Адалин Черно - Надежный

Продолжаю нарезать овощи, закидывая их в казанок для рагу. Боковым зрением замечаю, как Игорь открывает холодильник, достает и откупоривает пиво, делая несколько жадных глотков.

— Холодненькое, — констатирует он, а меня почти передергивает.

Ритмично нарезаю овощи, стараясь абстрагировать и подумать. Как-то сразу осознаю, что не хочу так жить. С мамой, конечно, было еще хуже, но и здесь с этими его высказываниями. Я раньше была слепой и не замечала этого? Мое сознание тут же рисует картину нашего знакомства:

«— Вы такая красивая, девушка. Хрупкая, ранимая, вас хочется защищать, знаете? — очередной посетитель пытался со мной заигрывать, но сегодня у меня не было времени на споры и вежливости. Я просто улыбнулась и ушла работать дальше.

Проблема за проблемой. Меня преследовали неудачи и нервоз. Сегодня был последний день, когда я должна заплатить квартплату, а у меня еще не выплачен штраф за оскорбление постоянного клиента.

Платить нечем и, по всей видимости, снова придется спать у подруги и отказываться от съема. Не проблема, но я устала навязывать проблемы кому-то. Просить, унижаться, говорить, что я буду в долгу.

Освободившись после смены, выбежала на улицу в надежде, что сегодня хозяйка меня не выгонит. Рядом со входом стоял тот самый клиент.

А вот это уже плохо.

Обычно такое вот ожидание ничем хорошим не заканчивается. Мужчинам или нужно то, чего я давать не собираюсь, или… а нет или. Им нужен секс с красивой официанткой.

Все.

— Я не сплю с клиентами, — с такими лучше сразу и напролом. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь разглядеть, нет ли кого-то там, чтобы помочь. Но улица пустынная и уже довольно темно. Нет, вряд ли он начнет меня насиловать, хотя… мало ли.

— Я хотел пригласить тебя в кино, — спокойно говорит он, и я отмечаю, что мужчина нормальный. Ему явно достаточно внимания женщин, чтобы пытаться трахнуть официантку.

— Извините, — бормочу я, — просто…

— Да я понял. Несладко здесь, да?»

— Эээ, але, — Игорь дергает меня за плечо. — Мясо горит. Ты о чем думаешь?

— Прости, это… после родов рассеянная стала, — быстро бормочу извинения, сама не понимая, как так получилось.

— Ну ты как-то включайся, что ли. Пора, как бы. Отдых закончился, — Игорь берет кусок мяса со сковородки и констатирует: — Я это жрать не буду. Приготовь че-нить другое.

Наблюдаю за тем, как он медленно разворачивается и вальяжно идет в спальню. Бесит! Все это бесит! Куда делся тот романтичный и веселый мужчина, с которым я познакомилась?

Куда?

Где тот, кто ежедневно дарил мне цветы, кто удивлял, смешил? Где тот мужчина, за которым я чувствовала себя безопасно и легко целый год? Где мой Игорь?

Понимала, что это уже не он. Или он никогда не был таким, каким я его себе нарисовала. Но ведь была романтика, цветы, киношки с попкорном, веселые вечера. Зачем все это, если по итогу мы пришли к вот этому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если в результате отношения переросли в «господин-рабыня»? Я не понимала, а еще хуже то, что не видела этого. Не замечала, как мы живем. Меня все устраивало, и вот только после сегодняшнего происшествия поняла, что нет у меня никакой защиты и поддержки.

Быстро выбросила подгоревшее мясо, доставая из морозилки новый кусок. Данил… Даня… Я устало прикрыла глаза.

Почему он все это сделал?

Зачем убрал, вынес мусор. Нет, я была ему чрезмерно благодарной, но меня это страшило. Вот после всего этого… после его разговоров, вопросов, этих касаний, от которых пробегали мурашки по коже… после всего этого стало страшно.

Может, я ошиблась? В Игоре? Может, он вот такой, как сейчас? Любит выпить, принизить, приревновать. Поспешила с выводами выйти замуж? Господи, о чем я думаю? У нас ребенок, а то, что сегодня произошло — всего лишь небольшие трудности.

Мы их пройдем, я уверена! Все будет хорошо!

Вот завтра Игорь протрезвеет, мы поговорим, я попрошу, чтобы он перестал пить так часто, чтобы не водил друзей, ну… пока малыш чуть не подрастет и у нас обязательно все наладится.

Наспех заканчиваю приготовление рагу, тушу мясо, потому что не знаю, что именно предпочтет муж, сбегаю на несколько минут в душ и кормить Мишку.

Мне не понравилось то, что Игорь запрещает говорить с ребенком нежно. Он ведь такой маленький, крохотный, совсем еще малыш… как с ним можно говорить по-взрослому? Да и нужно ли?

Я отчаянно не хотела этого понимать, поэтому решила, что этот вопрос тоже стоит решить завтра. Пусть он немного подрастет, потом и будем общаться по-взрослому, а пока… пока он всего лишь ребенок.

Ему только четыре дня и он нуждается в заботе и внимании от матери и отца. В нежности, улыбках, положительных эмоциях, а не в официальном тоне.

После кормления укладываю его в кроватку, выключаю свет и устраиваю спать, отмечая, что Игорь тоже ложится. Это хороший знак, значит, он не пьян и вполне адекватен. За полтора года совместной жизни уже успела выучить своего мужа.

Если выпил много — ни за что не ляжет спать. Будет смотреть кино или слушать музыку, пойдет крутить свою машину, но точно не ляжет спать. Игорь притягивает меня к себе, водит рукой по животу и добирается до груди.

— Нельзя, Игорь. Там швы и…

— Тс-с-с-с! — он целует за ушком. — Поработаешь ротиком, — я замираю, а он продолжает.

Не то, чтобы я отказывалась или была против, но вот сегодня, конкретно в этот момент ничего подобного делать точно не хотелось.

— Игорь, — отталкиваю мужа от себя, — давай в другой раз. Я не хочу и мне еще чуть плохо после родов, — вру, конечно, но и уступать не хочется.

— Пиздец. Убирать у тебя, значит, были силы, а минет мне сделать нет? — он встает с кровати, надевает штаны, футболку…

— Ты куда? — приподнимаюсь на локтях.

— Пить иду, — коротко бросает и выходит из комнаты.

Я лежу минут пять, думаю о том, почему у нас все так. А потому что я допустила. Всегда «да, Игорь», «да, дорогой», «конечно, милый». И вот в такие моменты я неизменно шла к нему, извинялась, говорила, что я не права и делала все, что он хочет.

Но не сегодня.

Не собираюсь уступать ему сейчас, хотя Игорь четко дает понять, что ждет именно этого. Он намеренно шумит на кухне, тарабанит посудой и звенит чашками. Вздрагиваю, когда слышу, как что-то разбилось, а следом кричит Мишка. Беру малыша на руки и надеюсь, что Игорь успокоиться, потому что в кои-то веки не собираюсь ему уступать.



Безрезультатно пытаюсь дозвониться Игорю. Да что ж ты будешь делать-то, а? За последние дни у нас изрядно испортились отношения, но разве я в этом виновата? У меня постоянные заботы о Мишке, готовка, уборка, мытье посуды.

Мне некогда бегать за ним с распростертыми объятьями. Да и он не старается мне помочь. Приходит с работы и сразу к компьютеру. Так и живем.

И вот сейчас мне нужно поехать в поликлинику. Малыш что-то капризничает, да и ему уже две недели, пора показаться доктору.

Пусть посмотрят как он растет, как набирает вес. Я объясняла это Игорю еще вчера, и он согласился сегодня нас отвезти, но какой там. По всей видимости, придется ехать на такси.

Вздыхаю, в который раз слушая безрезультатные гудки. Одеваю малыша, наспех накидываю свитер и штаны, забегаю на кухню, хватаю кошелек и решаю набрать такси. Пока идут гудки, открываю кошелек и офигеваю… денег нет.

— Здравствуйте, служба такси, — слышу приятный голос по ту сторону провода.

Сбрасываю звонок и не знаю, что делать. Я уверена, что вчера в кошельке было пять тысяч. Я сама оставила их, потому что до зарплаты только через несколько дней.

И что теперь делать?

Снова набираю мужа, хотя и так знаю, что это не даст никакого результата. Я не ошибаюсь. Он снова не берет, а я закипаю. Сколько бы я ему наговорила, если бы он был здесь.

Уже собираюсь раздеть Мишку, но замечаю, что он весь красный и горячий. Трогаю его крошечный лобик — горит. Мне становится страшно. Я тут же снимаю одежду и меряю температуру. Дрожащими руками беру телефон и набираю Даню.

Да, обещала себе, что не буду его ни о чем просить, что вообще постараюсь свести наше общение к минимуму, но у меня нет выбора.

Денег в доме нет, Игорь не отвечает, а ребенок горит. У кого просить помощи? У соседей? Вот уж вряд ли они помогут. Молюсь, чтобы Данил ответил и — Господи, спасибо! — он берет трубку.

— Лена? — его голос звучит удивленно и растерянно.

— Да, привет, — быстро щебечу я. — Прости, если отвлекаю… ты свободен?

— Можно сказать и так.

— Мне нужна помощь, а Игорь не отвечает и…

— При чем здесь я? — слишком резко бросает он, так что я сразу теряюсь и не знаю, что говорить.

— Прости, я тут подумала…

— Плохо подумала.

Он отключает звонок. Я не верю, что он это сделал. Только не Данил.

Господи, я действительно не знаю, что делать. Вытаскиваю термометр у Мишки — тридцать восемь. Высокая, но поднимать панику рано.

А вообще ему только две недели, какая температура? Господи, что делать. Нервно хожу по комнате, не зная, что предпринять. Ехать в больницу не на чем, аптека далеко, да и такому малышу вряд ли можно что-то давать без наблюдения.

Снова набираю Игоря.

Гудки… гудки… гудки…

Буквально извергаю рыдания, потому что не знаю, что делать. Слезы катятся градом по моим щекам, и тут до меня доходит, что можно вызвать скорую.

Господи, почему я такая дура?

Быстро набираю неотложку, объясняю ситуацию и — слава богу! — они обещают приехать через пятнадцать-двадцать минут. Выдыхаю, но на Игоря зла, как никогда.

Минут через пять раздается звонок, и я удивляюсь, что так быстро. Буквально бегу открывать дверь, но на пороге стоит Даня.

— Что случилось? — он заходит в дом сразу, как я открываю двери. Разувается, подходит ко мне, вытирает слезы со щек и спрашивает еще раз, но уже более настойчивым тоном: — Что такое?

— Мишка… — еле слышно выдавливаю.

— Что?

— Температура. Я вызвала скорую, они вот-вот будут, — я не знаю, что еще говорить. Он приехал и это… странно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Данил все еще стоит в нескольких сантиметрах. Я чувствую запах его духов, вижу, как часто вздымается его грудь.

— Когда они будут? — спрашивает, одновременно отступая на несколько шагов.

— Минут через десять. Я пойду к нему? — кажется, мой голос прозвучал с вопросительной интонацией.

— Можно с тобой? — вот эта неловкость… она буквально витает в воздухе.

Я все же пытаюсь быть разумной. Иду в комнату, беру Мишутку на руки и пытаюсь подумать, что нужно собрать с собой, ведь наверняка нас госпитализируют. Наверное, мое состояние передается и Дане, потому что он подходит и удерживает меня за плечи:

— Успокойся, — тихо говорит он, — давай мне Мишку и собирай вещи.

Кажется, он лучше меня знает, что нужно делать. Отдаю ему ребенка, а сама понимаю, что за все это время Игорь только раз взял Мишку, да и то в первый день моего приезда домой. С тех пор никаких чувств к малышу он не проявлял.

Не брал на руки, не помогал купать, переодевать и пеленать. Не уверена, что он вообще понял, что ребенок уже родился. И это малыш еще был спокойным. Никаких криков по ночам и истерик, только поесть и поспать.

Взяла сумку, собрала самое необходимое: детские вещи, постельное, предметы гигиены, термометр. Огляделась, вроде бы все. Взяла телефон и снова набрала Игоря. Нет ответа. Отшвырнула телефон и села на кровать.

Как можно быть таким безмозглым идиотом? Если жена звонит уже раз двадцать, неужели нельзя подумать, что что-то случилось и взять трубку?

— Прости, что нагрубил, — поднимаю взгляд на Даню, который бережно держит малыша и аккуратно его качает на руках.

— Тебе не за что извиняться. Ты вообще не должен приезжать. А я не должна была звонить. Это ты прости, что отвлекла своей истерикой… мне нужно было сразу в скорую позвонить, а я на нервах даже не подумала, — понимаю, что действительно отвлекла его от дел по глупости.

— Все нормально, — Данил касается губами лба малыша и констатирует: — кажется, он уже не горячий.

Быстро встала и подошла к ним. Потрогала сына… действительно. Температуры нет, лобик холодный.

— Такое бывает? — как-то растерянно пробормотала я. — Можешь положить его в кроватку, — Мишка спал, хотя до этого вел себя беспокойно и нервно.