Ирина Давыдова - Наедине с Боссом



— А нам нужно их раздобыть, Крам!

— У меня ощущение, что я в сериале снимаюсь. Причем играю главную роль.

— Да у меня тоже, — ответил друг и, отпив кофе, продолжил: — смотри, мы бы могли попросить маму позвонить подруге и узнать, была ли какая информация по сестре близняшки Виталины.

— Нет, это исключено. Для нее это лишние нервы.

— Воо-от! Согласен. Поэтому мы поступим по-другому. Опрашивать нянечек и воспитателей немного некорректно, да и вряд ли нам дадут такую информацию. Я и так в долгу перед друзьями и не имею права заваливаться в дом малютки с такими расспросами. Кому попало инфу не выльют.

— И что ты предлагаешь?

— Как ты говоришь? Озолина Виталина Игоревна? — уточнил друг, смотря на меня серьезным взглядом.

— Да.

— Вот это имя мы и пробьем.

— Что нам это даст?

— Крам, включай уже мозг. Лицо в кадре видеонаблюдения Виктории Миронюк, а значит…

— Прости, я совсем торможу в свете событий.

— Понятно. А это значит, что мы пробьем по базе имя Озолиной Виталины. А точнее личное ее фото. Понимаешь? И если выдаст нашу Виталинку, значит Виктория существует!

— Это хорошая идея, Макс.

— Еще бы! И тогда если окажется, что ваша неожиданная гостья и есть сестра Лины, мы начнем действовать по-другому. Будем ее искать.

— Если это так, то… Гадство, я не верю, что она сама до этого додумалась.

— Ты сейчас о сообщнике?

— Именно!

— Ты прав. Ну что же, тогда работа удвоится. Но мы найдем виноватых и обязательно их накажем.

— Знаешь, я пока представить не могу, что я сделаю с девчонкой. Но ее сообщник явно взрослый человек, и он понесет самое жестокое наказание.

— Главное, друг, ты в этом не один. Мы вместе накажем эту сволочь.

Я лишь кивнул в ответ и молча принялся за кофе, надеясь, что потеря нашего сыночка не сильно скажется на нашем будущем. Понятное дело, что мы всегда будем помнить первенца, но и жить лишь болью я не позволю ни Мии, ни себе.

Мы будем счастливы. Я увезу ее. Увезу на столько, сколько понадобиться ее душе.

— Малышке своей привет передавай. А мне пора. Мы не можем откладывать дело, от которого, возможно, зависят еще чьи-то жизни.

Макс прав. Неизвестно, что в головах этих ненормальных, и пострадать могут наши самые близкие люди.

— Спасибо тебе, Макс!

— На то и друзья. Бухать, когда скучно, и быть рядом, когда очень трудно.

— Философ?

— По*уист. В прошлом!



— Никит, меня скоро выпишут? — жалобно поинтересовалась Мими, в надежде на положительный ответ.

— Скоро, — ответил я, смотря на любимую, которая удобно устроившись на кровати, собралась читать книгу.

— Устала здесь лежать. В последнее время в моей жизни много больницы.

— Понимаю тебя, милая. Но тебе скоро снимут швы, и нас отпустят. Потерпи немного.

— Я стараюсь. А ты? Ты постоянно здесь, со мной. Никит, у тебя же работа, проверки.

Голос Мии как всегда был грустный, только сейчас к грусти прибавилась и неуверенность с волнением. Отложив ноутбук, на котором я решал важные рабочие моменты, я поднялся из своего кресла и, пройдя к Мии, присел на кровать около ее бедер. Малышка отложила книгу и, прикусив нижнюю губу, взволнованно посмотрела на меня.

— С проверками мы разобрались, а для работы у меня есть Макс. Неужели ты считаешь, что я такой дурак оставить тебя здесь одну и пойти руководить клубом?

— Ты не дурак, Никит, не говори так.

— Тогда что ты такое говоришь?

— Ты же знаешь, — вздохнув начала она, нервно покусывая губу, — я привыкла быть одна, особенно если это в тяжелую минуту.

— Вот и хреново, Мия! Хреново! Я хочу, чтобы ты от этого отвыкла. Я рядом и не брошу тебя, понимаешь? Ты давно не одна, позволь себе расслабиться. У тебя теперь семья, в которой есть не только я, но и Виталинка, и наши родители. Да если надо, ты только скажи, Макс на помощь придет. Но не говори, что ты одна, потому что это не так. У тебя как минимум есть я.

— Прости… прости, Никит, — Мия неожиданно бросилась мне на шею, и я с жадностью сжал ее в своих объятиях. Любимый запах, как же я скучал по нему, как сходил с ума без теплых рук.

Носом уткнулся в макушку и, желая полностью окунуться в моменты, когда мы были счастливы, я вдохнул запах ее шампуня. Она была моей домашней девочкой, которую хотелось вечно держать в руках. Я никогда прежде не встречал подобных и искать другую уже не собирался.

— Я знаю, знаю, что ты всегда рядом, но это так шатко… это так страшно. Я все время боюсь, что ты исчезнешь. Понимаешь, еще шесть дней назад мы ждали нашего малыша, он был в животике, а мы его любили. А сейчас? Сейчас его нет. За что, Никит? Почему так происходит? В чем я провинилась перед Богом?

— Я прошу тебя, не плачь, любимая. Твои слезы вызывают боль, я не хочу, чтобы ты плакала. Не хочу. Я так люблю твой блеск в глазах, так люблю, когда ты счастлива.

— Никита, как мне вернуть этот блеск, когда в душе боль? Что мне сделать, чтобы перестать убиваться за сыночком, который никогда не увидит свет? Он должен был жить, должен был дышать и ощущать нашу любовь. А я не уберегла его. Я… я никогда не возьму его на руки, Никита.

Каждое слово Мии ранило мою душу. Она говорила и делала глубокие вдохи, задыхаясь от слез и боли. А я ненавидел себя за то, что она винила в смерти нашего сына себя. Скажи я ей про яд, она бы не считала себя виноватой, но плакала бы по другому поводу. Оба варианта меня огорчали, и я не знал, как было бы поступить правильнее. Но поздно что-то решать, раз скрыл изначально правду о смерти ребенка, то нужно идти до конца. Я все еще жду информацию от друга.

— Мия, я запрещаю тебе винить себя. Поняла? — прошептал ей на ухо, нежно целуя мочку, щеку, вдыхая запах. — Запрещаю. Если уж и виноваты, то оба. Не вини себя одну. Просто подумай, понравилось бы малышу, если бы ты так убивалась, винила себя и постоянно плакала? Дай ему возможность с неба смотреть на тебя улыбающуюся. Он бы точно этого хотел. Наш сын хотел бы, чтобы его мама была счастливая.

— Я понимаю тебя, любимый, понимаю. Но от этого мне не легче. Я так же думаю, как и ты, но наш сын хотел жить, он хотел бы родиться!

— Я знаю. Но подумай и о том, что Бог забирает только самых лучших.

Сейчас она так задумчиво на меня посмотрела, что, кажется, я сказал что-то нужное и важное, что поможет любимой справиться с нашей болью.

Пальцами стер горячие слезы с щек и, склонившись, нежно коснулся губами искусанных губ. Моя нежная, вкусная девочка. Как же мне ее не хватает. Как не хватает ее ласки и любви, но я готов ждать, сколько потребуется. Ведь это не из-за того, что она не любит меня. Нет, у нас другая причина обходиться простыми объятиями. Хотя и они для нас очень важны.

— Ты у меня такой мудрый, такой сильный. Мне бы хоть чуточку твоей веры.

— У нас получится со всем справиться, любимая. Ты только верь мне, верь, что вместе — мы сила. Нам надо держаться друг за друга.

— А я уже и не смогу без тебя. Я себя не представляю без тебя. И очень боюсь тебя потерять.

— Не думай о плохом. Мы справимся.

— Спасибо тебе, спасибо, что рядом.

Я еще раз поцеловал ее губки и, отстранившись, нежно улыбнулся, надеясь в ответ тоже получить улыбку. Но увы, не все так просто, как хочется.

— Мия, послушай, у меня есть прекрасное предложение.

— Напиться? — хмыкнула она, что для меня уже показалось плюсом, и я поддержал ее настрой.

— Сможем и напиться. Как смотришь на то, чтобы в апреле отправиться к горам или морю?

— К горам?

— Ну да. Хочешь лыжи, сноуборд, глинтвейн и твой любимый камин.

— Боже, правда? — она всхлипнула и расплакалась по новой, приводя меня в шок.

— А сейчас чего ты плачешь? — я тут же снова прижал ее к себе, ощутив, как тело малышки дрожит, а она все всхлипывает и шмыгает носом.

— Все же ты столько для меня сделал. А я вечно приношу тебе проблемы.

— Тфу ты! Я подумал, что ты рада предстоящему отпуску.

— Я рада, любимый, конечно, рада. Только по-своему.

— Хорошо, — кивнул я и заправил волосы за ушко. Только Бог в силах помочь мне вырвать Мию из боли и отчаяния. — Как на счет Альп или Куршевель?

— Можно побуду чуть-чуть наглой и попрошу Куршевель? Мне кажется, там так сказочно. Я на фото видела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Можно, милая, тебе можно все.

Когда вечером Мия уснула, я полез в интернет организовать наше путешествие. Я хотел сделать все на высшем уровне, чтобы моя девочка запомнила этот отдых на всю жизнь. Купил билет на самолет, забронировал самое лучшее шале, разузнал интересные сказочные места, а после заказал на утро букет цветов моей любимой. Хочу порадовать ее с утра и, возможно, таким образом немного поднять настроение.

На телефон пришло сообщение. Макс приехал с новостями, и я надеялся, что сегодня мы станем на шаг ближе к развязке тайны неуловимого врага.

Решив поцеловать Мию, подошел к ней, склонился, как тут же был пойман на горячем. Она открыла глаза и смотрела на меня сонным взглядом. Уверен, у нее сейчас даже голос хриплый ото сна. Еще больше обожал ее в такие моменты.

— Прости, что разбудил тебя.

— Ты уходишь? — ну вот, к хрипоте еще и волнение прибавилось.

— Нет, мне нужно выйти буквально на десять минут. Макс приехал, хочет по работе поговорить, — соврал, но иногда ложь бывает во блага.

— Никит… — тихонько прошептала Мия, и облизав нижнюю губу, словно собравшись с мыслями, осторожно произнесла: — ложись сегодня ко мне. Хочу чувствовать твои объятия.

— С удовольствием, моя девочка! — довольно ответил я, в эту секунду ощутив счастье, потому что все прошедшие дни любимая все время хотела быть одна. Макса бы послать сейчас, чтобы не оставлять ее одну, да разговор у нас важный намечается. — Я быстро, обещаю, не успеешь соскучиться, как окажешься в моих руках.

— Я буду ждать.

Чмокнув будущую жену еще раз, я поспешил выйти из палаты, собираясь быстро поговорить с другом и вернуться к Мими, чтобы дать ей того, чего она пожелала. Моя девочка пожелала объятий. В нашем нынешнем положении, это уже первый шаг к хорошему настроению.

— Привет, Макс. Есть новости?

— Есть. Пойдем кофе выпьем. Зае*ался я!

Я неуверенно взглянул на дверь палаты, но друг меня перебил.

— Давай, пойдем, больница охраной обставлена! Я правда хочу кофе, Крам.

— Прости, конечно.

Я совсем загонял Кукурузника и ко всему прочему не учитывал его желания. Нужно отпустить Макса на пару дней и дать отдохнуть. Он не раб, он не мой подчиненный, он друг, и я не имею права его гонять.

— Извини, что на взводе, я уставший, еще и одна дамочка сегодня нервы вымотала.

— Мне кажется, тебе пора пар спустить. Может с этой дамочкой и надо было?

— Я бы с удовольствием, но нет, — загадочно хмыкнул он и, войдя на кухню, рухнул на стул.

— Ясно. Слушай, Макс, мне кажется, тебе пора отдохнуть. Загонял я тебя по полной. Давай, пару дней выходных, трогать тебя вообще не буду.

— Ты меня со счетов не списывай. Я сам решу, когда мне будет пора. Но пока мы не найдем этих дятлов, я это дело так не оставлю.

— Смотри сам. Я просто тоже не хочу, чтобы ты парился из-за меня.

— Поздно об этом, друг, думать. Сделай кофе, пожалуйста.

— А ты пока рассказывай, что случилось. Меня Мими на десять минут отпустила.

— О, это прогресс. Ты же говорил, все время она замкнутая была.

— Да, сегодня мы впервые за долгое время нормально поговорили, и она сама попросила обнимашек. Так что, у тебя нет другого выбора, как поторопиться с рассказом.

— Ради этой малышки я готов на все.

— На все не надо, а то удушу.

— Мерзавец, — хмыкнул друг, и пока я готовил кофе, он начал свой рассказ: — В общем, нам таки удалось пробить некую информацию. По фото самой Виталины мы узнали, что она и есть Озолина Виталина Игоревна.

Я замер и задумчивым взглядом посмотрел на Оболонского, соображая, что значат его слова.

— Да, Крам, это значит, что у Виталинки есть сестра близняшка, и зовут ее Виктория. Та самая, что попала на камеры видеонаблюдения.

— Что-то я совсем запутался. Нет, мы предполагали, но… Что, выходит, малая убила нашего ребенка? Подросток? Серьезно?

— Нам пока не удалось узнать, откуда она знает о сестре и в принципе о вас, но мы занимаемся сейчас поиском информации.