я позволяю себе то, чего не должен был. Спрашиваю, почему она с ним, что ее держит рядом. Она задумывается, и я ее теряю на некоторое время. Она просто выпадает из реальности, предаваясь воспоминаниям. По тому, каким безжизненным становится ее взгляд, понимаю, что прошлое у нее далеко не сахарное и почему-то связываю это с Игорем.

Мало ли…

Вывожу ее из раздумий, прижимаю к себе, пытаясь успокоить. Спрашиваю связано ли это с Игорем и получаю отрицательный ответ. Понимаю, что не врет, но от осознания того, что где-то ей было еще хуже, становится страшно.

Она говорит, что Игорь забрал ее оттуда и мне хочется знать откуда. А еще… понимаю, что она с ним отчасти из чувства благодарности. Не хочу думать о любви, потому что такая хрупкая и ранимая натура просто не может любить Игоря.

Нет, нет и еще раз нет.

Наверное, я скотина без принципов, потому что в момент, когда она плакала у меня на плече, я понял, что хочу забрать ее, и меня не останавливает даже ребенок. Не пугает тот факт, что Мишка останется без биологического отца. Глядя на этого самого отца, понимаешь, что ребенок многого не потеряет, а если уделять ему внимание и воспитывать, то…

Отгоняю эти мысли и пытаюсь поговорить с Леной нормально, но она закрывается. Зажимается и перестает воспринимать окружающий мир. Ей стыдно за то, что проявила слабость, а мне хочется схватить ее за плечи и встряхнуть.

Сказать, что прямо сейчас забираю ее, везу к себе, и пусть подает на развод. Да, мысленно я уже так сделал, а в действительности у меня просто нет на это прав. Она не давала повода. Никакого. А своими действиями могу сделать только хуже.

Предлагаю помочь ей убраться, потому что знаю: как только уеду, она начнет уборку. Закатит рукава, начнет мыть пол и убирать квартиру, выносить мусор. На четвертый день после родов.

Хрена с два ей можно это делать!

Предлагаю помощь, и Лена не отказывается, просит приехать вечером. Соглашаюсь и даже уезжаю на час, но быстро возвращаюсь, отмечаю, что Лена действительно уснула. Укрылась с головой одеялом, свернулась клубочком и медленно посапывала.

Пара гостей как раз очухались, так что я быстро выпроводил их из дому. Игорь не подавал признаки сознания, а потому пришлось быстро работать. Несколько часов, гора вынесенного мусора и несколько десятков квадратов вымытого пола и все чисто.

Когда я уже присаживаюсь на диван в коридоре, как раз выходит Игорь. Молча хлопает глазами, смотрит на меня так, что я внутренне подбираюсь, ожидая, что он сморозит глупость.

Но нет…

Игорь удивляет меня еще больше. Хватается за голову, бежит к выходу, пытается надеть кроссовки, но у него это слабо получается и он просто плюхается на пол.

— Что случилось? — спрашиваю, чтобы понять, что привело его к столь резким действиям.

— Я забыла Ленку забрать, — виновато говорит он. — Я такой придурок.

Честно? Вот ни на минуту не жаль его. Взрослый тридцатилетний мужик, есть работа, жена ребенка родила, а он… забыл из роддома забрать.

Нет, ну вот как его можно жалеть?

По-доброму ему бы врезать, да так, чтобы мозги на место встали. Но что это даст? Ну, заеду я ему, ну скажу, так не удивлюсь, если он побежит к Лене и все это выдаст. Ну а что? Чего это за нее его друзья заступаются, ведь явно же не просто так.

Настолько задумался, что даже не заметил, как Игорь уже собрался. Очнулся, когда он уже хлопнул дверью. Быстро встал и пошел за ним.

— Игорь, — кричу ему вдогонку. Он оборачивается, и я выдаю: — Лена дома.

Друг несколько минут просто смотрит на меня, а потом идет ко мне.

— То есть? Как дома? Пешком пришла?

Ну да, блядь, конечно! В подоле принесла, не иначе.

Вот смотрю на него и не понимаю. То ли он реальный долбоеб, то ли просто прикидывается, потому что пешком одну ее бы даже из больницы не выпустили.

— Я ее забрал. Приехал утром, а ты спал, ну… я и забрал.

Игорь несколько минут просто смотрит на меня, слегка щурясь, а потом обнимает и похлопывает по плечу:

— Спасибо, друг, — выдал он, отстранился и решительно направился в дом.

Не знаю зачем, но я пошел следом. Тихо дошел до спальни, встал у дверного проема и замер… Лена брала малыша на руки и давала его подержать Игорю. Тот трепетно брал ребенка и улыбался.

— Спасибо, — еле слышно произнес он, обращаясь к Лене. — Люблю тебя малыш, спасибо за сына! — было последним, что я услышал, прежде чем увидеть, как он ее целует, а она обнимает его за шею.

Глава 3

— Когда ты все успела? — голос мужа вывел меня из оцепенения, которое нахлынуло совершенно неожиданно.

Безрезультатно стою у плиты, пытаясь приготовить ужин, а Игорь сидит, развалившись на диване, с бутылкой пива и удивляется, как же я успела все убрать. И вот что ответить? Что я ничего не убирала?

Что это сделал твой друг, который куда-то пропал и даже не попрощался? Что вместо него должен был убрать ты? Вместо роившихся ответов нахожу нейтральный:

— Мишутка спал, вот я и… — но Игорь меня прерывает, будто не он минуту назад задавал вопрос.

— Давай проясним, окей? — мне кажется, или он снова пьян? Или же… он и не был трезв после того, как проснулся?

— Конечно, давай, а что? — спрашиваю, действительно не зная, что он желает прояснить конкретно в данный момент.

Зная Игоря под алкоголем, это может быть что угодно, начиная от вопроса, кто будет выносить мусор, и заканчивая тем, что он не хочет есть то, что я уже начала готовить. Но он меня удивляет.

— Никаких Мишуток и сюси-муси. Ты мужика родила, ясно? Только Мишка, Миша, Миха. По-мужски, Лена. Не бабу воспитываем, а то «мишуткают», а потом гомосеков растят, — он говорит жестко и хлестко, а мне впервые хочется выцарапать ему глаза. Впервые за всю семейную жизнь хочу взять этот чертов нож и вонзить ему его…

Прикрываю глаза и выдыхаю: «Хорошо».